Белые журавли

               
Вдоль речки с ещё не замёрзшими парившими полыньями, широко расправив крылья, медленно летела пара  белых журавлей. Когда и каким образом они попали в эту, не предназначенную для их обитания местность, никто не знал. Может, врожденный инстинкт изменил им, и они потеряли дорогу. А, может, это была неудавшаяся попытка природы изменить климат на Земле, но заставившая птиц поменять пути перелёта. Так это, или  иначе, так и остаётся  неразгаданной тайной. Но надо сказать, что весна и лето в тот  год выдались аномально жаркими. Трава на возвышенных местах, чуть проклюнувшись, так и не выросла. Пожухла и пожелтела.  Зато в низменных и болотистых местах растительность буйствовала. Осока и камыши разом куда-то исчезли, а вместо них расстилались многоцветные ковры разнотравья. Ядовитые гадюки в несметном количестве переплывали реку и, пугая теплокровных, уползали куда-то в северо-западном направлении. Осень же   выдалась на редкость морозная, и уже в октябре реки подёрнулись льдом. Рано выпавший снег не таял, поэтому перелётные птицы слетались ближе к  человеческому жилью, надеясь отыскать хоть какое-то пропитание. Зато вороны вели себя нагло и безбоязненно. Собираясь в небольшие стаи, они неторопливо облетали свои владения. Приглядев жертву, не спеша, насмерть заклёвывали ослабевших. Вот в это-то самое время и появились эти красивые удивительные птицы.
Они летели по наклонной, приближаясь всё ближе и ближе к земле. Самец был чуть крупнее самки, держался левее и ниже. Взмахи его крыльев были редкими , но сильными. Самка же  лишь чуть шевелила расправленными крыльями и при более сильных взмахах, подраненное перебитое правое крыло её уродливо изгибалось вверх и в сторону, обнажая окровавленное  тёмно-вишнёвое пятно. Птицу резко бросало в сторону. И тогда из груди её  с клекотом вырывался стонущий  протяжный крик, который, многократно повторённый эхом, разносился над пустынным заснеженным лесом, и, постепенно затихая, уносился куда-то вдаль за горизонт. Когда до поверхности земли оставалось совсем немного, журавль подныривал под свою подругу, и она оказывалась сидящей  у него на спине. Крепко прижавшаяся  к нему, со сложенными крыльями, ухватившаяся клювом за прочные  перья у основания шеи, она  сливалась с ним в единое целое. Журавль ещё  какое-то время, мощно взмахивая крыльями и стремительно набирая скорость, нёсся по  снижающей траектории, а затем, словно стриж,  вихрем пролетев над  землёй, стрелой взмывал вверх, унося свою подругу всё выше и выше в голубое холодное небо. Затем всё  повторялось.
Но в этот раз они , сделав круг над рекой, плавно опустились возле небольшой полыньи , располагавшейся возле самого берега под нависшей старой берёзой. Инстинкт торопил и гнал их в тёплые края, к зеленым полям, цветастым лугам… Но  они устали и были голодны. Самка подошла и положила головку на шею журавля. Так они в безмолвном молчании стояли долго. Между тем солнце катилось по проторенному пути всё дальше и дальше на запад, съёживалось и приобретало оранжево- красноватый оттенок. Тени от деревьев становились уже и длиннее.  С верховья реки подул ветерок, взмётывая снежную пыль. Деревья  тревожно зашумели, раскачивались,  роняя с веток комки иглистого снега. Быстро похолодало. Журавль встрепенулся, хлопнул крыльями, переминаясь с ноги на ногу, повернулся к самке и прошелся клювом  по её шее. Постоял немножко, не двигаясь. Затем, коротко  разбежавшись, поднялся в воздух. Сделав круг и набрав высоту, он на какое-то мгновение, часто хлопая крыльями, завис на одном месте, курлыкнул и полетел на юго-восток. Туда, где среди снежной пелены виднелись стога пшеничной соломы. Журавушка чуть приподнявшись, неотрывно провожала его тревожным взглядом. Когда маленькая точка скрылась за верхушками сосен, закрыла глаза, спрятала головку под крыло и затихла. Среди мелких речных торосов, припорошенных снегом, неподвижная фигура в белом оперении, была незаметна для хищников. Но её выдал запах крови…
