Семейная шеренга... 2020 гл. 8. Убит? Пропал без в

Семейная шеренга Бессмертного полка, 2020

Глава 8. Убит? Пропал без вести?


 

Это о солдатской судьбе моего деда по маминой линии Никифора Пимоновича РЯСНОВА (1896-1943 гг.).

В 1941 году семья деда жила в Новокиевке, ему было 45 лет и, по разговорам, он уже якобы не попадал под призывной возраст. По данным историков Великой Отечественной войны первая мобилизация была объявлена 22 июня 1941 года и предусматривала призыв из запаса 14 возрастов с 1905 по 1918 годы. Но потери личного состава в начале войны были очень большими, и 10 августа была объявлена вторая мобилизация граждан 1922-23 и 1890-1905 годов. Однако некоторые исследователи называют другие цифры: 1895-1905 годы, указывая при этом, что бойцов старших возрастов на передовую не отправляли.

Мой дед был призван осенью (22 октября) на фронт, или же, возможно, сам ушел добровольцем. Запомнилось его дочери, а моей тёте Кате то, что после призыва песик Букет, с которым дедушка ходил на дежурство в МТМ, ушел и больше не вернулся (пропал). Его часть формировалась не в районном центре Панфилово, а в соседнем - Новоаннинском. Итак, в октябре 1941 года Никифор Пимонович снова надел солдатскую форму. Призванный, как стало известно позже из документов, в рабочий батальон, он, вероятнее всего, оказался в списках 15-й Донской казачьей кавалерийской дивизии, сформированной на основе корпуса народного ополчения в Сталинградской области. А точнее, по материалам от земляка-краеведа А.Ф.ТАРАНЕНКО, эту добровольческую казачью кавалерийскую дивизию формировали в Михайловке, а 33-й полк этой дивизии - в Филоново (Новоаннинке), куда вошли наши панфиловцы и новокиевцы, то есть призывники из Калининского района: в т.ч. из Панфилово и Новокиевки. Да и, как уже было написано по воспоминаниям дочерей Никифора Пимоновича, он сначала находился в Новоаннинском. После тяжелых боев на Кавказе, в том числе и при обороне станицы Кущевская, осенью 1942 года дивизия была переименована в 11-ю гвардейскую Донскую казачью кавалерийскую дивизию.

В сентябре 2007 года я оформил запрос о его судьбе в Центральный архив Министерства обороны, но ответ был получен только в январе 2009 года. И именно эта воинская часть, 11-я гвардейская Донская казачья кавалерийская дивизия, указана в ответе из архива. Сделано это по указанному в Книге Памяти номеру полевой почты 48435«В», откуда приходили его письма. А 33-й полк впоследствии стал 39-м гвардейским кавалерийским, в нем сражалась и наша кавалерия, в том числе бывшая панфиловская сотня добровольцев из старших возрастов.

По воспоминаниям его дочерей воевал он на разных фронтах. По каким- то сведениям запомнилось тете Кате, что служил он в известном кавалерийском корпусе генерала ПЛИЕВА, якобы в обозе. Впоследствии Екатерина Никифоровна по военной и исторической литературе смотрела путь движения частей Плиева, и получается, что путь службы Никифора Пимоновича совпадает. Но проведенная мной проверка и сопоставление документов корпуса ПЛИЕВА и 11-й гвардейской Донской казачьей кавалерийской дивизии такое предположение не подтвердила.

Дедушка регулярно писал домой письма, и они хранились в нашей семье. Осенью 1942 года его часть была на обороне северокавказских рубежей, и егерские части немцев отрезали их от основных сил. Часть была в окружении и поэтому долго (три или четыре месяца) от него не было писем. Но потом письма стали приходить снова, и Никифор Пимонович сообщил, что выжил, и что теперь будет писать часто. В своих письмах с Украины он писал, что ему нравятся те места и после войны можно будет переехать сюда жить. Одно время письма с того же фронта присылала его дочь Лена, служившая во фронтовом эвакуационном госпитале. То есть, они могли быть рядом в районе Курской дуги.  Мама сообщила ему номер полевой почты тети Лены, и он писал потом в письме дочери, что они могли встретиться в Егорлыке. Ну а тетя Лена говорила в свое время сестре Кате, что хотела перевести его служить в свой госпиталь, в хозяйственный взвод. Но у нее это не получилось.

Мой дед казаком не был, но судьба солдатская связала его навечно с 11-й гвардейской казачьей кавалерийской дивизией, входившей в состав 5-го гвардейского Донского казачьего кавалерийского корпуса, ибо пропал он без вести в октябре-ноябре 1943 года в боях за Левобережную Украину. Сначала в ноябре 1943 года с фронта пришло письмо-треугольник, написанное карандашом. Боец-сослуживец сообщал, что Никифор Пимонович во время бомбежки был тяжело ранен, потерял ноги и перед смертью просил сообщить детям, чтобы его не ждали. Екатерина Никифоровна долго помнила фамилию этого бойца (ЗАВОРОКИН, ЗАВОЛОКИН), но забыла несколько лет назад (увы, годы). И, вроде бы, похоронен был Никифор Пимонович в хуторе (селе) Малая Маячка (Малые Маяки) Цюрупинского района Херсонской области. Но никаких официальных документов из воинской части на него не поступало.

