Закулисье k-popа. Как бы это было? -2...

                Подслушанная история современного k-popа.

                ГЛАВА 2.
                НЕПРИЯТНЫЕ ВЕСТИ…
                http://proza.ru/2020/06/23/52

    – Отличная работа. Всем спасибо.

    – Это ты сегодня отлично потрудился, Сонхо! Быстро расправился… Думали, до ночи завязнем… Спасибо тебе от нас и наших семей…

    Инженер и помощники окружили вышедшего из кабины звукозаписи артиста и принялись хлопать по спине и плечам, обнимать; кланялись и благодарили искренне.

    – Сегодня на редкость хороший день.

    Кланяясь в ответ, артист уронил телефон, отчего он включился и на экране все заметили лицо красивой девушки с очень большими «эльфиными» глазами. Поднял аппарат, погасил экран, но от сотрудников не укрылось, что он вздохнул перед тем, как выключить.

    Помощник инженера зыркнула на координатора артиста возмущёнными глазами и скосила взгляд в сторону стеклянной двери – выйдем.

    Вышел следом, завернул в левый коридор, повернулся к молодой женщине лицом.

    – Ну?

    – Ты ему так и не сказал правды?

    Заметив невинное отсутствующее выражение на мужском лице, зашипела, стараясь не кричать, от волнения и негодования китайский акцент стал явнее.

    – Идиот! Столько лет прошло уже! Почему её фото всё ещё у него перед глазами? И эта песня о ней, не так ли? Как и две предыдущие? Когда, наконец, оставите её память в покое? Сколько можно тревожить дух? Довольно с нею разговаривать, звать! Позволь её душе улететь, Пао… Дай ей возможность уйти на мост… Не шутка – сама шагнула из окна… Тяжкий грех… Ей предстоит такой трудный и долгий путь, не препятствуй её…

    Шептала уже со слезами на глазах, уговаривала мужчину быть милосердным и к усопшей, и к парню.

    Он всё ещё считал её живой: думал, что её семья выслала девушку учиться за границу, запретив общение с ним.

    Вдруг нечаянно подняла глаза выше плеч собеседника и замерла на полуслове – за спиной координатора стоял Сонхо. Бледный, как снег.

    – С-сонхо… Т-ты как долго здесь с-стоишь?..

    Пао замер, не поверив ушам, ошарашенными глазами посмотрел на Люн, а она лишь таращила узкие раскосые чёрные глазищи на парня за его спиной и всё сильнее дрожала руками и телом.

    – Оставить её память в покое? Дать уйти душе на мост? Чьей душе? Кто у меня перед глазами? – голос юноши был тих и почти мёртв. – Моя Ёнкён? Что-то с моей Рю случилось? Когда?

    – Сонхо, ты всё не так понял… – очнулся Пао, решительно отодвинул женщину вбок.

    Вдруг парень сорвался с места и ринулся по коридору прочь!

    – Сонхо! Нет! Нам! Стой! Остановись! Задержите его!!

    Кинулся следом, вереща до визга и обильно потея от страха за жизнь подопечного, – звезды, айдола, иконы!

    – Заблокируйте все двери! Mayday! Mayday!..


    Удалось. Повезло. Не бросился в лифт, воспользовался запасным выходом.

    Дальше следующего этажа не убежал – все двери в огромном корпусе компании оказались заблокированы, даже лифты остановились, из динамиков полилась спокойная тихая музыка, зазвучал ровный голос штатного психолога: «Просим прощения за доставленные неудобства. Непредвиденная ситуация. Она не угрожает ничьей жизни. Оставайтесь, пожалуйста, на своих местах. Просим несколько минут терпения и вашего понимания…»

    – Отпустите меня! Я должен идти! Выпустите меня!.. – напрасно бился в двери несчастный.

    В дальний коридор соседней секции прибежали штатный врач, координатор и менеджер певца и звезды корейского к-попа Нам Сон Хо (Нами, Соника, Сонхо, Сохо, Робота Со и т. д.).

    Следом влетели трое охранников, немилосердно скрутили бьющегося в астенической истерике айдола, подняли на руки и понесли в кабинет, что предоставили смежники.

    – Отключили видеонаблюдение на обоих уровнях? Изымите все записи, всё, что касается этого инцидента, отследите наличие журналистов поблизости. Выставьте охрану на этаже и в коридоре, конфискуйте личные телефоны персонала, проверьте и отпустите ваших сотрудников пораньше домой… – менеджер был спокоен и компетентен – протокол отработан давно. – Дайте знать на пульт: «Всё разрешилось положительно, можно снять блокировку».

