Истории BTS. Прервать тишину. Нарушь молчание-4...

                По просьбе внуков!

                «BTS. Прервать тишину (Нарушь молчание)».
                Сценарий-стенограмма фильма.
                http://proza.ru/2020/07/04/1269

                СЕРИЯ 4.
                ГОВОРИТЕ О СЕБЕ.

      Город Ист-Ратерфорд, штат Нью-Джерси, США. «BTS, «Speak Yourself Tour». 2019.05.18.

      Предоставлен знаменитый «MetLife Stadium», вместимость 82 566 человек.


      – Неважно откуда вы, на каком языке говорите, сколько вам лет, сегодня все мы юны, – Ким Намджун старается говорить ровно и чётко, перекрывая спокойствием неистовство трибун огромного «MetLife Stadium». – Мы говорим одно и то же, в один голос, на одном языке. Это и есть общение. Вот что мы называем общением!

      Повышает голос до крика, вскидывает руку, зал взрывается эмоциями. Лидер произносит фразы на безупречном английском под нарастающий гул и свист толпы. Заканчивает тоже криком:

      – Я люблю вас! Я люблю вас всех!


      М. Ю.:
      – Можете себе представить размер стадиона, который входит в список 10 лучших в мире, – Юнги собран, серьёзен. – Расписание может показаться жёстким, но кроме тура нас видят только в Интернете.


      Город небольшой, но из-за концерта всемирно известной группы наводнён тысячами фанатов со всего света. Повсеместно плакаты, баннеры, рисунки на стенах и заборах, лавочки с сувенирной продукцией с соответствующей тематикой; музыка группы отовсюду, уличные артисты, море людей и полиции – бедлам, пока держащийся в рамках законов штата.

      Группа проводит запланированные встречи, фотосессии, акции, тренировки и прогоны. А вечерами вновь концерты на стадионе, вмещающем со стоячими местами около ста тысяч человек.


      К. С.:
      – Во время репетиций я думал, что эти стадионы ничем не отличаются от обычных, но когда зал заполнился, сразу стали видны различия. Я подумал, что это настоящий праздник.


      П. Ч.:
      – Вааа… Это было легендарно, – смущённо рассмеялся, прикрыл на миг ладошкой рот. – Поверить не могу, что я это сказал!


      Группа на сцене отрабатывает новую программу «Dionysus» с циклопическими декорациями и новой энергетикой.


      – Что этот тур для тебя значит? – журналист.

      – Это начало, – Чонгук немного стесняется интервью. – Это только начало.


      Фильм делает отступ назад, в начало нового тура «Love Yourself: Speak Yourself».

      Республика Корея, город Сеул, аэропорт «Inchon». 2019.04.29.

      На крытый пандус столичного аэропорта въезжают машины с группой.

      Парни начинают выходить, выгружать багаж, помогая стаффам и помощникам. На всех чёрные угольные маски, очки. Пока никакого ажиотажа не наблюдается, но журналисты уже здесь: вспышки камер и фотоаппаратов, торопливые вопросы парням. Все отмалчиваются, только лидер вынужден отвечать.

      – Здравствуйте. Привет всем, – поднимает правую руку.

      Группа нехотя собирается вокруг лидера, кто-то опускает ниже козырёк кепки, Джин поднимает лицо без маски, спокойно позирует, прижимая к левому бедру любимую мягкую игрушку, Хосок показывает знак «V». Постояв, парни срываются и устремляются внутрь порта, увлекая за собой свору журналистов.

      – Мы, наконец, уезжаем?

      – Это мировой тур.

      – Мы уезжаем, а такое чувство, будто только что вернулись, – Хосок с надетой маской охотно даёт короткое интервью на ходу ближайшему репортёру.

      Внутри ажиотаж.

      Большая группа журналистов за огороженной частью слепят вспышками ребят, которые быстро проходят мимо, дальше кордон полиции сдерживает внушительную толпу фанатов, что начали кричать приветствия и напутствия мемберам.

      Часть аккредитованных журналистов, допущенных к сопровождению, провожают парней до самой лестницы в регистрационный зал, останавливаются у её подножия, снимают последние кадры, выкрикивают искренние слова прощания.

      – Пока!

      – Спасибо!

      – До встречи!

      Парни терпеливо отвечают, поднимаясь по лестнице, машут руками, не оборачиваясь.

      Скоро вылет. Пора пришла. Впереди весь мир.


      Многочасовой перелёт, часы и время назад.


      США, Лос-Анджелес, BTS, «Speak Yourself Tour», 2019.05.02.

      Легендарный стадион «Rose Bowl» с рекордной вместимостью сидячих мест – 103 869! Это только на трибунах! Теперь добавили ещё места и на игровом поле. Просто тьма…


      К. С.:
      – Это тур «Speak Yourself». Наш финальный тур.


      К. Н.:
      – «У нас будет ещё тур?» Удивились, конечно. Но потом сказали, что должны его провести. Мы выпустили очередной альбом, и мы были с ним в туре. Пора двигаться дальше.


      В комплекс группа прибыла на машинах.

