Крещатик. Объедиение ХЛАМ. Очерк 2

КИЕВСКИЙ ЛИТЕРАТУРНО - АРТИСТИЧЕСКИЙ КЛУБ «ХЛАМ»

ПЕРВОМАЙ, НАДЕЖДА И ЛЮБОВЬ

В 1919 году большевики решили провести в Киеве первомайские праздники с революципнным размахом. Накануне приступили к монтажу агитационных материалов. Утром 1 мая праздничные мероприятия начались на Софийской площади. Здесь установили гипсовый обелиск в честь Октябрьского переворота. Бросалось в глаза обилие агитационных материалов: картин, плакатов, лозунгов. Старые памятники драпировались красной материей и нелепыми авангардными деревянными конструкциями. Вначале под фанерной Триумфальной аркой прошел военный парад. Затем с трибуны на площади выступали представители руководства УССР.

       Среди важных гостей присутствовал на Софиевской площади Киева- поэт Осип Мандельштам.
          Но его впечатлили не аляповатые фигуры-однодневки, украсившие площадь, а сам Софиевский собор, и он сказал поэту Рюрику Ивневу: «Поверьте, что это переживет всё».

       Актёр, режиссёр, педагог НИКОЛАЙ АФАНАСЬЕВИЧ СВЕТЛОВИДОВ(1889-1970) вспоминал, как  по улицам Киева шагал оркестр, а за ним — пестрая толпа актеров, одетая в испанские костюмы начала XVI века, — крестьяне, воины, вельможи- участники спектакля по пьесе Лопе де Веги «Фуэнте Овехуна» («Овечий источник»), поставленного в Соловцовском (теперь Ивана Франко) театре КОНСТАНТИНОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ МАРДЖАНОВЫМ(1872-1933).

           Вечером того же дня — премьера спектакля. В зале, как утром на площади, среди рабочих и красноармейцев, руководителей Украины и города- Осип Мандельштам.
          Надежда Мандельштам с юмором описывала концовку спектакля: «Угнетенные испанские средневековые женщины дружно восставали против своих угнетателей и насильников, а в самом конце, плотоядно поводя бедрами, ни с того ни с сего кричали: «Вся власть советам!».Зрительный зал ревет от восторга.».
        На поклоны выходили не только артисты, занятые в спектакле, но и все к нему причастные. Главный сценограф спектакля Исаак Рабинович вывел на сцену своих ассистенток, в том числе Надю Хазину, которой, как она вспоминала, вкушала свою толику успеха– оглушительные аплодисменты и вороха дешевых киевских роз.
Возможно, тогда Мандельштам и обратил на нё внимание.

Поздним вечером того же дня, в «ХЛАМе» шумно праздновали день рождения Александра Дейча.
«1 мая 1919,-  пишет Дейч в дневнике, – мой день рождения. Прошел он бурно, в кругу друзей. И в городе жизнь бурлила – толпы на Думской, Марджанов повсюду воздвигнул триумфальные арки, яркие транспоранты, сценические площадки. Г. Нейгауз играл (на грузовике, превращенном в эстраду). Поэты читали стихи, сменяя друг друга. »
           После премьеры в Соловцовском спектакля, где Дейч помогал Марджанову в постановке, снабжал его литературными материалами, «пошли с Верой Юреневой и Г. Крыжицким в «ХЛАМ». Составили столики, к нам присоединились Тычина, Альшванг, Терапиано, Петрицкий, Г. Нарбут, Н. Хазина, И. Эренбург.
           « Поздравляли меня,-продолжает Дейч,- с днем рождения. Павло Тычина читал стихи из моих любимых «Солнечные кларнеты». Читал вдохновенно, радость на душе. Поздравляли Веру Леонидовну с успехом в роли Лауренсии. Спектакль получился впечатляющим.
Неожиданно вошел Осип Мандельштам и сразу направился к нам. Я по близорукости сначала не узнал его, но он представился: «Осип Мандельштам приветствует прекрасных киевлянок (поклон в сторону Нади Хазиной, прекрасных киевлян (общий поклон) » . Оживленная беседа. Он ни разу меня не упрекнул за мою во многом субъективную и задиристую рецензию в «Журнале журналов». Попросили его почитать стихи – охотно согласился. Читал с закрытыми глазами, плыл по ритмам... Открывая глаза, смотрел только на Надю Х...»
         Как видно Осип Мандельштам среди множества юных дарований, сразу приметил синеглазую девушку с открытым, пристальным взглядом больших, полные насмешливого любопытства глаз, устремленных в его сторону.
         