    Когда врач склонился над связанным извивающимся певцом и начал вводить внутривенную инъекцию, из динамиков донеслась успокаивающая речь психолога: «Уважаемые сотрудники, гости и посетители! От лица нашей компании приносим извинения за несколько минут волнения и дискомфорта. Ситуация разрешилась самым благоприятным образом. Все свободны. Счастливого пути! Удачи вам! Спасибо за ваше понимание…»

    По всему корпусу резко щёлкнули замки, загудели лифты, двинувшись по заданным этажам.

    Музыка ещё несколько минут лилась из колонок, потом и она стихла.

    Всё вошло в привычный ритм.


    – Ещё пара минут…

    Врач зорко наблюдал за пульсом и дыханием пациента, приоткрыл его веко, ручкой-фонариком проверил реакцию на раздражители.

    – Всё. Он в полной отключке. У вас в запасе есть несколько часов. Что решите?

    Выжидательно посмотрел на менеджера Кана, тот оглянулся на координатора, Пао выдавил одно слово: «Группа». Менеджер кивнул и посмотрел на врача.

    – Согласен. Ребята будут охранять его ещё строже, чем штатная охрана. Но не в их доме, – одобрил.

    – Сейчас же всех перевезут на побережье. Оттуда сбежать будет проблематично. Договорились, – подытожил Кан.

    – Согласен, – Пао тоже обрадовался такому решению.

    – Что решите с врачом? – медик ждал решения и этого вопроса.

    – Вы?..

    – Вынужден отказать – расписание не позволит. Ваша врач… Ли Ён Жу, кажется. Она вполне способна справиться с таким случаем. Пришлите её тотчас ко мне в кабинет. Дам коллеге несколько советов – есть опыт. Прощайте, господа.

    Поклонившись, проводили медика грустными взглядами.

    Пао тут же кинулся звонить Ёнжу, а Пак – решать срочные дела по переброске группы в поместье компании на южном побережье.


    Через час группа вылетела в курортное место Тхонъён в районе Кёнсан-Намдо невдалеке от Чинджу.


    Прибыли в аэропорт «Кимхэ» на частном самолёте, далее – на микроавтобусе в сопровождении охраны из местной конторы.

    Следом из столицы в Пусан двинулся внушительный караван минивенов – передвижная студия звукозаписи, медпункт, костюмерная-гримёрная, фотолаборатория, офис и пр. Работа есть работа, контракты «горят» по срокам, нужно выполнять, даже если группа в неполном составе. Доснять отсутствующего всегда можно позже.


    – Как он? – Сонгу сменил на посту усталого Ёндже, передал ключ-карту. – Что говорит?

    – Ищет. Плачет. Стихи читает. Записал вот… – протянул коммуникатор. – Красиво и страшно. Хотя… если потом подкорректировать, отличная песня получится. Даже несколько…

    – Наручники скоро снимут? – с возмущением посмотрел на красные следы на запястьях несчастного. – А без этого?..

    – Хочешь сам его из петли достать? Успеешь ли? А если сиганёт со скалы?

    – Чёрт… Вот дерьмо… Всё дерьмо! – выпалил шёпотом, опасливо покосившись на спящего Сонхо и на камеры в углах комнаты. – Иди, отдыхай… Прости за срыв…

    – Норма. Живые же. Держись…

    Пожав плечо Сонгу, Ёндже тихо ушёл – шестичасовая смена окончена.

    Едва слышно щёлкнул, закрывшись намертво, магнитный замок двери. Откроет тот, кто придёт на смену.

    Сонгу постоял в растерянности, прислушался к размеренному дыханию больного, немного понизил температуру в кондиционере. Вставил наушники, включил коммуникатор и стал слушать горячечный бред лидера группы. Покачав головой, подошёл к прозрачной стене, почти наглухо задёрнутой портьерами, устроился плечом на перекладине и погрузился в мир искусства и болезни.

    «Знаю, что это выглядит так жалко – не иметь мечты, как у всех нормальных людей. “Всё будет хорошо, если ты поступишь в универ и будешь делать, как мы тебе скажем”. Я, как придурок, верил в эти слова… но сейчас я живу, тупо потому что не могу сдохнуть, не дают, даже смерть принадлежит им».

    Чужой, глухой, сиплый, неживой голос Сонхо сначала поразил до дрожи, потом, когда смысл дошёл, стало интересно. Вздохнул, отчаянно жалея лидера: «Гений и есть. Такой неординарный взгляд на вещи, даже сейчас, в эти трагические моменты. Нет, нам такого уровня никогда не достичь, не те мозги». Постояв бездумно, вновь включил запись, стараясь выудить здравое зерно в потоке полубезумных фраз. Вскоре нашёл:

    «Вспомни, родная, как мы с тобой играли в акростихи! Помнишь? Попробуем? Не упрямься, не скромничай, ты ведь умная».

