Хвала моим жёнам Глава 8

     Подошло время Борису с Яной возвращаться домой. Он сообщил об этом своим друзьям, а она — Станиславу. Назвали им день и время прибытия в Москву. В аэропорту Яна забрала свой багаж с конвейерной ленты, попрощалась с Борисом, пожелала ему крепкого здоровья и поехала с братом домой, оставив Фролова на его друзей.

— Всё! — встряхнула Яна руками, сидя в машине. — Моя миссия окончена!

— И когда свадьба?

— Какая свадьба, Стасик? Боря далеко не герой моего романа. Я даже не целовалась с ним ни разу.

— Да ладно? — не поверил он.

— Честно, честно!

— Тогда какого чёрта ты столько времени на него потратила?

— Надо, Стасик. И давай больше не касаться этого вопроса. Хорошо? — категоричным тоном потребовала она.

На следующий день, к обеду, Яна явилась в компанию «Партнёр-СтЯн». Вошла в свой кабинет. Надежда бросилась к ней обниматься.

— Как я рада снова тебя видеть!

— Я тоже рада. Ты уже обедала?

— Нет, только собиралась идти в столовую.

— Иди, я подожду тебя здесь, — предложила Яна.

— Ладно. Я быстренько перекушу и вернусь. Утром не успела позавтракать.

Надежда вышла, не прикрыв за собой, как следует, дверь. В это время напротив кабинета остановились перекинуться парой фраз две сотрудницы компании.

— Ты заметила, как Збарадский ухлёстывает за Надеждой? — спросила одна другую. — Цветочки ей носит.

— Не говори ерунду, Лена! Они родственники.

— С чего ты это взяла?

— На работу я же оформляла Фролову. В её институтском дипломе стоит фамилия Збарадская. Трудовая книжка тоже была сначала оформлена на эту фамилию, а после вступления в брак поменялась на Фролову.

— Да ты что?! Тогда вообще не понятно, почему наш Стасик перед ней так гарцует.

Сотрудницы ушли, а Яна сидела и переваривала услышанное. Минут через двадцать в кабинет вернулась Надежда.

— Ну, рассказывай, где была, чем занималась? — спросила она.

— Да не хочу я об этом говорить. Лучше давай вечером встретимся часов в восемь в нашем ресторане вдвоём, посидим, отдохнём. Ты мне расскажешь, как работалось тебе на моём месте. Хорошо?

— Я только «за»! — подняла она руку. — Хочется немного развеяться. Дела сегодня будешь у меня принимать?

— Нет, сегодня не хочу работать. Давай перенесём это на завтра.

— Как скажешь.

— Ну, ладно, я пошла. До вечера.

— До вечера.

Яна вышла из кабинета и направилась к кадровичке. Попросила у неё показать личное дело Фроловой. Та быстро его отыскала и протянула Збарадской. Она раскрыла папку и действительно увидела прикреплённую внутри копию диплома на имя Збарадской Надежды Семёновны. Трудовая книжка тоже сначала была заведена на эту фамилию, а через несколько месяцев её фамилия поменялась. Вернувшись домой, Яна с нетерпением ожидала вечерней встречи с Надеждой. Готовилась к разговору с ней. Волновалась. В голову лезли разные мысли. Когда подошло время, и она вошла в ресторан, Фролова уже сидела за столом.

Яна чмокнула её в щёку и села напротив, взяла со стола меню.

— Ты уже определилась, что будешь заказывать? — спросила она Фролову.

— Да.

— Тогда и мне закажи это же. Что-то лень мне копаться в меню, — положила она его снова на стол. — Ох, и напьюсь же я сегодня!

К столику подошёл официант, принял заказ. Девушки разговорились о работе. Надя поведала, какие трудности были у неё на первом этапе, и как ей помогал Станислав. Вскоре принесли заказ. Официант разлил по бокалам вино и удалился.

— Яна первой подняла свой бокал, улыбнулась и произнесла:

— За нас — красивых девчонок!

— За нас! — поддержала её Надежда, улыбаясь.

Так бокал за бокалом, они опустошили две трети бутылки, градус настроения устремился вверх. Языки развязались.

