Аппендицит

               

                Аппендицит. 

       Эта история случилась с героем моего рассказа «на заре туманной юности» в возрасте неполных двадцати трех лет, когда наша страна называлась Советским Союзом. К этому времени был он девственником. Не потому, что не хотел расстаться с этим качеством, а потому, что на него прекрасный пол не обращал никакого внимания. Все его старания сблизиться с какой-нибудь женщиной, как до службы в Армии, так и после службы, заканчивались полным крахом. После демобилизации работал он учеником шлифовщика на заводе, жил в общежитии. Зарплата у ученика маленькая, поэтому питался скудно. Родителей у него не было. Помощи ожидать не откуда. Ходил он в стиранных перестиранных гимнастёрках. Было ему не до женщин.

И вот, на самом пике своей непорочности, оказался он с приступом аппендицита в небольшой больнице нефтяников. Голенький, чисто выбрит там, где это нужно, голодный и дрожащий от страха предстал он перед скальпелем хирурга.  Женщина – хирург, окинув его усталым взглядом, (это была у неё пятая операция в этот день) спросила: «Боишься?.. И тут же успокоила: «Минут двадцать и все будет в порядке».
Операционная бригада состояла только из молодых женщин. Самой старшей – хирургу, было на вид не более тридцати пяти, а остальным троим и того меньше. Уложили его на операционный стол, закрепили к столу все его конечности (кроме одной), и укрыли до пояса антисептическим покрывалом, разложив на нём хирургические инструменты. Первый анестезирующий укол был не очень болезненным. Зато второй, внутри – очень болевым. Ему казалось, что мочевой пузырь его вот- вот лопнет. Но боль быстро прошла и наступило блаженство. Он видел девушек, наклонявшихся к его паху, бесцеремонно касающихся его мужского достоинства, и тут это достоинство в самый кульминационный момент операции вдруг дало о себе знать. Начало принимать угрожающие размеры, подняв шатром накрывавшее его покрывало! Хирургические инструменты, лежащие на нем, едва не свалились на пол, благо, ассистентки успели их удержать.
– Сантиметров семнадцать – восемнадцать, или что-то около этого, – сделала вывод хирург, показывая удалённый воспалённый аппендикс.

Было непонятно – в адрес какого предмета были произнесены эти слова. Каждая поняла в силу своей грамотности. Только самая младшая сказала: «Ужас!».
- Не такой уж и ужас,- возразила ей хирург.

 Операция оказалась не очень сложной и длилась не двадцать минут, как обещала хирург, а всего пятнадцать. Большую часть этого времени «шатёр» продолжал возвышаться между ног оперируемого.
– Не забудьте дать больному что-нибудь успокоительное, – распорядилась хирург. – Я сегодня дежурю и буду за ним присматривать всю ночь.
 
Попав в палату, где уже лежали пять человек, мой герой смирно лежал не больше часа, а когда местная анестезия начала проходить, забеспокоился и стал орать на всю палату, что ему очень больно и, наверное, у него в животе что-то забыли во время операции. Обезболивающие уколы на него не действовали, снотворные тоже. Чтобы он не мешал спать остальным больным, его перевели в изоляционный бокс. Дежурный врач решил: «Пусть орёт там в одиночестве».

К ночи он утихомирился и начал дремать. Когда в отделении все больные мирно спали, в бокс зашла хирург.
– Вижу, ты не спишь. – Как себя чувствуешь? – спросила она у Анатолия, так звали моего героя.
– Спасибо, сейчас немного лучше… Болит, однако всё внутри, Анастасия Ивановна…
– Так и должно быть, – успокоила его она. – Сейчас посмотрю шов. Я старалась сделать маленький разрез… Называй меня просто Настей…
С этими словами она наклонилась к нему и раскрыв простынь, заглянула под наложенный на рану пластырь.
– Ничего подозрительного, внешне всё нормально, – заключила она, накрывая вновь его простынею и, как бы нечаянно погладила его мирно дремавшее «хозяйство». При этом её грудь вплотную приблизилась к лицу Анатолия, и он ощутил возбуждающий запах женского тела…
– Тише, тише, не делай резких движений, шов может разойтись, – прошептала она, снимая его руку со своей довольно соблазнительной коленки.  – Ты, я чувствую, парень не промах…
Пододвинув к кровати табурет, она села рядом.
– Расскажи о себе. Из истории болезни я знаю, что тебе двадцать три года, не женат, живёшь в общежитии…

