Стиль работы Верховного ч. 2 Осень 1941

Стиль работы Верховного.
 
Осень 1941 года.

(Продолжение. Предыдущая глава:http://proza.ru/2020/05/31/656)

Осенью 1941 года обстановка на всех направлениях советско-германского фронта оставалась крайне тяжелой. Под натиском гитлеровского вермахта советские войска продолжали отступать, попадали в окружения, заканчивавшиеся грандиозными катастрофами.
Как уже говорилось, к сожалению, далеко не все полководцы и военачальники в то тяжелое время оказывались «на высоте положения» и показывали своим подчиненным пример стойкости, мужества и отваги в боевой  и  тыловой обстановке.
Многие дрогнули, потеряли веру в себя и в силу РККА, уверились неизбежности победы гитлеровцев и «опустили руки».
Посмотрите на этот документ Ставки ВГК:

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК  № 001511   
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ
ВОЙСКАМИ  ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ  О НЕДОСТАТКАХ
В РАБОТЕ ШТАБА ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
1 сентября 1941 г.
По имеющимся в Генштабе данным, в работе штаба Одесского военного округа имеют место серьезные недочеты. Так, приказ командования Южного фронта о формировании штаба Резервной армии за счет штаба округа по существу не выполнялся…
…штабом фронта на эту же должность был назначен генерал-майор Егоров, который прибыл в штаб ОдВО и, не приступая к работе до 15 августа с. г., пьянствовал в санатории комсостава.
Егоров арестован.
В отделе автобронетанковых войск начальником работает генерал-майор Поликарпов и майор Васильченко. Кто кому подчиняется и каковы их функции, — оба не знают.
Начальник штаба округа полковник Кашкин паникерствует и среди комначсостава прямо заявляет: немец нас победит, нам воевать нечем…
…
Оргмоботдел качеством личного состава формируемых соединений не интересуется  и  не знает,  каким именно  составом  соединение укомплектовано.
Сообщаю вышеизложенные факты, прошу принять соответствующие меры.
О принятых мерах прошу поставить меня в известность.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандующего
Начальник Генерального штаба
Маршал Советского Союза Б. ШАПОШНИКОВ
ЦАМО. Ф. 96а. Оп. 1711. Д. 1. Л. 4, 5. Заверенная копия.

Как известно, «меры» в то военное время,  могли принять самые крутые, невзирая на чины и прежние заслуги провинившегося.

Вот и тут реакция Сталина  на пьянство генерал-майора Егорова была незамедлительной:
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 001742
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЮЖНОГО ФРОНТА О ПРЕДАНИИ СУДУ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ЕГОРОВА Д. Г.
7 сентября 1941 г.
Верховный Главнокомандующий согласен с преданием суду Ревтрибунала генерал-майора Егорова Даниила Григорьевича за пьянство и невыполнение боевого приказа.
По поручению Ставки Верховного Главнокомандования Начальник Генерального штаба Б. ШАПОШНИКОВ
НАМ О. Ф. 48 а. Он. 3408. Д. 4. Л. 178. Подлинник.

Ну, тут уж, как нам показывают в современных дерьмовых киноподелках о Великой Отечественной, следователи и особисты  и должны были бы развернуться во всю свою злодейскую мощь: ведь сам Сталин, в совсекретной директиве, дал «добро» судить этого генерала Егорова!
В нынешнем «кине» злобные следователи его бы непременно измордовали, избили бы табуреткой по голове и расстреляли у стенки какого-нибудь батальонного сортира.
Так ведь, примерно, нам изображают следствие в нынешних «киношедеврах»?!
Тем более  что «сам Сталин» приказал судить Д.Г. Егорова!

А вот что было в реальности.
Как ни странно это, для современных почитателей либеральной публицистики, несмотря на сталинское указание на предание Егорова суду, после рассмотрения дела в Ревтрибунале, генерал-майор Егоров Д.Г. не был ни расстрелян, ни даже разжалован!
Он был лишь понижен в должности, и в сентябре 1941 года назначен командиром 469-го стрелкового полка (150-я стрелковая дивизия), который в конце сентября — начале ноября отличился в боевых действиях на таганрогском направлении во время Донбасской оборонительной операции, а затем участвовал в ходе контрудара войск Южного фронта.
 
За умелое командование полком в этих боях генерал-майор Даниил Григорьевич Егоров был награждён орденом Красного Знамени (!!!) и назначен на должность командира 150-й стрелковой дивизии!
 
Как видим, Егорову не только простили его пьянство в боевой обстановке, из-за которого он и попал Директиву Ставки ВГК, но после того, как он доблестно проявил себя в боях, даже наградили орденом и назначили командиром дивизии!
 Его дивизия  принимала участие в боевых действиях во время Ростовской наступательной операции, в ходе которой освобождала Ростов-на-Дону.

Дальнейшая судьба Д.Г. Егорова, как и многих миллионов других советских бойцов и командиров,  была трагической.
В мае 1942 года дивизия под командованием Егорова, в составе войск 57-й армии попала в окружение в ходе Харьковского сражения, и почти вся погибла. В бою 25 мая 1942 года у села Протопоповка (Харьковская область) генерал-майор Даниил Григорьевич Егоров погиб.
Светлая ему память…

А ведь порой Верховный действительно «круто»  поступал с теми полководцами, кто неоднократно проявлял свои негативные морально–волевые качества и слабость характера на войне.
 
Вот как завершилась военная карьера бывшего маршала и Героя Советского Союза Г.И. Кулика (о котором уже шла речь в предыдущей главе):

ПРИКАЗ О КУЛИКЕ Г. И.**
№ 0041 2 марта 1942г.
Кулик Г. И., бывший маршал, Герой Советского Союза и заместитель Наркома обороны, будучи в ноябре 1941 г. уполномоченным Ставки Верховного Главнокомандования по Керченскому направлению, вместо честного и безусловного выполнения приказа Ставки “удержать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику занять этот район”, самовольно, в нарушение приказа Ставки и своего воинского долга без предупреждения Ставки, отдал 12 ноября 1941 г. преступное распоряжение об эвакуации из Керчи в течение двух суток всех войск и оставлении Керченского района противнику, в результате чего и была сдана Керчь 15 ноября 1941 года.

Кулик, по прибытии 12 ноября 1941 г. в г. Керчь, не только не принял на месте решительных мер против панических настроений командования крымских войск, но своим пораженческим поведением в Керчи только усилил панику и деморализацию в среде командования крымских войск.
Такое поведение Кулика не случайно, так как аналогичное его пораженческое поведение имело место также при самовольной сдаче в ноябре 1941 г. г. Ростова, без санкции Ставки и вопреки приказу Ставки.

Кроме того, как установлено, Кулик во время пребывания на фронте систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни и злоупотреблял званием Маршала Советского Союза и зам. Наркома обороны, занимался самоснабжением и расхищением государственной собственности, растрачивая сотни тысяч рублей на пьянки из средств государства и внося разложение в ряды нашего начсостава.
Кулик Г. И., допустив в ноябре 1941 г. самовольную сдачу противнику городов Керчи и Ростова, нарушил военную присягу, забыл свой воинский долг и нанес серьезный ущерб делу обороны страны.
 
Дальнейшие боевые события на Южном и Крымском фронтах, когда в результате умелых и решительных действий наших войск, Ростов и Керчь вскоре же были отбиты у противника, со всей очевидностью доказали, что имелась полная возможность отстоять эти города и не сдавать их врагу. Преступление Кулика заключается в том, что он никак не использовал имеющихся возможностей по защите Керчи, Ростова, не организовал их оборону и вел себя как трус, перепуганный немцами, как пораженец, потерявший перспективу и не верящий в нашу победу над немецкими захватчиками.