— Расскажи — ка мне, Наденька, откуда у тебя взялась девичья фамилия Збарадская?

— От папеньки, Яночка, — расплылась она в улыбке. — Только он о моём существовании не знает.

— Почему?

— Так уж получилось. Он прожил с моей мамой двадцать семь лет, а детей у них не было. То есть, мама была беременной в самом начале их отношений, но ребёнка потеряла. Когда ей исполнилось сорок пять, он с ней развёлся, а спустя месяц она узнала, что беременная от него.

— И мама не побоялась так поздно рожать?

— Не побоялась. Но и ему о моём рождении не сообщила. Не захотела.

— А как твоего отца звали?

— Семён Ефимович. Это ваш со Станиславом дед.

— Серьёзно? И давно ты об этом узнала?

— Ещё, когда рассматривала фотографии вместе с вами в загородном доме. На последней фотографии он сидел в живописном месте на лавочке с Агатой Львовной.

— А нам со Станиславом, почему об этом не сказала?

— Побоялась, что выгоните. Ведь мне некуда было пойти. Получалось, что я — дочь разлучницы вашего деда с бабушкой, хотя я в этом не виновата. Да и мама моя ни в чём не виновна перед Агатой Львовной. О её существовании она даже не догадывалась, когда вступила в отношения с отцом. Ей было тогда всего восемнадцать лет, и он обещал на ней жениться. А узнав о наступлении беременности, признался, что женат. Мама не выдержала такого обмана, сдала психика. Она несколько раз пыталась покончить с собой. Мои дед с бабкой не собирались прощать ему то, как он поступил с ней. Тогда он развёлся с вашей бабушкой и женился на маме. Настоящей семьи у них так и не получилось. Он её не любил. Поэтому развёлся.

— Я знаю эту историю. Да, натворил мой дед дел! Сделал несчастными двух женщин и не знает о существовании у него детей и внуков.

— Как раз о вашем существовании он знает, а о моём — нет.

— А ты откуда знаешь?

— Я забрала его из дома престарелых. Теперь он живёт у меня дома.

— Ты серьёзно?

— Серьёзней некуда. Только он считает, что я — это ты, и называет меня Яной.

— Я не могу в это поверить! Представляешь, мой отец всю жизнь мечтал о встрече с ним? А ему уже пятьдесят четыре года. Завтра же позвоню ему, пусть приезжает.

Она снова налила в бокалы вина.

— Ну, что, за деда нашего со Стасиком и за твоего отца?

— За него, родимого! — поддержала Надежда. — Приходите завтра с братом знакомиться с ним. Хорошо посидели, Яночка! Спасибо, что вытащила меня сюда! Пора вызывать такси. Отец там, наверное, уже волнуется.

* * *

Утром, сразу же после совещания, Яна осталась в кабинете брата, закрыла дверь на задвижку, чтобы никто не вошёл, и рассказала ему всё, что узнала вчера от Надежды. Станислав сидел, смотрел не неё и не верил в сказанное.

— Ты заметила, сестрёнка? С появлением Надежды, в нашей жизни стала твориться какая-то чертовщина.

— Стасик, ты не доволен, что нашёлся наш дед? — удивилась Яна.

— Дело не в нашем деде! Я только начал свыкаться с мыслью, что мне нравится Надя, а она, оказывается, моя тётка! Хотя по жизни мне нравятся только две женщины: моя мать и ты, Янка! Но жениться же я на вас не могу!

Он рассчитывал, что после этих слов сестра рассмеётся, но она только печально посмотрела на него и произнесла без всяких пояснений:

— Мы с тобой оба ненормальные.

— На то мы и двойняшки, — подытожил Збарадский.

— Ладно, Стасик, я пошла работать, а ты вечерком позвони отцу и расскажи ему всё, что услышал от меня. Хорошо?

— Обязательно позвоню.

Он не стал дожидаться вечера, а связался с ним по скайпу сразу же и рассказал, что нашёлся дед и живёт сейчас в бывшей квартире бабушки Агаты. Отец разволновался. Он всю жизнь ждал встречи с ним. Даже детям своим сказал как-то:

— Завидую я вам. У вас есть и отец, и мать, а я своего папку ни разу не видел.

