Значение похода. Алтай

   Соседнюю квартиру на этаже мои соседи – зануды – продали молодой паре. Парень стал делать ремонт – доверился рабочим, а девушка его эффектная в укороченных снизу штанишках – чиносах стучала утончёнными каблуками утром по напольной плитке этажа, уходя на работу. У людей может, что-то изменилось в жизни. И я предложил своим поехать в поход – лето же, не май месяц.
    Походы оставляют на всю жизнь яркие воспоминания. Походники отключаются от своих повседневных задач в городах, где они постоянно живут, - когда уезжают в поход..  Поход – это всегда собранность, надо подумать, что взять с собой, продумать маршрут, с которым ты согласишься.. Представляя сколько надо проехать и пройти, ты собираешься для этого. Если что-то нужное не возьмёшь с собой, забудешь, то будешь чувствовать себя не комфортно. Но всё время что-нибудь да забудешь. Мы с группой собирались на Тянь-Шань, и вот за два дня до отправления одна девочка, Лариса Богданова, сообщает мне:
- Виктор, а у меня нет кроссовок.
 Во как, за два дня до отъезда такая новость! Мы срочно поехали в туристические магазины, но кроссовок там не было. Кроссовки надо тогда было в 1988 году искать заранее, так их найти было трудно. Мы их так и не нашли и купили Ларисе кеды, сверху обтянутые тканью. Так она весь поход в них и проходила, и по леднику  и по камням, а там мы поднимались до 4200 метров.
   Первый раз, когда Женя согласился ехать в составе группы со мной, то мы по списку собирали и покупали нужные вещи, и он в комнате разложил на паркете ткань и там складывал вещи. Но вот, до отправления поезда оставалось мало времени, а вещи-то так и лежали на полу. Мы с Женей забежали к нему домой, он сгрёб все вещи в рюкзак, и мы помчались на вокзал.
   Но вернёмся к данному походу. В августе 1991 года я группе предложил ехать на Алтай через Горно-Алтайск. Три дня в поезде Москва-Бийск через Барнаул, потом автобусом Бийск - Горно-Алтайск и затем с города Горно-Алтайска  за посёлок Шебалино, проехав, возможно, до Кумалыра, он получался справа по движению, а там налево в горы. Но это планы, но в Бийске я не собирался останавливаться в гостинице: номеров в гостинице могло не быть, а если удастся остановиться у кого-нибудь, то это интересней. И вот пошли в городе Лена Большая и Влад вдоль дома и стучались в окна первого этажа. И один откликнулся. Это оказался бывший спортсмен Евгений лет 46-ти, который сказал, когда увидел Лену и Влада из окна:
- От судьбы не уйдёшь, - и впустил нас в свою квартиру.
   Это была двухкомнатная квартира, в маленькой прихожей слева стоял один холодильник, второй в комнате (они очень потом пригодились). В комнате побольше справа был телевизор и раскладной диван, там нас и разместили. У Евгения жена Катя и дети мальчик и девочка, лет пяти и шести. Вот так мы устроились. Выяснилось, что Евгений гнал самогон и продажей его жила семья, сам он не пил. И они не ездили ни разу по Чуйскому тракту в горы Алтая. Когда я был в Улан-Удэ, а город находился недалеко от озера Байкал, те, с кем мы, познакомившись в Улан-Удэ, жили там, но тоже ни разу не ездили на Байкал: ну озеро большое, ну и что?
Евгений и Катя рассказывали, что жизнь тяжела, негде достать деньги, денег не хватает.
   Семья скромная и хорошая, мы там отдохнули от трёхдневной езды в поезде. Познакомились с очень вкусным местным мороженым из двух полос – белым и тёмным на сливках и ели крупную вкусную клубнику. И на следующий день собрались ехать дальше из Бийска до Горно-Алтайска на автобусе и дальше в Алтай.
   Но вот, на остановке у автовокзала в Бийске, где мы ждали автобус до Горно-Алтайска, обе Лены так разговорились, что забыли сумку, когда садились в автобус. А в ней  нужные  предметы для похода, а главное – там были два котелка, один в другом для готовки еды. Я заметил, что нет сумки, когда мы вышли из автобуса уже в Горно-Алтайске, и стали ждать автобус ехать дальше на Алтай. Лены так  пропажи сумки и не заметили. А от Горно-Алтайска до Бийска 100 километров, автобусом  час  езды.