…Истомлённый организм не испытывал боли. Только казалось, что кто-то сильно сжимает и рвёт шею, не  позволял дышать. А затем  и это исчезло. Она  уже не видела, как возвращавшийся журавль с пучком пшеничных колосьев в клюве, заметив её трепыхавшуюся на льду , страшно закричал и в яростном порыве , сложив крылья, камнем обрушился на убегавшую тень. Ударил её всей мощью своего тела и не глядя на поверженного врага, часто отталкиваясь уцелевшей ногой и  крыльями, боком подполз к своей подруге. Нежно курлыча, клювом перевернул её на живот, несколько раз приподнял и опустил безжизненно лежавшую головку. Затем, беспомощно оглядываясь вокруг и заметив разлетевшиеся колоски, стремительно заскользил к ним. Подобрал несколько  и, вернувшись, положил их возле самки. Зачем-то дважды  суетливо обежал вокруг, толкая клювом  неподвижное тело. Боком, изгибая шею, заглянул в прикрытые посиневшими веками омертвелые глаза. И наконец, каким-то внутренним чутьём осознав, что подруги ему уже не вернуть, пододвинулся к ней вплотную и высоко подняв голову, призывно крикнул. Но ответом ему была лишь морозная тишина, прерываемая  шумом раскачивающихся деревьев, да монотонный шум переливающейся в полынье воды…
Дед  Архип, мучаясь бессонницей,  всю  ночь не мог заснуть. Кряхтел, ворочался с боку на бок, несколько раз вставал, пил чай. В незакрытой печной трубе противно и сипло подвывал ветер. Как-то  особенно нудно тикали часы на столе. Во всём теле ощущалась предзакатная жизненная усталость и мелкая раздражительность. Под утро на реке треснул лёд и послышался шелестящий шум трущихся друг о друга льдин. Начался ледоход. Смутно предчувствуя близкую кончину и мысленно прощаясь с земной жизнью, упросил внука Ваню свести его на  берег реки. Сидя на валуне весь окунулся в прошлые воспоминания, веером проносившиеся в голове. Очнулся от толчка в плечо.
-Ты что дед? Совсем оглох?! - кричал внук, показывая рукой на реку.
-Смотри! Журавли на льдине! Дед, поставив ладонь козырьком, подслеповато прищуриваясь, напряженно всматривался вдаль, пытаясь разглядеть увиденных птиц. Но задача для износившихся глаз оказалась непосильной.
- Ну что? Увидел? - нетерпеливо переспросил внук.
-Да что смотреть-то? Устали птицы… Вот и сели - боясь признаться в собственном бессилии  ответил  старик.
-Так сели бы на травку! Всё лучше! Ноги бы не мерзли!- продолжил разглагольствовать подросток.
- Сидеть не лететь! От сидения путь не укорачивается… А тут, вроде бы, и  отдых, и к дому ближе!.. Умные птицы!.. Дед  и задумчиво продолжил.
-Знаю я их. Приходилось встречаться! Живут парами… Друг без друга  не могут… Как  будто специально  богом  созданы, чтобы люди пример с них брали.
А  что люди? Хуже птиц что ли?!- запальчиво вставил внук.
-Сейчас все церковные праздники  отмечают!
-Ходить в церковь и отмечать праздники, это  ещё не значит жить по-божьи! - иронично хмыкнул старик.
-Что-то ты дед больно в бога ударился! Раньше за тобой этого не замечалось!
-Да потому что к нему Ваня собираюсь! К нему! Как-то он там меня примет?! Да и  с бабкой пора встретиться! Соскучился  уже!..
-Птицы-то уплыли?- переменил разговор дед.
-Да нет ещё! Но скоро за поворотом скроются!
-Пускай плывут! Славные птички!.. Куда же им плыть-то, как не домой! Всякая живая тварь к дому стремится!.. Пойдём и мы!.. Насиделись уже!.. Опираясь на внука, дед Архип начал взбираться на  пригорок.
Вскоре берег опустел. А ещё  через какое-то время скрылись из вида и журавли. Они, тесно прижавшиеся друг к другу, не  разлучившиеся  и после смерти, всё ближе и ближе приближались к своему дому. А попутный ветерок ласково дул им в спину.