Родные русские пенаты

Тётя Маруся называла свою русскую печь «матушкой», огонь – «дочка красная, дочка ярая», а дым – «сынок беспутный». Дело в том, что выходное отверстие дымохода печи не проходило сквозь крышу избы-дома, покрытую дранкой, а было свободным. Дым от огня в печке поднимался кверху к стропилам крыши, а затем плавно «вытекал», как ему вздумается, через прорезные небольшие оконца (продухи) в бревенчатых стенах избы. Поэтому тётя Маруся загадывала нам с Юрой загадку: «Мать толста, дочь красна, а сын под облака ушёл. Что это?». Дядя Максим, муж тёти Маруси, называл огонь в печи «пенатка» и часто говорил нам с Юрой, чтобы мы не гуляли в деревне допоздна, а в сумерках возвращались «вечерять к Пенатке на огонёк». Наш отец посмеивался над таким устройство дымоотвода и всерьёз говорил об угрозе задохнуться и угореть от «мокрого дыма», поэтому предложил дяде Максиму проделать в крыше отверстие и нарастить к печке кирпичную дымовую трубу, что и было сделано общими усилиями соседей, родственников и приглашённых мужиков-мастеров. После этого мы с Юрой спокойно спали в избе на печке, а до этого, вместе с отцом в саду, в сарае в сене на сеновале.

Вообще, избой или хатой в деревне Кошелёвка и в деревне Дальнее Русаново называли не весь бревенчатый дом, а только ту часть дома, в которой была большая русская печка (очаг), то есть там, где было тепло и жили хозяева дома. Дома Суворовых в Кошелёвке и Головкиных в Дальнем Русаново по конструкции были одинаковыми: длинный бревенчатый дом, состоящий из двух половин, разделённых поперечной пятой бревенчатой стеной. Левая от входа сторона дома была избой (хатой), где жили хозяева и стояла русская печь. Прямо за входной дверью располагались относительно узкие сени с выходом (дверью) на задний двор. С правой стороны от входа за дощатой перегородкой располагалась клеть или светлица, в которой не было печи. В светлице (клети) можно было жить людям только в летнее время, но в наших избах в клети держали телёнка (тёлочку).

Автор с приставучим любопытством спрашивал у доброй и хлопотной тёти Маруси, почему избу зовут избой, а иногда – хатой; что такое сени или сенцы, что такое – клеть и пенаты. Эти же вопросы я задавал своему отцу и дяде Максиму, деду Аркадию – крайнему оставшемуся в живых представителю старого, ещё дореволюционного состава нашего рода Суворовых. Дед Аркадий – высокий, худой, жилистый, вечно насупленный, неразговорчивый, сварливый, едкий и насмешливый, но бесконечно добрый, хотя и строгий старик с жидкой бородкой и редкими жёлтыми от курева усами, стал моим другом.

Автор «подкупил» деда Аркадия своими любознательными вопросами и упорным стремлением научиться делать такие же лёгкие и красивые деревянные грабли и вилы для ворошения сена, какими заслуженно славился по всей округе великолепный столяр, плотник и краснодеревщик дед Аркадий. Он был двоюродный брат моего родного деда по отцовской линии Ивана Егоровича Суворова из деревни Кошелёвка. Ни тётя Маруся, ни дядя Максим, ни дед Аркадий и даже мой отец, Суворов Сергей Иванович, не могли вразумительно и уверенно ответить на многие мои вопросы, потому что даже не «заморачивались» на них. Поэтому автору пришлось самостоятельно провести поиск и исследование этимологии, то есть происхождения многих русских слов и понятий, в том числе слов-понятий «пенаты» и «изба».

Всем известно выражение: «Вернусь в родные пенаты», но мало кто знает, что это за странные «пенаты» и почему они «родные», а главное, посему туда возвращаются? Пенаты (лат. Di Penates, Penates) — в древнеримской мифологии боги-хранители и покровители домашнего очага, а затем и всего римского народа. Каждая семья в Древнем Риме имела обычно двух Пенатов, изображения которых, изготовленные из дерева, глины или камня, хранились в закрытом шкафчике возле очага, где собирались все члены семьи. Ведал Пенатами верховный жрец в храме Весты. Каждое римское поселение имело свою Весту и своих Пенатов. В Элее находился храм Пенатов, по легенде, привезённых Энеем из Трои. Этот храм украшали статуи двух юношей с копьями – Пенатов. При этом латинское слово «penates» происходит от «penus» (кладовая), где хранились съестные припасы…

Так что правильно говорить: Вернусь к родным пенатам», потому что на Руси пенатами называли духов огня в русской печи-матушке, а вместе с ними и всю избу или хату, в которой жили возле родительского (дедушкиного и бабушкиного) очага. Вот почему малую родину, то есть поселение, в котором родился русский человек, начали называть родные пенаты (родные очаги, огни, свет в окошке и тепло очага родного дома). Настоящие «Пенаты» были у знаменитого русского художника Иль Ефимовича Репина, так как он назвал свою усадьбу в 1899 году в посёлке Куоккала Курортного района Санкт-Петербурга. К этому времени И.Е. Репин уже был автором знаменитых картин: «Иван Грозный» и «Царевна Софья», «Бурлаки на Волге» и «Крестного хода», «Отказ от исповеди» и «Арест пропагандиста», «Заседания государственного совета», портретов Серова, Мусоргского, Бородина, Глазунова, Пирогова, Витте и Николая II. Он много лет являлся членом Товарищества передвижных художественных выставок, а вскоре после того как Репин обосновался в «Пенатах», он стал профессором и руководителем художественной мастерской в Академии художеств, с 1898 года — ректором Академии. Усадьбу назвали «Пенаты» в честь римских богов-хранителей домашнего очага. Изображения этих божков, пенатов, созданы на расписных деревянных воротах усадьбы-музея Репина.

На фото: Крестьянская усадьба XIX века. Дом привезён из деревни Камельской, амбар – из села Кировского Алапаевского района Свердловской области. Точно такой же дом, только крыша покрыта дранкой, был в деревне Дальнее Русаново Суворовского района Тульской области, в котором жили Максим Прокопьевич Головкин и Мария Ивановна Головкина (Суворова), сестра моего отца Суворова Сергея Ивановича. В правой части дома жили родственники рода Головкиных и дед Аркадий, брат моего деда по отцовской линии Егора Ивановича Суворова.