Россия тюрьма народов?

Все предки нашего рода Суворовых-Максимовых в 1858 году жили, примерно, в одинаковых экономических, социальных, религиозных, мировоззренческих и культурных условиях и традициях, потому что они были единого общего сословия, единого социального слоя общества, единой общей православной веры, культуры, истории и единой системы права Российского государства, российской империи, общего «Русского мира». Тогда, в середине XIX века, всё население Российской империи и не помышляло о каком-либо сепаратизме, национальном суверенитете, самоопределении, отторжении от России. Это позже, в предреволюционные годы, после отмены крепостного права, недруги России начали называть её «тюрьмой народов», делая ставку на национализм и тем самым, на ослабление русского государства, Русского мира.

Характерно, что впервые это понятие («Россия – тюрьма народов»), этот расхожий фразеологизм, возник в середине XIX века на Западе, на основе книги  французского писателя и путешественника маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году». Это с его подачи возник стереотипный образ Российской империи как «отсталого авторитарного самодержавного государства». Самодержавного? Да. Отсталого? Нет. Правильнее было назвать – традиционного самодержавного государства.

Впервые путевые заметки француза Астольфа де Кюстина очень радушно принятого при дворе российского императора Николая I, были изданы в Париже в 1843 году. Эти восторженные, где-то благоговейные, а часто язвительно саркастические заметки француза были встречены в среде российской интеллигенции резкой критикой. Многим власть имущим не понравились справедливые замечания иностранца «о российской показушности, произволе властей, несовершенстве судебной системы и отсутствии в России гражданского общества». Астольф де Кюстин особо отметил, что «отсутствие независимого общественного мнения (как на Западе – автор) невозможно противостоять воле монарха, который по своей необъятной власти почти сопоставим с азиатскими владыками».
 
«…Сколь ни необъятна эта империя, она не что иное, как тюрьма, ключ от которой хранится у императора…» (оригинальный текст:  «Cet empire, tout immense qu'il est, n'est qu'une prison dont l'empereur tient la clef»). «…Теперь для меня нет больше сомнений и колебаний, я составил себе суждение об императоре Николае. Это человек с характером и волей — иначе он не мог бы стать тюремщиком одной трети земного шара,;— но ему совершенно чуждо великодушие…» (оригинальный текст: «Plus d'h;sitation, plus d'incertitude; pour moi l'Empereur Nicolas est enfin jug;... C'est un homme de caract;re et de volont;, il en faut pour se constituer le ge;lier d'un tiers du globe mais il manque de magnanimit;»). Источник: Astolphe marquis de Custine. La Russie en 1839. P. 53. Отсюда выражение «тюрьма народов» по отношению к Российской империи стало крылатым в среде западного «просвещённого мира», вошло в арсенал революционной борьбы против самодержавия в России, но впоследствии в советской идеологии 1930-х годов оно было заменено тезисом: «Царизм – тюрьма народов». Ныне в отношении России на Западе применяется иное определение: «Россия - империя зла».

На картинке: «Привал арестантов» (1861) — картина русского художника Валерия Якоби (1834-1902). Хранится в Государственной Третьяковской галерее. За эту картину Академия присвоила Валерию Якоби звание «классного художника 1-й степени» и наградила его большой золотой медалью. В 1861-1862 годах картина «Привал арестантов» (Холст, масло. 98,6 ; 143,5 см) с большим успехом у публики и критиков экспонировалось на выставке Академии художеств. Русский писатель Фёдор Достоевский отмечал, что картина Якоби «поражает удивительною верностью» и нравится публике «более всех остальных на нынешней выставке». Как правило, зрители внимательно, застыв на месте, долго рассматривали изображённую на картине группу арестантов, остановившуюся на привал. Особое внимание уделялось лежащему на телеге умершему мученику, над которым склонился недоверчивый этапный офицер конвоя. Для цензуры сюжет картины назывался «переселением крестьян на новые земли», но критик Владимир Стасов, например, писал, что «в творчестве русских художников 1860-х годов картина «Привал арестантов» «была настоящая запевала — «увертюра»». Художник и критик Александр Бенуа называл картину «Привал арестантов» Валерия Якоби «наиболее яркой, определённой и протестующей» из картин, появившихся в 1861 году, правда, отмечая при этом недостаток художественности, проявившийся в «жёсткой и робкой живописи» и «неудавшемся свинцовом тоне». Искусствовед Дмитрий Сарабьянов называл картину «Привал арестантов» «программной работой Якоби» и писал, что «она стала одним из центральных произведений 1860-х годов». Так что топор за спиной доброго возницы не зря удобно расположен топорищем вбок…