– Биография у меня короткая, демобилизовался, работаю на заводе… Родных нет, женщин тоже. С ними я ни разу не был...
– Так ты девственник! – прервала его она, – Ну, это дело поправимое…  Нет, нет… Вот это только не сейчас! – категорично заявила она, когда он положил руку на её бедро. – Этим займёмся позже…

Он сам не понимал, почему его рука оказывалась то на её коленке, то на бедре. Какие-то сверхъестественные силы управляли им. Она выглядела женственно и привлекательно и, вместе с тем, очень доступной для общения. Анастасия ушла, тихо прикрыв за собою дверь. Спать не хотелось, но очень хотелось отлить. Он нажал кнопку вызова дежурной медсестры. Пришла молоденькая девушка, с которой он общался ещё до операции и с которой даже успел познакомиться.
– Валечка, хочу сходить по малой нужде. – До утра не вытерплю…
Когда она принесла ему, так называемую «утку» и начала помогать ему повернуться на бок, он попросил её отвернуться. Отставляя наполненную «утку», она с упрёком стала ему выговаривать:
– Да видела я твое «хозяйство», когда брила тебя. – Совсем забыл, что ли?.. Были тут и не такие… Анастасия, небось, уже к тебе приходила?.. Смотри, затрахает в доску и глазом не моргнёшь… Она у нас баба голодная, муж год назад умер, так она под всех мужиков ложится без лишних разговоров. Особенно любит попавших в больницу. У всех анализы здесь берут, заразы не подхватит, вот и даёт всем, кто попросит.
– Ну, а ты сама, как относишься к этому делу? – спросил он с надеждой.
– Положительно. Тебе, если замуж возьмёшь, то отказывать не буду…
– А ты, что ещё не была замужем?
– Была, да сплыла. Разошлась, правда, пока ещё неофициально…

Валя ушла, а у него, как говорится, сна ни в одном глазу. Начал вспоминать разговор с Анастасией и то, что рассказала о ней Валентина. Что-то ему начало подсказывать о возможной связи с Настей. Решил действовать смелее… С этой мыслью заснул, но через некоторое время почувствовал, что в боксе он не один. Открыл глаза и увидел стоящую у его кровати Анастасию.
– Хотела тебе назначить снотворное, но ты, я вижу, и без него спишь. Как себя чувствуешь?..
– Очень даже не плохо. Ты приснилась, – соврал он…
– Ну, и как же я тебе приснилась? – спросила игриво она, садясь на край кровати у его ног.
– Стыдно рассказывать, но было мне хорошо с тобой…
– Надеюсь, это не то, когда я тебя оперировала?..
– Тогда было приятно смотреть на твоё красивое лицо.   Захотелось поцеловать и ещё чего- то…
– Ты очень этого хочешь? – а что ты знаешь обо мне?
– Валя кое-что рассказала.
– Меньше слушай эту Валю. Наверное, наболтала, чёрт знает, чего? Ложусь под всех подряд, даю налево и направо?
– Примерно так, но я не поверил. Ты такая строгая и красивая.
– Знаешь, отчасти она говорила правду. Ложусь не под всех. Был один, но женатый. Я так устала быть одинокой. Хочу постоянного мужчину. Какая жалость, что ты совсем молодой, Двенадцать лет разница. У меня две дочери. Десять и тринадцать лет. На замужество с тобой я не надеюсь, но ты мне очень понравился. Твой сон я могу претворить в жизнь, если ты этого сильно захочешь…
– Представь себе, уже хочу.
– Для этого надо немного подождать. Снимем кетгут со шва. Это дней семь должно пройти.  Домой привести я тебя не смогу. Придётся заниматься этим здесь. Тебе со мной понравится.
С этими словами она отвернула простынь и положила руку на низ его живота.
– Не больно?.. Здесь?.. А здесь?..
Здесь у него не болело, но когда он почувствовал её пальцы на своём члене, то моментально возбудился. Увидев это, она сказала:
– Мой мальчик, ты такой чувственный… Меня ты тоже сильно возбуждаешь, я очень  хочу тебя приласкать, но тебе сейчас нельзя делать резких движений. А сейчас – спокойной ночи!

