Национальный герой Франции и Герой Советского Союз

Судьба этого человека удивительна и уникальна.
Он прожил короткую, но яркую жизнь:
-   Война, ранение, плен.
-    Лагерь, имитация сотрудничества с нацистами.
 -   Организация партизанского отряда в самом неподходящем для этого месте.
 -   Бои с гитлеровцами.
-   Подпольщики, провал явки.
-    Невозможный побег с края могилы.
-    Снова бои.
 -   Захват и расстрел...

• Из книги Владлена Травинского  «Поединок с Гестапо»:

«Он умер трижды и родился четырежды. У него было пять имён, две матери и два отца. Он был агрономом, офицером, шахтёром, рабом, политическим деятелем и заключённым. Будучи коммунистом, он стал «правой рукой гестапо», в лагере Бомон ему удалось быть одновременно «капо» и партизаном, защищать Францию на Донце, а Россию - на Луаре, командовать немцами, русскими, украинцами, поляками, чехами, сербами и французами. Его знают тысячи людей от Урала до Пиренеев, его памятники стоят под Киевом и Парижем. Малой толики его дел хватило бы, чтобы наполнить иную столетнюю жизнь, однако ему самому в день смерти было только двадцать четыре года...».

Звали этого легендарного человека - Василий Васильевич Порик…

* * *

 Василий Порик родился 17 февраля 1920 года в селе Соломирка Литинского уезда Подольской губернии (ныне село Порик Хмельницкого района Винницкой области Украины).
Родился он в самой обыкновенной бедной крестьянской семье  Василия Карповича и Екатерины Сильвестровны Порик.

• Из книги Владлена Травинского  «Поединок с Гестапо»:

«Лежит Соломирка вдоль Южного Буга, а вдоль Соломирки — поля. Белые хаты жмутся к воде: места тут знойные, степные.
Начинались двадцатые годы, шёл нэп. После семи лет войны свадьбами гремели сёла. Женились вошедшие в возраст парни, женились вернувшиеся ветераны. Густо всходил послевоенный человеческий посев: недаром перед Великой Отечественной войной чуть ли не половина населения страны была моложе двадцати пяти лет.
Вася был у Пориков первенец. А за ним почти ежегодно появлялись братья и сёстры — семь детских ртов на отцовские рабочие руки! На двух десятинах не больно-то развернёшься; приходилось и Екатерине Селиверстовне батрачить у местных богатеев за котелок картошки или меру зерна. Возвращалась под вечер с чужого поля — ноги гудят, спина не гнётся, — ставила в печь картошку. Васька, старшой, сгонял за стол голопузую ораву, делили горячие рассыпчатые клубни поровну, лишь мать тайком от Васи подкладывала кому-нибудь от себя лишний кусок: Вася этого не любил, заметив, отдавал матери часть своей порции.
Семья была бедняцкая — опора Советов. Это о таких семьях пеклась новая власть, им она снижала налоги и выделяла ссуду, к ним апеллировала и их звала в сложную минуту очередных социальных конфликтов. Василий родился уже при своей рабоче-крестьянской власти, в своей рабоче-крестьянской стране, он знал об этом с детства, — это было его первое социальное знание.
Глаза и уши его жадно вбирали сведения о большом и заманчивом мире, пришедшем в маленькую Соломирку. Мальчишки двадцатых — тридцатых годов понимали мир как радостную стройку, как большущий добрый дом, где им работать, разделять величие и гордость своей России, наперекор всему враждебному миру провозглашавшей право на счастье.
Они не знали тогда, как трудны дороги к нему, — да и кто мог знать об этом в те годы. Величайший всплеск народной энергии — главное достижение революции — крушил все преграды. На голом месте стремительно подымался гигант мировой экономики: социалистическая промышленность СССР.
В перешитых отцовских портках, в латаной рубахе бегал по Соломирке не просто рыжий, веснушчатый мальчишка, а гражданин первого, единственного в мире, самого лучшего, самого могучего государства, оплота мировой революции, очень любящего Ваську Порика, заботящегося о нём и зовущего Ваську скорее расти, лучше учиться и побыстрее браться за огромные и прекрасные дела.
Эти мальчишки становились коммунистами и интернационалистами даже раньше, чем вступали в отроческий возраст.
Незаметно и прочно, через разговоры с отцом, чтение книг и газет, легенды о героях гражданской войны, через всю атмосферу тех кипящих лет укладывалась в голове система нравственных навыков социализма: любовь к СССР, сочувствие всем угнетённым и униженным за его пределами, неприязнь к любым формам эксплуатации, готовность к борьбе, вера в победу добра над злом.
А потом пришла школа, Журавновская семилетка в соседней деревне, неказистая ещё, бедная, но школа, целая вселенная знаний, навыков, фактов, эдакое окно в мир, энергичная, деловая школа российских тридцатых годов…
Нина Ивановна Соколова помнит Ваську. Был он умён, хотя и горяч, и не без баловства. Ученье давалось нелегко: Вася рано впрягся в хозяйство, уроки учил между множеством дел полевых, по саду, по дому. «Семья-то большая, да два человека всего мужиков-то: отец мой да я». К тому же и старенькая церковь соломирская с колоколенкой его, заядлого голубятника, весьма интересовала…
Но учился основательно, не то чтобы с большой любовью, а, скорее, с чувством долга и с любопытством ко всему неизвестному. Любил мальчишескую компанию, верховодил в ней обычно, уважал физический труд, и в «зелёные дни» старательно высаживал вокруг школы берёзы, покрикивая на нерадивых.
Так и шли его детские годы: и в школе, и в поле, в беспредельных степях украинских, где, однако, не затерялась Соломирка, где жила она полной, неотделимой от страны жизнью в тяжёлые и славные тридцатые годы — в годы коллективизации. И сын колхозника посреди мирка своего — уменьшенной копии всего российского мира — рано повзрослел, как рано взрослели все его сверстники, которых звала к делу страна.
Начинались пятилетки: их дерзкая романтика захватывала сердца. За границей свирепствует глубочайший в истории кризис 1929–1933 годов, за границей выплавка стали падает до уровня 1800 года, за границей — 50 миллионов безработных, отчаяние и ожесточение, а мы рвёмся вперёд! У нас не хватает рук, у нас не залеживаются капиталы, работай, работай, работай!»