За все эти преступные действия Государственный Комитет Обороны отдал Кулика Г. И. под суд.
Специальное присутствие Верховного суда СССР установило виновность Кулика Г. И. в предъявленных ему обвинениях. На суде Кулик Г. И. признал себя виновным.
Верховный суд 16 февраля 1942 г. приговорил лишить Кулика Г. И. званий маршала и Героя Советского Союза, а также лишить его орденов Союза ССР и медали “XX лет РККА”.

Кулик Г. И. обратился в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой об отмене приговора.
Президиум отклонил просьбу Кулика Г. И. и 19 февраля 1942 г. вынес следующее постановление: “В соответствии с приговором Специального Присутствия Верховного суда СССР лишить Кулика Г. И. воинского звания “Маршал Советского Союза”, звания Героя Советского Союза, трех орденов Ленина, трех орденов Красного Знамени и юбилейной медали “XX лет РККА”.
На основании изложенного Центральный Комитет ВКП(б) исключил Кулика Г. И. из состава членов ЦК ВКП(б) и снял его с поста зам. наркома.

Предупреждаю, что и впредь будут приниматься решительные меры в отношении тех командиров и начальников, не взирая на лица и заслуги в прошлом, которые не выполняют или недобросовестно выполняют приказы командования, проявляют трусость, деморализуют войска своими пораженческими настроениями и будучи запуганы немцами, сеют панику и подрывают веру в нашу победу над немецкими захватчиками.

Настоящий приказ довести до военных советов Западного и Юго-Западного направлений, военных советов фронтов, армий и округов.
Народный комиссар обороны И. СТАЛИН.
** Так в документе сформулировано содержание приказа.
(ф. 4, оп. 11, д. 67, л. 91—93. Подлинник.
Опубл. в “Известиях ЦК КПСС”. 1991. № 8. С. 215—216.)


В современной либеральной публицистике (и особенно российской кинематографии) настойчиво внедряется в сознание людей миф о том, что простые красноармейцы и их командиры «сами по себе», чуть ли не поголовно, готовы были быстро разгромить немцев, или геройски погибнуть в бою, и единственное, что им мешало это сделать – вредительская деятельность особистов, политработников, да некоторых отдельных бестолковых и злобных командиров, стремившихся «закидать немцев трупами своих красноармейцев».
 
В гитлеровских листовках 1941 года неоднократно повторялся такой стишок: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича!»
 
Порой создается впечатление, что некоторые нынешние российские «мастера культуры»  приняли этот геббельсовский призыв, как руководство к действию, в нынешних реалиях лишь «политкоректно»  игнорируя только образ «жида» в своих «нетленках».

Теперь давайте посмотрим, какую обстановку на фронте видели простые солдаты, о чем они разговаривали между собой,  и как оценивали деятельность своих непосредственных командиров.

Почитайте потрясающие откровения старшего сержанта Шилова С.И.:
«ПИСЬМО
от рядового С. И. Шилова к  И. В. Сталину, направленное
начальнику политуправления Северного фронта
13 августа 1941 г.

Информация с Эстонского участка фронта о ходе боевых действий от старшего сержанта — коммуниста Шилова Сергея Иосифовича, из госпиталя г. Ленинград.

1. На Эстонском участке фронта боевые действия проходят в паническом настроении.
Большая часть командования убегает с передовой линии в тыл. Бойцы посмотрят: нет командира роты и командира взвода — и в панике отступают. Командование рот и взводов отойдут от передовой линии огня метров за 600—700, и когда бойцы за ними кинутся бежать и дойдут до них, то командиры приказывают бойцам вернуться обратно, а сами бойцов не ведут вперед. Командиры взводов в это время производят массовые расстрелы бойцов, а противник этим моментом пользуется .

2. Совершенно отсутствует связь между взводами и ротами и соседними частями. Приведу пример. 7 августа 1941 г. 320-й полк был в обороне. Наш 3-й взвод бил противника с фронта, а 2, 3-я и 8-я роты — с флангов. Соседа наш взвод не знал. В ходе боевых действий мы огонь противника сдержали, но он обошел нас с флангов. Соседние роты отошли, нас не известили, вследствие чего мы попали в окружение и понесли потери, а соседи нас не поддержали.
 
Второй пример. 857-я дивизия, 942-й полк. Слова больного бойца данной дивизии т. Васильченко. Атаковали противника и в первой атаке разбили его и продвинулись в глубину на 4—5 км. Остановились и ждали, какой последует приказ, но приказ было отдать некому.
Командный состав остался в 4 км.
В роте был один адъютант батальона, который побежал к комбату за приказом и налаживанием связи. Пока он ходил, противник собрал силы и предпринял контратаку. Мы понесли большие потери.
К тому же связи с артиллерией не было, и не зная о том, что мы продвинулись вперед, батарея открыла огонь и била по своей пехоте.

В-третьих. Среди командования идут споры, кому вести бойцов в атаку, приказы перепоручают вышестоящего начальства один другому, и поручение доходит вплоть до младшего комсостава и бойцов.

В-четвертых. Очень плохо организовано питание на передовой линии, до 2—3 суток люди бывают голодные, когда есть все возможности организовать питание, но ввиду плохой работы пищеблока люди не кушают своевременно и у них совершенно меньше боевой силы.

В-пятых. Настолько увеличился обоз, что почти всех эстонских лошадей запрягли бойцы в повозки, ездят с обозами и возят клок сена в повозке, но правят лошадью два бойца, 50% бойцов ездят в обозе, все дороги заняты обозом.
Если надо проехать батарее на новую позицию или пройти машинам с боеприпасами, то нужно положить много труда, чтобы их убрать с дороги . Кто боится идти на передовую, ловит лошадь в поле и едет в обоз.

В-шестых. Плохо на передовой снабжают боеприпасами. 7 августа вели бой с противником в течение 3 часов.
Во взводе кончились боеприпасы. Я пошел на командный пункт роты, который был за 600 метров, и спросил командира роты, где наш командир взвода Патрушов. Он мне матом ответил: «Вы его помощник, что меня спрашиваете».
Я повторил: «У нас нет патронов». Он ответил: «Патроны в обозе, а обоз отсюда в двух километрах. Беги быстрее».
 
Вот результаты боевых действий 11-й дивизии 220-го полка. В 1-й роте осталось 47 человек всего.
Дивизия потерпела поражение ввиду того, что очень плохо работала связь с соседями и не могли своевременно маневрировать на другие позиции.
 
Есть большая неурядица между командным составом, убийства между собой при спорах и ряд есть случаев, когда расстреливают бойцов, которые в панике отступают, видя, что их командиры убегают.
 
Много и еще творится безобразий, о которых все не напишешь, а вся вина валится на бойцов, т. е. как в пословице говорится — стрелочник виноват. Там, где хорошее руководство, там всегда бойцы одерживают победу над врагом и громят его беспощадно.
 
Поэтому просим Комитет Обороны навести соответствующий порядок на Эстонском участке фронта, тем самым скорее нанести сокрушительный удар Гитлеру.
С. ШИЛОВ

Верно. Член Военного совета 42-й армии
бригадный комиссар КУРОЧКИ H
ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1217. Д. 101. Л 105—107.»


