Афера

               
          Нередко чужие ошибки дорого обходятся человеку. Чтобы их исправить,  приходится прилагать значительные усилия и даже нарушать закон. 
Этот рассказ об одном таком случае, где не только был нарушен закон, была обманута  Система. И кем? Восемнадцатилетним мальчишкой.

 Андрей  дважды   пытался поступить   в это элитное военное учебное заведение. Оба раза неудачно.
Первая попытка, в год окончания школы,  была самой трагичной.  Андрей  имел первый юношеский разряд по боксу, был призёром всесоюзных юношеских соревнований и перед ним был выбор – спортивная карьера или карьера военного математика.  Он выбрал второе и надеялся на успех. 
Первые два экзамена - математика письменно и устно, сдал  на отлично.  Провал был на физике.   Двойка заслуженная. 

Для него этот провал  был трагедией.  Даже трудно описать, что он тогда пережил.
Андрей готовился ко второй попытке, продолжал и  спортивные тренировки. В  следующем году опять поехал в далёкий северный город.  Поступал,  уже имея  первый спортивный  разряд.  И опять неудача. 
Осенью грозил призыв в армию. Андрей  продолжал тренироваться, так как спорт стал его второй  жизнью.  В сентябре он стал призером крупных соревнований и в ноябре месяце,  Андрей,  уже в звании кандидата в мастера спорта,  был призван в армию.
 
Ему бы подумать о спортивной карьере, где всё складывалось очень  удачно, но он не искал лёгких путей. Не мог смириться с тем, что его уже дважды «выставляли за дверь».   
Третья  попытка поступления должна была состояться уже из армии.
 
Для военнослужащих,  порядок поступления в военные учебные заведения  строго регламентирован.    В январе, в воинской части начинают готовить документы на желающих поступить  в училища и академии. Формируется личное дело, анкеты с вопросами «не был ли дедушка пиратом?»  и пр., Особый отдел готовит допуск к секретным документам в соответствие с  требованиями  рода войск и учебного заведения.
В марте, личное дело отправляют в Штаб военного округа, где проверяют на соответствие и после этого отправляют в военные учебные заведения.  Там  тоже проверяют  личное дело и через Штаб округа посылают в воинскую часть вызов на военнослужащего для  сдачи экзаменов.

Таков порядок,  установленный приказами Министра обороны. Процедура четко прописана и  другой  не существует.

В учебном заведении, куда поступал Андрей, требования к анкетным данным поступающих были серьёзными,  требовалась и более высокая форма   допуска к секретным документам.

Андрей  призвался в ноябре месяце.   На шесть месяцев попал в  учебку  мотострелковых войск,  расположенную в его родном городе.
В январе в воинской части начали готовить документы, в марте отправили в Штаб округа.
 Май, июнь - все поступающие в военные училища уехали на экзамены, а на Андрея   вызова не было.  В ожидании вызова,  он нёс службу в своей части – ходил в наряды, заступал в караулы.
В июне, перед заступлением в очередной караул, ему  сообщили, что его документы никуда дальше Штаба Округа не пошли.   Округ вернул личное дело, так как форма допуска к секретным документам не соответствовала статусу учебного заведения. Там нужна более высокая, а особист его воинской части  не знал этого и подготовил форму допуска к секретным документам, как для военных училищ. 
 
Трудно  представить  силу потрясения от этой вести.  Андрей  понимал, что никуда он уже не поступит. Была убита мечта. 
Начальник караула, видя его состояние,  предложил заменить его.  Но  менять   было  некем и Андрей  заступил в караул. 
Мысли путались, выхода не было. Он понимал, что  потерян не просто ещё один год, была потеряна последняя возможность.
 На голову свалилась практически неразрешимая проблема, а на плече АКМ с боевыми патронами. Нельзя сказать, что мыслей о самоубийстве  у Андрея не было. Были, и в числе первых. 