* * *

После школы-семилетки Василий поступил в Бобринецкий сельскохозяйственный техникум на агрономическое отделение.

• Из книги Владлена Травинского  «Поединок с Гестапо»:

«Он и здесь учится старательно, Вася Порик. Он помнит, что послан колхозом, что нужен колхозу. Он честно грызёт гранит науки, хотя возиться на грядках ему явно больше нравится, чем читать учебники. Он ещё мальчик, не знающий о своём призвании.
Но эпоха властно напоминает о себе. «Открыл я с тихим шорохом глаза страниц, и потянуло порохом со всех границ».
Он тоже глядел в эти глаза, он тоже чувствовал этот запах, как и миллионы его сограждан. Япония вторглась в Китай. Италия напала на Абиссинию.
Фашистский путч в Испании. Безоружные республиканцы против немецких танков. «Но пасаран!» — «Не пройдут!» звучит на десятках языков интернациональных бригад. Пароходы с испанскими сиротами в Одессе…
И Вася Порик — в военкомате. Невысокий крепыш взволнованно мнёт фуражку: ему очень нужно в Испанию! Пошлите его в армию. Он хочет воевать с фашизмом!
Военком неумолим. У военкома много работы: в Испанию просятся не только шестнадцатилетние… Подрасти, Порик, мал ещё. Агрономы тоже нужны, учись. Люди и без тебя найдутся. Иди, Порик, иди, не мешай!
Но он не хочет уходить. Призвание, призвание солдата на перевале отрочества и юности уже посетило его.
Два года он учится — и ждёт. Грядки опытного поля кажутся ему окопами, учебные винтовки без магазинов восхищают его. Уроки военного дела — любимые уроки. Он сдает зачёты, пишет курсовые работы, и от учебника по почвоведению кидается к свежей газете.
Сданы зачёты. Диплом агронома на руках. Порику — восемнадцать лет. И он опять в военкомате.
Райвоенком придирчиво рассматривает упрямого юношу. Опять пришёл? Романтика тебя заела? Форма, поди, нравится? Армия, друг мой, это не парад — это работа. Ты же только что диплом получил, иди трудись, место тебе предлагают приличное. Международное положение тебя тревожит, говоришь? Пожилой сдержанный офицер внимательно слушает. Нужды в людях нет: тысячи таких вот, «тревожащихся», идут и идут в военкоматы. Но этот, кажется, парень серьёзный… Есть в нём что-то такое… непреклонное. Говорит коротко, толково, с требовательными интонациями. Под рыжими вихрами глаза смотрят смело, с суровинкой… Ишь ты, как мы их воспитали — тревожатся…»

Ещё в юности Порик отличался крепким здоровьем, большой физической силой и обострённым чувством справедливости.
Уже изучивший его военком усмехнулся и дал направление в Одесское пехотное училище.
 Это было в апреле 1939 года.
Василий усваивал военное дело легко.
При этом проявил себя  весёлым, общительным, разговорчивым парнем с ярко выраженной жилкой руководителя, организатора.
Оставшиеся в живых  однокурсники Порика, вспоминали о  его простоте, юморе, деловитости, добродушии.
И о суровой принципиальности, которая проступала сквозь юношеское добродушие, как только что-то грозило помешать главному: военной учебе.
«Ленивых и нерадивых Вася мог едкой шуткой поразить как пулемётной очередью», — вспоминал один.
«В деле службы не давал потачки ни себе, ни другим», — вспоминал второй.