Надо сказать, что подобные письма тогда до Сталина доходили, и Верховный их внимательно читал.
Посмотрите, о чем рассказывал Сталину старший сержант Шилов:
 «Большая часть (!!!) командования убегает с передовой линии в тыл. Бойцы посмотрят: нет командира роты и командира взвода — и в панике отступают»;
«среди командования идут споры, кому вести бойцов в атаку, приказы перепоручают вышестоящего начальства один другому, и поручение доходит вплоть до младшего комсостава и бойцов»;
«есть большая неурядица между командным составом, убийства между собой при спорах и ряд есть случаев, когда расстреливают бойцов, которые в панике отступают, видя, что их командиры убегают»;
«командиры приказывают бойцам вернуться обратно, а сами бойцов не ведут вперед. Командиры взводов в это время производят массовые расстрелы бойцов, а противник этим моментом пользуется».
 
Возникает вопрос: могла ли ТАКИЕ безобразия терпеть уважающая себя армия?! Разумеется, не могла и не стала мириться с ними!

Думаю, что это письмо было одним из побудительных причин для издания грозного приказа НКО№270-1941 года (вокруг которого столько спекуляций в среде нынешней либерпублицистики).
Слишком много было безобразий, бестолковщины, пьянства, а порой и трусости,  и прямого предательства со стороны командно-политического состава РККА…

Так что популярные  ныне россказни, о том, что "народ сам победил гитлеровскую Германию", а Ставка Сталин, и партия ему в этом только мешали, были и останутся обычными бреднями, рассчитанными на дурачков.

К сожалению, во многих местах огромного фронта,  летом и осенью  1941 года,  у нас преобладали хаос, паника  и безответственность.

В Пскове, незадолго до его захвата немцами, побывал корреспондент "Красной Звезды" старший политрук Косарев.
Его докладная записка содержит  удручающее  описание обстановки в Пскове и окрестностях:

"В город прибывают бойцы, отставшие от частей, и дезертиры. Проходящие командиры частей и соединений не считают нужным ставить в известность коменданта о своем местопребывании...
В городе масса беспорядков. При мне неоднократно звонили по телефону коменданту и просили помощи от грабителей - грабили квартиры комсостава и магазины. Охраны и людей для нее комендант не имеет…

 В городе и  окрестностях чувствуется паника, причем порождают панику, как утверждает комендант, ответственные работники. Город разрушают пожары…
В городе брошено много ценного имущества...
Дороги находятся в отвратительном состоянии. Население их не ремонтирует. Наши части, стоящие без дела вдоль дорог иногда по 5-6 суток, также не исправляют их, а ведь это дело для крупного соединения буквально не дней, а часов…

Под Островом командир 5 т[анкового] п[олка] Посенчук рассказывал о бое за Остров. Из его рассказа следует, что сил у немцев на Островском направлении очень мало и что захват города нашими частями сорвался только лишь потому, что с поля боя постыдно дезертировала 111 с[трелковая] д[ивизия], ее командиры бежали первыми, споров петлицы и сняв знаки различия".


Который уже раз мы видим  доклад о том, что сами командиры тогда ПЕРВЫМИ бежали от противника,  постыдно срывая с себя знаки различия!
И хватает же «ума» и наглости у либеральных сочинителей  поносить Сталина за строгие меры против этого позорного явления в его  приказе №270 -1941 года.
Сталин хорошо понимал, что если с этой болезнью не бороться, то она погубит весь армейский организм.

 К моменту поступления этой докладной в штаб фронта 111-я дивизия  потеряла  управление и начала беспорядочный отход от Пскова к Луге. По дороге дивизия  «посеяла» где-то под Лугой медсанбат и в районе станции Дно автобат.
Только на Лужском рубеже ее,  при помощи заградительных отрядов,  «притормозили» и привели в относительный  порядок…

Кстати о пресловутых «заградотрядах», вокруг которых ныне в СМИ столько вранья и спекуляций.
Впервые в директивах Ставки о них упоминается 5 сентября 1941 года.
Причем создавались они на Брянском фронте, по инициативе его командующего генерал-лейтенанта А.И. Ерёменко.
Вот этот документ:

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 001650
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ БРЯНСКОГО ФРОНТА, РАЗРЕШАЮЩАЯ СОЗДАНИЕ ЗАГРАДИТЕЛЬНЫХ ОТРЯДОВ
5 сентября 1941 г.
Ставка ознакомилась с Вашей докладной запиской и разрешает Вам создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые. Цель заградительных отрядов не допускать самовольного отхода частей, а в случае бегства — остановить, применяя при необходимости оружие.
Вопрос о придании артдивизионам по стрелковой роте обсуждается, и решение Ставки Вам будет сообщено дополнительно.
По поручению Ставки Верховного Главнокомандования Начальник Генерального штаба Б. ШАПОШНИКОВ
ЦАМО. Ф. 48а. Оп. 3408. Д, 4. Л. 166. Подлинник.

В это время Брянский фронт вел тяжелые  бои со 2-й и 4-й танковыми группами и 2-й армией вермахта.

31 августа 1941 года в 18 км  западнее Трубчевска началось массовое встречное танковое сражение, длившееся до 8 сентября. Советские 141-я танковая бригада и 108-я танковая дивизия (около 200 танков) вступили в бой с превосходящими силами 47-го корпуса Гудериана (более 300 танков). Танки 141-й бригады шли в бой прямо с железнодорожных эшелонов…
 
В своем "Военном дневнике" Франц Гальдер 14 сентября 1941 г. записал: "Положение с танками во 2-ой танковой группе: 3-я тд - боеспособные танки - 20 процентов, требуют ремонта и безвозвратные потери - 80 процентов; 4-я тд - боеспособные танки - 20 процентов, требуют ремонта и безвозвратные потери - 71 процент; 17-я тд - боеспособные танки - 29 процентов, требуют ремонта и безвозвратные потери - 79 процентов; 18-я тд - боеспособные танки - 31 процент, требуют ремонта и безвозвратные потери - 69 процентов". Таким образом, во 2-ой танковой группе боеспособных танков оставалось 25 процентов.
 
Любимец фюрера генерал-полковник Гейнц Вильгельм Гудериан напишет в своих мемуарах о боях между Почепом и Трубчевском:
"...Здесь мы впервые столкнулись с фанатичным сопротивлением русских".

 Конечно, сегодня нам  неприятно читать, что только в сентябре 1941 года, под Тулой,  Гудериан ВПЕРВЫЕ столкнулся с «фанатичным сопротивлением русских», но ему виднее, как говорится.
 
Думаю, что определенную роль в повышении стойкости и боеспособности войск Брянского фронта сыграли и заградительные отряды, которые не допускали самовольного отхода частей  с передовой, отлавливали дезертиров и отставших от своих частей бойцов и командиров в тылу войск Действующей армии.

Инициатива командующего Брянского фронта было поддержана и развита Ставкой:
«Директива Ставки ВГК № 001919
Командующим войсками фронтов, армиями, командирам дивизий, главнокомандующему войсками Юго-Западного направления о создании заградительных отрядов в стрелковых дивизиях.
12 сентября 1941 года.

Опыт борьбы с немецким фашизмом показал, что в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме со стороны противника бросают оружие, начинают кричать: “Нас окружили!” и увлекают за собой остальных бойцов.
В результате подобных действий этих элементов дивизия обращается в бегство, бросает материальную часть и потом одиночками начинает выходить из леса.
 