В какой-то момент, нагоревавшись, юный воин  трезво оценил положение и начал обдумывать варианты выхода из него.
 Он был  благодарен боксу,  за то, что бокс сформировал в нём  характер бойца, заставил  собраться,  хладнокровно  искать выход из создавшейся ситуации. 
 
И он нашел решение, реализация которого требовала не только максимальной четкости действий с его стороны, но и  совпадения ряда факторов, от него не зависящих.
Это была многоходовка, сложная и практически, в  той системе,  нереализуемая.
 
Он  написал письмо Министру обороны СССР и отправил его не из части, а находясь в увольнении, так как из почтового ящика воинской части  письмо такому адресату  не уйдёт. Письмо Андрей отдал бортпроводнице московского экипажа, с просьбой опустить в почтовый ящик в Москве.  О письме Андрей  сообщил  своему командиру взвода,  чтобы  командование части узнало о письме.
В ближайшее время его должны были откомандировать  к новому месту службы,  в школу шифровальщиков  Штаба округа. Информация о письме могла приостановить процесс  откомандирования. Также было важно и психологическое воздействие на командование  при выполнении следующих шагов его плана.

 Находясь в увольнении, Андрей отправил телеграмму в  учебное заведение, с просьбой допустить его к экзаменам. Телеграмму он отправил с главпочтамта,   с оплаченным ответом, чтобы повысить его вероятность. 

Молодой человек не был таким наивным, он знал,  что получит  стандартный ответ - "поезд ушёл, приезжайте в следующем  году".  Но ему нужна была ответная телеграмма  с любым текстом.

Проблемы сыпались одна за одной – за ним приехал офицер школы шифровальщиков Штаба округа.
Её помог решить  командир взвода.  Лейтенант В.Бабкин положил Андрея  в санчасть,  изобразив что-то страшное и не позволил, приехавшему за ним старшему лейтенанту,  забрать его  «больного». 
Спасибо ему, 22-х летнему лейтенанту из Орджоникидзевского общевойскового  командного училища. Он и предположить не мог, в какую авантюру  втянул его подчинённый.
 
Вопрос с получением ответной телеграммы,   Андрей решил.  Он договорился с сержантом из штаба, который отвечал за почту.  Любую телеграмму, касающуюся Андрея,  сержант обещал   отдать ему в руки и никому её не показывать,  даже если  она будет на имя командира части. 
Через короткое время  пришла телеграмма из строевой части военного учебного заведения за подписью какого-то подполковника.   Как и следовало ожидать,  в телеграмме был  отказ. 

В столовой, Андрей  над паром отклеил текст, но не весь, оставил исходящий номер, время, данные  отправителя, количество знаков, фамилию исполнителя и другую служебную информацию.
Ему было известно, что на телеграфе  не сохраняется текст телеграммы,  есть только откуда телеграмма  и количество знаков в ней. 
 
Он составил  нужный текст.  Оставил без изменения всю служебную информацию, причём количество знаков совпадало с первоисточником, на случай проверки.
 Текст написал примерно такой: « Командиру в/ч  ААААА ...На основании  абракадабра из цифр и букв, просим командировать  ХХХ  для сдачи вступительных экзаменов..., документы просим выслать фельдсвязью в наш адрес, исх. №…, исполнитель….».

Ночью Андрей перелез через кирпичный забор, огораживающий воинскую часть и бегом, за час  добрался до своего дома.  Сказал  родным,  куда утром пойти и кому отдать, чтобы набили текст на телеграфной ленте и приклеили к подлинному бланку.
На следующий день Андрея  вызвали  на Контрольно пропускной пункт, где курьер сунул ему  в карман готовую телеграмму на имя  командира части. Он  отдал её сержанту-почтальону и тот отнёс её в Штаб с новой почтой.
 
Командованию было известно, что Андрей  обращался к Министру обороны и   вызов  из учебного заведения был принят за реакцию на принятые сверху меры. 
На тот момент в его  личном деле   уже был допуск к секретным документам нужной формы.  Особист подстраховался.  Почувствовал  скандал, а отсутствие нужной формы допуска - лично его ошибка.