        Позднее Надежда Мандельштам вспоминала об этом так: «В первый же вечер он появился в «ХЛАМе» и мы легко и бездумно сошлись…».

         Возможно, при их первой встрече, Надежду, прежде всего, привлекла в Мандельштаме «почти детская доверчивость и вера во всеобщую дружбу и благожелательство», а, возможно, и такая особенность, которую в Мандельштаме отмечал Юрий Терапиано: «С эстрады он читал очень плохо — то слишком понижал, то слишком повышал тон, торопился, останавливался, иногда начинал снова. В небольшом же помещении, там, где слышен даже шепот, он порой читал вдохновенно и прекрасно. Также и в разговорах — то застенчиво молчал, то вдруг мог говорить долго, глубоко и замечательно. Лишенный от природы представительной внешности, в такие минуты он казался прекрасным.»

         Разгоряченные, они вышли на улицу (оба курили) — и за столики уже не вернулись. Всю ночь гуляли по притихшему после праздника городу.
        Свои впечатления о вечернем Киеве того самого времени оставила известная революционерка, государственная деятельница и дипломат Александра Михайловна Коллонтай (1872-1952): «Вечером мы отправились погулять в Купеческий сад над Днепром. Белый от цветущих яблонь и черемухи, розовато-лиловый от сирени, весь наполненный одуряющим ароматом весны, сад этот был так хорош, что не хотелось уходить отсюда. Солнце уже пряталось, и его красноватые лучи, как огни прожектора, скользили по ровной глади Днепра»
         
         Пробирал холодок, и мандельштамовский пиджак перекочевал на Надины плечи. Но со своей задачей не справлялся и как надо не грел. Не беда: через каждые сто метров парочка останавливалась — обнимались, целовались, перешептывались.
         В 1973 году в телевизионном интервью Надежда Мандельштам расскажет о той первой встрече. Уже в первую ночь она и Осип оказались в постели. «Это произошло само собой (it simply happened so)», — скажет она по-английски с невероятным русским акцентом. И далее: «Мы были началом сексуальной революции. Нам нечего было терять».

       «Своей датой,- пишет Надежда,- мы считали первое мая девятнадцатого года, хотя потом нам пришлось жить в разлуке полтора года.» 23 февраля 1926 года Мандельштам ей писал: «Надюшок, 1 мая мы опять будем вместе в Киеве и пойдем на ту днепровскую гору тогдашнюю…».
После того как Мандельштама, как оказалось, поселили в «Континентале» по недоразумению, а потому вежливо попросили покинуть номер, его приютил кабинет Надиного отца.
С этой ночи они гуляли по городу, кружили аллеями в парке над Днепром, и, не умолкая, говорили — обо всем на свете, а вечером появлялись в «ХЛАМе» на глазах участников  которого их роман стремительно развивался хотя влюбленные, как им казалось, это тщательно скрывали.
          «Чудные вещи продавались на Михайловском подворье!- пишет Надежда.- Особенно я любила безобразные круглые гребенки с надписью: «Спаси тебя Бог». Самую круглую и самую безобразную гребенку я получила от Мандельштама и ходила в ней по городу и в «ХЛАМ», потому что была молода и нахальна».
        «В начале нашей дружбы, - с улыбкой вспоминала Надежда Мандельштам,- проведя весь день со мной, примелькавшись всем прохожим, знакомым и незнакомым, Осип подходил ко мне в «ХЛАМе» и церемонно здоровался. Игра в тайну быстро провалилась.»
Александр Дейч, в один из дней, отметил в дневнике: «Появилась явно влюбленная пара — Надя Хазина и Осип Мандельштам. Она с большим букетом водяных лилий, видно, были на днепровских затонах».
«Мандельштам, такой же веселый, как все, чем-то от других отличался.- Отмечала Надежда.- Он говорил иногда вещи, которых я ни от кого еще не слыхала. Лучше всего я запомнила его слова о смерти. Удивляясь самому себе, он сказал, что в смерти есть особое торжество, которое он испытал, когда умерла его мать. Многого из того, что он говорил о смерти, я, вероятно, тогда не поняла, но потом, когда я уже стала кое-что понимать, он больше об этом не заговаривал. У меня создалось впечатление, будто для него смерть не конец, а как бы оправдание жизни. »
         
