Появление радио

ЛИЧНЫЕ МЕМУАРЫ О КРАСНОЙ ЭРЕ (110)
С фотоиллюстрациями смотреть здесь:
https://blukach.by/post/1675


 В 50-х годах на Лепельщине ещё не было радио. Беспроводного. Однако прогрессивные сельчане проводили у себя детекторную радиосвязь. Заносили на верхушку большого ближайшего дерева антенну и от неё тянули проводку в хату к радиоприёмнику. Питал его блок питания, по размерам превосходящий самого репродуктора. Звук был тихий, но всё равно можно было разобрать, что говорят, если поблизости не разговаривают. Так что сельская глубинка была в курсе советских новостных событий.

 Понятное дело, что детекторные радиоприёмники имелись лишь у ушлых отходников (сельчан, которые вырвались из колхоза и работали на производстве). У колхозников не было денег на такую дребедень. Теперь легче купить машину, чем тогда приёмник и комплекс батарей, которые довольно быстро «съедались» частым пользованием, затем выбрасывались в кусты и покупались новые.

 И вот в 1958 или 1959 году случилось счастье – по Гадивле потянули проводную радиосвязь. Столб с фарфоровыми изоляторами радисты стали закапывать в нашем огороде напротив окна. Мы очень радовались: наконец индустриальный объект оживит опостылевшие кусты напротив хаты.

 Столб устанавливала бригада радистов из нескольких человек, среди которых были гадивляне дядя Лёнька Рудак и дядя Шурка Мозго. Правда, Шурка жил в Лепеле, но всё равно родился он и рос в Гадивле.

 Я, естественно, путался под ногами у радистов. Они безобидно отгоняли меня от ямы, чтобы не упал в неё. И я самопроизвольно подслушал разговор, который озадачивал меня все последующие годы и запомнился на всю жизнь. Дядька Лёнька сидел в глубокой яме, выбрасывая лопатой землю наверх. Копал долго. Наконец дядька Шурка сказал:

 - Хватит! А то ты до Америки докопаешься.

 Я уже тогда знал, что Земля круглая, и с обратной её стороны находится Америка. А теперь ещё узнал, что если глубоко копать, то можно вылезть с обратной стороны, в Америке. Такие неожиданные познания значительно расширили мой кругозор.

 Когда поднимали столб, меня вообще прогнали в хату, чтобы неожиданно не подскочил под него при неожиданном падении. Наблюдал за действом радистов через окно.

 Когда столб стал на место, тут же от предыдущего потянули провода. Радист с когтями залез на гладкое стоящее вертикально бревно и закрепил их. Бригада стала готовиться переходить к следующему столбу, который должен был стать возле хаты тётки Нади Прусской. И тут к радистам подскочила моя баба Ганна. Стала уговаривать отобедать у нас. Понятное дело, что такое важное событие в нашей жизни полагается отметить.

 Радисты были уже заметно навеселе, поскольку каждый уговаривал советских тружеников «замочить» замечательное приобретение на своём участке – столб радиолинии. Рабочие не прекословили и дружно уселись за стол, заставленный самогонкой и закуской. Пили-ели. Баба Ганна змеёй увивалась возле стола, не зная, как ещё услужить важным гостям.

 И я, наконец, решился на поступок, к которому готовился вот уже, может, час. Набравшись духа, спросил:

 - Дядя Шура, а правда, что дядя Лёня мог докопаться до Америки?

 - Ну, конечно, поэтому я ему и не разрешил глубоко копать.

 Всякие мои сомнения насчёт возможности докопаться до Америки рассеялись. Лишь подумал: надо когда-нибудь с мальцами попробовать.

 Вскорости всем выдали стандартные радиорепродукторы: красные с блестящим кругом посередине и регулятором громкости.

 Говорили они не круглосуточно, а лишь в определённое время, когда колхозники должны были находиться дома. А когда они на работе, зачем без толку распинаться дикторам?

 В центре колхоза «Родина» Велевщине за магазином поставили дощатый сарай, который оборудовали под колхозный радиоузел. Управлял им главный местный радист. Из сарая каждое утро велась прямая трансляция раздачи нарядов колхозными бригадирами. Тогда во всех окрестных деревнях люди сходились к репродукторам, чтобы услышать, куда им сегодня идти на работу. Это был огромнейший прогресс в распределении труда. Ведь ранее бригадиру надо было ежедневно зайти в каждую хату, чтобы довести колхознику, что ему сегодня делать. Для бригадира это было и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что почти каждый старался подлизаться к начальнику и угостить его самогоном. Плохо то, что находились и такие, кому не нравилось задание, и они вступали в споры. Радио же хоть и не нальёт стакан, зато с ним и не поспоришь. А не выполнишь наряд – ответишь по всей строгости колхозных законов.

 Однажды радио сыграло со мной злую шутку – прилепило мне кликуху на всю жизнь в Гадивле. А было дело так.

 Выступление колхозного диктора начиналось со слов: «Алло-алло! Говорит радиоузел колхоза «Родина». Как-то у тёти Нади собрались домашние возле радиорепродуктора в ожидании раздачи нарядов. Вертелся там и я. Вдруг средний сын тёти Нади, Сергей, в шутку сказал:

 - Сейчас по радио будет выступать Аронин.

 Весь район знал еврея Аронина, который продавал шмотки в одном из барачных магазинчиков, которые впритык друг к дружке окружали Базарную площадь. Тогда не было частной собственности, и Аронин работал обычным продавцом. Почему был настолько знаменит, я до сих пор так и не узнал.