На последнем курсе Порик перевёлся в Харьковское военное пехотное училище.
Там его избрали комсоргом роты.
Портрет его не сходил с Доски почёта.
Приняли кандидатом в члены партии.
Назначили командиром отделения и помощником командира взвода.

• Григорий Белоус - ровесник и товарищ Василия, секретарь парторганизации в Харьковском училище - вспоминал:

 «Редко я встречал людей, так преданных военной службе, влюблённых в неё, причём не во внешнюю, парадную, что ли, её сторону, а в самую суть. Он отлично знал уставы, всегда ходил чётким строевым шагом… Он даже виды спорта признавал только военные. Хорошо метал гранату, знал штыковой бой, умело ползал по-пластунски».
После окончания училища Порик получил лейтенантские «кубари» и направление на службу в Киевский военный округ (10 июня 1941 года).

* * *

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война.
В конце июня он был уже на передовой и командовал ротой в  составе 6-й армии Юго-Западного фронта.
 В июле, его стрелковая рота из 972-го стрелкового полка вступила в смертельную схватку с немецким танковым десантом.
Пехотинцы под командованием молодого лейтенанта прикрывали отход своей дивизии.
 В первом бою ему пришлось воевать с немецкими танками.
Во втором дело дошло до рукопашной. Вчерашнему выпускнику пришлось поднимать своих бойцов в атаку. В штыковой атаке русские ворвались в немецкие траншеи и заняли их.
 Но позиции эти были накрыты артиллерийским огнём.
Лейтенант Порик оказался тяжело раненным и в бессознательном состоянии попал в плен к немцам.
Для своих родных после этого  он будет числиться погибшим…

* * *

Василий содержался в лагере «Шталаг 349», известном также под неофициальным названием «Уманская яма».
Лагерь был организован в бывшем глиняном карьере. Туда согнали десятки тысяч военнопленных. Коммунистов и командиров чаще всего сразу же расстреливали.
Василию Порику удалось скрыть своё звание, и то, что перед войной он вступил в коммунистическую партию. И никто из сослуживцев его не выдал.
Здесь их держали под открытым небом - под палящим солнцем.
 1-ю неделю не давали никакой пищи и даже воды. За сутки от невыносимых условий умирало до ста советских солдат…
А Порику помог выжить и оправиться от ранений молодой тренированный организм.
Вскоре он сумел бежать из плена. Пробирался к родным краям. Но неудачно -  по дороге попал в облаву и был задержан.
 Его отправили в лагерь военнопленных.
 
Осенью его в числе самых физически крепких пленных немцы отправили в тёмных товарных вагонах на запад:
-    Сперва - в оккупированную Польшу.
 -   Затем - в Германию.
-   Потом - через несколько месяцев скитаний по лагерям - Василия привезли в концентрационный лагерь Бомон, находившийся во французской провинции Артуа  департамента Па-де-Кале.
Случилось это летом 1942 года.

* * *

В этом лагере - на севере Франции - находилось около тысячи советских граждан. Это были и военнопленные, и молодые парни, угнанные на работу с оккупированных территорий.
Военнопленных немцы использовали, как рабов для работы в шахтах, на заводах, на строительстве оборонительных сооружений.
Василий Порик попал на угольную шахту у города Ленса департамента Па-де-Кале.
Узники вкалывали в штольне по 12 часов.
Они получали по 150 граммов плохого хлеба и 2 миски похлёбки из брюквы в день. Это ставило их фактически за грань выживания.
И к тому же они  терпели  ещё и постоянные побои и издевательства охраны.
В самом лагере делалось всё, чтобы подавить у заключённых даже зачатки мыслей о возможности сопротивления, чтобы люди потеряли свой человеческий облик.
Спали узники  в бараках по 100-120 человек на деревянных двухъярусных нарах, на грязной прошлогодней соломе.
По утрам (в 5 часов) узников поднимала охрана.
И с собаками гнала 6-10 километров на рудники.
Каждое утро кто-то не просыпался. Трупы грузили на машины и увозили, заполняя ими рвы давно ненужной «линии Мажино».
Пленные были обречены, они являлись смертниками…

