Дева... родит сына. Книга 2. Глава 1

 .

     НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА




      -- Акус, послушай, что эта дылда делает в нашем доме? Ты веришь объяснениям её появления здесь?
      Разговор об Авед он начинал уже не первый раз, но отмахнуться от брата и интересующей его темы не было никакой возможности.
      Сестра постаралась ответить как можно мягче:
      --  Верю, Даг. Она, действительно, младшая сводная сестра Аруд, второй жены  двоюродного брата отца. Помнишь, они приезжали к нам в прошлый весенний праздник Великого Дипсы? Тоиди ещё пригнал стадо ацво на продажу. Отец тогда ни о чём не мог говорить кроме смерти мамы, и дядя поил его вином из черных  авилс, стараясь утешить…
      --  Дура! Я ещё в состоянии удержать в памяти события годичной давности! Просто ей не доверяю, что бы ты мне тут не рассказывала! Её слова у нас на  Элайве пока ещё не объявлены образцом правдивости. Я тоже могу назвать себя  Великим Дипсой, однако, ты…
      --  Не кощунствуй! Не поминай имя Великого всуе!
      Ударил сестру кулаком в грудь:
      --  Не смей перебивать!
      Схватил за плечо:
      --  Почему отец так сразу ей поверил? Это же так непохоже на него!
      Дёрнул к себе и встряхнул:
      --  Не по душе мне не только её пребывание у нас! Не нравятся белый ток, вот  увидишь, утоплю его в этом самом фонтане, и карлик-слуга…
      Перестал трясти и спросил:
      --  Почему она всё время ходит в балахоне, вся закрытая, почему не носит нарядов, как у тебя?  Не хочет показать тело? Чувствую, там есть, что показать! Почему не поднимает глаз?
      Зашипел:
      --  Она из тех, знающих недозволеное, которых служители Храма Дипсы вылавливают и забирают куда-то! Давай, сообщим о ней? Пусть заберут…
      Аруд осторожно убрала его руку со своего плеча:
      --  Не гневи отца! Она, действительно, та, за кого себя выдает, а ты всегда  кричишь, не дослушав меня. Не даёшь рассказать до конца.
      Потёрла ладошкой ушибленное место и продолжила:
      --  Тогда, вечером, перед отъездом, Аруд с Тоиди долго разговаривали перед  сном в гостевой комнате. Ты не захотел пойти со мною подслушивать, сказал, мол, ничего интересного не скажут, поэтому я рассердилась и потом ничего не передала  тебе.
      Она на мгновение остановилась, посмотрела на него с опаской, но, встретив заинтересованный взгляд, продолжила:
      --  А говорили они об этой самой Авед, что её не мешает забрать из монастыря и выдать за отца. Она-то им, конечно, не нужна совсем, чтобы заботиться и  замуж отдавать, но с отцом выгодно завязать более тесные связи, мы ведь много  богаче. Я сильно расстроилась, но тебе всё равно ничего не сказала.
      Акус замолчала, но, поскольку брат никак сказанного ею не комментировал,  заговорила снова:
      --  А, помнишь, соседка Анидаж рыдала, что землетрясение разрушило  монастырь и погибла её дочь? В том же монастыре была и Авед! Я решила, что беда миновала, нет смысла тебе об этом что-то говорить. Поэтому и на письмо от дяди Тоиди не обратила внимания, не перехватила его, не прочла раньше отца. А, когда прочла, было поздно, он уже узнал, что просят на время приютить...
       --  Но это ещё не означает, что приехала та самая монашка…
      Акус не смогла сдержать раздражения и ответила сердито:
      --  Не мели чепухи! Кто же ещё? Аруд с дядей, пусть и нечасто, однако, бывают у нас и раскроют самозванку. Тем более в случае свадьбы их-то отец  пригласит в первую очередь, а посему невесту увидят…
      Удивлённо посмотрела в глаза брата:
      --  Какой смысл рисковать? Невелико счастье быть женою нашего отца! Он ведь мать практически убил, слёзы лил уже потом, пожалел да поздно!