    Владик поехал обратно в Барнаул за сумкой. Я уже и не думал, что он вернётся до отхода автобуса, идущего далее от Горно-Алтайска за Шебалино, на котором мы и планировали далее ехать по Чуйскому тракту. И подошёл автобус, и мы туда загрузились с рюкзаками «Ермак». Где же Влад? Горно-Алтайск (до 1932 года – Улала) находится в низине, вокруг невысокие горки высотой от 200 до 300 метров, в устье реки Улалушки (Улу (алтайское) – «большой», а суффикс «ла» - обладание). В этой низине круг-разворот, куда подъезжают к автовокзалу автобусы и с подъема выезжают на шоссе Чуйского тракта. До шоссе километра два. И вот мы выезжаем и разворачиваемся уже на шоссе, чтобы ехать в страну гор, и я вижу на шоссе  мужичка и рядом с ним Влада!
Я закричал водителю:
- Стой!- и, скидывая рукой шапки с голов сидящих на местах людей, устремился вперёд к первому входу, так как мы были в самом конце набитого людьми автобуса, а я хватался за спинки сидений, когда  побежал вперед . Вот радость-та, Владик успел. Владик вошёл в автобус к нам в своей голубой рубашке и говорит мне:
- Сумка как стояла, так там и осталась стоять (и как оказалось, в ней всё осталось, что было) на остановке.
- Я успел доехать до поворота, но вниз, в Горно-Алтайск, к автостанции решил не идти, не рисковать и стал здесь ловить …автобус. Рядом со мной мужичок тоже ловил транспорт, он говорит: Здесь редко останавливаются машины, - и вдруг автобус остановился! – Во как! Я обрадовался, Влад успел вернуться, и мы были все вместе! А автобус ехал по шоссе вдоль реки Катуни в горную страну, Катунь неслась бурунами бирюзовая у берега, мутно-бежевая к середине в противоположную сторону от нашего движения.  По бокам дороги шли светло бежевые коровки среди тени от сосен, и я заметил, что их круп  не торчал костями, как у коров в центральных областях и Подмосковье, а был покрыт мышцами. Они выглядели холёными.
   Через 2,5 часа проехали посёлок Шебалино, он вдоль шоссе справа, деревянные домики, а за ними долина реки Сема. А за ней горы, слева от шоссе тоже горы: склоны покрыты соснами и берёзами, зеленые луга. У нас в группе была девушка Лена Шебалина, в поход  она не пошла. Но про совпадение это я подумал.
  У посёлка Кумалыр мы вышли, мы проехали 139 километров от Горно-Алтайска за 3 часа, селение было вдалеке справа в низине, к нему шла асфальтированная дорога. А мы пошли влево к горам.  Мы были здесь впервые, и я по наитию смотрел в окно автобуса и выбрал, где нам выйти. Маршрута какого-то разработанного не было: где мы, мы не знали, но вдали поднимались большие горы, и мы пошли к ним.
   Пройдя километра два, мы нашли удобную площадку среди сосенок для стоянки, рядом журчал ручей,  и у большого камня с острыми краями выше нас по высоте решили приготовить поесть. В камне была трещина. Я воткнул палку в трещину камня и повесил на ней котелок с водой. Когда вода вскипела, я всыпал туда вермишелевый суп с мясом, вкусный концентрат. Я и Владик сидели у костра в предвкушении вкусного супа, как вдруг у нас на глазах палка сломалась, и суп вылился на камни, прибив костёр. Вот это была досада! Такой вкусный суп и на тебе – не поели. Но мы поставили новую воду, и воткнул я другую палку в трещину камня. Вода закипела, я всыпал туда вермишелевый суп и…палка сломалась. Это уже был второй раз. Но мы всё-таки поели в тот вечер и уснули в палатке.
 А на следующий день пошли дальше по склону в гору.
