Глава седьмая

Ещё никогда в жизни Маттиасу не приходилось не спать всю ночь. Он устал совсем чуть-чуть, однако был странно взволнован. Новости, которые он принёс, казалось, дали ход каким-то великим событиям.
Немедленно после того, как его проинформировали о происшествии с повозкой, аббат настоял на том, чтобы созвать всех животных Рэдволла на экстренное заседание Совета. Пещерная Дыра снова была набита битком, толпа народа растянулась до самых дверей, но на этот раз цель собрания была совершенно другой - и это был уже не пир.
Констанс и Маттиас стояли перед Советом Старейшин. Вокруг них всё гудело от шёпота и бормотания собравшихся.
Позвонив в маленький колокольчик, аббат Мортимер призвал всех к порядку.
- Внимание всем! Констанс и Маттиас, не могли бы вы рассказать Совету, что видели сегодня вечером на дороге, ведущей к церкви Святой Ниниан?
Как можно чётче барсучиха и юный мышонок описали инцидент с кишащей крысами тележкой. После этого Совет начал их опрашивать.
- Крысы, ты говоришь, Маттиас... А какого рода крысы? - спросила сестра Клеменс.
- Большие, - ответил Маттиас, - хотя, боюсь, я не смог бы сказать, какого они были рода или откуда сюда пришли.
- А ты, Констанс?
- Гм... я помню, что мой старый дедушка когда-то знал морскую крысу, - ответила она. - Следуя его описанию, я бы сказала, что для меня они выглядели именно так.
- И сколько, вы бы сказали, там было этих крыс? - спросил отец аббат.
- Не могу сказать, отец аббат. Должно быть, сотни.
- Маттиас?
- О, да, отец. Я бы согласился с Констанс. Самое меньшее - четыреста.
- А ещё что-нибудь в связи с ними ты заметила, Констанс?
- Конечно, да, отец аббат. Моё барсучье чутьё немедленно подсказало мне, что это были очень плохие, злые крысы.
Свидетельство барсучихи вызвало волнение и крики: "Нонсенс! Просто предположение!" и "Это правда! Крыса - плохое название!"
Маттиас прекратил сумятицу. Подняв лапу, он громко закричал:
- Констанс права! Я сам это почувствовал! Там была одна огромная крыса с черепом хорька на шесте! Я хорошо его рассмотрел - это было, как будто я увидел какого-то ужасного монстра!
В последовавшем молчании аббат поднялся и встал лицом к лицу с Маттиасом. Слегка ссутулившись, он уставился в ясные глаза юного мышонка.
- Подумай ещё раз, сын мой. Не заметил ли ты чего-нибудь особенного у этой крысы?
Маттиас секунду подумал.
- Она была гораздо больше других, отец.
- Что ещё? Думай, Маттиас!
- Я помню! У неё был только один глаз!
- Правый или левый?
- Левый, я думаю. Да, левый, отец!
- А теперь... можешь ли ты припомнить что-нибудь относительно её хвоста?
- Конечно, могу, - пропищал Маттиас. - Должно быть, этот хвост длиннее, чем у любой крысы, живущей на свете. Она держала его в когтях, как будто это был хлыст!
Прежде, чем повернуться к собравшимся, аббат походил туда-сюда.
- Дважды в своей жизни я слышал, как путешественники говорили об этой крысе. Имя, которое она носит, даже лиса будет бояться прошептать в полночной темноте... КЛУНИ-КАРАТЕЛЬ!
Cреди присутствующих в Пещерной Дыре зверей воцарилась мёртвая тишина.
Клуни-Каратель! Да неужели? Ну, конечно же, нет! Он был всего лишь в некотором роде народной легендой, предупреждением, которым пользовались матери, когда малыши капризничали или не слушались.

"Иди спать, или тебя заберёт Клуни!"
"Давай, ешь, или придёт Клуни!"
"Немедленно заходи домой, или я скажу Клуни!"