Шестерёнки отлаженной репрессивной машины Третьего рейха не смогли перемолоть Василия Порика. Мало того, они об него поломались.
Молодой лейтенант задумал дело, невиданное в истории Второй мировой войны: обратить механизм угнетения против самих угнетателей.
Для начала Василию понадобилось, чтобы его заметило руководство лагеря.
 Он начал выполнять и перевыполнять норму добычи угля, выбился в передовики производства, принялся открыто поддерживать лагерные порядки.
 Охрана и комендант быстро обратили внимание на парня, явно старавшегося выслужиться, и заключённый Порик начал делать внутрилагерную карьеру:
-    Сперва его сделали старшим барака.
-    А в начале 1943 года и лагерным старшиной - «капо».
 Для немцев он стал своим.  Был на хорошем счету у гестапо. Считался своим человеком в комендатуре Арраса. С ним советовались, его ставили в пример. Ему даже выдали специальный пропуск, на свободный выход с территории лагеря. Да  и двери гестапо для него всегда были открыты.
Он сдавал гестаповцам «неблагонадёжных» (тех, кого подпольный комитет разоблачил как потенциальных предателей и шпионов).
При нём был наведён порядок в управлении лагерем, прекратились попытки саботажа.
Франция считалась местом отдыха, начальники лагеря менялись часто, только Василий Порик оставался на месте. Старшина лагеря Бомон не вызывал подозрений у гестапо. Он выгонял заключённых на утренние построения.  Обходил вместе с охраной все бараки, добиваясь тишины и порядка. Помогал выгонять на работу «ленивых русских». орал на «лодырей» и поощрял передовиков. Заставлял провинившихся ночью заниматься физзарядкой.
Удивительно, но в гестапо  верили каждому его слову. Если он говорил, что этот человек из числа узников лагеря опасен для Великой Германии, того сразу ставили к стенке, не смотря на отличные характеристики.
За пару месяцев, таким образом, Порик отчистил лагерь от всех настоящих предателей - реальных и потенциальных.
Большинство же  бомоновцев ненавидели немецкого прихвостня.
А вот подпольная коммунистическая ячейка в лагере, состоявшая к тому времени всего из пяти человек, внимательно приглядывалась к Порику. Несмотря на то, что его деятельность явно нравилось немцам, неприятностей и бед для заключённых она не несла. Наоборот, наведённые старшиной чистота и порядок в бараках резко уменьшили болезни в лагере. А дополнительные пайки «за ударный труд» нередко доставались тем, кто не особо старался в штольнях.
 В штреках бомоновцы работали рядом с французскими шахтёрами. И к тому времени русским удалось наладить связи с подпольщиками. Посоветовавшись с французскими товарищами лагерные коммунисты пригласили Порика на серьёзный разговор.
 С этого момента и началась его подпольная деятельность.
Василий задумал нечто неслыханное: превратить концентрационный лагерь в базу партизанского отряда.
Советский лейтенант обладал даром располагать к себе людей, был прекрасным тактиком и умел руководить.
Несколько месяцев шла напряжённая подготовительная работа. По одному подбирались будущие партизаны. Так как среди них было много 16;17-летних парней, ещё не служивших в армии, то военнопленные по ночам обучали их навыкам обращения с оружием. Сначала уроки носили чисто теоретический характер. А позже, когда французы смогли передать в лагерь несколько пистолетов и винтовку, начались практические занятия.
 Староста имел право поощрять передовиков производства увольнительными на несколько часов.
Будущие партизаны по двое-трое встречались в лесу, и тренировались в стрельбе и метании гранат.
По ночам рыли подкопы под колючей проволокой, сразу несколько, чтобы преодолевать преграду как можно быстрее.
Французы-подпольщики передавали в лагерь оружие.
Невероятно, но Василий превратил лагерь рабов в партизанскую базу!
 Из лучших людей Порик сформировал партизанский отряд имени Чапаева.

* * *

Наконец, осенью 1943 года этот партизанский отряд, насчитывавший 35 человек, совершил свою 1-ю вылазку.
Французские связные принесли пулемёт и несколько автоматов. С этим оружием «чапаевцы» напали на немецкий полубатальон. Тот направлялся с Восточного фронта на отдых во Францию. Две сотни эсэсовцев двигались по ночной дороге на нескольких грузовиках.
 Партизаны из Бомона первыми выстрелами уничтожили командиров в первой и последней машинах. А затем начали обстрел в панике выпрыгивающих из грузовиков солдат.
 Через несколько минут ожесточённой стрельбы, партизаны растаяли в темноте, а нацисты начали подсчёт потерь. В пятиминутной схватке были убиты и ранены 50 воинов СС. В отряде Порика не было даже раненых.
Чапаевцы спрятали оружие в лесу и, поднырнув под проволоку, улеглись на нарах в своих бараках…
 Надо сказать, что департаменту Па-де-Кале немцы придавали особое значение:
-    Во-первых, они нещадно эксплуатировали местные угольные шахты и металлургические заводы.
-    А во-вторых, на побережье шло активное строительство Атлантического вала, которым Рейх надеялся предотвратить возможную высадку англичан на континент.
Немцы считали этот регион своим глубоким тылом. И внезапно спокойная жизнь оккупантов превратилась в настоящий ад.
Отряд Порика совершал всё новые дерзкие вылазки.
Трофейное оружие заметно увеличило боеспособность отряда имени Чапаева. Взрывчатка, использовавшаяся в шахтах, тоже шла в дело.
Утром на работу выходили узники в лохмотьях. А вечером после отбоя на боевую работу выходили партизаны отряда Чапаева. Они выбирались через лазы из лагеря, собирались в условленном месте и брали в руки оружие.

