Первый раз в первый класс

                ЕВГЕНИЙ КАЛАЧЁВ
                ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС
                (рассказ)

          После выпускного утренника в детском саду Леха гостил у бабы с дедом в деревне. А дня за три до первого сентября родители забрали его домой, в город.
          Дома Леха надел белую рубашку, пахнущую магазином, примерил новенький синий костюм первоклассника, блестящие черные болуботинки и неестественной медленной походкой прошел перед большим зеркалом, не узнавая себя подстриженного и отмытого после беззаботного лета.
          - Настоящий ученик, - с гордостью сказал папа.
          - Сфотографировать бы? – сказала мама.
          - Завтра, на встрече с учителями, - улыбнулся папа.
- Вот с таким букетом цветов, - улыбнулась мама. – А теперь переодевайся – пойдешь со мной на работу или дома один останешься?
          Леха почесал задумчиво затылок. Мама недавно устроилась работать в магазин, где продавались самокаты, велосипеды, музыкальные инструменты и многие другие очень интересные товары.
          - С тобой, - сказал он.
          Магазин был в трех кварталах от дома, и Лехе было немного скучно идти с мамой, держась за ее руку. То ли дело в деревне: хочешь – бежишь так, что в ушах ветер свищет, хочешь – лазишь по деревьям, представляя себя орангутангом, а надоест – лежишь на мягкой траве и смотришь в бездонное небо, где, словно невесомое перышко, парит счастливец коршун. Как бы хотелось Лехе быть тем коршуном…
          В магазине сначала тоже было интересно. Леха с восхищением рассматривал лакированные гитары, блестящие барабаны, изогнутые, полированные, крашеные разные штучки-дрючки. А у велосипеда с никелированным рулем, звездочками и педалями, так вкусно пахнущим солидолом, он просто замер. У Лехи, конечно, был маленький, переделанный из трехколесного, но такого большого и красивого велосипеда не было даже у Манзая. А Манзай ведь уже закончил первый класс.
          Леха, осмелившись, решил даже потрогать его, но позвала мама.
          - Леха, магазин начинает работать, и неудобно, если ты будешь мешаться под ногами у покупателей, - сказала она.
          Леха вздохнул, грустным взглядом окинул вожделенный велосипед и поплелся к маме, которая уже стояла за прилавком.
          Мама легонько потрепала его по выгоревшим за лето волосам и улыбнулась:
          - Можешь побыть здесь, а можешь поиграть во дворе.
          Появились первые покупатели. Мама брала чек, подавала покупку, накалывала чек на длинную острую спицу, закрепленную на деревянной подставке. Леха от скуки и от смущающих взглядов незнакомых людей полез под прилавок и лег на пустую просторную полку. Полежав немного на спине, перевернулся на живот, приподнялся на локти и осмотрелся. Он сначала представил, что едет в поезде на верхней полке, и даже шепотом стал ритмично произносить: «Тух-тух-тух!» Но его импровизированный вагон не трясло, не качало, и Леха просто вынужден был придумать еще, на что же похоже его убежище.
          Оглядевшись, он заметил розетку. У самой стенки прилавка лежали большие ножницы с узкими сточенными от постоянной заточки концами. Леха взял их, концами для пальцев поднес к глазам, посмотрел в них, словно в лорнет, и тут до него дошло: «Ну конечно же, он плывет на подводной лодке… Здесь так же тихо и такой же полумрак. И перископ у него сейчас будет». Он сунул острые концы ножниц в розетку.
Розетка оказалась действующей. В ней затрещало, брызнули искры. Лехину руку тряхнуло и отбросило.
          Леха чуть-чуть не расплакался и даже не потому, что было больно, а от неожиданности, от испуга.
          Но, поймав себя на мысли: «Я же не маленький – завтра в школу пойду», - он поднес обожженное место на ладошке ко рту и стал зализывать его. Как Гроза зализывала лапу, порезавшись о битую банку.
          Боль в руке затихла, хотя ранку еще неприятно пощипывало. Леха с опаской взял выпавшие из розетки ножницы, положил туда, где они лежали, и вылез из-под прилавка.
          Мама накалывала очередной чек.
          - Как дела? – мимоходом спросила она.
          - Пойду на улицу, - угрюмо сказал Леха.
          Во дворе магазина было просторно и солнечно. Торопиться было некуда, и Леха основательно решил обследовать двор: медленно обошел длинные складские помещения, постоял, поглазел, как краном выгружают мотоциклы из длиннющего седельного КАМАЗа. Мотоциклы были в прочных деревянных клетках, но сквозь светлые обструганные бруски хорошо были видны и красный бак, и ребристый двигатель, и хромированный руль, развернутый вдоль корпуса, - чтобы меньше занимал места при перевозке.