Большинство животных даже не знало, кем был Клуни. Он был просто в каком-то смысле пугалом, которое жило в плохих снах и в тёмных закоулках воображения...


...Молчание было нарушено презрительным фырканьем и насмешками. Укутанными в шерсть локтями звери толкали друг друга под пушистые рёбра. Получив полное облегчение, мыши уже начинали улыбаться. Клуни-Каратель - вот уж действительно!
Чувствуя себя слегка пристыженными, Маттиас и Констанс умоляюще посмотрели в сторону аббата, ища поддержки. Когда Мортимер яростно потряс колокольчик, призывая всех замолчать, старое лицо его стало суровым.
- Мыши Рэдволла! Я вижу, среди вас есть те, кто подвергает сомнению слова вашего аббата!
Тихие, но властные слова заставили членов Совета Старейшин стыдливо зашаркать. Поднявшись, прочистил горло брат Джозеф.
- Гм... кхм... э-ээ... добрый отец аббат! Все мы уважаем Ваши слова и смотрим на Вас, как на пример для подражания, но, в самом деле... я имею в виду...
Улыбаясь, встала сестра Клеменс. Она широко распростёрла лапы.
- Возможно, Клуни идёт сюда, чтобы забрать нас за то, что мы ещё не спим, хотя уже так поздно!
Эти сказанные с иронией слова были встречены раскатистым смехом.
Шерсть на загривке у Констанс зашевелилась и встала дыбом. Она сердито зарычала, потом яростно рявкнула. Мыши в страхе прижались друг к другу. Никто никогда в жизни не видел на заседании Совета Старейшин рычащего, разъярённого барсука.
Прежде, чем они пришли в себя, Констанс встала на задние лапы и заговорила:
- Никогда я не видела такого количества пустоголовых дураков! Вам всем должно быть за себя стыдно, - вы хихикаете, как глупые маленькие выдрята, которые поймали жука. Никогда не думала, что доживу до того, что увижу, что старейшины Рэдволла так себя ведут! - Констанс сгорбила свои тяжёлые плечи и уставилась на собравшихся так свирепо, что все задрожали. - А теперь послушайте меня! Обратите внимание на то, что должен сказать ваш отец аббат. А кто хоть раз пискнет - ответит мне. Всё понятно?
Барсучиха низко, с достоинством поклонилась и махнула своей массивной, грубой лапой.
- Ваше место свободно, отец аббат!
- Спасибо, Констанс, мой добрый, верный друг... - пробормотал аббат. Он оглянулся вокруг и серьёзно покачал головой. - Мне осталось сказать об этом совсем немного; но, поскольку я вижу, что вас до сих пор ещё нужно убеждать, вот моё предложение. Мы пошлём двух мышей подежурить в сторожке. Дайте мне подумать... да... Братья Руфус и Джордж, не будете ли вы так добры пойти и принять дежурство от брата Мафусаила? А его, пожалуйста, пошлите сюда, ко мне. И скажите, чтобы он принёс с собой все тома книги записей регистрации путешественников. И не текущий журнал, а предыдущие его номера, которые мы вели в прошлые годы.
Руфус и Джордж, оба - солидно выглядящие, здравомыслящие, рассудительные, благоразумные мыши, церемонно поклонившись аббату, ушли. Через высокое с прорезями окно Маттиасу были видны розоватые и золотые лучи рассвета, прокрадывающиеся вниз, в Пещерную Дыру; догорая, начали уже мерцать и дымить свечи. Всего за одну ночь праздничные события превратились в критические; и он, Маттиас, сыграл в обеих главную роль. Сначала был большой хариус, затем - появление повозки; и то, и другое - большие происшествия для маленького мышонка...