   Алтайские горы высокие, но не вызывают такой грандиозности как Тянь-Шань. На них чувствуется тяжесть, а на Тянь-Шане легкость и восторг, не смотря на то, что они выше и чаще круче угол подъема. Мы поднимались по склону, и вышли на поляну с выемкой посредине. И как только мы на неё вступили – там оказалась вода. Вода была на большой площади, а мы были на высоте не менее 2 тысяч метров. На выступающих скалах были видны толстые суслики, они вылезали из нор погреться на Солнце. Мы прошли несколько десятков метров по воде в траве. На нас были обычные советские кроссовки без рифа, тогда ещё таких кроссовок с рифом, выдерживающих нагрузки движения по горам трудно было найти, так что кроссовки и ноги у всех стали  мокрые. Худой Владик в синей бейсболке сел отдохнуть на каменистый выступ под лучами Солнца и сказал, опустив голову:
- Можно я выругаюсь?
   Это не вызвало радостной реакции, идти в мокрых кроссовках было опасно, можно было стереть кожу. Мы шли дальше, прошли ручей среди камней и елей и вышли на поляну, где лежало одно упавшее большое дерево  поперёк другого. Я осмотрелся, прошёл чуть дальше, в тридцати метрах вбок и вверх по склону горы я обнаружил ручей с чистейшей водой, стекающий по склону, удобно. Это было хорошее место, чтобы сделать стоянку, выше была ровная площадка с обеих сторон прикрываемая соснами и кедрами. Там мы поставили шестигранную палатку из хлопковой ткани. Я тащил эту оранжевую  тяжёлую палатку в рюкзаке. Лёгких палаток тогда не было. Деревья ветвями прикрывали палатку от Солнца, иначе она очень сильно бы нагревалась. Я осмотрелся, кругом стояли высокие и широкие голубые кедры с шишками! Вот, что мы будем есть! Толстые ветки кедрачей шли низко над землёй, можно было туда забраться, что и сделала Лена Большая и кидала шишки в Лену Маленькую, которой это не нравилось. Девочки недолюбливали друг друга.
- Кедрила шишечный, - назвал кедры Женя.
 Пройдя чуть ниже в кедрач, я нашёл поваленные широкие кедры. Я заметил, что кора на них отошла и её легко отсоединить. Топором я прорезал вдоль по коре линии, отсоединил большие куски коры и обложил ею упавшие толстые деревья. Поискал и обнаружил красивые бирюзовые камни и укрепил ими кору на упавших деревьях – началась организация стоянки. Принёс  и распилил два упавших сухих небольших ствола сосёнок и уложил под них камни – это получилась сиденье, где легко могли разместиться трое. Такое же сидение я сделал с другой стороны камина. Потом я нашёл плоские широкие камни бирюзового цвета, из них я выложил камин и сверху положил длинный широкий плоский камень, далее шла щель и ещё один камень. Снизу был проход для огня, а над щелью устанавливался котелок, он отлично прогревался. Всё это делалось под прямыми лучами Солнца, хотя очень жарко не было – всё же высота 2000 метров.
Мы приготовили концентраты на камине, потом в, вскипевшую воду положил я кедровые шишки, от них вода стала темно-вишнёвой, оказалось вкусной. Уставшие мы улеглись спать.
Утром ниже по долине прошло стадо домашних белых баранов, но пастуха не было. У меня мелькнула мысль: а не поймать ли нам барашка, хорошее мясо – это отлично. Мы с группой пошли за ними. Барашки не особо разбежались при нашем появлении, но поймать не удалось, прытко бегают. Мы вернулись на оборудованную стоянку.
Где-то днём, на время никто из нас не смотрел, зачем, я увидел, как снизу по лугу зелёной травы к нам медленно на бежевых лошадях поднимаются четыре очень обгоревших от Солнца с худыми лицами всадников с винтовками. Ничего опасного от них не исходило.
- Вы за кого? – спросил кто-то из них, приблизившись к нам на расстоянии двадцати метров.
Я вообще не понял, о чём он говорил.
- Вы за ГКЧП или за Правительство? – продолжал всадник.
- Мы вот тут отдыхаем, приехали, - говорю.  – Какое ещё правительство?
- В Москве власть у ГКЧП и оно против правительства, - продолжал всадник, сходя с коня.
Мы не въезжали, о чём он говорит, и не воспринимали это всерьёз. Я предложил им располагаться.
- Они спросили: кто мы?
- Туристы, - ответил я. Я был в хорошем настроении.
- И вы ничего не знаете? – спрашивал человек.
- Нет. А вы? – спросил я, совершенно не придавая сколько-нибудь значимого значения его словам.
