Юрий Домбровский Доктор Блиндерман

  Талантливый художник – талантлив во всем. И еще, Бог наделил их необыкновенным даром – даром предвидения.


                ДОКТОР   БЛИНДЕРМАН


ЮРИЙ  ДОМБРОВСКИЙ


Действительно, история оказалась сумасшедшей:

Любимый человек Ван дер Белен был хирургом и работал в городской больнице. За что-то лет пять тому назад он попал в ссылку и уже кончал ее. Дома его ждали жена и дети, а он вдруг рехнулся и сошелся с этой страшной, костлявой, как смерть, старухой. Ван дер Белен была мрачна, юмористична, деятельна и ничего на свете не боялась. Маленький доктор Блиндерман (он был, верно, крошечный, я видел его фотографии – чижик пыжик в пиджаке) боялся всего и паче всего повторного ареста.  Так они жили, работали, встречались.

Потом доктор Блиндерман заболел и слег. Осень 37-го года в Алма-Ате была очень плохой – дождливой, холодной, гриппозной. И Блиндерман схватил воспаление легких. Болезнь, как сказала мне Ван дер Белен, сразу приняла галопирующую форму. Доктор Блиндерман бредил, вскакивал, кричал, чтоб его спрятали, что за ним пришли, а над ним сидела Ван дер Белен, меняла ему влажную повязку на голове, поила чаем и уговаривала. Никого в комнате больше не было, никто не интересовался доктором Блиндерманом. Через неделю он умер.

Старуха сожгла его в анатомической печи и собрала пепел в жестянку с надписью «Сахар». Затем достала где-то цветочную рассаду, высадила ее на жестяной поднос, и с тех пор доктор Блиндерман всегда стоял среди цветов. Так прошло несколько «месяцев», старуха продолжала думать и выдумать. И додумалась.

Летом 1938 года она стала посещать квартиры Алма-Атинских художников. Она просила хозяина уделить ей пять минут, садилась, клала портфель на колени, вынимала банку, застекленный портрет и ставила на стол: «Это портрет моего любимого человека доктора Блиндермана. Я его сама сожгла, теперь я хочу вылепить его бюст», - и рассказывала всю историю жизни и смерти доктора Блиндермана.

Художники пугались, шарахались, кричали, что она взбесилась, чтоб она немедленно катилась «к чертовой матери», что на нее сейчас спустят собак, милицию вызовут. Но смутить Ван дер Белен, старую смолянку, урожденную грузинскую княжну, вдову профессора Ван дер Белена, прозектора медицинского института, было просто невозможно. Она засовывала банку с портретом опять в портфель, ласково просила извинения и уходила. Выдержка у нее была железная, а кроме того, она верила, что скульптор обязательно найдется. Деньги у нее на это были. Она целые полгода питалась молоком и хлебом и копила.

И действительно, скульптор нашелся. Это был какой-то безумный изобретатель химик и художник одновременно. Он сразу же заболел ее мыслью – слепить бюст неизвестного ссыльного из его же пепла. Он позвонил в прозекторскую и сказал, что согласен. «Хорошо, - ответила Ван дер Белен, - завтра я принесу Вам его».

А ночью к Ван дер Белен постучались два румяных паренька, третий, - управдом и предъявили ордер на арест. И первое, что спросили они, было: «А где же доктор Блиндерман?!» - А вон в резеде», - кивнул управдом на подоконник. И тогда один из пареньков смеющейся походкой (все трое были в отличном настроении) подошел, взял в руки кругленького, застекленного Блиндермана и сказал весело: «Вы все-таки не ушли от нас, доктор Блиндерман!».