       «Наша внезапная дружба почему-то вызвала общее раздражение.- пишет Надежда.- Однажды Эренбург долго водил меня по улицам и доказывал, что на Мандельштама никак нельзя положиться. Но я к нему, конечно, не прислушалась и весело его высмеивала, изображая в лицах, как он меня поучает.».

Свидетельница их отношений уже в более позние годы Анна Ахматова писала: «Осип любил Надю невероятно, неправдоподобно. Когда ей резали аппендикс в Киеве, он не выходил из больницы и всё время жил в каморке у больничного швейцара. Он не отпускал Надю от себя ни на шаг, не позволял ей работать, бешено ревновал, просил ее советов в каждом слове в стихах. Я ничего подобного в своей жизни не видела.».

        «На Софийской улице, возле Думской плошали,- писал Эренбург,- было маленькое грязное кафе; держал его худущий грек с длинным и страстным лицом моделей Эль Греко. В окне была вывеска: «Настоящий свежий простокваш -только наш». Грек готовил душистый турецкий кофе, и мы к нему часто ходили.»
         Именно в этой греческой кофейне произошло «символическое венчание», О.Мандельштама и Н.Хазиной, которое организовал Надин друг - сын профессора Киевской духовной академии - поэт Владимир Маккавейский. Большего для освящения таинства любви явно не требовалось.
         Надежда Яковлевна потом вспоминала: «…Мы «обвенчались», то есть купили возле Михайловского монастыря два синих колечка за два гроша, но, так как венчание было тайное, на руки их не надели. Он носил свое колечко в кармане, а я - на цепочке, припрятав на груди.Так начался наш брак или грех, и никому из нас не пришло в голову, что он будет длиться всю жизнь».
           «В тот период,- пишет Надежда,- мы и не чувствовали себя связанными, но уже тогда в нас обоих проявились два свойства, сохранившиеся на всю жизнь: легкость и сознание обреченности.».
         Возможно, что она тогда уже почувствовала, что её ждут аресты, тюрьмы, лагеря, смерть Осипа и четыре десятилетия, наполненных лишениями и скитаниями. И через все беды – сохранить острую память и ясный ум, и спасти архив поэта, спасти СТИХИ, донести их до читателя. И ей это удалось!
          
        Ее «Воспоминания» - стали потрясающим историческим и литературным документом, в котором она писала о сталинском времени с шокирующей откровенностью, не стесняясь называть людей и их поступки так, как они заслуживали.
          У Надежды, впрочем, было время подумать, поскольку им пришлось расстаться на полтора года. Прощаясь с Осипом, Надя подарила ему свою гимназическую фотографию с надписью на обороте: «Дорогому Осе, на память о будущей встрече».
Никакие письма в те годы до адресата не доходили. И всё же, в 1921 году Осип приехал к ней в Киев. Прочёл «груду» стихов. Это было достаточным основанием для Нади, чтобы дать себя увезти. Чтобы попасть на поезд, надо было зарегистрировать брак. Вот с этим в то время проблем не было – расписались в ту же минуту. Сели на поезд и бумажка о регистрации брака была потеряна. Она была больше не нужна.