Подобные явления имеют место на всех фронтах. Если бы командиры и комиссары таких дивизий были на высоте своей задачи, паникёрские и враждебные элементы не могли бы взять верх в дивизии.
Но беда в том, что твёрдых и устойчивых командиров и комиссаров у нас не так много.
В целях предупреждения указанных выше нежелательных явлений на фронте Ставка Верховного главнокомандования приказывает:

1. В каждой стрелковой дивизии иметь заградительный отряд из надёжных бойцов, численностью не более батальона (в расчёте по 1 роте на стрелковый полк), подчинённый командиру дивизии и имеющий в своём распоряжении кроме обычного вооружения средства передвижения в виде грузовиков и несколько танков или бронемашин.
2. Задачами заградительного отряда считать прямую помощь комсоставу в поддержании и установлении твёрдой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники и бегства, поддержку честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством.
3. Обязать работников особых отделов и политсостав дивизий оказывать всяческую помощь командирам дивизий и заградительным отрядам в деле укрепления порядка и дисциплины дивизии.
4. Создание заградительных отрядов закончить в пятидневный срок со дня получения настоящего приказа.
5. О получении и исполнении командующим войсками фронтов и армий донести.

Ставка Верховного главнокомандования
И. Сталин
Б. Шапошников
(Пыхалов И. « Великая Оболганная война». — М.: Яуза, Эксмо, 2005)

На различных фронтах началось выполнение задач этой Директивы.
Постановлением военного совета Ленинградского фронта от 18 сентября 1941 г. (в бытность командующим генерала армии Г. К. Жукова) в целях усиления борьбы с дезертирством и проникновением вражеской агентуры на территорию Ленинграда были сформированы четыре заградительных отряда.
Задача организации отрядов была возложена на начальника охраны войскового тыла Ленинградского фронта генерал-лейтенанта Г.А. Степанова, а их цель формулировалась следующим образом: «для сосредоточения и проверки всех военнослужащих, задержанных без документов».
Постановление военного совета Ленинградского фронта прямо предписывало всех задержанных военнослужащих, после выяснения представителями особых отделов их личности, возвращать под командой строго в свои части (разумеется, если не были установлены факты преступных деяний с их стороны).

12 октября 1941 г. ГКО СССР постановлением № 765сс обязал НКВД СССР «взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве, с запада и юга по линии Калинин — Ржев — Можайск — Тула — Коломна — Кашира».
Штабу охраны Московской зоны обороны были подчинены в оперативном отношении расположенные в зоне войска НКВД, милиция, районные организации НКВД, истребительные батальоны и заградительные отряды с задачей «наведения жесткого порядка на тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы».

Уже первые результаты показали, насколько нужными оказались эти меры. Только за две недели с 15 по 28 октября 1941 г. в Московской зоне были задержаны 75 568 военнослужащих, из которых 760 человек были признаны дезертирами и переданы в особые отделы
Остальные, как отставшие от своих частей, после одно-двухдневной проверки на пунктах сбора при заградительных заставах следовали в пункты формирования воинских частей или в распоряжение военных комендатур, откуда направлялись на передовую.
Например, 93-я стрелковая дивизия из состава 43-й армии к началу ноября была пополнена не менее 1 тыс. человек, ранее задержанных заградотрядами…

Одним из ключевых звеньев оборонительного сражения за Москву стала Тула, в районе которой вела бои 50-я армия генерал-майора А.Н. Ермакова, затем генерал-лейтенанта И.В. Болдина.

В Центральном архиве ФСБ РФ хранится докладная записка начальника 3-го отдела Управления ОО НКВД СССР майора госбезопасности В.П. Рогова, направленная 2 ноября 1941 г. на имя начальника УОО НКВД СССР B.C. Абакумова, которая дает  представление о типичной организации заградительной службы в этот период.
Наверное, многих удивит  информация о крайней малочисленности заградительных подразделений.
Особым отделом НКВД 50-й армии было организовано 26 заградительных отрядов всего из 111 человек и 8 патрульных групп — из 24 человек.
Судя по всему, считалось наиболее важным охватить максимальное число направлений. Непосредственно в районе Тулы было выставлено 6 заградительных отрядов  по 3—4 человека.

Но и при такой небольшой численности удалось сделать немало.
С 15 по 31 октября 1941 г. заградительными отрядами там  был задержан 2 681 человек, из них арестованы 239. В числе арестованных преобладающее большинство составляли дезертиры, 38 человек из них по постановлениям особых отделов были расстреляны.
Как видим, там было  арестовано меньше 9% из числа задержанных  заградотрядами, а расстреляно менее 1,4% .
 
Так что все рассказы о том, как злодейские заградотряды, из пулеметов, безвинно в упор расстреливали целые роты наших бойцов – на совести их сочинителей.

Подчеркнем, что поначалу проверка задержанных заградотрядами отставших красноармейцев и дезертиров носила довольно поверхностный характер. Арестовывали тех, на кого имелись серьезный  компромат, показания других задержанных, либо кто дерзко вел себя при задержании.
Большего при  «одно-двухдневной проверки на пунктах сбора при заградительных заставах» и сделать было невозможно.

Только в  соответствии с постановлением ГКО № 1069сс от 27 декабря 1941 г. были учреждены специальные структуры, проверявшие военнослужащих Красной Армии, которые находились в плену или окружении противника и были задержаны при освобождении ранее оккупированных фашистами местностей.
Со сборно-пересыльных пунктов, созданных Наркоматом обороны в пределах армейского тыла, таких военнослужащих направляли в специальные лагеря НКВД, где особые отделы фильтровали поступивших, выявляя изменников Родине, шпионов, дезертиров, предателей.
 Лица, в отношении которых не было установлено компрометирующих материалов, передавались военным комиссариатам, как потенциальный призывной контингент и вновь призывались в ряды РККА.

Несмотря на все эти строгости и крутые меры, ситуация с дисциплиной и боевой стойкостью многих частей РККА оставалась критической.

Случаи трусости, самовольного оставления боевых позиций целыми частями и соединениями, увы, встречались тогда на всех фронтах.
Для борьбы с ними приходилось применять очень строгие  меры.

Так, 20 октября 1941 года командующий 43-й армии Западного фронта генерал-майор К.Д. Голубев  издаёт приказ, в котором есть такие горькие строки:

 «Несмотря  на  то, что приказ Народного Комиссара Обороны № 270 и приказы Командующего Западным фронтом №345, 346 доведены до каждого красноармейца, командира и политработника, всё же наблюдаются случаи, когда командиры частей, подразделений и отдельные красноармейцы без приказа оставляют поле боя и самовольно, по-предательски, при первом же, даже несерьёзном, столкновении с противником отходят в тыл, а некоторые из них бросают оружие.

Так, например, командир 223-го стрелкового полка майор Владимирский и военком полка старший политрук Емельянов без приказа отвели полк  на  20 километров в тыл, не выполнив боевой задачи.
Емельянов и Владимирский как трусы и предатели Родины  расстреляны   перед   строем.
Приказываю:
1) Трусов и паникеров, уходящих без разрешения с боевых позиций, бросающих оружие и технику,  расстреливать   на  месте. В равной степени несёт ответственность командир и начальник (комиссар), которые не предотвратили подобных явлений…»

21 октября  генерал  Голубев докладывает  Г.К. Жукову, что для наведения порядка  расстреляны   перед   строем  20 человек.
В этот же  день,  командующий Западным фронтом Г.К. Жуков издаёт приказ:
«В связи с неоднократным бегством с поля боя 17-й и 53-й дивизий приказываю:
В целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него надёжных бойцов воздушно-десантного корпуса.

Заставить 17-ю и 53-ю стрелковые дивизии упорно драться, и в случае бегства выделенному отряду заграждения  расстреливать   на  месте всех, бросающих поле боя. О сформировании отряда донести».

22 октября Жуков категорически запрещает Голубеву отходить с занимаемого рубежа.
«Командира 17-й стрелковой дивизии приказано арестовать и  перед   строем   расстрелять. Заставить 17-ю и 53-ю стрелковые дивизии вернуть Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования».

