Не узкая специальность. Часть 4. Специализация

                Продолжение, предыдущая часть: http://proza.ru/2020/06/26/178

        После выбора специальности на кафедре теплофизики сформировалась новая группа студентов.  Появились новые предметы. Спецкурсы были самые разные: приборы и средства измерений гидродинамических и тепловых процессов, термодинамика необратимых процессов, аэро- и гидродинамика, физика низкотемпературной плазмы, физика низких температур, реология неньютоновских жидкостей и др. Самые интересные лекции читал академик Алексей Васильевич Лыков. Старался акцентировать на новых направлениях в теплофизической науке. Будучи директором Института тепло-и массообмена Академии наук БССР (ИТМО) он одновременно возглавлял кафедру теплофизики Белгосуниверситета. Мы предполагали, что многие из нас будут работать в этом институте. Часть преподавателей пришли оттуда, они знали какие специалисты нужны и соответственно строили свои курсы.
        Учиться было легче, чем на первых курсах, когда проходили общие дисциплины, преподаватели не так придирались на экзаменах и зачетах. Сам Алексей Васильевич, принимая экзамены, относился к студентам доброжелательно и заинтересованно. Академик, признанный ученый, автор многих книг… Некоторые его книги переиздавались, переводились и печатались за границей, стали классикой. Однажды, когда подошла моя очередь сдавать ему экзамен, он выглядел расстроенным. Жаловался другому преподавателю, что пришлось поставить тройку одной студентке. Девушка, сдающая экзамен передо мной, плохо ответила, и он переживал. Пытался ей помочь, задавал дополнительные вопросы, чтоб вытянуть на оценку повыше. Не помогло. Такое в нашей группе было впервые, обычно он ставил 4 или 5. Надеюсь, я немного улучшил ему настроение, когда сдал на пятерку. 
        Можно долго рассказывать, как мы учились, что и как сдавали. Как стали отмечать сдачу экзаменов и зачетов выпивкой. До этого я из рациональных побуждений капли в рот не брал, а тут друзья зовут в общагу, есть повод – сдали зачет. В общем вели веселую жизнь. Как я уже писал, активно увлекался туризмом, все каникулы, праздники и часть выходных дней проводил в походах. Походы были спортивные, не до выпивок. Разве по чуть-чуть, когда ночевали в палатках на снегу. Ездили на слеты, соревнования. Я окончил курсы инструкторов по туризму, водил походы по горам и болотам. Ходили по рекам и озерам на байдарках или ялах. Воспитывал туристскую молодежь. А клуб туристов БГУ существует и поныне.