Партизаны:
-   подрывали железные дороги,
-  нападали на немецкие конвои,
-  убивали военнослужащих, гуляющих в одиночку,
-   неоднократно взрывали линии электропередач и компрессорные станции, в результате чего шахты и предприятия останавливались.
Абвер забил тревогу. Десятки подразделений прочёсывали леса и поля в поисках партизан. Но те растворялись бесследно с наступлением ночи. Никто не подозревал, что они возвращались в концлагерь, готовясь к утру встать в смену на угольной шахте.

К концу 1943 года:
-    под откос было пущено 13 поездов, перевозивших боевую технику;
-   до пункта назначения не доехали 20 военных грузовиков с боеприпасами и вражескими солдатами;
-   5 военных складов сгорели по загадочным причинам;
-   испортили несколько километров телеграфных линий;
-   уничтожили до тысячи немецких солдат и офицеров.
Это было тем более удивительно, что за полгода отряд не потерял ни одного человека: так неожиданны были его засады и так продуманны отходы.
 Отряд исчезал, словно призрак…
Слава о мстителях быстро разлетелась по всей Франции.
Естественно, их деятельность стала головной болью для гестапо.
 Откуда взялось такое боевое подразделение?
 Как оно могло возникнуть в прозрачной для спецслужб Германии оккупированной Франции?
Где скрывается он - этот неуловимый отряд?
Кто его снабжал, кормил?
 Кто, наконец, им умело и квалифицированно командовал?
Немцы впадали в бешенство от своего бессилия хоть что-то узнать и понять!
Вопросов у фашистов было много, но ответов не находилось.
Им и в голову не могло прийти, что командир неуловимого отряда - это их «правая рука» Василий Порик. Что неуловимый отряд находится у них буквально  под носом - за их колючей проволокой. Что бойцы – это узники лагеря Бомон, которые по ночам громят оккупантов, а затем растворяются среди рабов на нарах бараков. Чтобы днём снова ползти в лохмотьях в рудники - под конвоем бдительной охраны…
Удивительно, что за 3 месяца никто из пориковцев не был убит.
Ранения случались. Но лагерный врач - член подпольной организации -  умудрялся лечить их, выдавая за травмы на производстве.
Василий понимал, что долго так продолжаться не может: если врагам достанется хотя бы одно тело погибшего в бою партизана в лагерной одежде, то спустя несколько часов весь отряд будет уничтожен.
 Чапаевцы начали передислоцироваться на волю.
Они не выходили на поверхность из шахт, по нескольку дней скрываясь в заброшенных штольнях. А староста лагеря Бомон безуспешно боролся с участившимися случаями побегов.
В конце концов, когда большая часть отряда бесследно растворилась, гестапо взялось за старшину лагеря.
 Но в самый последний момент перед арестом лейтенант сбежал (в начале весны 1944 года).
Порик, ежедневно выходивший за ворота, чтобы проверять положение дел на шахтах, не вернулся в «родной» барак. Растворился среди местного населения.
Гестапо, готовившее его арест, осталось ни с чем…
 Для гестапо это был тяжёлый удар. Не удар - жестокая издевательская пощечина! Целый отряд, во главе с его командиром, вышел из-за колючки концлагеря целым и без потерь. И вновь растаял, как призрак.
«Происшествие» было взято на личный контроль самим Генрихом Гиммлером. Руководство местного гестапо было жестоко наказано. А за поимку Василия Порика была назначена награда в 200 000 франков (!).

Но наш герой по-прежнему оставался неуловимым.
Французы боготворили и любили его.
Порик нелегально скрывается в Энен-Льетаре. Его прятала пожилая супружеская чета, Гастон и Эмилия Оффр. Эти люди относились к Василию как к родному сыну. Для молодого русского партизана они тоже стали вторыми отцом и матерью.
Память о нём супруги сохранят до конца своей долгой жизни...

* * *

Вырвавшийся на оперативный простор отряд имени Чапаева стал быстро разрастаться.
Его ряды пополняли:
-    советские пленные, бежавшие из лагерей,
-   французские подпольщики и
-    иностранные рабочие, угнанные на предприятия Па-де-Кале.
Уже через месяц под командой лейтенанта Громового (такова была кличка Порика во французском подполье, а ещё его называли Базилем, Василием Бориком) оказалось целое партизанское соединение.
Оно активно действовало на всём северо-западе Франции.
 Чапаевцам удалось сильно осложнить процесс высасывания Рейхом французских ресурсов. Шахты и заводы неделями простаивали, когда партизаны взрывали линии электропередач и компрессорные станции, пускали на дно каналов баржи с углем, рвали рельсы железнодорожных магистралей.
Нападали пориковцы и на продовольственные склады, захватывая не только продукты, но и десятки тысяч продовольственных карточек, которые раздавались по семьям, поддерживавшим бойцов Сопротивления.