Анастасия ушла, тихо прикрыв за собою дверь. Анатолий долго не мог уснуть. Её обещание взбудоражило его. Он мысленно рисовал себе разные картины близости с нею, и Валя в его мечтах отодвинулась на задний план. Хотя, и её он не забывал совсем.
Заснул сладким сном и проспал до самого обеда. А еда была скудной, только куриный бульон и немножко манной каши. Есть хотелось страшно, пустой желудок напоминал о себе, но вспоминая ночь, тут же чувствовал, что плоть начинает тоже давать о себе знать. Ужин опять ничем не порадовал. Ночью спал уже в общей палате. Утром самостоятельно сходил в туалет.
 
Молодой организм набирал силу быстро. Через трое суток Валя пришла на ночное дежурство. В процедурной комнате, смазывая ему зелёнкой шов, она сказала: «Сегодня тяжёлых нет, если хочешь, приходи после отбоя в сестринскую комнату».
С учащённым сердцебиением около полуночи он подошёл к знакомой двери и вошёл в неё. Валя занималась какими-то сестринскими делами, но увидев его, подошла к двери и закрыла её на ключ.
– Ну, что?.. Будешь просить? – Не получишь, пока не заживёт шов, – сразу обескуражила она его, – через три дня придёт на дежурство Анастасия. У неё можешь не просить, она сама предложит. А я там, где работаю, не даю…
– А зачем пригласила?..
– Какой ты быстрый!.. Хочу узнать о тебе всё. Ласковый ты или грубый, можешь ухаживать или нет?..
Сразу предупредила, что ничего не будет. Зато позволяла ласкать себя где угодно. Зацеловав обе её небольшие грудки, он опустился ниже и достиг объекта своей мечты. Увидев во всей красе женский орган, он захотел большего, но рана без боли не позволяла применить силу, а Валя ему категорически заявила:
– Ну, я же сказала, что сейчас тебе нельзя… Какой ты активный…

Успокоившись, рассказывали друг другу о себе. Валя, оказывается, после окончания медучилища, работала в своей станичной больнице медсестрой. Ей двадцать два года. Отец, вернувшись с войны, умер от ран, а мать живёт в станице. Братьев и сестёр нет. Вышла замуж, но муж загулял сразу после свадьбы и ушёл к другой. В станице стали называть её «брошенкой». Она не выдержала и уехала. Работает третий месяц здесь, живёт на квартире у знакомых…

Анатолию тоже было что рассказать о себе. Он ей долго рассказывал, а после вдруг предложил:
– Валя, выходи за меня. Я скоро сдам на разряд, буду хорошо зарабатывать. Пойдём жить на частную квартиру, через несколько лет дадут квартиру от завода. Нарожаешь мне детей…
– Я не знаю, но мне надо сначала развестись, –  неуверенно сказала она, – это очень сложно…

Как жаль, что летом рассвет наступает рано. Ещё до восхода солнца он покинул сестринскую комнату. Начал думать о превратностях судьбы. До больницы на него женщины не обращали внимания, а тут вдруг сразу две заметили его. «Надо было ещё раньше попасть сюда», –  подумал он. Влюбиться по-настоящему ни в одну, ни в другую он ещё не успел. Но кобелизм, видимо, достался ему по наследству от отца. Против генетики не попрёшь. Когда говорил Валентине о женитьбе, то здесь он не врал. Чем-то она его зацепила, и если бы пошла с ним до конца, то может быть их судьбы сложились иначе.
 