- Да в Москве власть перешла в ГКЧП. Вот мы и спрашиваем: может, чего знаете?
- Не знаем.
А как раз в это время 18-21 августа 1991 года в Москве был создан Государственный комитет по чрезвычайным положениям (ГКЧП). Основной целью создания ГКЧП было недопущение подписания Договора о Союзе Суверенных Государств в Ново-Огарёве, планируемый 20 августа 1991 года, где сошлись непримиримые Горбачёв и Ельцин.
   С людьми мы познакомились. Они представились уйгурами, но, как потом мне сообщили знающие люди, это были или ойроты или теленгеты, местные национальности. Они были пастухами. Как они пасли баранов и коров?  Они выпускали эти стада в горы весной, а осенью забирали их и уводили в зимние стойбища. Располагались они ниже нас, где-то в километре ниже был их деревянный домик, куда я и Женя были приглашены. Я сел на лошадь, чтобы с ними проследовать и сразу ощутил разницу между тем, что я ходил пешком. На лошади всё казалось гораздо выше и опаснее, ненадёжнее. А Женю, как он сел на лошадь назвали: «Два чемодана». Почему интересно, он был не толстый и занимался тхэквондо, но был в весе.
Мы прошли до их домика. Я спросил: не продадут ли они барашка? Они сказали: 15000 рублей (это в пересчёте на наше время – 15 рублей, была же реформа денежная и три нуля убрали).
Через какое-то время нам привели отличного большого белого кудрявого барана с широкой шеей и головой. Я говорю Владику:
- Зарежь его.
- Как это сделать? – спрашивает Влад.
- Ножом по горлу, - говорю.
Влад повёл барашка к ручью. От туда кричит:
- Как делать?
   Я, понимая, что баран может лягнуть задними ногами, что есть сил и поранить Влада, стал держать у лежачего животного задние ноги. Но Влад всё равно не смог барана зарезать и это сделал я. Шкуру с подкожным жиром мы отсоединили ножом, и я её отнёс обратно пастухам.
   Влад стал свежевать тушу у ручья. Я смотрю какая-то тень пролетела, потом ещё, поднял голову: а это орлы слетаются над Владом. Я схватил топор и побежал к Владу. Он разделывал тушу, сидя у ручья на корточках, а над ним пролетел орёл, увидевший мясо. На вершинах близрастущих деревьев сидели орлы и наблюдали за Владом.  Мы стали  разделывать вместе. Внутренности мы выкинули у ручья и их быстро унесли орлы.
   Потом я стал в котелке тушить мясо. Тушёное мясо оказалось очень вкусным, мы поели, сколько влезло. Следующие дни я уговаривал всех поесть мяса, все ели с усилием, а оставалось мяса ещё много. Думаю не меньше пятидесяти килограммов. То, что рядом тёк ручей, было удачно, я положил разделанные куски мяса в целлофановые пакеты и в воду. Так они сохранились, вода в ручье была ледяная. Никто мяса не тронул, никаких волков или медведей мы не видели.
   Из сброшенных кедровых шишек, за которыми лазили на широкие кедры Владик и Лена Большая мы делали вот что: клали их в кипящую воду, и они настаивались. Через полчаса вода становилась темно-вишнёвой, мы пили этот настой с удовольствием и чувствовали себя отлично. Орешки тоже ели. Как оказалось, кедровые орехи появляются только раз в три года, так что нам повезло.
Владик был расположен к Лене Маленькой, а Лена Маленькая была расположена к Жене. А Женя не был расположен ни к Лене Маленькой, ни к Лене Большой, а к Владику, который ничего не требовал от Жени и хотел его сохранить таким какой он был в данное время. С ним не надо было так много выяснять, как с Ленами. Мне нравились все, все острили и наблюдения наши были нам интересны.
   Через два дня пришли серо-синие тучи, и  пошёл мелкий дождь и лил  пять часов, мы сидели в палатке и ненадолго у камина. Когда он прекратился, мы с Владом прошлись по горам вдоль, не вверх. Выше возвышалась гора без снежника, а ниже собрался плотный белый туман над склоном. На одной из нижних веток сосенки сидел весь промокший беркут с жалким видом, на него капали капли с веток сосны. Он не взлетел, когда мы проходили рядом с ним, хотя сидел он довольно низко.
