Танкист Павел Иннокентьевич, доброволец

      Спорадически вспыхивающие у меня позывы к генеалогическим изысканиям, после нескольких шагов в тёмные глубины простонародных архивов, угасают как-то сами собой, оставляя в своём пепле совсем мало крупиц добытого знания. Казалось бы, что существенного могут добавить они к общей картине  мира Отечества, составленной из истории множества таких  вот как это,  хотя бы и отдельно выделенное, гнездо родственных отчеств? Так нет же. И этой малости оказывается достаточно, чтобы призадуматься, и войти, таким образом, несмываемым штрихом,  крепко для меня убедительным, в ту самую картину.

      Итак, Степановичи. На рубеже девятнадцать-двадцатого веков их, конкретно этих Степановичей Граниных, было трое братьев: Дмитрий, Иннокентий и Егор, родившихся   - да теперь уж и упокоившихся - в деревеньке, что располагается на берегу невеликой речки верстах в двадцати к северу от большого  губернского города, посреди Сибири. Ну да и в этом  что замечательного, когда  к середине  девятнадцатого столетия среди ста шестидесяти шести сельских подворий  деревни один из исследователей этой  общины насчитывает  одних только владельцев хозяйств с фамилией Гранин числом двадцати? А ведь началось в 1670-х годах  заселение   этих «ясашных братских людей Бокуная»  земель   двумя братьями Гранеными, Сенькой да Матюшкой, которые  по указу иркутской воеводческой канцелярии получили разрешение поселиться здесь для разведения хлебопашества. А отец их,  Агей Федоров Гранин к тому времени уже основал  в четырёх верстах  к югу деревню  Карлук].
       Действительно! А замечательность родственной близости  уж  братьев неведомого мне прадеда Степана выражается именно в их обыкновенности. И это примитивное обстоятельство не является для меня чем-то  уничижительным, а как раз наоборот, усиливает во мне, их потомке,  чувство основательности и своего-то пребывания не только в родимой сторонушке, но и Отечестве своём, да и вообще на земле – которая на родном мне языке так и называется Земля.
      Ну да не обо мне сейчас разговор.

       Строги были общинные традиции глубинной этой, отдельно взятой, сибирской деревни, когда даже для того, чтобы испить винца допьяна да подраться, сугубые любители этого дела отправлялись в соседние сёла, где нравы были несколько посвободней. Но даже и здесь за годы революционных преобразований изменилось всё настолько радикально, что даже приворовывание от коллективного хозяйства стало предметом некоей даже и доблести. Но уж обязательно  работник, на, закреплённой  за ним для работы, лошади  отправляясь обедать домой, непременно, для мягкости сидения на телеге, закидывал пару полновесных навильников колхозного сенца «поджопу», а то и мешочек комбикорма  прикрывал сенцом  этим  - это, значит, для удобства спины. Многие, при малейшей возможности, так или иначе, делали это. Разумеется, об этом  был осведомлён каждый колхозник , но не каждому дано было отдаваться силе социалистической привычки в полной мере. Некоторым предписывалось при этом ещё и бороться за чистоту помыслов и деяний.
        Только вот как это делать в натуре, когда народ уж душою стоит на стороне сложившегося нового уклада, тогда как коммунистическая мораль предполагает прямо противоположное. Конечно, лучше было бы, если украсть можно было только вот именно мне, назначенному блюстителем порядка и нравственности, а вот другие чтобы всё сплошь честные были. Но это уже идеализм без берегов. Так все хотят. Однако же и сажать-то кого-нибудь надо. Вот же ведь и  уголовный кодекс Российской социалистической федерации пополнился многими новеллами. И соответствующие разъяснения, указания да  разнарядки дадены.
         Вот, значит, товарищ, и твоя очередь  подошла.