 И вот после шутки Сергея Прусского, я вскочил на табуретку, прильнул голову к репродуктору и завопил:

 - Алло-алло! Говорит Аронин!

 Хата содрогнулась от хохота – настолько смешной показалась всем моя выходка. Молва о ней разнеслась по Гадивле, и мне детвора прилепила кликуху Аронин. Если бы только в такой форме, было бы не столь обидно. Но ведь постепенно она трансформировалась в Арончика, Жидёнка, Жида, Орла. Я очень обижался, когда меня так называли. Однажды в папкиной деревне Веребках ответил на вопрос о моей кличке в Гадивле:

 - Орёл.

 Мне мальцы не поверили, объяснив:

 - Орёл – это не кликуха, а гордое название смелого человека. Ты врёшь.

 Но мне на самом деле было обидно быть Орлом в Гадивле, а тут ещё соли на рану подсыпали веребские мальцы своим неверием.

 Что значит носить обидную кликуху? Приведу пример. Как-то на Большаке обидел я младшего Толика Демко по кликухе Шитик. Я его побил. Он заревел, отбежал и начал дразниться:

 - Арончик, арончик, арончик…

 Я догнал его и дополнительно отдубасил. Он снова издали повторил дразнилку. Я снова оттолок его. И так несколько раз. Другие дети видели это и мотали на ус, как можно мне досадить.

 После радиопроводная система усовершенствовалась. Репродукторы стали вещать с шести утра до полуночи, с перерывом на обед. Потом и его отменили. Колхозный радиоузел просто прерывал на несколько минут центральное радиовещание, а потом и он заглох. Радиобудка много десятков лет стояла на своём месте без пользы. Может и до сих пор стоит.

 Позже у богатых сельчан стали появляться радиолы. И первую «Ригонду» в Гадивле купили мастер смолокурни Павел Макарович и моя первая учительница Анна Дмитриевна Мозго.

 Но нас в первую очередь интересовали музыкальные пластинки, под которые можно было танцевать. Правда, я и мой друг Алик Мозго обнаружили, что по радиоле можно словить радиостанцию «Голос Америки». Стали тайком слушать её. Советские глушилки делали прослушивание почти невозможным, но всё равно кое-что можно было разобрать. Конечно, мы не верили вражеским голосам, которые кляузничали на Советский Союз, но всё равно слушать было интересно.

 Однажды Павел Макарович просёк, что мы слушаем вражий голос. Не ругал нас, а лишь шёпотом предупредил, чтобы никому «ни-ни» про наше увлечение, иначе у него могут быть большие неприятности по партийной линии.

 В 1966 году в Гадивле расселили по хатам студентов Витебского электротехникума связи, которые приехали в колхоз «Родина» копать картошку. Баба Ганна попросила нашего постояльца Петю залезть на гигантскую берёзу напротив бани и сбросить бесполезную теперь антенну, которую давным-давно притолок папка для ловли радиоволн детекторным радиоприёмником.

 Проводное радио сыграло огромную роль в просвещении сельчан, тем более – детей. Через него мы познавали мир. Пусть однобокий, в духе коммунистической пропаганды, но всё равно интересный.

 Технический прогресс проникал и в лепельскую глубинку. В конце 60-х стало модно носить карманные транзисторы – форс невообразимый. Продавались они в лепельских культтоварах в среднем за 25 рублей. Питающие их кроны стоили 70 копеек. Они прилагались к основной покупке. Но отдельно за время существования советской торговли в Лепель не завозились. Через неделю новый радиоприёмник замолкал – садилась крона. Те форсуны, у которых не было возможности приобрести питание, навсегда лишались покупки. У меня такая возможность была.

 Каждую субботу и воскресенье мальцы из Гадивли ходили на танцы в Велевщину, за четыре километра. Велевский малец Лёнька Подобед на выходные приезжал из витебского профтехучилища. Я ему давал 70 копеек, чтобы он покупал мне крону в ЦУМе. Её хватало ровно на неделю. Дать Лёньке рубль и сорок копеек на две кроны сразу я не имел финансовой возможности. И только в старости ко мне пришло рассуждение зрелого человека: а Лёнька ведь жил не в Цуме, а где-то в далёкой общаге или на квартире в частном секторе, и в ЦУМ ему нужно было еженедельно пешком преодолевать многие километры или проезжать на трамвае 6 копеек. Выходит, я дефицитной кроной грузил хорошего человека не только физически, но и материально.

 Появление телевидения перетянуло на себя значительную часть внимания советского человека – от радио отвернулись. Интернет вообще убил проводное радиовещание – провода сняли. Одноканальные радиорепродукторы заменили трёхканальными, работающими от сети. Я, заражённый необходимостью всегда иметь при себе говорящий ящик, купил себе таковой. Слушаю, работая за клавой компа.

 Много бродяжничаю по природе. На отдыхе, в ночлеге всегда вешаю на сук переносной радиоприёмник и слушаю лишь бы что, занимаясь обычными делами.

 Подпортился немного мой 20-летний «старичок», не задумываясь, поменял его на новый: стоит-то немного – четыре бутылки водки, а в советское время потянул бы на все десять. Выглядит круче.

 И звучит значительно лучше. А вот ловит станции намного хуже. Короткие, средние и длинные волны заменили единственными с названием FM, транслирующие лишь двухминутные новости и бесконечные песни на непонятных языках. Выручает единственное главное беларусское радио, которое, кроме музыки, ещё и разговаривает. Правда, содержание того разговора однобоко политизировано, но ведь можно слушать и понимать наоборот.

 Радио всегда со мной!


2 июля 2020 года.