* * *

В ночь на 24 апреля отряд имени Чапаева под командованием Василия Порика совершил почти показательный рейд на свою «альма-матер» — концлагерь Бомон.
Партизаны перебили охрану, захватили документы. Запылали подожжённые бараки и канцелярия. Заключённые ушли в леса, под командование опытных партизан.
В одном из зданий партизаны встретили упорное сопротивление солдат охраны. Завязался бой.
 Звуки перестрелки услышал немецкий гарнизон, размещённый в расположенном неподалёку городке Дрокуре.
Чапаевцам пришлось спешно отступать, разделившись на небольшие группы.
Партизанам пришлось разделиться на небольшие группы и отступить.
Группа бойцов, состоявшая из Василия Порика, Степана Кондратюка и Василия Колесника пыталась переждать облаву на конспиративной квартире в Дрокуре.
Но кто-то польстился на немецкие деньги и выдал неуловимого командира.
Дом окружила рота гитлеровцев.
 Эти трое советских людей приняли бой с целой ротой немцев.
Бой тот надолго остался в памяти французов. Именно после него во Франции Василия стали называть так - «Русский из Дрокура».
В течение часа партизаны отстреливались от гитлеровцев. Уложили десять человек. А потом кончились патроны…
Уже в первые минуты боя один из чапаевцев – Кондратюк - был тяжело ранен, а второй – Колесник - пустил последнюю пистолетную пулю себе в голову.
Оставшись в живых один, Василий яростно сопротивлялся.  Он отстреливался до последнего патрона.
Раненый в левую руку и правое плечо, он через чердак попытался уйти по крышам.
Но был срезан автоматной очередью…

* * *

Гестаповцы торжествовали. Ведь им удалось взять живым самого Порика, считавшегося неуловимым.
Василия доставили в замок Сен-Никез, где немцы устроили тюрьму.
Крепость Сен-Никез – это два ряда стен, патрули эсэсовцев с собаками, глубокий ров за наружной стеной. У этой крепости была своя «слава»: на протяжении более 600 лет оттуда ещё не убегал ни один узник.
Василия держали в верхней части башни - в камере с маленьким оконцем, забранным железной решёткой.
Доктор, осмотревший нового заключённого, не был уверен, что он выживет после четырех ранений (к прежним двум добавились пули в левую ногу и левое плечо).
Гестаповцы привели Порика в чувство и приступили к допросу. Они наносили удары железными прутьями точно по ранам. Пытались добиться  от него сведений о подполье и партизанских соединениях.
Но Порик молчал.
 Пытки продолжались 2 дня.
А потом, ничего не добившись, его оставили в камере. 7 дней он лежал на соломе, прикованный цепью, и бредил после пыток. Его раненые руки были скованы наручниками.
И вот в таких условиях советский солдат Василий Порик доказал, что воля человеческая неисчерпаема! Главное, не сдаваться – вопреки логике, здравому смыслу, миру, населённому врагами. И тогда пресловутые «обстоятельства» уступят, раздвинутся перед напором человеческой воли!
Василий Порик сделал то, что всем – и друзьям, и врагам - представлялось просто невозможным. Он, полуживой, самостоятельно, без чьей-либо помощи бежал из крепости Сен-Никез!
И этот подвиг Порика, как и все остальные в его короткой жизни, уникален и неповторим.
Вот как это было.
Сквозь забытье Василий услышал приказ: если в течение 48 часов пленник не придёт в сознание – казнить. Эти слова словно придали ему сил. Он встал. Увидел над своей койкой глубоко вбитый в стену гвоздь. Умудрился зубами вытянуть из стены гвоздь.
Затем с его помощью расковал руку.
После этого сорвал зубами повязку с плеча. Принялся громко стонать и звать часового.
Когда вошедший солдат, скривившись, нагнулся посмотреть на ужасную рану, Порик ударил его гвоздём в висок и убил.
Василий положил мёртвое тело на нары, накрыв одеялом. Взял кинжал охранника,  ключи и открыл соседнюю камеру.
Там Порик несколько часов долбил решётку, вытаскивая её прутья из стены.
Когда образовалось отверстие, в которое можно было пролезть, он сделал крюк из одного прута и разорвал на полосы всю свою одежду и все имевшиеся в камере тряпки. Смог сплести из них верёвку. Она получилась длинной, но непрочной.
Тюремный замок окружали две высокие стены. Порик вылез в окно, спустился по веревке со второго этажа во внутренний двор и закинул крюк на внутреннюю стену.
 Поднялся.
 Лёжа на стене, он увидел караул, обходивший тюрьму в нескольких метрах под ним. Пропустив солдат, Василий спустился вниз и забросил крюк на внешнюю стену. Поднялся и начал спускаться. Тут самодельная верёвка не выдержала, и Порик полетел вниз с 5-ти метровой высоты.
Он упал в ров и потерял сознание. Ров был наполнен телами убитых и засыпан хлором; хлор разъедал раны Василия, и от мучительной боли он очнулся.
Стояла ночь, сверху светили прожекторы. С минуты на минуту тюремщики должны были хватиться узника и начать охоту на беглеца.
По телам убитых Порик выбрался изо рва.
 От ближайшей конспиративной квартиры Порика отделяли 18 километров.
Припадая на раненую ногу, покрытый своей и чужой кровью, Василий двинулся в путь.
В лесу он нашёл ручей, по которому некоторое время брёл, чтобы сбить со следа собак.
На окраине какой-то деревушки незнакомый крестьянин приютил беглеца на ночь, накормил, перевязал раны и дал одежду.
Ещё через день он добрался до одной из явочных квартир, где его встретили пожилые французы Гастон Оффр и его жена Эмилия, любившие Порика как родного сына.
Там он окончательно впал в беспамятство и был на грани смерти…
Вот так, проявив недюжинную смекалку и убив охранника, он всё же смог совершить побег.