    Пару минут слышался странный потерянный смех Сонхо, потом вдруг зазвучали те самые слова:

      «Мы будем вместе от её рождения до осуществления.
        Её нам хватит для душевного тепла и, не важно, где наше место.
        Честно, мы достигнем расцвета в конце всех трудностей.
        Тогда, мы начнем с малого и добьёмся успеха в конце.
        А теперь не уходи, останься. Есть крылатая грёза? Осуществим её».

    Сонгу даже передёрнулся от «мороза» на коже – фриссон, что добрался и до сердца, ещё раз переслушал откровенное признание в любви той, которая этого уже никогда не услышит. Чертыхнулся раз, другой, с трудом сдержал слёзы, замотал головой…


    – Как там?

    Гу Ки Ён, перспективный трейни и по совместительству временный медбрат, встретил уставшего Ёндже на кухне.

    – Присядь. Бледный сам, как он. Ты сегодня ещё не гулял у моря?

    Быстро доставал контейнеры и коробочки, бросал ловко на стол, они разъезжались точно в отведённые места, становясь в красивый полукруг вокруг основного блюда – кальбитана.

    – Горячее будешь? Чачжанмён? Есть суп из кимчи, вкусный.

    – Всё буду.

    – Ясно. Пришлось лихо. Мне, значит, повезло – он спал почти всё дежурство.

    – Ты скинул на флэшку все данные?

    – Да. И себе скопировал, уже работаю. Не позволю никому такой материал убить по глупости или злобе. Когда всё уляжется, сможет отстранённо взглянуть на ситуацию. Сам. А если нет – я много позже выпущу диск с указанием авторства. Рано или поздно, моя семья смирится с моим выбором, и тогда я смогу открыть своё агентство. Сохраню всё до слова, до ноты, клянусь честью.

    – Поддерживаю. Умница редкая…

    Придвинул суп, помешал палочками, поднял чашку, отпил бульон. Опустил миску на стол, задумался.

    – А ведь не скажешь, что он из простых. Так и тянет сказать, что в нём чувствуется настоящая порода… Та самая кровь… Может, внебрачный?

    – Увы. Слышал своими ушами. Потом послушаешь. Он там как раз вспоминает начало…

    – Да? Есть? Обязательно послушаю. Он скрытный, неохотно на тему прошлой жизни говорил.

    Сметая закуски и приправы, ел всё подряд, очевидно, практически не различая вкусов от усталости.

    – Есть, конечно, официальная «легенда»…

    Надкусил только что разогретый пигоди, обжёгся – Киён тут же подал холодную воду.

    – Спасибо… Люблю их… Манду, пянсе, пигоди… Бабушка была мастерицей, на продажу делала. Память детства.

    Подул внутрь, ел неспешно, закрывая от наслаждения глаза.

    – Отличная работа… Кто готовит?

    – Мама Сонгу приехала. Он звонил ей и проболтался, вероятно, или нажаловался. Она и устроила допрос с пристрастием, потом ринулась в агентство, накинулась на руководство… – негромко рассмеялся, покачал головой. – Они решили, что её присутствие здесь будет самым безопасным выходом… Приняли превентивные меры!

    Тихо посмеялись вдвоём.

    – Ей помогает девушка из местных, но дальше нижней кухни и прачечной ей хода нет, даже не в курсе, кого обслуживает. Кстати: личные вещи стирает только мама, девушке остаётся остальное. Мудро.

    – Согласен, – подцепив кусок мяса, вдруг вскинул тревожный взгляд на парня. – Мне на днях показалось, что за поместьем следят.

    – Старая новость. Уже дроном выследили. Папарацци! В кутузке местной сидят. Обвиняются в нарушении границ частной собственности и… развратных действиях – им приписали, что следили за загорающими женщинами, подсматривая в подзорные трубы! Распространение порнографии не добавили бы для полноты ощущений! – расхохотался в голос. – Три месяца схлопотали по местным законам! Идиоты… Это же побережье… Тут повсеместно виллы толстосумов… Да и стратегические объекты рядом…

    Уходя в свою комнату, Ёндже передал Киёну магнитный ключ, взамен получил обещанную запись Сонхо.


    Приняв душ, лёг в кровать, вдел наушники, послушал ранние записи, затем нашёл то, о чём только что рассказал трейни: исповедь Сона.