Так что такие суровые меры, для наведения порядка в боевых частях РККА,  были ВЫНУЖДЕННОЙ и необходимой мерой.


А вот какую директиву выпустила Ставка после бесславной сдачи Ржева:
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 004834
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КАЛИНИНСКОГО ФРОНТА О ПРЕДАНИИ СУДУ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА
РЯДА ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ
14 ноября 1941 г.

За невыполнение боевого приказа фронта о наведении порядка в соединениях и удержании боевого участка, за допущение паникерства, уничтожение боеприпасов в г. Ржев и ржевского жд узла, за непринятие мер к устранению беспорядков в ржевском гарнизоне и в г. Ржев и за проявление полной бездеятельности и благодушия Ставка Верховного Главнокомандования приказывает генерал-майора Долматова, полковника Анисимова и полкового комиссара Медведева арестовать и предать суду.
По поручению Ставки Верховного Главнокомандования Б. ШАПОШНИКОВ
(ЦАМО. Ф. 48а. Оп. 3408. Д. 5. Л. 62. Подлинник.)

В современных российских киносериалах нам обычно показывают, что красноармейцам все время приходилось воевать с немцами в чистом поле, в лучшем случае находясь мелких окопчиках.

О том, какие оборонительные сооружения на самом деле были построены в Ржевском укрепрайоне, в своих фронтовых мемуарах  «Ванька ротный» рассказывает капитан А.И. Шумилин. (Осенью 1941 года он там был командиром взвода  297-го  Отдельного артиллерийско- пулеметного батальона):

«Перед нами был наш бетонный ДОТ…
В лобовой части ДОТа была вмонтирована стальная броневая плита. В ней вращался полуметровый стальной шар, в центре которого имелось сквозное отверстие для пушки. С внутренней части ДОТа в шар был установлен ствол сорокапяти миллиметровой пушки.
Внутри ДОТа шар и ствол были соединены с механической турелью и сидением для наводчика. Турель, лафет, ствол пушки и  сидение наводчика вращались вместе с шаром.
Если посмотреть на ДОТ с внешней стороны, то он выглядел в виде небольшого холма с насаженной травой, кустами и росшими на нем небольшими деревьями. Только у самой земли, с близкого расстояния, можно было увидеть серое стальное яблоко с черным зрачком посередине…
 
При открытом затворе орудия, через ствол, в котором был установлен оптический прицел, можно было видеть всю местность, лежащую перед ДОТом.
Десятиметровые волчьи ямы, замаскированные решетками и травой, были расположены кругом, в шахматном порядке перед ДОТом.
Эти глубокие ямы служили препятствием для танков противника, на случай, если бы они захотели подойти вплотную к ДОТу и закрыть его амбразуру своей броней. Дальше за ямами в полосе обороны, перед ДОТом, шли проволочные заграждения и широкое минное поле с противотанковыми и противопехотными минами.
При передаче инженерных сооружений саперы показали нам извилистые узкие проходы в минном поле. Они были отмечены едва заметными деревянными колышками.
На следующий день, после подписания акта о приеме сооружений, мы получили боевой приказ на оборону занимаемого рубежа. 297 Отдельный арт. пулеметный батальон Западного фронта занял свои позиции и был готов отразить атаки противника…

Выставив дозоры на минное поле, часовых на подходе к ДОТу, охрану у ям, где хранились боеприпасы, мы занялись усиленно возводить подземные склады и баню. Через несколько дней в окопы и траншеи, что были в промежутках между ДОТами, вошли стрелковые подразделения 119 стрелковой дивизии. Солдаты стрелковых рот тоже занялись земляными работами…

В ДОТе было электрическое освещение от аккумуляторов, система сигнализации и две подземных линии телефонной связи, которые глубоко под землей шли на командный пункт роты и укрепрайона. Телефонные трубки были необыкновенной величины. В них можно было разговаривать во время стрельбы из пулемета и пушки…

В главном отсеке бетонного ДОТа, там, где стояла пушка и станковый пулемет, стреляющий через ствол орудия самой пушки, в железобетонном перекрытии сверху был вмонтирован подъемный перископ для наблюдения за полем боя. Перископ можно было поднимать и опускать, вращать во все стороны, изменять угол наклона зрения.
У наводчика и меня были ориентиры для стрельбы.
Многие тысячи жителей Ржева и Калинина, Торжка, Старицы и Осташкова и других городов Калининской области работали на строительстве этой оборонительной полосы. Ржевский укрепленный район протянулся на сотни километров.
 
Несколько сот земляных и железобетонных огневых точек, стационарных артиллерийских бетонных установок были построены в этом районе в короткий срок».

Как видим, сооружения эти были мощными, в инженерном отношении ничем не уступавшими знаменитой «линии Маннергейма».
Построенные в лесисто-болотистой местности, хорошо замаскированные, для дисциплинированных и боеспособных гарнизонов они были бы  надежной опорой.
Казалось бы, в таких бетонных дотах, можно было месяцами упорно держать оборону против немцев!

Однако все эти оборонительные сооружения  нашими войсками были внезапно брошены, без боя и какого-либо сопротивления.

Вот что об этом вспоминал А.И. Шумилин:
«Все знали, что из под Ярцево бегут группы солдат из разбитых частей, и мы их должны переводить через минное поле. Они направлялись на Ржев, там был сборный пункт, там их собирали, распределяли и направляли по частям…

…Никто не предполагал, что наше пребывание в укрепрайоне однажды и сразу неожиданно кончится. Все подземные сооружения и бетонные укрепления нам придется внезапно бросить и бежать, как тем беспризорным солдатам, которых мы только что переводили через минное поле…

К вечеру во взвод прибежал командир соседней стрелковой роты и выпалил на ходу:
 – Мы снимаемся! У нас приказ отходить за Волгу! Ваши со всей линии ДОТов еще днем ушли! Вы остались последние! Я через десять минут снимаюсь! У меня приказ немедленно покинуть траншею!
Я кинулся к своим телефонам, у меня их по двум линиям было два. Но подземная связь УРа уже не работала. Почему нам не позвонили, не передали приказ (из роты или батальона)?
Про нас просто забыли – решил я.
– У меня нет приказа на отход. Я не могу бросить технику и боеприпасы, ДОТ и самовольно уйти за Волгу! – сказал я командиру стрелковой роты.
– Пойдем ко мне – сказал он – у меня есть связь с нашим полком. Поговори с начальником штаба. Он скажет тебе, что делать.
 
Я пошел в стрелковую роту, соединился по телефону со штабом полка и спросил: «Кто говорит?».
– Неважно, кто! Есть приказ немедленно сниматься и возможно Быстрее уходить за Волгу. Немцы прорвались у Мостовой. Незанятый перешеек шириной три километра расположен чуть западнее Ржева. Его надо завтра к вечеру проскочить. Взорвите матчасть и отходите немедленно. Через десять минут я снимаю роту с траншеи.
Командир роты тебе объяснит, с кем ты говорил.

У нас был подвешен рельс на случай сбора по тревоге.
Старшина ударил в рельс, и солдаты тут же собрались. Я окинул их взглядом, все стояли в строю. Я объявил приказ и дал им пять минут на размышления и сборы. Через пять минут старшина ударил еще раз, все были в полной выкладке и сборе.
Взорвав затворы у пушки и пулемета, облив керосином запасы продуктов, мы двинулись в расположение стрелковой роты…»

Потом бойцы взвода лейтенанта Шумилина за сутки  совершили пеший 70 км марш до Ржева:
«Каждый солдат нашего взвода нёс на себе оружие, боеприпасы и шанцевый инструмент. Он шел в полной выкладке и нёс на себе все, что должен иметь солдат на войне. Во взводе был пулемет с запасом дисков и несколько цинковых коробок с патронами. Весь этот груз был равномерно распределен на каждого солдата…

Я не торопил своих солдат и не хотел увеличивать скорость хода.
Но я предупредил каждого на счет амуниции, оружия и боеприпасов, что ничего не должно быть брошено или потеряно. Сейчас это наша основная и главная задача.
Несмотря на усталость, каждый должен выйти к своим в полной выкладке и с оружием. Это наше лицо, наш воинский долг. По нему о нас будут судить, по нему нас встретят и окажут доверие».