          Потом смотрел, как разгружали стиральные машины. Они были упакованы в картонные коробки, и это было совсем скучно.
          Леха несколько раз заходил в магазин, но мама была занята, и он снова выходил во двор.
          Солнце стало припекать почти как в июне, и, выйдя очередной раз на улицу, Леха в раскаленном послеобеденном затишье, вдруг отчетливо услышал жужжание.
          Осы жили под высоким деревянным крыльцом. Леха внимательно наблюдал, как одна, потом другая желто-черная хищница выползла из щели и грозно, словно военный вертолет, ринулась на поиски пищи. Леха вспомнил, как дед в начале лета нашел в своем сарае осиное гнездо. Он показал гнездо Лехе, потом сбил его палкой и хотел раздавить ногой, но Леха попросил посмотреть гнездо еще раз. Тут из отбитого края серого и шершавого, словно наждачная бумага, гнезда выпало несколько личинок. Они были бледные и малоподвижны, но Леха почему-то побоялся взять их рукой. В ячеистой внутренности копошилось еще что-то живое, и Леха восхищенно сказал:
          - Дед, а дед, давай разводить ос?
          Дед улыбнулся:
          - Если они расплодятся, то не то что в сарай, но и в ограду войти будет уже невозможно.
- Это почему?
          - Изжалят, - засмеялся дед.
          - А до смерти могут? – серьезно спросил Леха.
          - И до смерти могут…
Леха подобрал тонкую длинную дощечку от ящика и замер у крыльца. Вскоре из щели появились черные жесткие усики, черная головка с мощными челюстями и большими выпуклыми глазами.
          - Ага! – выдохнул Леха, ударив дощечкой по осе.
          Время потекло в другом измерении: незаметно и стремительно. Леха не чувствовал ни жаркого солнца, но уставших от напряжения ног, ни мелких заноз от неструганной доски, впивавшихся в ладонь, ни саднящей от электротока ранки.
          На земле, под щелью в крыльце, лежало уже более десятка ос. И тут появилась она. Не оса, а настоящее осиное чудовище – так была она велика.
          Жужжа, словно шмель, она тяжело спикировала к щели. Леха замахнулся, чтобы ударить, на какое-то мгновение – оса челюстями держала большую зеленую муху – замешкался, и оса оказалась между досок крыльца.
          Удар! Зеленая муха с ужасом метнулась по траектории, упала на землю и замерла, не веря в свое счастливое освобождение.
          Леха с досады, что упустил самую крупную добычу, хотел почесать стриженный затылок. Но в это мгновение под крыльцом раздался угрожающий звук. Леха не успел даже осмыслить это гудение, как из щели вылетело сразу несколько ос. Леха взмахнул дощечкой – сбил одну, судорожно отпрыгнул, ударил еще раз, и в это время что-то большое ударило его в лоб…
          Просыпаясь, Леха радостно потянулся: ведь сегодня первый раз он пойдет в школу. Но в комнате почему-то был полумрак. Леха хотел пошире открыть глаза, но они словно слиплись. Он тронул пальцами распухшие до невероятных размеров веки и тут все вспомнил. Заныли от боли укушенные места на лбу, щеке, стриженом затылке. Он хотел было всплакнуть – нет, не от боли, - боль он умел терпеть, а от обиды, что его будущие одноклассники будут смеяться над ним, а учительница, чего доброго, поставит двойку. Но в это время в комнату вошел папа. Он присел на кровать, осторожно провел рукой по Лехиным волосам и ласково спросил:
          - Что, Леха, спички дать?
- Это зачем? – удивился Леха.
          - Подопрешь веки, чтоб не закрывались, - папа засмеялся.
          - Ладно, отлежишься сегодня-завтра. Подумаешь, встреча с учителями… А к первому сентября пройдет. – Пап встал. – Дались тебе эти осы. Я и фотоаппарат приготовил, и с работы отпросился.
          - Да, папа, ты знаешь, осы могут и до смерти изжалить?!
          - Могут.
          - А там же мама ходит. В склад за товаром…
          - Правда? – удивился папа. – Об этом я и не подумал, - он опять улыбнулся и вышел.
          Леха, раздвигая веки пальцами, оглядел комнату. На спинке стула висел отглаженный синий школьный костюм, поверх него – белоснежная рубашка, а на письменном столе стоял огромный букет цветов.