— Ты приедешь, пап, повидаться и пообщаться с дедом? — спросил Станислав. — Он уже старенький.

— Сейчас попрошу, чтобы помощник заказал билет на завтра. Позже перезвоню и сообщу, когда меня надо будет встречать.

Вечером, после работы брат с сестрой прикупили угощений в супермаркете и поехали знакомиться с дедом, предварительно договорившись об этом с Надей.

Фролова, прибыв домой, сразу же предупредила Семёна Ефимовича о том, что к нему придут гости. Он причесался перед зеркалом, поправил на себе одежду и стал ждать. Наконец, прозвучал квартирный звонок. Надя открыла дверь и впустила в квартиру племянников. Взяла из рук Яны пакет с угощениями и понесла его в кухню, а брат с сестрой разулись и прошли в гостиную. Яна бросила взгляд на старика, сидящего в кресле, и в памяти всплыл эпизод, как он стоял с гордым видом в магазине, долго и капризно выбирал кусочки рыбы, покупал красную икру, ещё что-то, а потом заявил стоящим за ним людям:

— Могу себе позволить!

Она тогда ещё подумала, что старый маразматик решил похвастаться перед очередью своим достатком. А он, оказывается, проживал в доме престарелых.

Яна с братом подошли к нему, поздоровались и сели на диван.

— Я — Станислав.

— А я — Яна. Мы ваши внуки, дедушка. И очень рады, что вы нашлись. На днях прилетит для встречи с вами и наш папа. Он всю жизнь мечтал вас увидеть.

Семён Ефимович разволновался, тяжело задышал и спросил, показывая на кухню:
— А та девочка, кто, если ты Яна? Почему ей отдали меня из дома престарелых? Оттуда могут отдать старика только родственникам, а родство должно быть ими доказано.


— Меня зовут Надеждой, — появилась она в дверном проёме. — Девичья фамилия моей мамы Савицкая. Я родилась у неё через семь месяцев после вашего развода с ней. Она не захотела искать вас, чтобы сообщить о моём рождении. Так и растила меня одна. А в доме престарелых я показала своё свидетельство о рождении, в котором вы записаны моим отцом.

Слёзы появились на глазах Надежды. Она подошла к Семёну Ефимовичу, обняла его и прошептала:

— Я очень рада, папа, что ты нашёлся. Мама, к сожалению, не дожила до этого дня.

Лицо старика наморщилось, и он зарыдал:

— Какой я счастливый, что у меня есть вы! Простите меня, детки, что не был с вами от самого рождения. Дураком я был.

— Не расстраивайся дед! — взял Станислав его руку в свои ладони. — Жизнь — штука сложная. Раз ошибёшься — всю жизнь страдаешь. Мы на тебя не в обиде.

— Не в обиде, — подтвердила Яна, — а радуемся встрече с тобой.

Надя накрыла на стол, и все сели вокруг него.

— Расскажите мне о Михаиле, — попросил Семён Ефимович.

Из дневников Агаты он знал, как зовут его сына.

Внуки поведали деду об успехах своего отца, о том, что живёт он с их матерью в Австрии, но на днях прилетит специально встретиться с ним. Так в тёплой беседе прошёл весь вечер. Станислав с Яной попрощались с дедом, с Надеждой и поехали домой. А Семён Ефимович закрыл дверь в своей комнате и долго потихоньку топал в ней по полу туда-сюда. Всё никак не мог прийти в себя от встречи с внуками и осознания того, что у него есть ещё и дочь. Подойдя к окну, он остановился, поднял голову и, глядя в небо, прошептал:

— Отец, не прервался всё же на мне твой род. Есть у меня и дети, и внуки. Хвала моим жёнам за то, что они оказались мудрее меня.

После этого переоделся в пижаму и лёг спать.