    «7 ноября 2011 года, я еду в Сеул. Каннам не имеет ничего общего с этим бомжеватым парнем из Дэгу. В тот вечер я здорово прославился перед всеми…» «Я знал, что жить далеко от дома будет сложно, поэтому я устроился на работу, на ночную смену и неполный рабочий день. Все отличалось от школы. В школе, куда я ходил, учились одни богачи, и почти все их ежемесячные расходы уходили на алкоголь». «Я нуждался в деньгах! Прошло много времени, пока я забыл слово “на стиле”. Я тренировался по ночам и потом работал неполный рабочий день. Даже когда я тащил свое мертвое тело в школу, я просто засыпал. Мне было 20, когда я закончил школу».

    Записи перемежались смехом бедняги, пением странных песен абсурдного содержания, мычанием мелодий – новая музыка, что звучала довольно неплохо.

    Одна запись удивила, даже пришлось отряхнуться от накатывающей дремоты, чтобы точно понять слова:

    «Те времена, когда я пытался уснуть на полу ванной после панических атак, сейчас лишь воспоминания. Стали воспоминанием и рука, которую сломал из-за инцидента, пока работал доставщиком, и дебют, за который я так цеплялся, а вы, ребята, только претворялись, будто переживали за меня. Дело не в том, что, вы, парни, предавшие нас, не сделали это, дело в том, что вы не смогли».

    Прослушав несколько раз, задумчиво поерошил влажные волосы, постарался вспомнить, что знает о друзьях Сонхо: «О них ли говорит? Кто притворялся в компании? Кто предатель? О чём ты, Сонхо? “…дело в том, что вы не смогли”. Кто-то с ним пытался попасть в индустрию? Или все слова относятся к временам трейни? Нет, мне не понять. Придётся позже спросить напрямик».

    Вынув наушники, сложил их на тумбочку вместе с коммуникатором. Едва голова коснулась подушки, тут же уснул беспробудным сном…


    – Не печёт? Прикрыть портьеру? – Киён внимательно осмотрел бледное лицо Сонхо.

    – Тепло. Солнце…

    – Загар не помешает. Витамин D в чистом виде.

    Вышел, вернулся вскоре с соком на подносике.

    – Свежевыжатый. Ананас, грейпфрут и мёд. Витамины через час.

    – Сколько я?..

    – Главное, ты возвращаешься. Хорошая новость: у нас есть ещё месяц. Руководству удалось перенести дату начала азиатского тура.

    – Из-за меня?

    – Если бы. На тренировке Сик ногу подвернул серьёзно, до колена опухла. Трещина. Рон с горлом так и не решил проблему. Опасаюсь…

    – Потому ты здесь? – перебил, глаза недобро прищурил. – Уже нашли замену?

    – Не думаю. Идея о расширении группы давно витала в воздухе, сам знаешь.

    – Ну да… Ещё я проблем подвалил… Что с микстейпом? – сменил тему.

    – Практически готов. Там есть новый материал. Послушаешь.

    – Новый? В моём микстейпе? Кто?..

    – Материал твой. Мы всей группой оцифровывали, микшировали, сгоняли, совершили реальное чудо, подтягивая и накладывая… Послушай спокойно. Ты же профессионал. Как и все мы.

    – Что ты пытаешься мне сказать? Какие новые записи? Я не… – вдруг замер, догадался, распахнул красные глаза, нездоровый нервный румянец выступил на заострившихся скулах. – Вы записывали мой бред? Я правильно понял?

    – Сонхо… Я хоть и трейни, но по возрасту старше… Можешь просто поверить мне на слово? Ты – гений, этого никто никогда не отрицал. Как думаешь, бред гения может быть сумасшедшим? Нет. Даже в болезни и бреду ты оставался талантливым сочинителем и философом. Вот что я пытаюсь сказать. Потому запись велась ежеминутно с первой же ночи. Пусть чушь, пусть горячка, пусть личное – всё пошло на пользу творческому процессу. Всё, до последнего слова и ноты. Даже распечатка расшифровки стенограммы готова.

    Договорив, подошёл к стулу в углу комнаты, вынул из сумки папку с бумагами в прозрачных файлах и незнакомый большой планшет, положил его на колени потрясённо молчащего лидера, подключил наушники, подал их. Когда Сонхо автоматически вдел в уши, Киён быстро нашёл нужные записи и включил. Показав на новейшей модели панель управления, объяснив вкратце принцип работы, тихо вышел, оставив парня с его собственными мыслями, облечёнными в песни и сложные речитативы.


    Беззвучно зайдя в комнату через четверть часа, стажёр услышал, что Сонхо читает рэп с распечатки, глухо плача и содрогаясь всем телом. Вздохнув тяжело, вышел и вновь приник к монитору слежения в комнате охраны с тихим и торжествующим «Есть!».

                21.06.20 г.                Продолжение следует.

                Фото из Интернета: корейский айдол в кабине студии звукозаписи.

                http://proza.ru/2020/06/23/66