Кто такие старообрядцы и что такое церковный раско

КТО   ТАКИЕ   СТАРООБРЯДЦЫ  и  ЧТО   ТАКОЕ  ЦЕРКОВНЫЙ   РАСКОЛ

Религия и Вера. Великие понятия, крайне необходимые для жизнедеятельности любого человека, в том числе русского.
Издревле религия была важна, как практическая мудрость, для человеческого бытия «для тела», но не менее важна и вторая сторона религии, как морально-нравственная составляющая жизни человека, потребность «для души».
Религия учит человека, как жить в ладу с окружающим миром. Крестьянин просил у Бога дождя в засуху, тепла в холодное время, хорошего урожая; мещанин (посадский человек) просил удачной торговли; боярин – богатства и власти над холопами. И все просили у Господа здоровья, мира, любви, опираясь на Веру, стремились жить по чести и совести, в милосердии и добропорядочности.
Непременными жизненными потребностями были церковные культы: культ мёртвых, имевший силу в дохристианскую эпоху, и сохранившийся до конца XVI века, и культ святых.
Самым распространённым объектом культа были и остаются иконы. Молиться было положено только перед иконой. Икона была фетишем, она видит и слышит, живёт и чувствует, её одевают в золотые и серебряные ризы, ставят перед ней свечи, за то она должна помогать верующему человеку, выслушивать его жалобы и исполнять его просьбы.
Культ святых был общественно-политическим действом. Московские князья, собиравшие и объединявшие Уделы вокруг Москвы, присоединяя тот или иной Удел, переносили мощи местного святого или местную икону-покровительницу в Москву, и помещали у себя в Кремле. Старинный иконостас Успенского собора Кремля представляет из себя своеобразную иконописную летопись собирания различных Уделов вокруг Москвы. Все местные святые присоединённых Уделов были канонизированы на соборах 1547 и 1549 годов и возведены в ранг всероссийских святых.
В богослужении главное значение придавалось точному, безо всяких пропусков, чтению и пению всего, положенного по чину. Формулам и обрядам богослужения придавалось магическое значение. Формула пения Аллилуйя считалась великой сокровенной тайной. Стоглавый Собор установил догмат двоения Аллилуйи. Порядок хождения крестным ходом также считался великим премудрым догматом. Этот же Собор установил, что магическое действие имеет крестный ход только тогда, когда он идёт по солнцу, а не против солнца. Двоеперстие (крестное знамение двумя перстами) тоже считалось великой тайной, обладающей магической силой, всякое иное сложение пальцев при крестном знамении и благословлении считалось смертным грехом. «А ще ли кто двема персты не благословляет, якоже и Христос (на иконах старого письма) или не воображает (изображает) крестного знамения, да будет проклят», - говорит Стоглав. Кроме того, существовали правила, сколько нужно было читать про себя молитв, чтобы спастись, и наставления, как уберечь в себе благодать, входящую в человека во время причащения или от прикладывания ко кресту, мощам или иконе: нельзя мыться после причащения в бане, а, приложившись, надо некоторое время удерживать в себе дух, «губ не раскрываючи».
На почве формального благочестия выросло своеобразное многогласие, так как службы были длинны и утомительны, а пропусков и сокращений не полагалось, то для того, чтобы пропеть и прочитать возможно скорее всё положенное по уставу, несколько причётников одновременно пели и читали молитвы и псалмы – один одно, а другой - другое.
Молящиеся вели себя в церквах, как на базаре, не снимали шапок, громко разговаривали, сквернословили; попы служили в пьяном виде, заводили между собой во время службы ругань и даже драки.
Во главе церкви стоял митрополит, в с конца XVI века - патриарх. Патриарх выбирался собором архиереев, причём выборы были простой формальностью, так как кандидата обыкновенно указывал царь. Управление патриарха заключалось в сборе патриарших пошлин и в управлении вотчинами и монастырями, отписанными на патриарха. Назначение на епископские должности зависело от местных князей и царя. Цели и задачи епископов были те же, что и патриарха. Попов выбирали прихожане. Если епископ регулярно получал от попа свою десятину, то он в дела попа не вмешивался.