Вот ТАК отступали те, кто и в окружении сохранил дисциплину, присутствие духа и воинский порядок. К сожалению, таких подразделений было тогда не очень много.
Когда они добрались до Ржева, то увидели печальную картину бегства и безвластия:

«Город был брошен. Людей на улицах не было видно. Где искать нам дорогу? Куда поворачивать? И куда вообще нам идти? Мы стояли и смотрели на пылающие дома. Огромные черные клубы дыма, они как гигантских размеров шары, переваливались, крутились, и медленно уползали вверх…

Когда-то от этого города до укрепрайона весь путь мы проделали за три перехода. После каждого ночного перехода солдаты имели целый день отдыха и горячее питание. Три перехода! А теперь?
Весь семидесятикилометровый путь пройден нами за сутки! Мы полагали, что в городе стоят войска, что здесь на крутом берегу выгодная линия обороны.
Мы думали, что нас здесь встретят, дадут отдохнуть, и конечно накормят. А потом уж пошлют на новую точку обороны. Кроме небольшого запаса хлеба и сухарей у нас с собой ничего не было…

Солдат вышел с оружием, вынес на себе патроны, прошел такой путь, а здесь! Кроме огня и дыма – ни одной живой души! Здесь нас не только [никто не встретил, но и котелка похлебки никто не сварил. Мы никак не рассчитывали, что в таком большом городе мы будем одни, что город брошен, что нам нужно снова идти и искать себе дорогу».
(А.И. Шумилин. «Ванька-ротный»)

Не было в брошенном Ржеве ни комендантской службы, ни заградительных отрядов, вообще никакой власти.
Единственные, кто попались там на пути солдат шумилинского взвода – перепившиеся до бесчувственного состояния дезертиры, которые валялись прямо на дороге, неподалеку от разграбленного Ржевского спирто-водочного завода…

Потом этот, бездарно сданный в панике  Ржев и ржевский железнодорожный узел,  наша армия не могла взять почти 2 года…

К сожалению, осенью 1941 года были и другие позорные страницы нашей военной истории:

 ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ФРОНТА № 054
О НАКАЗАНИИ КОМАНДОВАНИЯ  133-й СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ
ЗА САМОВОЛЬНЫЙ  ОТХОД С ЗАНИМАЕМОГО РУБЕЖА
3 ноября 1941 г.
Командование 5-й армии, имея сведения, что утром истекшего 25 октября противник готовит прорыв фронта обороны в направлении через Рузу, на основе директивы фронта отдало боевой приказ 133 сд подготовиться к упорной обороне на занимаемых рубежах, сосредоточив основные усилия на обороне г. Руза.
Бывший и. д. командира дивизии подполковник Герасимов А. Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г. Ф. предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Рузы отдали приказ об отходе дивизии.

Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять город Руза и подступы к Ново-Петровскому.
За невыполнение приказа фронта по обороне Рузы и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов расстреляны перед строем.

Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта.

Командующий войсками Западного фронта генерал армии Г. ЖУКОВ
Член Военного совета Западного фронта Н. БУЛГАНИН
(ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2524. Д.  10. Л.  155. Подлинник.)

Приведем еще несколько примеров строгих «генеральских»  наказаний:

ДИРЕКТИВА СТАВКИ  ВГК № 002206
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА О ПЕРЕМЕЩЕНИЯХ В КОМАНДНОМ
СОСТАВЕ   
21 сентября 1941 г.
…
2. Командира  10 сд генерал-майора Фадеева за пьянство и разложение дивизии от должности отстранить, арестовать и предать суду Военного трибунала.
3. Генерал-лейтенанта Мордвинова, как несоответствующего занимаемой должности и неспособного обеспечить работу управления тыла фронта, от должности освободить и зачислить в распоряжение Военсовета фронта.
4. Командующего  42-й  армией  генерал-лейтенанта Ф.С. Иванова,  как неспособного руководить армией с должности снять и зачислить в распоряжение Военного совета фронта.
…
По поручению Ставки Верховного Главнокомандования Начальник Генерального штаба Б. ШАПОШНИКОВ
ЦАМО. Ф. 48а. Оп. 3408. Д. 4. Л. 242. Подлинник.

  (Перемещения  были произведены  по представлению командующего войсками Ленинградского фронта генерала Жукова Г. К.)


Можно, конечно, списать эти крутые меры по отношению к генералитету  на строгость или даже «жестокость» Г.К. Жукова. Можно…

Если забыть о страшном бардаке, творившемся  в Пскове, об оставлении Двинска, Риги, Острова, Ржева, Рузы и десятков других городов и укрепрайонов без боя и серьезного сопротивления. 
За ТАКИЕ вещи, как и за потерю управления войсками,  на войне должны отвечать соответствующие командиры.
Отвечать своей головой.
Поэтому и спрос с них был суровый и нелицеприятный.


Вернемся теперь к воспоминаниям генерал-полковника Н.И. Бирюкова о том, какое внимание Ставка и Верховный уделяли бронетанковым войскам.

После тяжелейших потерь бронетехники, которые понесла РККА в летних сражениях 1941 года (а практически ничего из подбитой, поврежденной и просто поломавшейся техники с полей сражения эвакуировать не удалось) ситуация со снабжением новых формирований танками сложилась просто катастрофической.
 
До конца 1941 года  Сталин, порой буквально ПОШТУЧНО, распределял новые танки по вновь создаваемым танковым батальонам и бригадам. (О танковых дивизиях и механизированных корпусах, которые РККА имела в начале войны) пришлось надолго забыть).

Посмотрим, какие указания Верховный давал тогда Н.И. Бирюкову.
«28 августа 1941 г.
Указания тов. Сталина
Приготовить срочно два батальона и две бригады, сколотить их и обучить. Сформировать в 4–5 дней начиная с 29 августа по 2 сентября, сколотить, стрелять…
Вся бронепродукция Ленинграда по 10 сентября будет отдана на месте. 
Следующие 2–3 дня после 2 сентября подготовить еще две бригады…»

Тут надо бы сказать несколько слов про роль ленинградского Кировского завода.
Для меня было откровением узнать, что все 100% тяжелых танков КВ, которые в 1941-1943 годах были главной ударной силой  бронетанковых войск РККА, производились ТОЛЬКО на Кировском заводе!!!
В тяжелейшем, трагическом блокадном январе 1942 года на Кировском заводе было произведено  435 танков КВ !!!
По 14 этих тяжелых танков ЕЖЕДНЕВНО, в самый «разгар» ленинградской  блокады давал нашим фронтам этот завод! В феврале 1942 года кировские рабочие выпустили 520 танков КВ, в марте – 580!!
Всего, только за первый квартал страшной блокадной зимы 1942 года Кировский завод произвел 1535 танков КВ!!!

 Больше НИ ОДИН завод в СССР такие танки не производил, не было ни мощностей, ни специалистов, ни опыта такого производства.
Только ленинградские рабочие давали фронту эти боевые машины. И их производство из месяца в месяц – только наращивалось!