К Анастасии у него было совсем другое отношение. Разница в возрасте, да и во всём остальном, не давала ему повода думать о серьёзной связи. Это в наше время разница в двадцать и даже тридцать лет у некоторых молодых мужчин не вызывает чувства унижения, а Анатолию казалось, что это страшный мезальянс. Однако его с ещё большей силой тянуло к ней.
Анастасия пришла на работу через три дня. Увидел мельком её в коридоре. Поздоровались и она успела сказать: «Приходи ночью в ординаторскую». Весь день она удаляла аппендиксы, зашивала грыжи и находилась в предвкушении наметившейся связи с молодым парнем: «Мне уже тридцать пять, – думала она, – муж был на двадцать пять лет старше, долго болел. А мне так хочется молодого тела. Но надо быть предельно осторожной. Могут разойтись швы… Хотя, после операции прошло уже восемь дней. Рискну…». 
Её судьба не отличалась от судьбы многих женщин её поколения. Когда подошло время выходить замуж, оказалось, что не за кого – война забрала почти всех сверстников. Любимый парень с фронта не вернулся.  Во время учёбы в институте на неё обратил внимание холостой профессор и предложил руку и сердце. С мужем, прожила почти пятнадцать лет, родила двух дочерей. Защитила кандидатскую диссертацию. В самом расцвете своего женского здоровья потеряла мужа. Все заботы по воспитанию детей легли на её плечи. Овдовев, она хотела выйти вновь замуж, но те, кто обращал на неё внимание, были женатыми. Холостые – не хотели надевать на себя «хомут». Быстро уходили. Была она женщиной, как в народе говорят, «слабой на передок» – уступала многим, но соблюдала осторожность, регулярно принимая противозачаточные таблетки. Самыми подходящими мужчинами считала попавших в больницу с грыжами или, как Анатолий, с аппендицитами.

Анатолий весь день был в сладком предвкушении встречи с нею.  Шов не болел, но сковывал движения и боль возникала только, когда он напрягал живот, но ходить уже мог свободно. Наконец, ему стали давать более калорийную пищу и чувство голода уже его не мучило. День тянулся мучительно долго. И вот час настал.
В эту ночь Анастасия, как врач хирургического отделения, дежурила одна.  Медсестра находилась в сестринской комнате. Больные спали. Анатолий прокрался к двери ординаторской и вошёл во внутрь комнаты.
– Тебя никто не видел? – спросила она, замыкая дверь.
– Все давно спят…
– Ложись на спину на диван, я сделаю осмотр.
Когда гибкие пальцы Анастасии стали прощупывать живот Анатолия, реакция его мужского достоинства последовала тут же. Увидев это она сказала:
– Мой мальчик, я очень хочу тебя, но боюсь, что внутренний шов может разойтись и тогда начнутся осложнения. Давай договоримся, что ты будешь предельно осторожен и будешь делать только то, что я тебе скажу. Никаких резких движений… А сейчас поднимись…

Услышав такое признание от Анастасии, Анатолий окончательно осмелел и тут же обнял ее довольно крепкое тело. Стоя целоваться с нею было очень удобно, что они и делали минут десять.
Но вот наступил момент, когда она, распахнув халат, сняла оставшиеся интимные части женского туалета. Анатолий понял, что пришла пора расстаться с девственностью и тоже разделся догола. Увидев обнажённое тело Анастасии, и сразу же вспомнил Валины слова: «Смотри, затрахает в доску…».

И было чем. Её широкие плечи подпирали две массивные груди с внушительными сосками, торчащими грациозно и заманчиво, а крепкие руки хирурга тянулись к нему, как щупальца спрута.  Груди у неё были чуть ли не втрое крупней Валиных, а их большие коричневые соски упирались в его подбородок, предлагая себя для поцелуев. Она оказалась выше его ростом, и ему было очень удобно брать соски по очереди в рот и щекотать языком.  Это сильно её возбудило. В поцелуях Анастасия гораздо превосходила Валю. Её язык, как казалось ему, обследовал все тридцать два его зуба, но и он даром время не терял. Когда его рука надолго задержалась в самом интимном месте её тела, она решила, что «пациент созрел» и предложила:
– Анатолий, подойди к столу и упрись задом в его торец. Я всё буду делать сама… Ты не делай встречных движений… Стой смирно…