         Илья Эренбург и Любовь Козинцева поженились, как положено — в августе 1919 года оформили свой брак в советском ЗАГСе «никого, -  как пишет Илья Эренбург,- об этом не предупредив, пробираясь через спящих красноармейцев и тюки, отобранные продкомом. » Но родители Любы потребовали, чтобы обряд был совершен и в синагоге. Молодые не стали упираться и побывали у раввина Абрама Гуревича. Правда, раздобыть свадебный костюм в то нищее время было трудновато. И жених, с которого в буквальном смысле спадали брюки, потихоньку попросил у невесты булавку, чтобы быстренько их пришпилить...

           Удивительно, но факт: стремительное знакомство в смятенной обстановке гражданской войны помогло возникнуть двум прочным и длительным союзам. Любовь Михайловна оставалась для Ильи Григорьевича до конца его дней самым близким человеком. Многие вспоминали о ее красоте и чудесном характере, который не изменял ей даже тогда, когда над мужем сгущались тучи несправедливых гонений.

          В июле 1919 года перешли в наступление Вооруженные силы Юга России под командованием генерала Антона Ивановича Деникина. 31 августа 1919 года город заняли украинские войска во главе с Петлюрой и части Добровольческой армии Деникина.

          «ХЛАМ» вскоре закрылся, потому что буфетчику показалось невыгодным торговать турецким кофе и всякой дешевой дребеденью

ИСПОЛЬЗОВАНА ИНФОРМАЦИЯ:

1. «Встречи с прошлым» https://imwerden.de/pdf/vstrechi_s_proshlym_vyp04_1982__ocr.pdf
        2.Евгений Голодрига «Киевский Первомай-1919: суета, встречи, торжества»
         3.Дейч А.И. «Голос памяти: Театральные впечатления и встречи.» http://teatr-lib.ru/Library/Deych/golos/
        4.Ральф Дутли: «Век мой, зверь мой». Осип Мандельштам. Биография»
         5.Михаил Кальницкий «Эренбург Илья» domik.net
6.Михаил Кальницкий, Марта Борисова «Эренбург с Институтской» https://kulupa.livejournal.com/340856.html
        7.Василий Катанян «Софья Вишневецкая, или вдовьи страсти» https://biography.wikireading.ru/89021
         8.О. Л. Лейкинд, К. В. Махров, Д. Я. Северюхин «Кирста Георгий Константинович» https://artrz.ru/places/1804660624/1804784212.html
        9.Галина Некрасова «Иза Давыдовна Ханцин и ее современники» http://www.ejwiki.org/wiki/
         10.Павел Нерлер, «Осип и Надежда»
         11.Павел Нерлер  «Мандельштамовский
          12.Надежда Мандельштам «Вторая книга»
         13.«Пространство Григория Козинцева»
          14.М. Рибаков «Вулиця Архитектора Городецького». Київ, вид.«ФЕНIКС», 2007, С. 175-180 («XIV. Був собі такий ХЛАМ...»).Википедия.
          15.Юрий Терапиано «Встречи»(Фрагмент) http://archive.is/D72ho
           16.Павел Успенский «В.О. Стенич: биография, дендизм, тексты...» http://www.nasledie-rus.ru/red_port/Sten01.php
          17.Павел Успенский «Киевский круг Бенедикта Лившица: 1907–1914»
         18.Иза Ханцин «Воспоминания о Мандельштаме» http://old.conservatory.ru/files/Musicus26_Hantsin.pdf
         19.Игорь Шушарин, Юрий Волчанский «Навстречу Октябрю: Х.Л.А.М.» http://longread.fontanka.ru/page1251854.html
        20.«Энциклопедия русского авангарда»
        21.Илья Эренбург «Люди.Годы.Жизнь.» https://www.litmir.co/br/?b=153308&p=77
22.https://www.kino-teatr.ru/kino/painter/sov/252245/bio/