Порт-Артур- Владик. В Отпуск. отр. из Офицерской с

Утром воздушная тревога. Летающая лодка "Каталина" с американскими белыми звёздами.
- Поднять флаги приветствия. Разноцветные флажки побежали к верхушке мачты.

- Радио в штаб. Подвергся воздушной атаке.

Словно услышав, "Каталина" резко снизившись, на бреющем пошла поперёк нашего курса. Лицо пилота и стрелка за прозрачным блистером, бомбы под крылом рассмотрели метров с двадцати. Воздушная волна от пролетевшего самолёта толкнула в грудь. Рёв двигателей, ударивший по ушам заглушил стрёкот механизмов наводки зенитных орудий, развернувшихся за самолётом. Сжатые зубы, горящие глаза из-под непривычных на корабле касок - зенитчики выдохнули. Летающая лодка, сделав боевой разворот вновь пошла в атаку. Через несколько секунд всё повторилось, только пролетев над мачтами, самолёт пошёл в набор высоты и сбросил две бомбы. Разрывы подняли столбы воды метрах в ста от корабля. На этом всё закончилось.
Командир затейливо выругался:

- Теперь такая музыка каждый день будет. Входим в Корейский проход. Слева Корея с американцами, справа Япония с ними же. До самых Курил тренировать зенитчиков будут.

- Ну и хрен с ними.
- На прошлой неделе разведчик наш сбили, а месяц тому танкер потопили. Случайно.
- Отбой воздушной тревоги!
- Помощник доложить в штаб.
- Пошли, Вить, примем по сто.
Приняли по 165. Просто разлили бутылку на троих. Страшновато без окопа, что и говорить.

- Сейчас опять прилетят.

Но прилетели после обеда, зато сразу шестёрка торпедоносцев полчаса имитировала атаки.
С утра всё повторилось.
В кают кампании нашли несколько книг. Схватил "Три мушкетёра" (читал в классе пятом). Володьке достался "Белеет парус одинокий" В. Катаева.
Порфирий, - подошёл к капитан-лейтенанту,

- Давай союзников подраконим.
- Как?
- Организуй чего-нибудь посидеть на палубе с комфортом, мы с Володькой разденемся до трусов и вроде загорать будем.
- Матрасы пойдут?
- Добро!

Через минуту мы, в синих сатиновых трусах по колено лежали на полосатых матрасах, старательно делая вид, что читаем, постепенно приключения французского паренька действительно захватили меня так что, когда торпедоносцы улетели, я не заметил.

- Отбой воздушной тревоги!
Матросы в насквозь мокрых от пота робах обливались из вёдер забортной водой.

- Братцы, плесните на нас, а то чуть не обуглились, - попросил Володька.

Жара такая, казалось, вода начинает испаряться ещё воздухе, через пять секунд от воды на палубе не оставалось следов.
Командир приказал поливать палубу, надстройки из пожарных брандспойтов.

- Ночную вахту со мной отстоять нет желания, - спросил капитан-лейтенант у меня.
- Чего не подежурить? Всё равно в этой жаре спать невозможно.

Тут я немного лукавил, на берегу ещё хуже, тут хоть морской ветерок постоянно продувает. И вообще, мне на корабле нравилось. Совсем другой мир. Другие слова: бак, полубак, фордек, шпигай. Мне выросшему в морском городе Севастополе и пару, раз ходившему с батей на торпедном катере, многое было впервой, а для Володьки...
Даже звания моряки называли по-другому.
Младший лейтенант у них мамлей, лейтенант лей, далее каплей, кап три, два и кап раз, иногда каперанг (это с большим уважением).
Для передвижения в узких проходах корабля придумана схема. Если нужно пройти от кормы к носу идёшь левым бортом, обратно правым.

- Порфирий, - обратился к командиру корабля,
- Американцы на нас тренируются правильно заходить на цель, а чего бы нам не отработать схему ухода из-под атаки?
- Какая тут схема, поворот, прибавить обороты или сбросить.
- Всё дело куда поворачивать и когда, раньше повернёшь и самолёт довернёт, ну позже, ты сам знаешь... Володька с твоим штурманом на бумаге рассчитают куда отворачивать, в зависимости от угла атаки. Я с дальномера буду давать команду на манёвр, ты рулишь и следишь за оборотами, штурман засекает по секундомеру. Мы так уходили от пикировщиков, правда на земле не всегда местность позволяет, а у вас хоть радиусы побольше, зато в любую сторону можно отвернуть.

- Ну давай попробуем, всё равно лучше, чем тупо зенитки крутить.

При очередном налёте, загорал я один. Успенский вместе со штурманом Серёгой, вооружившись логарифмическими линейками и транспортирами, мараковали над расчётами. К вечеру пачку листков, рассматривали вчетвером. На бумаге всё было красиво.
На каждом листке один вариант манёвра. При атаке торпедоносца перпендикулярно курсу. Под углами 90,45 и 30 градусов. При атаке бомбардировщиков с разных курсовых углов.
Хуже дело обстояло при топ-мачтовом варианте атаки (есть, оказывается такой вариант, когда бомбу бросают почти параллельно поверхности моря, она рикошетит и взрывается над кораблём).
А вот когда я поднялся на дальномерный пост, сразу начал сомневаться в успехе.
Пятидесятиметровый сторожевик, это не бронетранспортер, даже с прицепленной к нему пушкой.

- Не получиться, экипаж потренируем. Надоела эта карусель, четыре года, японцы пугали, теперь эти! - на мои сомнения ответил Порфирий.