* * *

Борис Фролов, вернувшись из Австрии, с каждым днём всё больше набирался сил. Теперь его мысли были заняты не только работой, но и воспоминаниями о Надежде. Гнев и обиды на бывшую жену покинули его, особенно после того, как узнал от друзей и Яны во время болезни, что был невыносимо грубым в общении с ними. Вечерами он бродил по многочисленным комнатам своей квартиры и вспоминал, как они вместе жили в ней. Надя была нежной, милой и неистовой в постели. Супруги имели общую спальню, но среди ночи Надежда уходила в свою комнату, так как Борис слишком громко храпел и будил её этим среди ночи. Сейчас, оставшись в одиночестве, он входил в её комнату, ложился на кровать и подолгу лежал или сидел на ней. Казалось, что вот-вот откроется дверь, и войдёт она, улыбнётся, сядет ему на колени и обовьёт руки вокруг его шеи. Обцелует всё лицо, прижмётся к нему и затихнет. Надежда всегда так делала, и он любил такие мгновения. Она, подобно ребёнку, часто привлекала мужа к каким-нибудь сценкам, и он подыгрывал ей. Порой скучала по нему, вставала на пороге его кабинета, если он долго работал, и ждала, пока супруг не скажет голосом удава из мультика «Маугли»:

— М-м-м-б-л-и-ж-е!

Надежда делала два шага и снова останавливалась.

— М-м-м-б-л-и-ж-е! — снова повторял Борис.

— Она делала следующих два шага, вновь останавливалась и улыбалась ему.

— Ещё б-л-и-ж-е! — уже кричал он, расставляя для объятий руки.

Она мчалась к нему, а он в это время успевал повернуть крутящееся кресло и поймать её. Она обнимала, ласкала его, а муж, потеряв контроль над собой, поднимался с кресла и уносил её в спальню. Теперь ему очень не хватало всего этого.

— Что я натворил? — ругал он себя. — Я должен найти её и вернуть домой!

Он набрал её номер телефона. Когда Надя ответила, поздоровался и попросил у неё прощение за то, что был груб с ней и за то, что развёлся.

Надя молчала, лишь слёзы текли по её щекам.

— Ну, обругай меня, что-ли! — с чувством прокричал он. — Я заслужил это. Надюша, пойми, это болезнь виновата в моём идиотском поведении. Оказывается, и на Генку с Виталькой я так же орал. Поверь, я больше не агрессивен. Опухоль убрали из моей дурной башки, и я пришёл в норму.

Надежда продолжала молчать.

— Ну, не молчи! Давай встретимся и всё обсудим! У нас есть шанс восстановить отношения!

Она нажала на сброс и прервала разговор, Фролов расстроился:

— Вот, дурак, натворил дел! Где теперь её искать, как вернуть домой?

На следующий день он подъехал к бизнес — центру к концу рабочего дня, чтобы отблагодарить Яну и возместить её потери за время его лечения. Ожидал он её не долго, минуты три. Збарадская, выйдя из здания, сразу же направилась к своей машине. Борис догнал её:

— Надо поговорить.

Она села в машину и открыла дверцу рядом с пассажирским сиденьем.

— Садись.

В руках Фролова был свёрток. Он протянул его Яне.

— Это твой гонорар за оказанные мне услуги в лечении, — объяснил он.

— Я у тебя ничего не просила. — не стала она брать его в руки.

— Не капризничай. Я — бизнесмен. И давно усвоил, что время — это деньги, а ты на меня времени много потратила.

Он бросил свёрток на заднее сиденье.

— Я, собственно говоря, приехал поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. И за то, что открыла мне глаза на причины проблем в отношениях с бывшей женой.

— Собираешься с ней помириться?

— Очень хочу этого. Вчера звонил ей, но она выслушала меня и, ничего не сказав, отключила телефон. Где теперь её искать?

— Посмотри в окно, — показала она пальцем на выход из здания.

Он повернул голову и увидел, как к стоянке идёт Надежа. Мгновенно выскочил из машины и поспешил ей навстречу. Обхватил её руками и застыл в таком положении. Надя не вырывалась. Просто стояла с закрытыми глазами, а он что-то говорил и говорил ей на ушко. Яна, сидя в машине, смотрела на них и улыбалась. Не уезжала, а дождалась, когда те отклеились друг от друга, а Фролов, взяв Надежду за руку, повёл к своей машине.

— Дело сделано, — обрадовалась Яна и поехала домой.

Фролов посадил Надежду на заднее сиденье, сам сел рядом с ней, обнял и попросил:

— Поехали домой, мне без тебя плохо.

