Первая ёлка

   Место, где я родился перед самой войной не очень богато лесами. Это почти на границе Тамбовской и Рязанской губерний. А были когда-то здесь леса непроходимые. Воинственные степняки и даже татаро-монгольские орды откатывались назад, натолкнувшись на них. Но наши далекие предки занимались подсечным земледелием, выжигали их под будущие поля,  делали засеки на лесных дорогах,  чтобы оградиться от непрошенных гостей. Потом добротная древесина потребовалась  для строительства молодого российского флота. Так наша местность превратилась в лесостепь, а проще говоря в знаменитую русскую равнину. Самые близкорасположенные к дедовскому  селу леса представляют собой  великолепные сосновые боры. А вот ельники у нас редко встречаются. В разных местах за неимением елок ставят на Новый год и другие деревца,  которые есть под рукой. В странах Индокитая,  например, украшают на новогодние праздники мандариновые деревья, в нашем Севастополе популярна крымская сосна. Мне довелось на далеком заполярном острове Кильдине вместо елки украшать местный  можжевельник. О чем, кстати, я  очень пожалел потом. Этому маленькому деревцу, «высившемуся» над стелющимися полярными березками аж на целых полметра  оказалось отроду не меньше трехсот лет. Его возраст я определил по количеству годовых колец на срезе. Говорят, возраст человека можно определить по тому, сколько новогодних елок было в его жизни. Это не всегда так - у меня елок на пять меньше, чем прожитых лет. Не состоялись они в моем военном детстве и первом послевоенном году.
Война, в прямом смысле , не докатилась до наших мест, немцы только бомбили изредка близлежащие железнодорожные станции.  С отцом мы увидели друг друга впервые  лишь в 1946 году. Перед войной он поступил в Московскую  военно - ветеринарную академию  и ушел оттуда на фронт прямо  с известного всем нам ноябрьского парада. Потом на его боевом пути были оборона Москвы и Смоленск, окружение под Ельней, Ростов, Кавказ, Кишинев, Минск, Киев, Варшава… Письма  с фронта , насколько я понимал  это в своем беззаботном возрасте, приходили редко. Мать учительствовала в соседнем селе, куда ходила пешком каждый день почти за десять километров. Однажды она пришла домой раньше обычного , очень радостная. Обняв меня, сказала: « У тебя сегодня день рождения и такой тебе дорогой подарок от отца и нашей армии. Сегодня наши войска взяли Берлин, война кончилась!»  Сколько радости было вокруг. Но мать, конечно, ошибалось, она не знала тогда, что войны не кончаются никогда, и эта еще продолжалась. И только через неделю измученная, голодная, но ликующая и счастливая Прага встречала своих освободителей. Отец много рассказывал об  этом времени.
Братья –славяне, как он называл знакомых офицеров из Первого чехословацкого корпуса, нашли ему жилье, хозяевами  которого были  приветливые пожилые люди, супружеская чета. Отцу они очень были рады, хотя на их лицах была непроходящая печаль. Их дочь и  ее  жених были убиты в перестрелке с фашистами на улицах Праги  незадолго  до прихода освободителей.  Старику в молодости довелось прожить несколько лет в России, и он неплохо говорил по - русски.  До войны на первом этаже их дома располагался принадлежавший им же маленький то ли антикварный ,  то ли  музыкальный магазин. У витрины, задернутой гофрированной  жестью, раскачивался на ветру кованный из металлического прутка силуэт скрипки. Отца поселили в комнате, где раньше жила дочь хозяев. На стене висела ее фотография, с которой смотрела  белокурая большеглазая девушка. Рядом висела скрипка, наверное, тоже ее. Отец, распаковав свой нехитрый военный багаж и снеся на кухню паек, стал располагаться дальше, поставил на столик фотографию жены.
За полгода пребывания в Праге он стал почти полноправным членом этой немногочисленной семьи. Хозяева в разговорах с ним часто повторяли, что его пани Клава очень похожа на их Ганку. Отец почти каждый день приходил со службы в этот дом. Единственная командировка за это время была связана с его участием в Параде Победы.
Накануне Нового года отец пришел с веткой елки в руках и другими праздничными атрибутами. Вечер в маленькой гостиной был очень задушевным и добрым, первый послевоенный новогодний вечер. Но он был последним вечером  службы моего отца в Праге. В конце застолья отец сказал, что ему надо собираться в дорогу, что его переводят служить из Чехословакии на родину. Хозяева и были рады за отца, думая что он наконец увидит свою семью, и в тоже время  огорчены тем , что он  их покидает. Все было собрано к отъезду, были вручены подарки на память хозяевам. На столике лежали документы и была еще не убрана фотография, прислоненная к вазе. Утром, когда умывшись и побрившись отец вернулся в комнату и стал убирать оставшиеся вещи со столика, рядом с фотографией обнаружил перстень с большим сияющим камнем. В дверях стояли хозяева. У них на устах был уже ответ на его непрозвучавший еще вопрос. « Это, Вольдемар, для твоей пани, » - сказала хозяйка ( она, в отличие от хозяина, никогда не называла его Володей) –  « Этот перстень был приготовлен нами для Ганки на ее будущую свадьбу. Мы хотим, чтобы он принес счастье твоей Клаве. » Отец не посмел отказаться.
В начале  сорок шестого отец приехал домой, чтобы повидать нас. Месяц спустя мы уже ехали к его новому месту службы в Закарпатье. Сначала это были Черновицы, потом мы жили в Ужгороде. Это было неспокойное, мягко говоря, время. Перед сном отец укладывал под подушку пистолет, на тумбочку ставил гранату. Домик, в котором мы жили с еще одной офицерской семьей, стоял  на отшибе и эта предосторожность была не лишней. Война продолжалась. Зверства бандеровцев были в самом разгаре. При каждом удобном случае они убивали наших офицеров, у солдат, если могли, просто отбирали оружие, при объявленном военном положении тех потом ждала незавидная участь.В соседней воинской части однажды были вырезаны солдаты дежурившие на КПП ,а на ее воротах бандеровцы написали :» Здесь была черная кошка « ,Помните у Вайнеров якобы такое писали грабители складов и магазинов. В данном случае дела были куда серьезнее.