• Французские газеты писали:
«Побег, которого не знала история Сен-Никеза».
 «Из тех казематов мог бежать разве что дьявол».

Побег Василия Порика был очередным ударом по гестапо.
Опять полетели головы нацистского начальства.
 И всё так же поиск советского офицера контролировал лично Гиммлер.
Цена за голову Василия поднята была ещё выше. По всему Па-де-Кале расклеены были его фотографии.  Но… Русский вновь исчез...

А жизнь в измученном теле едва теплилась. Но для бойцов французского Сопротивления спасение Василия Порика стало делом чести. И подпольщики сделали всё, чтобы сохранить ему жизнь. Организовали хирургическую операцию.
 В шесть утра он уже лежал на операционном столе в Фукьер-ле-Лене. Его оперировали французские доктора-антифашисты - доктор Андре Люже, фельдшер Рене Мюзен, рентгенолог Луи Вернэ и две хирургические сестры-антифашистки. Они знали, на что идут: спасая жизнь Порика, они рискуют своей.
В восемь утра, едва погас свет операционной лампы, во двор больницы въехали гестаповцы. Но французы уже везли прооперированного Василия к семейству Оффр. Из тела Василия извлекли 4 пули. Эти пули и гвоздь, который Порик принёс с собой, Оффры сохранили. И сегодня их можно увидеть во французском Музее Сопротивления.
Молодой организм быстро восстановился после операции.
Он жив и здоров, и снова в строю! И через месяц выздоровевший лейтенант Порик вновь руководил своим отрядом...
Слава о геройствах Василия росла не по дням, а по часам.
В его отряд стали приходить новые люди.

• Шахтёры департамента Па-де-Кале говорили:
 
«Двести таких Пориков — и фашистов не было бы во Франции».

• В 1944 году о героическом советском лейтенанте французская газета «Либерте» написала:

«Драться против нацизма — его единственная забота. В нём чувствовалась непреклонная сила воли, скрытая за внешним спокойствием лица».

* * *

Гестаповцы искали Порика по всему северу Франции.
 Чуть ли не на каждом столбе висел его портрет.
Тщательнее всего проверялись больницы и кабинеты частнопрактикующих врачей. Нацисты прекрасно знали о тяжёлом состоянии беглеца.

Надо сказать, что чапаевцы не сидели, сложа руки, в отсутствие командира.
Они продолжали:
 -   Рельсовую войну.
 -   Нападения на склады и немецкие комендатуры.
В мае чапаевцы два раза нападали на Дрокур. Днём ходили в атаку на город, расстреляли охранение, подожгли присутственные места.

С возвращением Порика в строй, земля начала в буквальном смысле гореть под ногами оккупантов.
Еженедельно происходили крупные диверсии на предприятиях:
  -   На воздух взлетел ремонтный авиазавод.
-    Надолго прекращались работы на угольных разрезах.
-   Было совершено множество нападений на немецкие заставы, поезда, машины.
-   Взорван был склад со взрывчаткой.
-    Был сожжён склад с запчастями для самолётов.

 Город Дрокур пориковцы буквально очистили от гитлеровцев, установив в нём собственные порядки. Немцы старались без особой необходимости туда не соваться - слишком велик был риск.
 
* * *

14 июля — главный праздник Французской республики, День взятия Бастилии.
В годы оккупации немцы запрещали его официальное празднование.
Но, несмотря на это,  в  этот день 1944-го на центральной площади городка Сен-ан-Гоэлль собрался народ.
И вдруг перед изумлёнными людьми у памятника появился Василий Порик.
Да ещё и  в форме советского офицера!
 К тому же в сопровождении 6-ти бойцов отряда - «чапаевцев», одетых в красноармейскую форму, отборных богатырей.
 Люди просто замерли. Французы оторопело смотрели на красное знамя, на красные звёздочки на пилотках бойцов.
Это казалось сном: ведь Па-де-Кале набит немецкими войсками, всюду ищут «русского из Дрокура», на всех перекрёстках висят его фотографии и приказы о выдаче.