— Не могу, — ответила она, — я нашла своего отца, купила квартиру и живу в ней с ним.

— Здорово. Давай заберём его с собой.

— Мне надо всё хорошенько обдумать, Боря. Не торопи меня. Ладно?

— Хорошо. Сколько времени ты будешь думать?

— Я сообщу тебе о своём решении, как только оно у меня созреет в голове.

* * *

В этот вечер в Вене мать Яны и Станислава собирала мужа в дорогу. Укладывала в чемодан на колёсах его вещи и подарки, кое-какие лекарства. Завтра утром ему предстояло лететь в Москву знакомиться с отцом. Елизавета Юрьевна сильно переживала за состояние Михаила Семёновича. Он волновался, у него часто поднималось артериальное давление в ожидании встречи с ним. Установив в смартфоне будильник, он лёг спать. Полночи ворочался, всё пытался представить свою встречу с отцом. С нетерпением ожидал утра и не заметил, как заснул. Ему приснилось, что прозвенел будильник, он встал с постели, принял душ, позавтракал. Затем отнёс чемодан в машину, а жена повезла его в аэропорт на своей машине. Вот уже и регистрацию прошёл, сел в самолёт, и тот начал набирать высоту. Почему-то очень сильно заревел, задёргался и вдруг взорвался, разлетелся на части. А он в ужасе полетел вниз, пристёгнутый к креслу. В ушах засвистел ветер, потом загудел. Михаил Семёнович посмотрел вниз, а земля становилась всё ближе и ближе. Сильный удар, и всё исчезло!

Наступило утро. Его смартфон долго подвал сигналы. Елизавета Юрьевна, повернулась набок и попыталась разбудить мужа, но он не отреагировал на её прикосновения. Она поднялась с постели, подошла к нему с другой стороны кровати и поняла, что он мёртв. Зарыдала в голос, потом, взяв телефон дрожащими руками, отыскала номер сына и нажала на вызов. Плачущим голосом сообщила ему, что отец умер. Тот не мог в это поверить, впал в истерику, как маленький мальчик. Поняв состояние сына, Елизавета Юрьевна взяла себя в руки, перестала рыдать, успокоила сына. Следом сообщила о случившемся дочери. Яна перенесла это известие стоически.

Хоронить Михаила Семёновича было решено в России, рядом с матерью. Станислав с Яной полетели в Вену. Организовали там прощание с отцом его сотрудников, знакомых и перевезли его тело в Москву самолётом. Семён Ефимович, узнав о смерти сына, совсем пал духом, ослабел, всё время плакал. Но на кладбище всё равно поехал.

— Хоть одним глазком посмотрю на него да прощусь, коли не удалось пообщаться, — всхлипывал он. — Одни несчастья от меня! Это из-за меня Миша умер!

Надя гладила отца по голове и успокаивала:

— Не выдумывай, папа. У каждого человека свой век. Михаил Семёнович умер от инсульта.

На кладбище он робко подошёл к гробу сына, дрожащей рукой пригладил ему волосы на голове. Поцеловал в лоб.
— Прости меня, Миша, — почти простонал он. — Я много чего хотел тебе сказать, но, видать, не суждено. Теперь уж на том свете пообщаемся.

Прошли похороны. Елизавета Юрьевна захотела остаться в Москве ещё на какое-то время, чтобы по православным обычаям помянуть покойного мужа вместе с детьми и его отцом. Ещё раз побывать у могилы его. Горе не отпускало её, глаза не просыхали от слёз. Но однажды, сидя за столом, она обратилась к детям:

— Вам уже почти тридцать лет, а вы оба до сих пор не имеете вторых половинок и детей. Так не должно быть, дети!

— Мама, Стасик, как я поняла, — попыталась оправдать брата Яна, — собирался жениться на Надежде, но она оказалась его тёткой.

— Это правда? — взглянула она на сына.

Тот, чтобы не расстраивать мать, подтвердил слова сестры, хотя на самом деле мысли о женитьбе на ней пока не возникало.

Елизавета Юрьевна вышла из-за стола, сходила в другую комнату, вернулась с бумагами в руке и положила их на стол.