Он был у неё не первый, и она знала, что и как надо делать. Ухватившись руками за края стола, она бёдрами прижала его к столу, придвинулась вплотную к его паху и место встречи мужского и женского начал состоялось. «Процесс» пошёл очень активно. Анатолий, обхватив её ягодицы руками, старался прижаться к ней плотнее.
– Тише, тише, не делай встречных движений... Стой смирно. – Я сама, – шептала она…

Конечно, Анатолий, в своих эротических грёзах представлял себе свой первый половой акт совершенно не так. Себе он всегда отводил главенствующую роль. А сейчас его мужское достоинство казалось ему даже не достоинством, а вешалкой, на которой повисла его первая женщина. Однако ему было очень приятно. Натренированные интимные мышцы её плоти словно мягкими горячими жерновами перемалывали головку его плоти под сладкий шёпот их хозяйки. Первый оргазм наступил у него очень быстро. Для Анатолия это был первый в жизни оргазм в контакте с женщиной. Это было так непередаваемо сладко, что он желал повторения.
– Толечка, останься… Я хочу еще…
А он и не думал выходить. Она повторила эту фразу ещё пару раз – как только он замирал после очередного оргазма на короткий отдых. Наконец, вся обмякла и повисла на нём.
– Мой мальчик, как мне приятно с тобой. Не передать словами…
Но теперь он её не отпускал. Его коробило обращение к нему: «Мой мальчик». Решил доказать, что он не мальчик. Но и она была давно уже не девочка. Через минуту оживилась и стала с новой силой продолжать успешно начатое дело. На этот раз соитие продолжалось довольно долго. Внушительный зад Анастасии, совершая вращательно – поступательные движения, прижимал Анатолия к торцу стола с такой силой, что там, как выяснилось позже, образовались гематомы, или по-простому – синяки.
После обоюдного оргазма она уже не просила продолжать, а села в изнеможении на диван. Обессиленная, она призналась: «Всё, Толечка, я больше не могу. Меня так не имел ещё никто. Давай сходим в туалет».
Туалет находился рядом с ординаторской и поход туда не занял много времени. Расставаться ни ему, ни ей не хотелось.  На диване целовались уже не так жарко. Как поётся в одной песне: «утомились лаской губы и натешилась душа».
За окнами забрезжил рассвет. Расстались очень тепло. Она восторженно отзывалась о нём, как о мужчине и обещала новые встречи. Однако Анатолий чувствовал себя каким-то опустошённым, вывернутым наизнанку. Как будто не он, а его отымела по полной программе опытная, бывалая женщина. «За всё надо платить, – думал он, – она классно вырезала аппендицит, а я рассчитался тем, что имею. Баш на баш, как говорят, кажется, татары».

Возвратившись в палату, он проспал до самого ужина. Через сутки пришла на дежурство Валя.  Пригласила прийти. Встретившись с нею после отбоя, он был очень корректен. Не домогался, не тискал её грудь, но целовал с удовольствием, использовав уроки Анастасии. Это, видимо, очень возбудило Валю – её так не целовал муж. Она словно загипнотизированная сама стала проявлять активность в ласках. Её руки оказывались там, где он их совсем не ожидал.  Анатолий сразу почувствовал перемену в её желании и взял инициативу на себя. Когда желания их полностью совпали, она предложила:
– Давай выйдем на улицу. Там во дворе есть беседка…

Станичная девчонка, она не была столь опытной, как Анастасия.  Вышла замуж, но ни первой брачной ночи, ни второй, даже медового месяца у неё не было. Муж, сколько не пытался лишить её девственности – ничего у него не получалось. Слишком грубо он хотел добиться цели, а она боялась боли. Он убежал к своей любовнице, а она, затаив обиду, уехала в город. Сейчас захотела испытать всё, что ей положено природой с другим парнем, который так неожиданно ворвался в её жизнь. Уложила в сумочку старую простынь и тюбик вазелина. Ещё в училище подруги ей рассказывали, как их лишали невинности, и она решила всё предусмотреть.