Уже в шестидесятые или семидесятые годы Екатерина Никифоровна обращалась в школу к красным следопытам того района или села. Но письмо вернулось обратно нераспечатанным с припиской – уточните адрес. Вероятно, кто-то просто не захотел заниматься этим письмом. Ну а вскоре в газете «Красная Звезда» она прочитала о том, что на границе Николаевской и Херсонской областей после тех кровопролитных боев числится около 150 тысяч безымянных могил. И вполне вероятно, что в одной из таких могил похоронен Никифор Пимонович.

Ну а как получилось, что при живом свидетеле его гибели он оказался в списках пропавших без вести – уже никто не ответит. Я сам по каким-то отрывочным воспоминаниям помню, как будто говорили, что он погиб где-то в Николаевской области. И что у мамы было письмо от сослуживца, который описывал, как погиб Никифор Пимонович и где он похоронен. Но во время переезда из Полтаво-Звонаревки в Новокиевку в 1967 году письма были утеряны (в суматохе переезда забыты и остались на чердаке школы, в которой мы до этого жили). Позднее (когда школу закрыли в 1972 году) дом разобрали и вывезли в Новокиевку. А письма Никифора Пимоновича, вместе с другими школьными бумагами, летали по Звонарям. Мама об этих письмах потом очень сильно жалела и плакала. Где-то в моей детской памяти есть воспоминание о том, как мама что-то делала на чердаке (возможно лук на «горище» сушила) а я крутился рядом и нашел небольшую пачку солдатских треугольников, перевязанную ниткой или шнурком. Кажется, что эта пачка лежала в посылочном ящике с другими бумагами. Мне было сказано – положить на место и больше не трогать. Теперь я понимаю, что это были именно письма деда Никифора. Насколько достоверно – не знаю, но тогда говорили, что, вроде бы, дедушка служил в обозе при лошадях и погиб при артиллерийском обстреле.

Но тетя Лена вспоминала, что мама, будто бы, писала ей на фронт о том, что он погиб где-то в Прикавказском районе. И, как будто бы, один из односельчан (председатель колхоза в Новокиевке БУТКО), воевал вместе с ним и когда вернулся с фронта, все рассказал семье о его гибели. А до этого времени всё-таки надеялись, что он жив и вернется с фронта.

В Книге Памяти Новоаннинского района Волгоградской области (1994 года выпуска) есть запись: Ряснов Никифор Пименович. Р.1896, х. Новокиевка, кр-ц, пп 48435, стрелок. Пропал без вести 11.1943.

В феврале 2008 года в Интернете на сайте о безвозвратных потерях в Великой Отечественной войне была найдена информация о Никифоре Пимоновиче в послевоенных документах, уточняющих потери. Карточку-анкету на не вернувшегося с войны РЯСНОВА Н.П. в Калининском райвоенкомате в 1946 году оформлял старший лейтенант СЕЛИВЕРСТОВ. Через несколько лет, в 1949…50 годах, с ним, уже капитаном, работала медиком в призывной комиссии после окончания Сталинградского медтехникума Екатерина Никифоровна. В карточке военкомом сделано заключение – считать погибшим. Но в Управлении по учету безвозвратных потерь Наркомата обороны приняли другое решение – считать пропавшим без вести. Так решили видимо из-за отсутствия подтверждающих документов о гибели. Просматривая соседние страницы сайта о других бойцах, я установил, что погибшими тогда признавали тех, чьи семьи могли представить оригиналы писем с фронтов об убитых. Такие письма прилагались к карточке-анкете и высылались в Наркомат обороны, хранятся там, а теперь они отсканированы на этом сайте. Видимо, мама или её мачеха не отдали упомянутое выше письмо в военкомат. Эту карточку можно увидеть на фотографии. Других документов по Никифору Пимоновичу пока не обнаружено.

Там же на сайте встретилась информация о захоронении в городе Орехов Запорожской области рядового РЯСНОВА, который погиб 7 ноября 1943 года под деревней Малая Токмачка. Здесь совпадает примерная дата гибели, созвучно название населенного пункта, но не совпадают инициалы: в братской могиле похоронен РЯСНОВ Л.Ф. Но такое сочетание инициалов не сходится ни с одним из общего списках погибших РЯСНОВЫХ. Тем более, что данных о том, что этот город освобождал 5-й кавалерийский корпус не найдено. Но пока ответа из Ореховского военкомата не получено.

Остаётся только надеяться на то, что со временем найдутся в архивах какие-либо новые документы. Теперь уже ясно, что отправной точкой для всех послевоенных сведений о Никифоре Пимоновиче стала анкета, оформленная в Калининском райвоенкомате и хранящаяся в Центральном архиве Министерства обороны, послужившая основным документом для Книги Памяти и сайта ОБД «Мемориал». А в ответе из архива указано, что документов о его гибели из части не поступало, и других документов на хранении нет. Не числится он также и в списках награжденных.
О заголовке: ясно, что погиб, ясно, что похоронен, ибо и пропавшие без вести уже давно приняты сырой землёй.