   После дождя появилось Солнце. Мы прошлись по горам, где цвели разные растения, и наткнулись на стаю куропаток, взлетевших почти из-под ног из высокой травы. Это были холёные птички, перышко к пёрышку, и захотелось их поймать. У стоянки я сделал доску из куска ствола сухой сосны, набил на ней  гвоздиков, которые взял с собой, и к гвоздикам приделал петли из лески и поставил на заметном месте, насыпав на доску очищенных и неочищенных кедровых орешков. И вот вижу примерно через полчаса, подлетела куропатка, села у доски и смотрит на орешки. И тут подлетает ворона, садится на сосновую ветку над ловушкой и давай каркать над ловушкой. Это она предупреждает куропатку, чтобы та не встала на ловушку. А та всё равно вытянула шею и приглядывается к орешкам. Так продолжалось минуты три, потом куропатка всё-таки отлетела. Жаль, жаркое было бы вкусное!
   Прошло несколько дней. Мимо нас прошли к своему домику пастухи на лошадях, предложили подстреленного барсука, я не взял, а  им предложил поесть у нас баранины. Они согласились, и я их накормил.
   Мы уже съели каши из круп, что взяли с собой. Много-то не возьмёшь, рюкзаки-то «Ермак» мелкие, а ещё мы брали с собой одежду, тяжёлые спальники, да прикрутили к металлическому каркасу рюкзака свёрнутый поролон под спальники. Я всегда с собой брал эмалированную оранжевую по внешнему краю глубокую миску. Они были в продаже в 80-е годы, очень удобная для готовки и в походе. После я таких мисок больше не видел, а размер удачный – средний. Теперь только в 2019 появились стальные миски тоже глубокие и широкие с широким дном из Китая, а у нас не делают. Так что Владик решил прогуляться до посёлка и чего-нибудь съестного прихватить. За ним увязалась Лена Маленькая. И они пошли. Часа через два возвращаются. Принесли килограмм сахарного песку в пакете, рису, хлеба, печенья, сухарей и сок! Вот он ужин-то!
   Влад рассказал, что магазин был закрыт, возможно, на совсем, Владик с Леной пошли на турбазу, там он стал печальным голосом рассказывать, что они заблудились в горах, много дней плутали, еда закончилась, мы голодные. И им выдали продуктов.
Вечером, когда Солнце стало приближаться к зелёным вершинам гор, и они стали темнеть, мы улеглись в палатке.
- Почему Владику нравится Лена? – спросил я. Это был риторический вопрос.
- Она позволяет Владику испытывать долгожданные чувства, - ответила Лена Большая. – Он не самодостаточен, я считаю что самодостаточность – это патология. Что во Владике противно – так это то, что ему со всеми хорошо.
- Мы поняли, что пока мы всей правды про себя не скажем…, - начал я
- Мы не узнаем, правда ли это? - закончила моё предложение Лена Маленькая.
- Лучше не скажешь, а хуже не хочется, - заметил Женя.
- Жен, а ты жалел, что ты столько дал человеку, а он ушёл? – спросила Лена Маленькая.
- Нет, - ответил Женя.
- Человек не жалеет о том, что он сделал для другого, а то, что он не смог сохранить с ним свои позиции, - заметил Владик.
- Человек думает только о себе, - сказал Женя. – Я старался вызвать у них хорошие чувства, но не ко мне, так как за ум не ценят.
- Лен, а ты часто хотела расстаться с человеком, а потом найти другого? – спросил Женя Лену Маленькую.
- Нет, - ответила Лена Маленькая.
- Когда нет рядом человека, то критерии оценки снижаются, - заметил Владик.
- У него красота чувств заслоняет всё остальное, - заметила Лена Маленькая о Владике.
- Ты ничего не хочешь и от тебя ничего нельзя добиться, - заметила Лена Большая о Владике. –Когда от тебя что-то хотят, ты теряешься,  когда что-то помимо тебя внутри.
- Когда что-то неожиданно, - сказал Владик.
- А для тебя всё неожиданно, - заметил Женя о Владике. - Ты потому  никого не хочешь увольнять, чтобы ничего не нарушать. Каждый думает, что каждый поступает как он, а когда сталкивается с тем, что это не так, то не знает, откуда это.
- У меня проблемы только в присутствии другого возникают, - заметил Владик.
