Кошелёк неудачницы. 78. Вор должен сидеть?

Предыдущая: http://proza.ru/2020/06/08/507



     78. ВОР ДОЛЖЕН СИДЕТЬ?


     Назавтра Настя прибежала к подруге в отдел, вручила деликатный подарок и позвала пообедать в кафе.

     Едва женщины расположились за столиком, как вдова сразу же рассказала про Валерия Зайцева, а Люба поведала про неудачный поход в ресторан, неожиданную встречу с Подшебякиным и его пьяные откровения.

- Жесть какая! – посочувствовала Настя.

- Прикинь, он с осени следит за мной, оказывается. Скажи, куда от него спрятаться? Мне уже вторую ночь кошмары снятся…

     Та перебила и спросила о главном:

- Погоди, так это он у тебя украл кошелёк в маршрутке?

- Вроде бы не он, а его «кореша».

     Настя отодвинула тарелку, наклонилась к подруге и сказала, глядя в упор:

- А ты в курсе, что в субботу меня обворовали у твоего метро?

     У Любы от удивления вытянулось лицо.

- Какой ужас! - прошептала она.

- Ага, вырвали из рук рюкзак с телефоном, кошельком и карточкой Сбера. Может, и здесь твой Подшебякин замазан? В полиции говорят, что у вас там какая-то банда орудует…

     Подруга тоже забыла про еду:

- Ты что, в полицию обращалась?

- Конечно, а как иначе?

     «А иначе – это как я, - подумала одинокая мать, опустив голову. – Молчать, всего бояться и плакать от бессилия…»

- Ну и что тебе сказали? – удручённо спросила она, ковыряя вилкой в тарелке.

- Приняли заявление о краже… Любаня, давай я им про Подшебякина расскажу, пусть разберутся с ним.

     Та испуганно вскинула глаза:

- Ой, а вдруг его посадят?

- Ну и правильно – «вор должен сидеть в тюрьме». И тебя перестанет доставать. Алиментов он всё равно не платит… Ничего, прижмут твоего Серёгу, может, образумится.

     На лице у Любы отразилось смятение:

- Это конечно, но стрёмно как-то. Рискованно…

- Любаня, рискуя, можно проиграть, но не рискуя, нельзя выиграть. И потом, чего тебе бояться? Ты здесь ни при чём, я сама всё расскажу. Думаю, нам помогут. Там такой лейтенант внимательный и симпатичный… Молодой, голубоглазый… Никита Андреевич. Я дам ему наводку, и он отработает эту версию.

     Настя рассмеялась, а Люба задумалась. Так она и закончила обед, погружённая в размышления, и не чувствуя вкуса еды.
 
     Когда подруги встали из-за стола, Настя оглянулась и вскрикнула:

- Любаня, ты кошелёк забыла!

     Та словно очнулась ото сна, забрала портмоне, и женщины вернулись в офис.

     Люба села за компьютер, но никак не могла сосредоточиться. Невесёлые мысли вращались по замкнутому кругу.

     «Опять мама оказалась права: ничего хорошего из этой встречи выпускников не получилось. Не стоило мне идти туда…» - думала она, вспоминая о самозванце и выпивохе Зайцеве.
 
     «Обалдеть, какая Настя смелая, я бы не решилась в полицию обращаться, и про воровство Подшебякина побоялась бы рассказывать…»

     «А с ним вообще какой-то кошмар! Выходит, я донесла на бывшего мужа, сдала его полиции. А он всё-таки отец моего ребёнка, как ни крути… И не ожидал от меня такого предательства, когда проболтался… А сынишке какой позор будет!»

     «А если его посадят, и тогда «кореша» со мной разбираться придут? Или Артёмку обидят? – накрывала волна животного страха. - Что тогда делать?»

     Вечером она забрала малыша из детского сада. Дул сырой и холодный ветер, смеркалось. Одинокая мать, погружённая в тяжёлые раздумья, держала ребёнка за руку и пересекала с ним двор. Она шла в плохом настроении, а мальчонка подпрыгивал от радости, и среди его счастливого лепета расстроенная женщина уловила:

- Мама, а у нас новая воспитательница!

- Новая? – машинально переспросила Люба. - Она тебе понравилась?

- Да, она добрая.

- А как её зовут?

- Жадина-говядина.

     Молодая мать остановилась, поправила малышу шапочку и сказала с упрёком:

- Сынок, нельзя обзываться. Тем более, на старших. И воспитательница у тебя хорошая, зачем её обижать?

     Малыш надул губы:

- Я не обзываюсь! Её так зовут!

     Люба рассердилась на упрямство ребёнка и повысила голос:

- Артёмка, прекрати!

     Он топнул ногой и крикнул запальчиво:

- Это имя такое - Жадина-говядина!