 Часты были расправы над офицерами и их семьями, когда те выезжали на хутора, чтобы купить у гуцулов хоть каких – нибудь продуктов. И вот в  такое время офицеров независимо от их специальности и рода войск перед выборами посылали агитировать местное население за советскую власть. Многие из них не возвращались живыми из отдаленных поселков и гуцульских хуторов. Не избежал подобной командировки и мой отец, причем находился в ней почти  три месяца. Мы с матерью уже отчаялись надеяться на его возвращение. Мать в это время ждала появления на свет моего среднего брата, паек давно кончился, с выплатой отцовской зарплаты тоже было плохо, как у теперешних офицеров. Но отцу, как и на войне ,повезло. Бандеровцы сожгли и обстреляли хутор, на котором он был накануне. Перед Новым годом до матери дошел слух,  что отец возвращается наконец. Обрадованная, она суетилась, не зная, как отметить это событие и надвигающийся новогодний праздник. Но какое – то решение было принято. Утром ездовой Евдокимов, пожилой солдат, прошедший войну рядом с отцом, потерявший семью на смоленщине, повез мать на служебном тарантасе на рынок. Оттуда они привезли  через некоторое время двух ощипанных невзрачных кур и замечательную пушистую елку, да такую высокую,  прямо – таки настоящую карпатскую ель. Как потом выяснялось, за все это было заплачено тем самым перстнем из Праги.
Ближе к полночи приехал отец и был у нас большой новогодний праздник, была моя первая в жизни новогодняя елка. На этой карпатской красавице висели на нитках печенье из пайка, грецкие орехи, завернутые в фольгу, карамельки и даже блестящие начищенные стрелянные гильзы.  А в полночь засветилось на ней несколько самодельных свечей.
С той поры пошло так много времени. Моя мать, простая сельская учительница, не очень разбиралась в драгоценностях, была к ним равнодушна и в дальнейшей своей недолгой жизни. Я не помню точно сейчас, как выглядел перстень « для пани Клавы» и сколько карат было в его бриллианте. Но с течением лет моя первая елка становится мне все дороже. Дороже всех, что светятся в новогоднюю ночь в окнах большого города, да и, простит меня матушка – природа, наверное всех, что растут сейчас на земном шаре.



                Ю. Азаровский
                09. 12. 2000 г.


Рецензии
Ваша история, Юрий, меня впечатлила, это, практически, исторический документ. Я бы (если бы меня спросили) порекомендовала бы почитать Ваш рассказ школьникам, включив в учебник. Да и взрослым многим не помешало бы его прочитать.
Благодарю Вас.

Наталина Смолл   24.03.2022 23:57     Заявить о нарушении