На ночной, "собачей" вахте рассказывал Порфирию, что творится в Китае.

- Был я раза четыре в городе, -сказал моряк - да разве так поймёшь, что в стране происходит.

- Я тоже не совсем понимаю, мы китайским коммунистам столько трофейного оружия передали, Индию захватить можно, они который год валандаются, правда Чан-Кай-Ши американцы помогают и всё же...
Последнее время появились какие-то эмиссары от Китайской Красной армии с мешками денег. Ходят по воинским частям, забегаловкам, где солдаты выпивают. Предлагают купить оружие, всё равно какое. Полагаю, профукали то, что мы им передали. Недавно такой случай был, возвращались танкисты с полигона. Один заглох. Полетело чего-то у него. Оставили запчасть и экипаж мол, отремонтируетесь своими силами Тут китаец:

- Продайте танк. Т-34 с 85 миллиметровым орудием.
Командир торговался пока танк на ход ставили.

- Куда танк подогнать?

Отогнали, куда эмиссар показал, вылезли все, кроме механика-водителя, а ночью...
Потом комендатура водила того китайца по танковым частям опознавать экипаж. Мы для китайцев все на одно лицо, как и они для нас, так что чёрта лысого он опознал. Командование фитиль танкистам, того экипажа, конечно вставило, но без огласки.
Да, вот возможно важный для нас момент. Три месяца обучали мы корейских артиллеристов по танкам стрелять и у лётчиков корейские команды были и у танкистов.

- Думаешь и там начнётся?

- Не знаю, но я себя по настоящему нужным, только на фронте чувствовал, а сейчас всё время жду чего-то, сам не знаю, чего. Может в отпуске жизнь изменится.
Я, ведь. женится еду.
- Вахтенный, два чая по-морскому и сухарей.
- Есть.
- Теперь по подробней, что так приспичило.
- Закрутил я там, с японкой.
- Узнали?
- Сам рапорт написал.
- Ну ты даёшь! О чём же ты в рапорте (по-морскому, ударение сделал на втором слоге) написал?
- Не понял ты, я разрешение на брак просил.
- Якорь мне в задницу! Чем же она тебя так зацепила?
- Трудно словами, ножки маленькие с ладошку, в белых носках. Заходит в комнату, на колени, поклон. Выходит, опять поклон. Каждый день перед домом цветы по-новому пересаживает, чтоб мужчинам приятно домой возвращаться и вообще...

- Ну и куда ты её привёз бы в Союз. На квартиру с земляным полом, в её белых носках. По утрам на коленках из печки золу выгребать, а вместо цветов огородом с картошкой заниматься?
- Да прав, ты конечно, накатило. Обрыдло всё. Ещё жара эта. Сейчас хоть дышать можно.

Матрос принёс чай и сухари.
От первого глотка, глаза на лоб полезли, чай был со спиртом.

- Ооо.
- По-морскому, зимой самое то!
- Так вроде не зима.
- Нормально. Температуру выровняем. Сорок снаружи, сорок внутри - значит ноль.
- Ты мне лучше, Прош скажи почему к килевой качке, бортовая добавилась.
- Корейским проходом идём, суша с двух сторон.
- Порфирий откуда ты, родом?
- Ростов на Дону, слыхал?
- Да я его два раза брал, по большому счёту в ваших краях воевать научился.
- Земляк! Расскажи. Я как в 40-м в училище поступил, не разу дома не был.
- Зимой 41-го немцы внезапно поменяли направление главного удара на юге и заняли Ростов, но через неделю мы их выбили. Авиация не летала из-за погоды, у артиллерии было по 5-ть снарядов на ствол, так что город уцелел, а вот зимой 43-го ему досталось. Я с тремя орудиями заходил через вокзал. Город горел. Всё в дыму. Ни черта не видно. Вдруг из дыма рычание танка. Сорокапятку на середину улицы. Выстрел!

- Пушку назад и на тротуар. Бегом!

Танк замолчал, а через минуту из дыма три танкиста, тащат четвёртого, контуженного. Свои. Заблудились в дыму.
Хотели навешать мне, да бойцы не дали.
Все живы, техника не сильно повреждена, какого хрена?!
До вечера вместе с пехотой шесть атак отбили. Посты расставлял уже в темноте.
Вокруг завод какой-то разбитый, запросто просочится могут. Решил ещё раз обойти посты, может добавить придётся. Подхожу к углу пакгауза, слышу возится кто-то в темноте.

- Пароль!
Не отвечают, а возня продолжается.
-Эй, кто там? Стрелять буду! Их верде шиссен!
Ответа нет.
Осторожно высовываюсь. Бац! Удар в лоб. Автомат отлетел, сижу на земле, трясу башкой. Подобрал ППШ. Дал пару очередей за угол, крест на крест. Вроде успокоились.
Шаг за угол - удар в лоб. Сижу, гранату отстёгиваю. Швырнул за угол. Вздох тяжёлый и тишина. Подобрал автомат и к своим на полусогнутых.

- Ну его к чёрту, завтра разберёмся.

Утром нашли убитую корову и электрический провод, висевший наискосок за углом здания. Корове сильно обрадовались. Тылы давно отстали, Три дня на одних сухарях сидели. Немцы неделю к железной дороге пробивались, так что говядину по ночам варили, жарили. Наконец наши ударили ещё с двух сторон и Ростов очистили, уже навсегда. Подвалы гестапо, завалены были трупами. Крови по щиколотку.

- Твои-то, Прош уцелели?
- Обошлось.

Отхлебнули специального чая, захрустели сухарями. Снаружи рассветало. Самое прохладное время суток.