Когда нынешние либерасты горюют, что «злодей Сталин» не сдал Гитлеру Ленинград (видимо, по их мнению, фюрер тут же организовал бы для ленинградцев «гуманитарные колонны» с продовольствием), они даже не имеют представления, какую огромную роль для обороны страны тогда имели мощные ленинградские заводы их инженеры и рабочие.
Потеря всего этого потенциала и продукции неизбежно привело бы к военному поражению Советского Союза.


(В 70-е годы ХХ века, когда я учился в военном училище, на субботники  нас иногда привозили на Кировский завод. Конечно, там нас использовали, в основном, на подсобных работах, или для наведения порядка на огромной заводской территории.
Но там мы могли полюбоваться не только мощными тракторами К-700 «Кировец», но и вблизи рассмотреть (и даже посидеть) в новейших (секретных тогда) танках Т-80.
Какой восторг у нас, «пвошников», вызывали эти грозные, лучшие в мире, боевые машины!!!
На Т-80, впервые в мировом танкостроении, были установлены мощные газотурбинные  двигатели. Когда эти танковые турбины  запускали, оглушительный свист от их работы  напоминал рёв двигателей самолета.

Посмотрел я в Википедии, как теперь обстоят дела на этом знаменитом заводе.
В 1992 году завод, разумеется,  был кем-то «акционирован», создана  управляющая компания и ОАО, которое несколько раз переименовывали. Производство было «переориентировано».
Туманно говорится, что теперь там выпускают «паротоубинные установки»,  какие-то газонаполнительные колонки (видимо для «Газпрома») и оборудование для автоматизированной системы управления АГНКС, а также буровые машины для разведочного бурения и продажи всего этого добра  «заняли второе место по выручке среди российских производителей этой техники…»

В общем,  их второй промышленной державы мира, за последние 30 лет  наша страна превратилась в сырьевой придаток для «сильных мира сего».
И на что же мы всю былую мощь, авторитет  и величие нашей страны, в эпоху правления ЕБНа и последующие годы, променяли?!

На лоснящиеся морды разжиревших на народной беде олигархов, изобилие пресловутой колбасы (которую черт знает из какого дерьма и химии производят нынешние «отечественные производители»), да голые задницы и сиськи, которые  «дорогим россиянам» регулярно «кажут» по ТВ наши «звезды» шоу-бизнеса, их содержанки, альфонсы и прочие прихлебатели…

Однако что-то я тут заностальгировал и разворчался, старею, наверное…)

Вернемся к событиям осени 1941 года.
17 сентября 1941 года Н.И. Бирюков, для доклада Верховному, записывает результаты своей проверки формируемой 15-й танковой бригады:
«Имеется: KB — 7 ед., Т-34–22 ед., Т-26–32 ед., тракторов «Ворошиловец» — 2, СТЗ-5–6, ЧТЗ-65–3, автомобилей ГАЗ-АА — 75 ед., легковых — 10 ед., штабных — 2 ед., санитарных — 10 ед., мотоциклов — 30 ед., бронеавтомобилей БА-20–15 ед., 37-мм зенитных пушек — 15 ед., противотанковых пушек нет, крупнокалиберных пулеметов — 3 ед., станковых — 6 ед., ручных — 43 ед., винтовок — полностью, пистолетов — полностью, минометов 82-мм и 50-мм — по 6 ед., боеприпасы стрелковые — 2 боекомплекта (бк).»

Как видим, на учете каждый танк, но укомплектована бригада для того тяжелого времени  неплохо, даже 15 зенитных пушек в ней имелось, а стрелковое оружие – по полному штату (никакой «одной винтовки на троих» не наблюдается).

31 октября Н.И. Бирюков инспектирует запасной 9-й танковый  полк:
« Всего в полку 3900 чел. (по штату — 3230 чел.). Матчасть: танки БТ — 2 ед., Т-28–1 ед., Т-26–9 ед., автомобили ГАЗ-2А — 30 ед., ЗИС-5–8 ед., легковые — 4 ед., один трактор, полк смешанный.
Нужно дать: Т-34–1 ед. Т-60–2 ед.
Дезертиров — 7 чел. Много пьянок среди нач. состава».
 
Как видим, дезертиров (7 человек) для огромного коллектива красноармейцев запасного полка (3900 человек)  - совсем немного, а вот то что там «много пьянок среди нач. состава» не может не удивлять.
 
Казалось бы, конец октября 1941 года, когда немцы вовсю рвались к Москве, не самое лучшее время для пьянок среди начсостава запасного танкового полка, однако они были и, судя по записи Н.И. Бирюкова, в изрядном количестве, иначе он не стал бы это подчеркивать.


31 октября 1941 года в записях Бирюкова ВПЕРВЫЕ появились сведения о прибытии в СССР английских танков:
«20 ед. английских танков Mk-III пришли в Казань 28.10.41 г. на курсы. 120 Mk-III разгружаются в Архангельске…»

16 ноября 1941 года Н.И. Бирюков делает более подробную запись об этом:
«Пришло машин на 10 ч. 16.11.41:
Mk-II — 47 ед.;
Mk-III — 44 ед.;
транспортеров — 195 ед. Отправлено в Казань:
Mk-II — 5 ед.;
транспортеров — 3 ед. В ремонте:
Mk-II — 11 ед.;
Mk-III — 4 ед.;
транспортеров — 1 ед.
В наличии в г. Горький исправных:
Mk-II — 31 ед.;
Mk-III — 40 ед.;
транспортеров — 191 ед.»
На следующий день – уточненная статистика:

«Всего прибыло на 17.11.41 г:
Mk-II — 49 ед.;
Mk-III — 84 ед.;
Транспортеров — 195 ед.
Запасных частей и боеприпасов прибыло 48 вагонов».

20 ноября 1941 г. Н.И. Бирюков  записывает новые указания Верховного:
«1. Поставить 76-мм пушку на «Матильду».
2. Подготовить «Валентайн» под 45-мм пушку…
7. В Архангельске никто ни за что не отвечает. Всего прибыло 110 легких танков и 50 тяжелых. Проверить срочно, где же остальные танки.»


Надо бы поподробнее рассказать об этих английских танках.
Пехотный танк Mk.II «Матильда II» Он был спроектирован в 1936—1938 годах и производился до августа 1943 года.  Он был одним из основных средних танков Великобритании в первые годы войны. Выпущено всего 2987 шт.
 
16 августа 1941 г между СССР и Англией  было заключено соглашение о кредите и клиринге. По этому соглашению был получен кредит 10 млн фунтов стерлингов. По этому кредиту до конца 1941 года  в СССР доставили 466 танков, из них 187 «Матильд».
Первые 20 единиц прибыли в Архангельск с морским караваном PQ-1 11 октября 1941 года. Всего из Англии было отправлено 1084 единиц «Матильд», часть была потеряна в ходе транспортировки по морю северными конвоями. Красная Армия получила 918 машин.

Разумеется, у «Матильды», как и у любого другого танка, были свои достоинства и свои недостатки.
К достоинствам можно отнести мощное бронирование (лоб корпуса 75 мм, борт 40 мм, корма 55 мм) хороший боекомплект снарядов (67-92), начиная с модификации Mark III  на «Матильды» стали устанавливать хорошие дизельные двигатели Лейланд мощностью 95 л. с., имевшие гарантированный пробег в 220 моточасов, а по факту отрабатывавшие до 550—600 моточасов и  радиостанцию № 19.
 
Как видим, «Матильды» имели мощное бронирование, на уровне советских тяжёлых танков КВ, что увеличивало выживаемость этого танка и экипажа на поле.
В сравнении с советскими танками качество брони было выше и не давало отслоения и осколков при попадании снаряда в танк. Боевая масса танка 26, 9 тонны.