Низший клир (попы) был малограмотным, а часто вообще грамоты не знал. Учился он службам по слуху. В то время появилась поговорка: «Начал за здравие, а окончил за упокой». Начало молитвы поп ещё помнил, а вот вспомнить конец никак не мог!
Высший клир разложился, «оставиша свои монастыри и возлюбиша со мирскими жёнами и девицами содружатся; а попове оставльше учительство и возлюбивши обедни часто служить и кадило от ограбления и блуда на жертву Богу приносити».
Вот такие были нравы духовенства в конце XVI века. Вот такое «феодальное» было устройство и содержание церкви.
Однако, в начале XVII века общее положение в стране начало меняться. Старая боярская аристократия сошла с государственной сцены. Новое сословие, дворянство, вынесшее на своих плечах Смуту и организовавшее единое Московское государство, не могло мириться с независимым положением церкви, как государства в государстве. Церковь осуществляла судебные функции, собирала пошлины, владела огромными землями и недвижимостью, уходившими из-под государственного тягла. Неудержимым ходом истории развития общества церковь была обречена на обращение в инструмент в руках правящего дворянского класса государства. XVII век был с лихвой наполнен реформаторскими попытками в этом направлении. Наиболее важные акты были изданы в царствование Романова Алексея Михайловича (Тишайшего) (1645-1676). Церковь несла в себе не только Божественные, но и хозяйственные, и судебные функции. В XVII веке Соборным уложением были переписаны на царя все церковные слободы. Был учреждён Монастырский приказ, состоявший исключительно из светских чиновников, и отобравший у церкви судебные функции.
Правительство стремилось реформировать церковь, чтобы она стала единым стройным механизмом, послушно исполняющим приказы свыше. Для этого нужно было ввести реальное иерархическое соподчинение всех уровней клира, существовавшее только формально, очистить церковные нравы, поднять церковную дисциплину, убрать всё то, что казалось инородным наростом на теле церковного учения и церковной практики.
Эти реформационные планы получили крутое и быстрое осуществление в патриаршестве новгородского архиепископа Никона и привели к церковному расколу. Когда Никон принялся за дело, идеи церковной реформы уже вполне созрели в кружке соборных протопопов, близких к царю Алексею. Во главе кружка стоял царский духовник Стефан Вонифатьев. Никон имел в значительной степени иное представление о реформе. Он был не против исправления церковной нравственности и очищения культа, но далее  его видение реформы значительно отличалось от планов кружка Вонифатьева. Никон хотел введения строгого единовластия патриарха, не зависящего от царя, напротив, возвышающегося над ним, ибо священство, по мнению Никона, выше царства. Эта позиция привела его в конечном итоге к лишению сана и к суду.
Но Никон провёл в жизнь другую важную меру, которая заключалась в исправлении веры и культа и введении единообразия в том и в другом. Дело в том, что за 7 веков существования христианства на Руси ( с 988 года) в каждой  местности были сформированы свои традиции совершения культа, записанные в местных богослужебных книгах. Всё их многообразие создавалось благодаря рукописному способу размножения богослужебных книг. Каждая местность описывала в книгах чины так, как сама считала нужным, удобным и правильным. Главных традиций было две: Соловецкая и Московская. Кроме того, русские чины отличались не только друг от друга, но и сильно расходились с греческими чинами, о чём неоднократно указывали восточные патриархи, частенько приезжавшие в Москву и наблюдавшие церковные обряды.
Наступило время, когда нельзя было больше терпеть, чтобы русская церковь, преемница Византийской церкви, имела неправильные и различные богослужебные чины. Оставалось сделать только одно, взять за образец греческий чин и по нему исправить все русские чины, т.е. вернуться к тому истоку откуда Русь получила христианскую веру.
И Никон решительно взялся за труднейшее дело, исправляя книги и чины по греческому образцу. Двоеперстие было заменено троеперстием. Все богослужебные чины стали короче, причём были выброшены многие песнопения и формулы, которым придавался особенно магический характер. Некоторые службы были соединены вместе, например девятый час и вечерня. Была переделана вся литургия: на проскомидии вместо 7 просфор стало 5, были введены сокращения и перестановки. Был изменён текст Символа Веры. Сугубую Аллилуйю заменили «трегубой». Хождение в крестных ходах установили не посолонь, а против солнца. Даже имя Исус, которому присваивали магическую силу, было исправлено на Иисус.