Андрея вызвали в штаб и сообщили о СВОЁМ  решении отправить его на вступительные экзамены. Пришлось изобразить удивление и полное неведение о пришедшей телеграмме и причине такого решения командования. 
 
В этот же день его  буквально вытолкали из части, вручив  командировочное предписание, продовольственный аттестат  и проездные  документы. Также пообещали, в случае неудачи с поступлением, устроить ему тяготы и лишения, прописанные в присяге.
Вполне вероятно, командованию части не хотелось осложнений из-за пустякового вопроса, а в данной ситуации имелся документ – вызов, на который можно сослаться.   

Андрей  благополучно покинул расположение части и  убыл по назначению.
Но покинуть воинскую часть - это ещё половина  дела. Что  будет в учебном заведении, где его никто не ждал?   Люди там взрослые и не первый год служат.

В поезде военный аферист просчитывал возможные варианты развития событий, оценивал психологию  офицеров, с которыми ему  придется разговаривать,   вероятность запросов и проверок.
Мозг работал на пределе, так как одно неверное слово, неуверенность в поведении, любая случайность,  могли привести к  необратимым  последствиям.  Держать  «тигра за хвост» и отпустить его, смерти подобно.

Мозг сверлило осознание того, что своими действиями он нарушил не только  присягу и армейские Уставы, но и совершил преступления по нескольким статьям  уголовного кодекса. Даже думать об этом было страшно.
 
К месту назначения  он прибыл за несколько дней до начала экзаменов.
 Андрей  сразу отправился в пригород,  в лагерь  учебного заведения. В  приемной комиссии от его командировочного предписания  впали  в ступор. 
Возникла нестандартная ситуация. Было непонятно,  к кому обращаться,  с каким вопросом и что делать с приехавшим. 

 Личного дела  никто не видел, но проездные документы оформлены правильно,  указана цель и  основание - исходящий номер какого-то документа.
 Офицеры штаба пребывали  в растерянности.
Подполковник, который с ним  беседовал, понимал,  если  командировали, значит,  было основание. По-другому в советской армии не бывает.
 Но ещё более важным для них было  знать, на каком уровне принималось решение.  Рисковать никому не хотелось.

Андрей  объяснил, что обращался с жалобой  к Министру обороны, пришла какая-то бумага и его срочно откомандировали. Это немного  успокоило офицеров - можно было предположить  версию и  уровень принятия решения – Министерство обороны.
 
Делать запросы по делу, связанному с  вмешательством Министерства обороны – себе дороже.  Вероятно,  кто-то недоработал и ещё неизвестно,  кто персонально.   
А ещё, Андрей рассчитывал на естественное стремление любого офицера, не быть крайним, не искать себе работу и не стать причиной поднятия волны.
 
И он  не ошибся.
Его приняли, всё оформили и  допустили к экзаменам(от греха…).  Вероятно, в надежде, что завалит первый же экзамен и уедет, откуда приехал. 
 Когда  пришло фельдсвязью его  личное дело,  Андрей уже  успешно сдал два экзамена.
Штаб облегченно вздохнул. Появилась возможность посмотреть кто это  такой  и  какая у него там  форма допуска.
Андрей  сдал  оставшиеся  экзамены и баллов  хватило для поступления.
 
 Произошло невозможное -  к экзаменам в  это  военное учебное заведение допустили человека, без ознакомления с его личным делом, в нарушение порядка  и процедуры. 
  Было найдено  слабое место, которым оказалась неготовность  той,  очень  мощной системы, к нетипичному случаю.
 У командования не было прописанного алгоритма действий в  ситуации, которую даже теоретически трудно представить.

И конечно везение, его величество Случай.

Можно с уверенностью предположить,  что это единственный пример такого поступления,  за всю историю существования  не только этого учебного заведения, но и  всех военных учебных заведений страны.

25.04.2020г.