      Дагу пришлось принять правоту сестры, но смиряться он не собирался:
      --  Ну, хорошо! Пусть это и есть та самая Авед, но я не хочу видеть её женой отца! А её карлик и ток! Они тебя не смущают? Сегодня утром, как только она вышла за водой к фонтану, зашёл к ней в комнату, хотел осмотреть суму: может быть найдётся, чем  поживиться?
      Он вынужден был замолчать: так трясло от злости и негодования, что не сразу смог продолжить рассказ:
      --  Вошёл, а ток сел напротив и смотрит прямо в глаза! Только к суме руку протянул, как неизвестно откуда взялся карлик: «Негоже, молодой господин, обворовывать сиротку!». Только замахнулся его прихлопнуть, ток в прыжке  вцепился в руку. Боль невыносимая! Разодрал кисть правой руки до кости, кровища – во все стороны, однако  едва стряхнул с эту гадость и подумал, что теперь-то есть повод  добиться у отца распоряжения утопить гада, обнаружил, что нет ни раны, ни  крови…, а дылда  входит в комнату: «Вы что-то хотели, Даг?».
       Замолчал снова.
      Лицо кривилось ненавистью, с губ с шипением срывались нечленораздельные звуки, но, наконец, овладев собою, продолжил:
      --  И после этого хочешь сказать, что она не владеет недозволенным  знанием? А, может, как всегда, объяснишь, что привиделось мне это всё со злости!? Помнишь, тётушка Аварто говорила: у меня дар провидца и жалела, что его нельзя развивать и учиться им пользоваться.   
          От возмущения вновь перехватило дыхание, он практически шипел:   
      --  И почему ток спит у её плеча, и карлик тоже в постели, хоть и в ногах? Они её охраняют? Ты считаешь подобное нормальным? Но, когда наш родитель заявится к красавице для ночи любви, будь уверена, прихлопнет обоих одним ударом! Это же надо: всякая нечисть у наложницы в кровати!      
      --  Но отец не собирается делать её наложницей!
      --  Да-а-а? Это он пока ещё не заметил, как светится её кожа, какая она бархатная… Обратить на это внимание и сравнить с твоими прыщами совсем недолго…
      --  Не смей! Я не такая! Он мне отец!
      --  Ах! Ах! А я брат. Не забыла об этом случайно? Что же вчера ночью  притащилась ко мне? Хватит об этом! Нужно писать донос!
      Покачал головой:
      --  Но я не могу: почерк узнают. А то, что ты умеешь читать и писать, не знает никто, кроме меня, разумеется, сам научил. Придётся писать тебе, но сначала  давай текст обсудим!
      Акус ласково провела ладонью по его щеке и сладко промурлыкала:
      --  Не скандаль и не торопись. Извести её нужно, согласна, но не так  примитивно, давай подумаем: какие ещё у нас есть варианты.   
      Ласка не смягчила Дага:
      --  О каких вариантах толкуешь! О письме думай!
      Сестра провела тихонько ладошкой по другой щеке и прошептала:
      --  Но отец сразу догадается, что к доносу как-то причастны мы с тобой,  помнишь, попрекал, что не приняли сиротку с любовью, всё пакости ей делаем? А вот, если она заболеет и умрет, совсем другое дело. С каждым такое может  случиться…
      --  Что? Так и будем сидеть-дожидаться, когда какая-нибудь эпидемия придёт  на помощь?! А, если не придёт?
      --  Не строй из себя идиота! Забыл, как заболела и умерла старая приживалка  Аграк, которая грозила донести отцу о наших отношениях?
      Даг, наконец, сообразил, к чему клонит сестра:
      --  Но тогда была ещё жива тётушка Аварто… А где сегодня возьмём такой травы?
      --  И сейчас нужно найти точно такую тётушку!
      --  Ха-ха! Никто не вешает объявлений о подобных занятиях!
      Сестра решительно возразила:
      --  Но Аварто же мы нашли! Нужно и сейчас хорошо поискать. Да поможет нам  Дипса! Просто не нужно торопиться. Наберись терпения!