Старый брат Мафусаил вёл и хранил записи Аббатства немыслимое количество лет. Это было делом его жизни и его всепоглощающей страстью. К тому же, кроме официальных хроник Рэдволла он вёл свой личный дневник, который был полон ценной информации. Путешествующие животные, мигрирующие птицы, странствующие лисы, бродячие белки и словоохотливые, болтливые зайцы - все они останавливались и беседовали со старой мышью, будучи благодарны ей за гостеприимство и даже не помышляя о том, чтобы каким-то образом причинить ей вред. Мафусаил обладал даром знания языков. Он мог понять любое животное и даже птицу. Cтарик был удивительной, необычной, выдающейся мышью, уединённо живущей в сторожке в компании томов своих дневников и журналов.
Усевшись в собственное кресло отца аббата, Мафусаил вынул из сделанного из коры и мха футляра свои очки и осторожно насадил их на переносицу. Когда он открыл книгу записей и заговорил-запищал еле слышным шёпотом, все собрались вокруг послушать.
- Хм... хм... лорд аббат Седрик... Это Седрик, не так ли? О, Боже... ты же новый аббат, Мортимер - тот, кто пришёл после Седрика... О, Господи... я столько их вижу - приходящих и уходящих, знаете ли... Хм... хм... лорд аббат Мортимер и члены Рэдволла! Я отсылаю вас к зимней записи шесть лет назад... - Какое-то время древняя мышь шелестела страницами, перелистывая их. - Гммм... а, да, вот же она! "В поздних числах ноября, в год Маленького Сладкого Каштана, от замёрзшего ястреба-перепелятника, прилетевшего с дальнего севера..." Специфический малый... говорил со странным акцентом. Я чинил ему правое крыло - скалывал булавками перья... "...новости о бедствии на руднике, причиной которого стала огромная дикая морская крыса по имени Клуни. Похоже, она хотела разместить на руднике свою армию. Барсуки и другие животные, владельцы рудника, выбили их оттуда. Однако Клуни вернулся ночью, и вместе со своей бандой крыс сгрыз и разрушил большинство деревянных подпорок. Это стало причиной того, что на следующий день рудник рухнул, убив владельцев."
Брат Мафусаил закрыл том и поверх очков взглянул на собравшихся.
- Мне нет нужды читать дальше. Я могу пересказать другие его преступления наизусть, по памяти. Пока орды Клуни-Карателя в течение прошедших шести лет двигались на юг, я собирал сведения о других инцидентах - подожжённая ферма, позже в тот же год - поросята... целый выводок поросят, заживо съеденный крысами... немочь и болезни, которые армия Клуни распространяла, используя стада домашнего скота. Был даже рапорт, который два года назад принесла мне городская собака: армия крыс прогнала через деревню стадо коров, посеяв хаос и причинив множество разрушений.
Мафусаил остановился и моргнул через очки.
- И вы ещё смеете сомневаться, когда наш аббат говорит, что Клуни-Каратель существует?! Какие же вы, однако, ненормальные, мыши!


От всего, сказанного Мафусаилом, мышей охватил ужас, который стал быстро среди них распространяться. Многие от волнения покусывали себе лапы. Никто не сомневался, что он сказал правду - он был уже стар и мудр, когда самые старшие из них были слепыми малышами без шёрстки, которые хныкали и скулили, ожидая, пока мать их накормит.
- О, Господи... какой бардак!
- Не лучше ли нам собрать вещи и перебраться куда-нибудь ещё?
- Может быть, Клуни нас пощадит!
- О, Господи, Господи, что нам делать?!
Маттиас прыгнул в середину образованного собравшимися круга, размахивая своим посохом.
- Делать?! - закричал он. - Я вам скажу, что мы сделаем! Мы подготовимся!
Аббат только и смог, что восхищённо покачать головой. Казалось, у юного Маттиаса имелись какие-то скрытые глубины.
- Что ж, спасибо тебе, Маттиас! - сказал он. - Я и то не мог бы сказать лучше. Именно это мы и сделаем. Мы подготовимся!