- Проблемы вносят другие в твою жизнь, - сказал Женя.
- Твоя мечта – хорошо жить, неосуществима, - сказал Женя Лене Маленькой.
   Эта мысль на Лену Маленькую не произвела впечатление, так как она уже давно оценила Женю и не сильно впечатлялась высказываемыми мыслями людей, но обаяние исходящее от Жени её пленило.
- Моё поведение не оставляет вариантов человеку, я же его вижу, воспринимаю, - вспомнил про себя Владик.
- Происходит перепад давлений значений от момента знакомства с иллюзией получения реализации идеальной цели, до знания уже этого человека, и цель уже не важна, она не идеальна, - заметил я.
- А что такое «самостоятельность»? – спросила Лена Маленькая.
- Это независимость от себя, - сказал Женя. – Я завишу от себя.
- А ты – это то, что ты делаешь? – спросила Лена Маленькая.
- Твоя самостоятельность зависит от оценки другого человека? – спросил Владик Лену Маленькую.
- Это меня от себя освобождает, - сказала Лена Маленькая.
- Ты хочешь, чтобы человек заменил своими оценками твои, при нём ты освобождаешься от своих оценок? – спросил Владик Лену Маленькую.
- Получается, что в присутствии Жени у тебя увеличиваются требования к себе? – спросила Лена Большая Лену Маленькую.
- Да, - ответила Лена Маленькая.
- Почему в присутствии Жени, ты предъявляешь к своему самолюбию повышенные требования? – спросил Владик Лену Маленькую.
- Потому что, если шевелиться, то реально можно чего-то добиться, - сказала Лена Маленькая.
- Какие вы хитрые, вы ещё хитрее, чем я, - заметил Владик. – Я думал: я самый хитрый. Да не верит она, так как, если бы верила, у вас были бы какие-то отношения.
- Для тебя в присутствии Жени своя оценка не важна, - заметила Лена Маленькая о Владике.
- То есть, я для тебя – один из вариантов пути? – спросил Женя Лену Маленькую.
- Вот с тобой мне деньги менее важны, - сказала Лена Маленькая о Владике.
- Потому что я тебе не важен, - заметил Владик. – Когда ты сравниваешь себя с другим человеком, ты не уверена в оценке себя, - заметил Владик о Лене Маленькой. – Что важнее: оценка другого или себя?
- Другой важнее, - задумалась Лена Маленькая.
- Это пока он значим, - заметил Владик.
- Я в присутствии Жени чувствую, что  превращаюсь  в какую-то деревенскую бабу, - задумалась Лена Маленькая.
Мы уже незаметно растворялись во сне и уснули, дыша чистейший горный воздух.
Когда утром, часов в 11, проснулся Женя от духоты в палатке от усиливающихся лучей Солнца, он сказал:
- Я пытаюсь использовать свои низменные чувства, пока они меня не начнут использовать.
Лена Большая зашевелилась и открыла глаз.
- Выспавшаяся Лена – это всё равно, что кирпич, летящий над стройкой.
- Изображаешь, что ты впечатлительный? – спросила сонным голосом Лена Большая.
- Нет, подпадаю под твоё обаяние, - сказал /Женя.
   Мы выползли из палатки и вздохнули прекрасным горным воздухом, поели, известно что, тушеного мяса барашка и пошли в лес. Мы нашли в лесу шампиньоны, других грибов мы не видели, а на лугу элеутерококк и чеснок. Это мы употребили. Глубже забираясь в горы, мы наткнулись на стадо коров, среди них был большой серо-коричневый бык. Они мерно топали по горной стране, помахивая хвостами. Солнечная погода была всё время.
   После нескольких дней нахождения в горах мы свернули стоянку, стали собираться уходить. На стоянке мы  сожгли то, что было не нужно.  Потом прошли до шоссе склонами, и на автобусе доехали до Бийска и пришли к Евгению на квартиру.
   Я рассказал Евгению и его жене Кате, что можно поехать в горы, договориться с пастухами и приобрести у них всего за 15000 рублей целого барашка. Меня слушали, но как я потом узнал – в горы Евгений не поехал.
Эта поездка изменила всех её участников. После этого воспоминания о ней стали частью всех нас. Было что вспомнить.

Вернувшись, домой, никто не болел в течение всего года… и полгода не ел мяса.