      Неожиданно позади раздался скрип шагов по гравию, и собеседники услыхали:
      --  А-а-а-а! Вот где мои малютки!
      Невысокий крепыш на кривых коротких ногах, с маленькими черными глазками на невнятном лице, с нечистой кожей, расплываясь в приторно-сладкой улыбке, выкатился к круглому фонтану из-за строения, предназначенного для хранения зерновых:
      --  Хочу сообщить вам…
      --  Отец, обрыдло! Прекрати называть малютками! Нам уже четырнадцать  сравнялось!
      У Дага от злости заблестели обычно всегда тусклые глаза и сжались в ниточку и без того тонкие губы.
      --  Он прав, отец! -- Акус сделала шаг вперед, заслоняя собою брата.
      Глазки родителя сощурились, от медовой улыбки не осталось и следа:
      --  Мои двойняшки опять заодно. Но они иногда забывают, что с родителем  следует разговаривать немного иначе.
      Акус, улыбаясь, подошла к Летинемазу, положила свою маленькую ладошку ему на грудь:
      --  Не сердись! Что ты хотел рассказать нам?
      Тот, с далеко не отцовской нежностью, обнял её за талию и прижал к себе:
      --  Умеет успокоить папочку моя сладкая!
      Подмигнул сыну:
      --  Получил письмо от вашего дяди Тоиди. Его жена Аруд понесла. Вот это  новость! Эта старая кляча беременна! Тоиди счастлив, как дитя! Она уже на  шестом месяце.    
      Обратил взгляд к дочери:
      --  Нам всем вместе, и с Аведой тоже, следует отправиться к ним и пробыть у Тоиди до самых родов… И потом… немного… К тому же… хочу провернуть с родственником одно дельце… Но это пока секрет для всех и для него, ха-ха, тоже!
      --  Но не для нас же, папочка?
      Акус нежно прислонилась к отцу.
      --  Нет-нет! И для вас тоже, плутовка! Даже не прижимайся -- не  поможет!
      --  Неужели?
      Коварно улыбнувшись, она заглянула в отцовские глаза.
      --  Не поможет ни-че-го, --  проговорил Летинемаз по слогам.-- А вы, давайте, в дорогу собирайтесь, через неделю отправляемся.
      Акус закапризничала:
      --  Это же двухнедельный путь по жаре в одном караване с какими-нибудь  придурками! Я не хочу никуда отправляться! Можно, мы останемся? Пожалуйста, папочка!
      --  Об этом не может быть и речи, -- замахал руками Летинемаз и поспешил  удалиться.
      --  Вот это влипли…, -- зашипел Даг. --  Давай, собирай мозги в кучку, ты же у нас умница, начинай обдумывать донос на Авед. Заберут -- не нужно будет по жаре тащиться к Тоиди.
      --  Прекрати бесноваться! Ничего не изменится, если отправим её в мир иной или напишем донос, когда уже станет женою отца, потерпишь несколько месяцев.
.     Пожала плечами и продолжила:
      --  Главное – когда Аруд родит, ей сразу же понадобится помощница, чтобы  присматривать за ребенком, а там, глядишь, и дядя Тоиди обратит внимание на так расхваливаемую тобой светящуюся бархатную кожу и, скорее всего, поэтому не согласится отдать красотку отцу. Вот и выйдет, что мы уедем, а она… останется. Не торопись! Посмотрим, как повернет жизнь.
      --  Всё боишься греха! Ну, так и быть! Подождём-посмотрим...
      --  Всегда бы так говорил со мной! Пошли! Нужно решать, что необходимо взять  с  собой в дорогу, -- и она повлекла брата за собой от фонтана по дорожке через сад к дому.


            … едва Акус с Дагом отошли, как в траве под ближайшим кустом кто-то завозился, высокие зелёные стебли раздвинулись, и на божий свет, потягиваясь и  зевая во всю розовую зубастую пасть, появился огромный белвй ток.   
      Он чуть прошёл от фонтана за братом и сестрой и присел на гравий, внимательно посмотрел сначала вслед им, а потом по сторонам и, убедившись, что остался незамеченным не только ими, но и кем-либо ещё, победно задрал хвост и направился тоже в сторону дома, только не следом за двойняшками по дорожке, а напролом, прямо через садовые заросли…


--------


      ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2020/05/05/217