        Производственную практику на пятом курсе и сам диплом мне пришлось делать в Институте тепло-массообмена.  На время практики меня даже  зачислили на должность старшего техника, и я получал зарплату 80 рублей. Лабораторию термоаэродинамики, куда я пришел, возглавлял чл.-корр. АН БССР профессор Бекир Михайлович Смольский. Он был из древнего татарского рода, веками живущего в Беларуси. Как я понял, история их появления в этом крае связана с именами хана Тохтамыша и Великого князя литовского Витовта. Интересная была судьба у Бекира Михайловича. Он прошел всю Великую отечественную войну, закончил ее подполковником инженерных войск.  После войны получил гражданское образование, защитил диссертацию, стал профессором. Когда на День Победы он надевал свои награды, вся грудь блестела в орденах и медалях.   Больше чем у него наград в нашей лаборатории и, наверное, во всем институте было только у Михаила Константиновича (Мухашята Хусяиновича) Шаипова.  Тоже из татар он всю войну летал на истребителях Ла-5, совершил десятки боевых вылетов. Рассказывал, что приходилось летать и на штурмовиках. В лаборатории поговаривали, что ему не хватило всего двух сбитых вражеских самолетов, чтоб наградили звездой героя. Но он был скромным человеком и не хотел об этом говорить. Его самолет сбивали, был несколько раз ранен, горел. Даже через 50 лет после войны у него на лице и шее были видны следы ожогов после ранений. Немного прихрамывал. После войны в 1946 году поступил в Минский аэроклуб, где возглавил учебный парашютный отряд. Сам установил 10 мировых рекордов по различным видам парашютного спорта. Воспитал много выдающихся спортсменов – летчиков и парашютистов. Стал многократным чемпионом мира и Советского Союза по парашютному спорту. Заслуженный тренер Беларуси. Когда на праздник он надевал свои регалии, с левой стороны пиджака не было свободного места от боевых наград, с правой – от наград спортивных. До самой пенсии тренировал спортсменов-парашютистов, потом пришел работать в ИТМО техником. Я любил с ним беседовать, интересный человек. К  тому же он всегда старался помочь в экспериментах, найти необходимые материалы и приборы.
        В лаборатории термоаэродинамики стояла огромная аэродинамическая труба, занимавшая два этажа. Она считалась самой большой в республике. На ней изучали аэродинамику и теплообмен разнообразных моделей.  Эти данные использовались в работах, выполняемых институтом по хоздоговорам с предприятиями и организациями СССР.
        Для дипломной работы на ней я исследовал теплообмен тел классической формы в потоке воздуха. Но оказалось, что и для простой пластины получить развитый ламинарный участок даже при низких скоростях обдува воздухом не просто. Первый вариант пластины был сделан по рисункам из книг.  Там всегда рисовали пластины с заостреной передней кромкой. Но хорошие результаты получились, лишь когда подобрал удачный профиль переднего края пластины. Всякая неровность или заострение приводили к отрыву пограничного слоя, что порождало образование вихрей и турбулентность.  Чтобы изготовить обтекаемый профиль, пришлось просить помощи. Очень благодарен технику – пожилому столяру-краснодеревщику Антону Петровичу. Он по моим чертежам изготовил из древесины пластину нужной формы и размеров. Передняя часть напоминала по форме крыло самолета. Я долго провозился с установкой нагревателей из электропроводной бумаги на поверхности, надо было исследовать влияние необогреваемого начального участка на теплообмен пластины. Из тонких медицинских игл сделал микродатчики (трубки Пито-Прандтля) для зондирования аэродинамического пограничного слоя. Для исследования теплового пограничного слоя изготовил микротермопары. В результате экспериментов получилась неплохая работа, я не только успешно защитил диплом, но и опубликовал свою первую статью в сборнике трудов молодых ученых.
        Во время практики приходилось заниматься и другими задачами. Иногда, как говорят, удовлетворял свое любопытство за счет государства. Например, разобрался с причиной «эффекта шурина».  Мой будущий шурин Леня (брат жены) продемонстрировал мне каким образом он прогуливал школу. Когда он жаловался на нездоровье, и мать ему ставила градусник, он незаметно ртом дул себе под мышку через рубашку и температура росла. Я удивился, а когда  рассказал об этом в лаборатории, никто не поверил. Надо мной просто посмеялись. Пришлось создать простую экспериментальную установку, чтоб разобраться в причинах такого явления. Подробно об этом я написал в одном из своих первых рассказов*.
        Коллектив лаборатории мне нравился, руководитель практики Владимир Клементьевич Щитников – грамотный, выдержанный человек, всегда готовый помочь и поддержать. Забегая вперед, скажу, с ним мы потом проработали много лет, и поддерживали отношения до самой его смерти. Во время войны он потерял родителей и стал «сыном полка», точнее юнгой на военном корабле.
        Атмосфера в коллективе лаборатории была здоровая, демократичная, благожелательная, сотрудники ко мне хорошо отнеслись. Поэтому, когда после окончания университета при распределении мне предложили работу в ИТМО, я без колебаний согласился. И выбрал местом работы именно эту лабораторию – Лабораторию термоаэродинамики.
               
                Продолжение: http://proza.ru/2020/07/05/1634

        На фото: А.В. Лыков, Б.М. Смольский, М.К. Шаипов – люди, с кем мне посчастливилось работать
 
           * http://proza.ru/2014/07/23/1352