     Люба стояла и растерянно глядела на сына. «Неужели в нём уже проснулась дурная наследственность от отца? – ужасалась она. – То же глубинное неуважение к женщине, желание её оскорбить и обидеть... Вот она, генетика! И вырастет из него второй Подшебякин… Придётся наказать маленького негодника, чтобы отучить от этого!»

     Она собрала волю в кулак и строго отчеканила:

- Раз ты такой нехороший и упрямый мальчик, то не увидишь сегодня никаких мультфильмов! И сказку на ночь читать не буду, пока не попросишь прощения!

     Малыш больше не спорил, он расплакался, размазывая слёзы по щекам, а молодая женщина смотрела на него сверху вниз, и в душе у неё отчаянно боролись жалость к ребёнку и осознание необходимости суровых воспитательных мер.

     Мимо по двору проходили мама с девочкой из его группы.

- Здравствуйте! Ой, а что это у нас глаза на мокром месте? – спросила чужая тётя, наклоняясь к Артёмке.

- Ничего страшного, - сухо ответила Люба. – Учимся вежливости.

- А, понятно. – женщина распрямилась и обратилась к ней. - Вы уже видели новую воспитательницу?

- Ещё нет.

- Она такая молоденькая, симпатичная. Дети от неё в восторге!

- И как её зовут?

- Жанна Геннадьевна. Ну, ладно, не буду вам мешать. Пойдём дочка, скоро папа с работы приедет, а ужин ещё не готов.

     Они ушли, а одинокая мать стояла, пристыженно молчала и мысленно казнила себя: «Самая большая несправедливость на свете – это наказать человека за то, что он не совершал! И это я сама сделала со своим ребёнком!»

     Потом присела на корточки, прижала к себе плачущего малыша, и слёзы непроизвольно покатились из её глаз. Она стала целовать мальчика и шептать ему на ушко:

- Артёмка, сынок, извини, я не поняла сразу. Думала, ты обзываешься… Оказывается, это имя такое - Жанна Геннадьевна.

- Я же говорил!

- Да, говорил… Ты простишь маму?

     Он великодушно вытер её слёзы и спросил, всхлипывая:

- А сказка?

- Конечно, будет сказка, и мультфильмы будут. Ну что, мир?

     Ребёнок крепко обнял её, и зарёванные, но с улыбками на лицах, они отправились домой. Любе вспомнился совет: «Пример надо брать с детей, они легче забывают обиды».
 
     «Почему же я постоянно нарушаю это правило? И не просто обижаюсь на бывшего мужа, даже задумала исподтишка сдать его полиции… Если его посадят, то мой мальчик станет сыном заключённого... Ужас!»

     …А Настя сразу после обеда позвонила лейтенанту и пообещала сообщить кое-что о краже. Он предложил поговорить на нейтральной территории и пригласил потерпевшую в кафе.
 
     Она легко согласилась встретиться, ведь в тот день не было занятий в институте. Или не только поэтому?

     Вечером они сидели в центре города в маленьком уютном кафе, и Настя рассказывала Волчкову о признании Сергея Подшебякина.

- Да, интересно, - задумчиво проговорил парень. – Хорошо бы раскрыть разом все «висяки» по этому делу! Уже сколько месяцев расследование буксует…

     У него в глазах загорелся охотничий огонёк.
 
     «А лейтенант-то честолюбив! Явно мечтает о быстрой и успешной карьере…» - подумала собеседница.

- Спасибо за сотрудничество! – поблагодарил полицейский. – Давайте подвезу вас, а то уже поздно, вдруг опять ограбят где-нибудь…

     Настя улыбнулась и согласилась. Она не стала рассказывать, что почти каждый поздний вечер добирается домой после занятий без провожатых. Но с таким спутником девушке гораздо спокойнее, конечно.
 
     Она села в автомобиль лейтенанта, и всю дорогу молодые люди шутили и свободно болтали, как старые знакомые.

     Парень довёз Настю до подъезда, и она в приподнятом настроении отправилась домой, откуда сразу позвонила подруге, желая её утешить:

- Любаня, не горюй! Я уже рассказала твою историю лейтенанту, и Никита Андреевич заинтересовался Подшебякиным.

- Уже? Когда же ты успела? – испугалась та и подумала: «Всё, обратного пути нет!»

- Сегодня вечером сходили в кафе, там и обсудили.

- Настя, ты просто метеор!

     Вдова засмеялась:
 
- Комета. В общем, думаю, он выведет Серёгу на чистую воду или, по крайней мере, приструнит.

- Хорошо бы! – откликнулась Люба озадаченно.

     В эту ночь одинокая мать плохо спала из-за сомнений и угрызений совести. «Ладно, хватит страдать из-за Подшебякина! – приказала она себе под утро. – Пора уже подумать о вечном. Вечно я во что-то вляпываюсь…»


Следующая: http://proza.ru/2020/06/16/326