Была тёплая летняя ночь. Неосвещённый двор больницы утопал в зелени деревьев. Беседка находилась в глубине двора. В те годы входная дверь этой маленькой больницы не закрывалась и мимо ночного сторожа пройти можно было без особых проблем. Сказали ему, что идут слушать соловьёв. В эту ночь соловьи почему-то молчали. Но им было не до соловьёв.
Внутри беседки стояли длинный деревянный стол и две низкие лавочки по его бокам. Этот стол оказался любовным ложем, но к сожалению Анатолия, не брачным. Об этом чуть позже.
Уложив Валю на расстеленную ею простынь, он всё же сделал стоя то, что не удалось её мужу лёжа в постели. Были стоны, были попытки выскользнуть из крепких объятий Анатолия, но он цепко удерживал её ноги на своих плечах, прижимая её тело к столу. Вазелин пригодился очень кстати. В беседке они не наследили, но когда вошли в корпус больницы, то увидели пятна крови на его брюках и на её халате.
– Не беспокойся, снимай брюки, я застираю их и свой халат. До утра высохнут…

Всё обошлось. После пересменки Анатолий проводил Валю до ворот больницы. Решили пожениться. Через три дня его выписали из больницы. Анастасии почему-то в больнице не было. Встретился с Валей на её съемной квартире. Валя была очень грустной.
– Валечка, что - нибудь случилось?..
– Да, случилось. Мама вызывала меня на переговорный пункт. Говорила, что очень болеет. Если она умрёт, то я буду сиротой. Родственников у меня нет. Муж ходит к маме и просит прощения, умоляет её уговорить меня вернуться. Вот письмо получила, пишет, что готов мне ноги мыть и воду после пить. Не знаю, что делать?.. Наверное, всё же вернусь…
– А чем ты объяснишь мужу потерю девственности?..
– Он со мной был всего две ночи, а после ушёл к другой, даже не догадываясь, что я девственница…

Решили устроить прощальную ночь. Никаких противозачаточных средств не применяли. Таких оргазмов он с Анастасией не испытывал. Судорогой сводило мышцы бёдер и таза. Валя ничего подобного не испытывала, но отдавалась с удовольствием.
– Если забеременею, то буду рожать, – шептала она ему, – Это будет моя месть мужу.
Расставание было печальным. Оба понимали, что это навсегда. Валя взяла расчёт и уехала. С Анастасией контактов больше не было. У неё появился новый, более перспективный любовник, её ровесник.  Анатолия ожидали новые приключения в его холостяцкой жизни.

                Сорок лет спустя
             Встретился он с Валей совершенно случайно. На Центральном рынке города захотелось ему купить в небольшом ларьке макарон. Стоя в небольшой очереди, обратил внимание на продавщицу. Её лицо показалось ему очень знакомым. «Неужто Валя, – подумал. – Не может быть!».
– Валя, ты меня узнаёшь? – обратился к ней, когда очередь его подошла к окну.
– Больно лицо ваше знакомое… Что будете брать?..
– Макарон, пожалуйста, килограмм…
Насыпая в полиэтиленовый пакет макароны, она внимательно смотрела на весы, но, когда стала завязывать пакет, вдруг сказала: «Тебя я узнала ещё, когда ты остановился у ларька. Думала, что не узнаешь… Всё же узнал…».