К недостаткам «Матильды» (особенно её первых модификаций) можно отнести маломощное орудие (40 мм, длина ствола 52 калибра), а у  первого серийного варианта (Mark II)  стоял двигатель времён Первой мировой войны АЕС мощностью 87 л. с., который  отличался небольшим ресурсом и низкой надёжностью.
Проходимость этого танка в распутицу была низкая, между ходовой частью и бронированными фальшбортами набивался снег и грязь. Экипажам «Матильд» нередко приходилось останавливаться и очищать ходовую часть своих танков ломом и лопатой.

Надо сказать, что англичане старались довольно оперативно улучшать качество в новых модификациях «Матильд».
По ленд-лизу в СССР стали поставлять  «Матильды» CS, вооружённые 76-мм пушкой-гаубицей, и проблема малого калибра орудия была снята. «Матильда» создавался как танк для непосредственной поддержки пехоты, в связи с чем танк имел невысокую крейсерскую скорость,  однако, при правильном использовании машины не было существенным недостатком.

Кстати говоря, наши танки, в условиях фронтовой распутицы, тоже еле передвигались.
Особенно большие проблемы с передвижением были у тяжелых КВ, двигатели которых не справлялись с большим весом машин.

12 февраля 1942 года Н.И. Бирюков записывает:
«В 23 ч. 50 мин. позвонил тов. Сталин и сказал, что мы даем в бригады KB, а они на фронте стоят, не ходят. Нельзя ли давать в бригаду вместо десяти — 7 KB или даже 6 KB?
KB нужно поберечь у себя. Это лучше, чем они стоят у них. Я предложил давать 5 КВ.
Тов. Сталин сказал: «Хорошо. Давайте так делать».
 
14 февраля 1942 года, Н.И. Бирюков делает очередную  запись:
«В 23 ч. 20 мин. тов. Молотов по телефону сообщил, что на Керченском полуострове танки Т-60 садятся в грязи и не идут.
Танки KB в час продвигаются на 6 км.
Тов. Молотов поручил собрать танкистов и обсудить меры для увеличения проходимости танков».

Несмотря на все недостатки «Матильд», наши танкисты ценили их за солидное бронирование, надежный  двигатель и комфортные условия для экипажа. В боевом строю РККА они находились до конца 1943 года.
Например, к  началу немецкого наступления на Курской дуге 5 июля 1943 года в составе 201-й танковой бригады 7-й гвардейской армии Воронежского фронта имелось 18 «Матильд», 31 «Валентайн» и три Т-34. В 224-м танковом полку 8-й гвардейской армии Юго-Западного фронта к 17 июля 1943 года — 33 «Матильды» и 3 «Валлентайна»…

Другим английским танком, массово поставляемым в СССР был легкий танк Mk.III «Валентайн» . За время серийного выпуска, с июня 1940 по апрель 1944 года, Великобританией и Канадой было выпущено 8275 «Валентайнов», что сделало его самым многочисленным британским танком Второй мировой.

Несмотря на то, что боевая масса «Валентайна» была всего 15,75 тонн (в два раза меньше, чем у «Матильды») «Валентайн» имел очень приличное бронирование (лоб -60 мм) и такую же 40 мм пушку, как и «Матильда».
По программе ленд-лиза. В СССР было отправлено 3782 танка, или 46 % всех выпущенных «Валентайнов».
До места назначения дошло 3332 из них, остальные же 450 машин пошли на дно вместе с транспортами, конвоев их перевозивших.
Первой частью РККА, получившей новые машины, стал 136-й отдельный танковый батальон, участвовавший в обороне Москвы на Можайском направлении. Девять «Валентайнов» батальон получил 10 ноября, а уже 1 декабря батальон был полностью сформирован.

Нам было поставлено следующее количество «Валлентайнов»:
1941 г – 216 шт.
1942 г – 959 шт.
1943 г – 1776 шт.
1944 г. – 381 шт. , всего 3322 танка.

Постепенно на фронтах  была найдена эффективная тактика использования иностранных танков совместно с советскими.
Танки шли в наступление эшелонами, в первом — наиболее тяжело бронированные КВ и «Матильда CS», во втором — Т-34, а в третьем — «Валентайны» и Т-70. В частях РККА «Валентайны» нередко подвергались переделкам с целью приспособления танка к местным особенностям эксплуатации, в основном с целью повышения проходимости, например, путём приварки к гусеницам стальных пластин с целью увеличения их площади.

Основным преимуществом «Валентайна» в бою являлось надежное бронирование. Его  60—65-мм вертикальная броня, защищавшая танк  со всех сторон (за исключением верхнего кормового листа) считалась крайне мощной, особенно с учётом весовой категории «Валентайна».
К 1941 году, когда «Валентайны» вступили в бой, оно всё ещё обеспечивало надёжную защиту от большинства танковых и противотанковых орудий. Слабым местом бронирования являлся верхний кормовой лист, несмотря на значительный наклон, имевший толщину всего 17 мм.
 
(Про американские танки, которые тоже поставлялись в СССР по ленд-лизу, поговорим в следующих главах).

Пока же можно сказать следующее.
Английские танки, поставленные в СССР в самые тяжелые месяцы осени и зимы 1941 года, несмотря на все свои недостатки и отсутствие у наших танкистов опыта их применения,  сыграли  существенную роль в той труднейшей обстановке на фронтах.

В советское время о роли «импортных» танков, на советско-германском  фронте,  в нашей литературе говорилось мало, это была тема, о которой не любили «распространяться».
Думаю, это неправильно.
На этих танках почти 3 года воевали наши танкисты, и они помогали им сражаться с умным, умелым и жестоким врагом.
Вопросами их боевого применения на фронтах вплотную занимался И.В. Сталин.
Как мы еще увидим, он неоднократно возвращался к этому вопросу и давал соответствующие указания Н.И. Бирюкову.


Завершим эту главу рассказом о подготовке знаменитого парада на Красной площади 7 ноября 1941 года.
4 ноября 1941 года Н.И. Бирюков делает запись о таких указаниях И.В. Сталина:

«4 ноября 1941 г.
О параде
KB — 40 ед., 13 рядов
Т-34 –49 ед., 16 рядов
Т–60 –69 ед., 23 ряда
Броневиков — 31 ед., 10 рядов.
Автомашин — приблизительно 300 ед., 100 рядов.
Мотопехоту не давать.
Командует парадом — Артемьев
К 12 часам прибыть к командующему с Мишулиным.
 
1. Командиров провести пешими — по-танковому и никому больше не говорить.
3. Танки приходят в исходное положение за 2 часа до начала парада.
4. Скорость движения танков — 20 км/ч.
5. Вначале идут Т-60 по три машины в ряд. За ними БТ-7 тоже по три в ряд. Затем Т-34 по два танка в ряд. Последние — KB по два в ряд. Впереди каждой колонны — командирский танк.
6. Снаряды оставить в танках, патроны тоже оставить. Бойки изъять и иметь их у командиров танков».

Не правда ли, интересные подробности о боевом составе и порядке действий бронетехники и автомобилей на том легендарном параде?!
Как видим, секретность его подготовки была максимальной (Н.И. Бирюков узнал о параде только 4 ноября), и никаких многонедельных тренировок для его подготовки и проведения не потребовалось: «Командиров провести пешими — по-танковому и никому больше не говорить», коротко приказал Верховный.

В следующей главе поговорим о событиях зимы 1941/1942 годов.

На фото: "Те, кто приняли смертный бой..." Танкисты Западного ОВО, г. Лида, июнь 1941 г.

Продолжение:http://proza.ru/2020/06/25/549