«Гражданин Гранин Иннокентий Степанович : - Родился в 1892 г., Иркутская обл., Иркутский р-н, с. Грановщина; русский; работал заведующим МТФ колхоза "Путь коммунизма" в с. Грановщина. Проживал: Иркутская обл., Иркутский р-н, с. Грановщина. Арестован: 14 марта 1938 г.  Приговорен: Тройкой при УНКВД Иркутской обл. 5 апреля 1938 г., обвинён: по ст. ст. 58-7, 58-10, 58-11 УК РСФСР. Приговор: 10 лет ИТЛ.  Реабилитирован 7 февраля 1959 г. постановлением президиума Иркутского областного суда.» © Книга памяти Иркутской обл. Номер дела: 9101

        Итак, гражданин, значит - в лагере исправительно-трудовом, а детки его: Павел, Николай, Прасковья да Геннадий остаются на руках  у Анночки – будущей нашей общей спасительницы и утешительницы   бабы Анны.

        А тут беда посерьёзнее прежней образовалась. Война. Да идёт уж который год, требуя для себя всё новых жертв. Сколько уж побило, да изуродовало односельчан, а ей всё мало. А в этой-то семье преступника  безучастно пребывают  нетронутых четверо граждан. Правда, маловаты ещё они для оружия. Но вот Павел-то совсем уж немного не дотягивает до призывного возраста. Ничего, пойдёт добровольцем. И сделали парню предложение от которого нельзя отказаться. Ещё бы сын государственного преступника тут выбирал!

-На фронте быстро взрослеют! Тракторист? Вот и будешь танкистом.

      И не только отбыл, но и выжил, воюя не хуже других. Вернулся Павел с фронта, женился, деток завёл. Всё как у людей. В том числе и за рюмочкой не прочь посидеть да поговорить о том, о сём с односельчанами.
      Надо сказать, что про войну ничего особенного он и не рассказывал. А кому и рассказывать – своим, что ли, собратьям фронтовикам? У этих про былое – молчок.
Но, правда, как-то раз пьяненький расслабился, сказанул, как бы извиняясь за слабость. А я, малец,  вертящийся под ногами у взрослых, подслушал да запомнил на всю жизнь.

- Вот когда ударит болванкой по броне, и брызнет в лицо горячей окалиной, то кричит  такой пацан-наводчик не за родину  да за сталина, а натурально криком вопит, словно ребёнок, испугавшийся клевучего петуха или бычка бодливого:
- Мама!

  Мам-а-а!! – Мамочка!!! – вскрикнет танкист-доброволец. А кто же другой способен спасти и сохранить этого паренька как ни эта мать, в одиночестве поднявшая четырёх своих  детей , рождённых ею от  государственного преступника, осуждённого ( как оказалось как бы по ошибке) по трём частям статьи пятьдесят восьмой уголовного кодекса страны, стоящей в авангарде борьбы за освобождение рабочего класса во всём мире от гнёта эксплуататоров?
Разве спасёт его отважный командующий фронтом, в своих послевоенных воспоминаниях потом рассказывающий о мастерстве наводчика орудия, избранного на случай политотделом и которого сам он, генерал - маршал и видеть-то не мог ни при каких обстоятельствах? Или поразительно осведомлённый иной ветеран из рядовых, рассказывающий  нынешним школьникам  - из своего почти векового окопа – своё видение того, как  в составе фронта один стрелковый корпус ценой тяжёлых потерь, предотвратил прорыв  вражеской танковой группой  обороны города, казавшийся неизбежным из-за неуспешных действий стрелкового корпуса другого?

     А Павел Иннокентьевич скончался мирно уж давным-давно, не оставив своих мемуаров, иных чем эта вот  его реплика про детские вопли танкиста. Впрочем, столь же печальная участь ухода       естественно  ожидает и самого последнего ветерана, даже из самых патриотически изысканных краснобаев.
     И мы,не воевавшие тогда,до конца своей жизни так и не узнаем той простой – а значит единственно достоверной - правды о войне, тем самым не  выработав в себе адекватность  мышления,  силу сопротивления невзгодам и сдадимся окончательно на милость высшей целесообразности  в понятиях такой новой формации, которая радостно из года в год празднует победу.

      «За что боролись…» – это вам хоть вопрос, хоть и ответ – на выбор.

      Альтернатива  - называется.

22.06.2020 5:27