•    А он стоит себе открыто на трибуне и произносит перед ошарашенной толпой праздничную речь, которая переводилась на французский язык:

«Дорогие товарищи! Позвольте мне от имени советских патриотов во Франции передать вам в день вашего национального праздника наш партизанский привет! Мы, советские патриоты, не стоим в стороне от битвы, которую ведёт наша Родина, и по примеру Красной армии вместе с французскими патриотами мы бьём и будем бить фашистов до конца!»

После этого группа партизан, строго равняясь,  прошла строевым шагом перед местными жителями. И это в регионе, который набит фашистами, и которые всё продолжают искать неуловимый отряд.
Это был единственный военный парад в день взятия Бастилии за всё время оккупации Франции.
Пока немцы спохватились, Порик и его отряд исчезли так же внезапно, как и появились.
Вся Франция только и говорила об этом событии.
Немцы же рвали и метали. Появление целого отряда русских в центре оккупированных территорий стало очередной оплеухой всему аппарату гестапо. Все силы были брошены на его поиски.
 Гиммлер вновь наказал своих сатрапов.
А ненависть гитлеровцев к Порику уже не знала границ.
Гестаповцы разыскивали бесстрашного командира по всей стране.
За его голову была назначена награда уже в 2 миллиона франков!

* * *

Лейтенанта схватили через неделю - 22 июля 1944 года.
Он ехал на велосипеде в Льевен, на встречу со своими связными.
 По дороге ему встретились два десятка рослых, одетых по-шахтёрски парней.
Неожиданно они накинулись на него, сбили, повалили на землю и заковали в наручники. И только после этого достали спрятанные под рабочими робами автоматы.
Порик услышал немецкую речь – это были гестаповцы.
 Его бросили в кузов подъехавшего грузовика.  Взревел мотор и машина помчалась к старой крепости - в город Аррас.
 Василий готовился к новым допросам и пыткам.
 Но его даже не завезли в покинутый им 79 дней назад тюремный замок.
Грузовик подъехал к тюремной стене.
 В этот раз немцы не хотели рисковать. Боясь, что он вновь убежит, исчезнет, ускользнёт, переиграет своих врагов, гестаповцы не стали бросать Василия в камеру, допрашивать, бить.
 Нацисты торопливо расстреляли из автоматов легендарного партизана, а тело сбросили в траншею Арраса…
Так оборвалась жизнь советского офицера и французского партизана Василия Порика.

* * *
 
Во Франции до сих пор хранят память о своём Национальном Герое – Василии Порике, организовавшем Движение Сопротивления в Северной Франции.
Благодарные французы поставили ему памятник и создали музей.
Имя Порика высечено на стене Аррасской крепости среди имён участников движения Сопротивления.
Французский писатель Андре Пьеррар написал о Василии Порике книгу «Юноша с розой».

* * *

После завершения Великой Отечественной войны вернувшиеся на Родину соратники Порика из числа тех советских военнопленных, кто оказался во Франции, нашли родных Василия. От них родители узнали о судьбе своего сына.
В начале 1960-х годов  о подвигах Василия Порика узнали главный редактор газеты «Известия» Алексей Аджубей и 1-й секретарь ЦК Компартии Украины Пётр Шелест.
Материалы о подпольной работе советского лейтенанта во Франции появились в прессе.
21 июля 1964 года  Василий Васильевич Порик посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.
В честь него было также переименовано родное село (в 1969 году). И там был установлен памятник герою.
В 1970 году на киевской киностудии имени Александра Довженко о подвигах Василия был снят художественный фильм «Узники Бомона».
Украинский советский художник Аркадий Сорока в 1985 году написал картину, посвящённую подвигу героя - «В. Порик - национальный герой Франции».
Именем Василия Порика были названы улицы в  различных городах Советского Союза и танкер Новороссийского морского пароходства.

История Василия Порика — это убедительное свидетельство тому, что, помимо навязываемых в последнее время украинскому обществу лжепатриотов, у Украины есть и истинные герои. Герои, на которых должны равняться подрастающие поколения.

• Из книги Владлена Травинского  «Поединок с Гестапо»:
 
«Он умер, он не дождался Победы. Не дождался падения Берлина, не видел московского салюта, не узнал, кто из его семьи жив, кто погиб. Герой Советского Союза Василий Васильевич Порик пал смертью храбрых, как и миллионы его сограждан. Это о таких, как он, говорили в войну: «Смертию смерть поправ». Это такие, как он, — сотни тысяч простых советских людей в грозную огненную годину нашли в своём сердце достаточно мужества и веры в победу, чтобы пересилить фашистскую силу. Там, куда занёс их ветер войны, — на Курской дуге или в департаменте Па-де-Кале, в рядах Красной Армии или в партизанском отряде, в звании ли солдата или в чине генерала — они исполняли свой долг до конца. Жизнь и смерть этих людей, братьев, отцов или дедов наших, для нас и наших детей останется образцом силы воли, душевного благородства и идейной несокрушимости».