Договорились встретиться после её работы. На дворе было лето двухтысячного года. Вечером он её встретил, и они направились в ближайший сквер. Нашли свободную лавочку.
– Ты, я вижу, поменяла профессию, – начал он первым разговор, – не стала учиться на врача?..
– Было некогда… Дети пошли один за другим, а после внуки…
– И много у тебя детей?
– Детей трое. Первая дочь от тебя и от мужа ещё двое. – Сын и дочь…
– А как же муж на это отреагировал, что дочь не его?.. И почему ты решила, что она от меня?..
– Ну, в медицине я кое-что тогда понимала и обвести его вокруг пальца мне не составляло большого труда. По срокам он придраться не мог. Я с ним переспала через два дня после нашей с тобой прощальной ночи. Дочь родилась очень похожей на меня… Такая же рыженькая. У меня глаза зелёные, у мужа – голубые. А у неё карие – твои… Но с возрастом она становилась всё больше похожей на тебя…
– Почему ты живёшь в городе, а не в своей станице?
– Пять лет назад Павел, мой муж и зять, муж Ольги, твоей дочери – погибли в ДТП. Я переехала жить к ней чтобы помогать растить внуков. Она живёт в городе. Дети её сейчас уже взрослые… Сын служит в Армии, дочь заканчивает школу… Мама моя умерла десять лет назад…
– А другие твои дети чем занимаются?
– Младшая дочь замужем, есть трое внуков, сын разошёлся, платит алименты на внука. Оба работают в станице. Дочь – учителем, сын – агрономом после окончания институтов.
– Да, трудная у тебя жизнь была все эти годы, – задумчиво произнёс Анатолий. – Не говорила дочери, что отец ей не родной?
– Зачем!? Она так любила Павла, и он её… И что она обо мне подумала бы?..
– Хочу посмотреть на неё. Всё-таки моя кровиночка…
– Посмотреть можешь , она с понедельника подменяет меня. Мы работаем с ней вместе.  Но прошу тебя – не вздумай что-либо говорить о своём отцовстве. Не надо ворошить, то, что не сбылось… Расскажи, как ты жил эти годы?..
– После больницы очень тосковал по тебе…
– Вот только не ври… Моя подруга, работавшая в бригаде Анастасии операционной сестрой, писала мне, что Анастасия очень тосковала по тебе и рассказывала ей, как здорово ты её оттрахал. И меня ты тогда тоже здорово поимел… Целку сломал, дитя заделал, за что тебе большое спасибо…
– Ну, что было, то было. А вот жениться я хотел всё же на тебе…
– Ладно, не будем ворошить старое. – Как живёшь сейчас?..
– Женат. Двое взрослых детей – сын и дочь. Есть внуки…
– Любовница, небось, тоже есть?..
– Была, не скрою, но давно – четыре года назад. Попался. После этого с женой отношения стали более чем прохладными…
– А я вот уже давно не имею никаких отношений ни с кем. С мужем прожила тридцать пять лет. Он погуливал, но я прощала из-за детей. Осталась без него. Окунулась в дочкин бизнес. У неё есть богатый любовник, женатый. Вместе крутятся в торговле… Мне купили двухкомнатную квартиру. Живу одна в ней. Но чаще живу у Ольги. Помогаю по хозяйству…
– Может быть пригласишь к себе?..
– Будешь просить? – А я возьму и дам… Что будешь делать?..
– Тряхну стариной. Мне уже шестьдесят три, но порох в пороховнице ещё есть. Правда, песок тоже сыпется… С женой года два не было секса. Спим в разных комнатах. Она на пять лет моложе, после удаления миомы говорит, что уже не хочет, а я не настаиваю. Вчера отправил её в санаторий…

Они оба захотели сейчас окунуться в пору своей молодости. В конечном счёте, они не были совершенно чужими людьми – у них была общая дочь. Когда в её квартире они стали целоваться, то им показалось, что молодые годы вернулись вновь. Вот только бёдра у неё стали чуть ли не вдвое шире, и талия тоже уже не девичья, а у него небольшой животик выпирал из-под брючного ремня. Да и лысина тоже не украшала. Когда дело дошло до постели, она вдруг предложила:
– Давай потушим свет, чтобы не видеть друг друга…
Конечно, два года без практики сказались на сексуальных возможностях Анатолия. Не сразу он вернулся в «большой секс», как сказал какой-то юморист, но Валя оказалась такой ласковой и нежной, далеко не той неопытной и боязливой девушкой, какую он в молодости познал. Две недели у них длился медовый месяц.

И тут приехала супруга Анатолия. Довольная и весёлая.
– Всё, мой дорогой, расходимся. – Я в санатории полюбила молодого человека…
– На много моложе меня? – удивлённо спросил Анатолий.
– Ему шестьдесят …
– Да, «молодым везде у нас дорога» – почему-то вспомнилось ему… И что будем делать?
– Ухожу жить к нему. Детям всё объясню сама. – Не печалься и не хмурь бровей, – как говорил Сергей Есенин. – Счастливо оставаться…
Анатолий ни слова не сказал уходившей супруге. «Всё, что ни делается в жизни – всё к лучшему», – подумал он, снимая трубку городского телефона.
                Конец      
******************************************