— Видать, настало время рассказать вам правду, мои дорогие, — вздохнула она и подвинула бумаги ближе к сыну. — Я не рожала тебя, Стасик. Так что ты спокойно можешь жениться на Надежде. Твоя настоящая мама умерла во время родов. Она была замечательной, жизнерадостной. Мы с ней длительное время лежали в роддоме на сохранении.

Ком встал в горле у Станислава. Он с трудом сглотнул слюну.

— Ты правда неродная мне? — посмотрел он горестным взглядом на Елизавету Юрьевну.

— Неродная, сынок, — подтвердила она, — но очень люблю тебя. Твоя мама родила тебя от заезжего артиста. Поверила в его любовь и в то, что он на ней женится, но этот «гастролёр» её бросил, а родители мамы от тебя отказались. Миша сделал всё, чтобы тебя отдали нам на усыновление. Так что сохрани эти бумаги. Они могут пригодиться тебе в ЗАГСе, если надумаешь жениться на Надежде. Она мне понравилась.

Станислав поднялся со стула.

— Мне надо переварить эту информацию. Пойду, полежу.

Елизавета Юрьевна посмотрела ему вслед, поблагодарила дочь за ужин и тоже ушла, только в другую комнату. Она легла спать. Было уже поздно.

Яна принялась убирать всё со стола и мыть посуду.

«Ты у меня, Стасик, весь, как на ладони, — подумала она, улыбаясь. — Даже знаю, что ты сделаешь, когда я лягу в кровать».

Яна с юного возраста знала, что брат ей неродной. Однажды её родители сидели в беседке, расположенной во дворе загородного дома Агаты Львовны. Вокруг неё росли кусты смородины. Яна, а ей было в то время тринадцать лет, незаметно прокралась за кустами, чтобы напугать папу с мамой. Но её внимание отвлекли сочные гроздья спелой смородины. Она тихонько обрывала ягоды и клала себе в рот. В это время мать спросила отца:

— Как ты думаешь, Миша, нам нужно говорить Стасику, что мы ему неродные? Я много читала на эту тему статей. В них рекомендуют это сделать в определённом возрасте.

Отец вздохнул:

— Думаю, что не стоит этого делать вообще. Пусть сын спокойно растёт и развивается. Такая информация может сломать ему жизнь и испортить наши с ним отношения.

Услышав этот разговор, Яна тихонько уползла за дом. Запомнив слова отца, она решила, что никогда не расскажет брату эту тайну.



Выключив в кухне и гостиной свет, она прошла в свою комнату, переоделась и легла в кровать. Минут через десять её дверь тихонько отворилась, и вошёл Станислав. Он присел к ней на краешек кровати.

— Не спишь? — спросил он шёпотом.

— Не сплю, — ответила она, еле сдерживая смех.

— Хочешь, расскажу, почему я до сих пор не женился?

— Очень хочу.

— Потому, что всю жизнь любил только тебя и отнюдь, не как сестру, — признался он.

— Я это знаю, Стасик.

— Если бы ты только знала, Яночка, как я боялся, что ты выйдешь замуж!

— И это я знаю.

— Вот я и раскрыл тебе свою душу, — погладил он её по голове.

— А теперь ты спроси меня, — попросила Яна, — почему я не вышла замуж.

— И почему же?

— Всё очень просто. Я тоже люблю только тебя.

— Правда? А я даже не догадывался об этом. Но теперь-то мы спокойно сможем с тобой пожениться, Янка! Мы не одной крови с тобой!

— Думаю, что сможем. Только как мы об этом скажем маме?

А мы пока не будем ей ничего говорить. Пусть она придёт в себя после смерти отца, а потом расскажем. Хорошо?

— Договорились. А сейчас иди спать к себе домой.

Станислав наклонился и поцеловал Яну в лоб.

— Ты, почему меня целуешь, как покойницу? — тихонько засмеялась она.

Он опешил:

— Странно как-то. По-другому не получается. Возможно потому, что люблю тебя, как женщину, но обращаться привык, как с сестрой. Ладно, я пошёл, — направился он к двери.

Продолжение в главе 9                http://proza.ru/2020/05/16/1228