Реформы сами по себе были неприемлемы для огромной части тогдашнего духовенства. Это было невозможно даже технически, так как многие попы были неграмотны, учились службам со слуха, переучиваться по новым книгам им было совершенно невозможно, так как они не умели читать.
С самого вступления Никона на патриарший престол начались жалобы на его гордыню и корыстолюбие. О его гордом и жестоком обращении с клириками ходили негодующие рассказы. Первой жёсткой мерой его было проклятие двоеперстников, затем последовало его публичное надругательство над иконами не греческого письма. Им Никон лично выкалывал глаза и разбивал их при всём честном народе.
Только большое недовольство церковников и многочисленные жалобы царю заставили Никона созвать на совет Соборы 1654 и 1656 годов. Царь, большинство епископата, а также восточные патриархи полностью поддерживали Никона, и исход Соборов был предрешён. Они подтвердили правильность проводимых Никоном реформ и приравняли двуперстников к еретикам. Никон жестоко расправился со своими противниками. Единственный епископ, ставший за старую веру, Павел Коломенский, был заточён в Палеостровский монастырь, а противники нововведений, протопопы, в том числе Аввакум, были отправлены в ссылку.
Но профессиональный клир не мог сдаться без борьбы. Для множества его представителей принятие новых правил означало полную гибель, и борьба с реформами превратилась для низшего клира в борьбу за своё собственное существование. Посыпались челобитные царю. Никона обвиняли в том, что он вводит не только новые обряды, но и новую незнакомую веру, взамен старой, традиционной, настоящей, христианской.
Положение усугублялось тем, что перед самыми реформами по крестьянству государством был нанесён сильнейший удар, который царским Уложением 1649 года окончательно прикрепил крестьян к земле (крепостное право). Потом, посыпались на крестьян, как из рога изобилия, другие бедствия. В 1654 году, как раз одновременно с Указом Никона о троеперстии и с первым Собором по вопросу об исправлении книг и обрядов, прошла страшная моровая язва, истребившая тысячи людей, а в некоторых селениях поголовно всех, до единого. Следующие два года 1655 и 1656 были голодными годами. Случилось так, что в это же время были разосланы первые партии новопечатных книг. В довершение всего в небе появились «хвостатая звезда» и «кровавые столпы».
Сейчас же нашлись «мудрецы», которые связали небесные и атмосферные знамения с земными действиями против старых обычае, с выбором старост и, главное, с соблюдением обрядов старой веры.
Надо подчеркнуть, что именно в крестьянской, безграмотной, бесправной и подавленной среде, увлечение старой верой дало наиболее обильные всходы. Когда старая вера попала в положение преследуемой и гонимой святыни, именно притесняемое крестьянство сейчас же встало на её сторону.
В крестьянской среде преобладала Антихристова идеология. Основная её идея – это, что мир попал во власть тёмных сил, что вместе с уничтожением всего старого гражданского обихода уничтожается и старая вера. Антихристова идеология не только объясняла крестьянству смысл происходящих событий, но и давала надежду на скорое избавление. Пришествие антихриста означало близость конца света и страшного суда. По «Книге о Вере» антихрист должен был появиться в 1666 году, и должен был царствовать три года, а затем он будет ввержен в «геену огненную вместе со всеми присными», (в этом году как раз произошёл Собор, осудивший старую веру). Значит, осталось подождать только три года! И крестьянство стало готовиться к кончине мира! Перед лицом всемирной трагедии крестьяне забросили поля, перестали трудиться, и на Пасху 1669 года началась повальная паника. Крестьяне уходили в леса, бросая дома и родных на произвол судьбы, делали себе гробы и ложились в них «запощеваться», то есть умирали голодной смертью, исповедовались друг у друга, пели друг другу заупокойные песни:

Древян гроб сосновен,
Ради мене строен,
В нём буду лежати,
Трубна гласа ждати.
Ангелы вострубят,
Из гробов возбудят.

И, когда мёртвые восстанут из гробов своих, получат они воздаяние по делам своим; зло будет уничтожено, а гонимые нищие получат блаженство. Любимый народный проповедник Аввакум рассказывал, как будет плохо на том свете грешному царю и его присным, и как будет хорошо всем верным чадам Христа и Аввакума.
Люди верили, что в райском селении приготовлены великолепные жилища и палаты, а в них столы, застланные белыми скатертями и уставленные всякими яствами, и до того там умильно, что нельзя описать словами. Туда и попадут все, кто изнемогал на земле. А «толстобрюхие» никоняне не пролезут в рай, а вместе с царём попадут в ад, и будут там «реветь» в огненной купели. Картины были до того соблазнительны, что крестьянство было охвачено всеобщим экстазом. Они не могли очнуться от этого экстаза, даже тогда, когда благополучно прошёл 1669 год, не принеся с собой конца света и оставив по себе только глубокое хозяйственное разорение.
Но крестьяне, глубоко верующие в Бога, тут же нашли причину неприхода конца света – произошла простая ошибка в расчётах. Нужно считать не со дня рождения Иисуса, а со дня его воскресения. Нужно добавить ещё 33 года, и ждать второго пришествия в 1702 году, а появление антихриста – в 1699 году.
Крестьяне задумались, как же прожить ещё так долго до второго пришествия? Выход и здесь был найден: нужно бежать от антихриста в леса и в пустыни, «вне лесов ныне царство антихристово». Староверы в глухой лесной тайге, среди непроходимых болот находили островок твёрдой земли и строили там «скиты» со всеми хозяйственными постройками и запасами на случай прихода антихриста. Со временем такие скиты превращались в целые селения. Такие колонии появились в Заволжье, Приуралье, Поморье и других местах. В этих местностях культ получал вполне сектантский характер. Этот культ уже отличался и от старой веры, и от новой веры. Местные попы, изолированные от большого общества и церкви, привносили много своего надуманного сектантства.
Одной из таких диких сектантских черт была идеология и практика самосожжений. Тот, кто хочет спастись, должен уйти из мира антихриста, но этого мало, ибо он, живя в мире, запятнал себя общением с антихристом и несёт на себе отпечаток греха. Для того, чтобы очиститься совсем от всяких следов злого царства было средство крещения в «Ердане», но и оно не вполне достигало цели. Для получения мученического венца необходимо было принять «второе неоскверняемое крещение огнём». Вот догматическая сектантская теория самосожжения!
Значение этого крещения было раскрыто ещё Аввакумом. Причём, самосожжение имеет полную силу только тогда, когда совершается «своею волею», «самоохотно». Кроме Аввакума появились другие специальные проповедники самосожжения. В 70-80х годах почти все самосожжения, или «гари», являлись добровольными искупительными актами, без всякой связи с гонениями и преследованиями властей (антихриста).
После 1685 года, когда бегства крестьян приобрели огромный размах и стали грозным явлением, сулившим окончательно разорить помещичьи хозяйства и государеву казну, государство начало в широких масштабах практиковать сыск беглых раскольников и разорять их лесные пристанища. В это время самосожжения раскольников набрали новую силу. Их вера была так сильна, что они добровольно лишали себя жизни, лишь бы не возвращаться обратно в царство антихриста, и «гарантированно» попасть в рай небесный. Очевидно, что самосожжение за веру среди раскольников-староверов смертным грехом не считалось!
Лесные чащи были не единственным пристанищем староверов. Многие из них бежали на казацкий Дон, который издавна был землёй обетованной для беглого люда. Преподобные отцы понастроили по берегам рек Чири, Хопру и Медведице скиты, которые быстро наполнялись беглецами из внутренней России. В этих скитах проводилась активная агитация за старую веру в казацкой среде. Казацкая голытьба оказалась очень податлива на эту пропаганду. На Дону возникает целый ряд казацко-раскольничьих бунтов под знамёнами старой веры. Наиболее ярким проявлением вражды крестьян к дворянскому правящему классу стало знаменитое восстание во главе со Степаном Разиным 1667-1671 годов.

P. S.     Староверческие традиции оказались очень сильны. Даже в наши дни, по прошествии 3,5 веков, мы можем наблюдать их проявление.
В пример можно привести староверческую семью Лыковых, которая добровольно покинула цивилизованное общество и переселилась на постоянное место жительства в глухую Красноярскую тайгу. Расстояние от их скита до ближайшего жилья составляет свыше 400 километров. Эту семью неоднократно показывали по телевидению. Семья изначально состояла из взрослых людей, всего 5 человек: глава семьи с женой, две их дочери и один зять. Все из них уже умерли, осталась в живых одна дочь Агафья Лыкова, которая в преклонном возрасте продолжает жить на том же месте. По внешнему виду её возраст около 80 лет. В настоящее время туда 1-2 раза в год прилетает вертолёт, который привозит продукты, медикаменты, хозяйственный и садово-огородный инвентарь и другие предметы первой необходимости. С ней жили коза и собака. Ей неоднократно предлагалось переселиться поближе к людям, в цивилизацию, но она отказывается. Естественно, что там нет никаких традиционных для нас благ цивилизации: электричества, радио и телевидения, холодного и горячего водоснабжения;  отопление печное и прочие «удобства» - на улице; и т.д. У неё есть деревянный рубленый дом, есть огород и хозяйственные постройки, оставшиеся ещё от родителей.
Давным-давно староверов уже никто не преследует за исполнение обрядов и чинов в старом виде, но, тем не менее, они уехали в глушь. Очевидно, они сбежали от «антихриста», который овладел нашей Землёй и стремится овладеть человеческими душами. Для того, чтобы не видеть и не слышать, что творится на нашей грешной Земле, чтобы не отдать «антихристу» свою душу, они и сбежали в глухую сибирскую тайгу.
Надо ли говорить, что настольная книга Агафьи Лыковой – это старая-престарая, читанная-перечитанная, затёртая до дыр «Библия». Вера – это её спасение, она поддерживает её на этом свете и даёт ей силы для продолжения жизни! Слава Богу!!!

Примечание: в написании данной работы использована книга «Три века». Россия от Смуты до нашего времени. Под редакцией В.В. Каллаша. Том II. – М.: ГИС, 1991. – 288 с.


Авт. Лысов А.В.
г. Санкт – Петербург, март 2019 г.