      – Здравствуйте, – лидер вышел последним, приветствует всех, кого встречает.

      – Здравствуйте, добро пожаловать!

      Помещение для группы, переодеваются, готовятся к прогону.

      Стадион. Работа. Обкатка программы.


      М. Ю.:
      – Мы полностью изменили трек-лист. Прошлый мы не могли использовать. Выдержать общий настрой – это одно, но вдобавок концерт должен быть весёлым, прежде всего.


      Ребята пробуют свои номера, Хосок отплясывает на сцене, над ним на кронштейне летает Чонгук, машет сверху, озорничает – новый приём воздействия на фанатов обеспечен. Надёжно пристёгнутый тремя ремнями, он, в красивом новом костюме, просто великолепен – парящий ангел. Розовый ангел.


      Ч. Ч.:
      – Мы в шутку спрашивали: «А можно так?», думаю, в этот раз мы приняли новый вызов.


      Сложнейшее оборудование, удивительные гаджеты и приспособления – всё для красочности и грандиозности шоу: летающий над всем стадионом Гук, прозрачный надувной купол с экзотическим Эдемом внутри – для номера Чимина, парящая кровать – для Тэхёна и прозрачная дверь – для Юнги. Всё для потрясения и долгой памяти фанатов. Для успеха тура, альбома, группы, для популяризации k-popа в целом, Южной Кореи в частности.


      – Что означает дверь? – журналист.

      – Команда режиссёров подумала, что щёлканье на записи моей песни было звуком закрывающейся двери, – Мин Юнги криво улыбается. – На самом деле это был звук кнопки «Play» на кассетном проигрывателе, – усмехается виновато, показывает жест пальцем, имитируя нажим на кнопку. – Щёлканье кассетного проигрывателя. А они сделали эту пластиковую громадину… Думали, похоже… Ну, так задумывалось ими, по крайней мере.

      То есть, брак при записи композиции Мин Юнги, режиссёры приняли за авторскую задумку и попытались её воплотить на сцене, поняв по-своему. Вот автор и смутился во время интервью.


      К. С.:
     – Так как в каждом туре мы использовали одно и то же пианино, я спросил, можно ли заменить его на другое, пофутуристичней. Так и сделали. Я был впечатлён.


      Действительно, с этого концерта фортепиано было невероятное: крышка была причудливо изогнута то ли в виде  лепестка цветка, то ли части китового хвоста, то ли сломанного крыла чёрного ангела.


      К. С.:
      – Это было нечто большее, чем финальный тур. Достигли этого и в плане тура, и декораций, и оборудования, и много-много чего ещё. Может, это и называется финальный тур, но ощущается он, как совершенно иной концерт. Вот.


      Разгар дня, идёт обкатка программы.

      Намджун нервничает, всё ходит по сцене и подиумам, пробует микрофон и звучание, почему-то недоволен. Оборачивается к обслуге шоу.

      – Мы позже попробуем?

      – Да, позже.

      – Когда я надену это? Хорошо.

      – Да.

      – Мне кажется, сейчас я уже мало что могу сделать. Я мало что могу сделать, – переживает.


      В костюмерной кипит работа – подбирают наряды, украшения, обсуждают грим для каждого номера и комплекта, определяют, что каждый наденет и обует.

      – Тебе идёт, – костюмер одобрительно осматривает Хосока.

      – Правда? – вглядывается в отражение в зеркале. – Тогда, давай подберём аксессуары.

      – С чего начнём?

      – Я в наряде для выступления с «Fake Love», так что с него давайте и начнём.

      В костюмерную вошёл Намджун, увидел Хосока.

      – Ты прорепетировал? – Хоби рад отвлечься.

      – Да. Но мне сказали, что оборудование нельзя будет использовать до тех пор, пока не сядет солнце.

      – Правда?

      – Ага, – ответив, ушёл вглубь помещения.

      – Тебе придётся потом это делать? – послал вопрос вдогонку Хоби.

      – Не знаю, – ответил, немного поворачивая голову. – Наверное.

      Только Чим-и почти их не слышал – работал на IPad’е.


      – …Нервничаю ли я? – Чим смущённо отвечает на вопрос журналиста.

      Садится на низкую лавку, глаза с гаджета не сводит.

      – Я больше беспокоюсь, чем нервничаю, – смеётся скромно. – Нам нужно выложиться, но времени на репетицию не было, – вздыхает. – Поэтому я немного волнуюсь.

      Отвлекается, потирает рукой лоб и начинает напевать песню: «Может я и смеюсь, но мне совсем не смешно…»


      М. Ю.:
      – Нам пришлось уезжать в спешке, у нас не было времени собраться. Мы уехали сразу с завершением продвижения альбома «Map of Soul: Persona». Обычно мы делаем техническую остановку в Ильсане, но в этот раз не вышло. Все чувствовали себя напряжённо из-за того, что не подготовились должным образом.


      Ранний вечер.

      Группа прибыла в комплекс «Rose Bowl» в полной боевой готовности: новые роскошные белые костюмы.

      Величественной группой шли по проходам, сознавая свою красоту. Вид портили только чёрные маски на лицах. Как белые тигры с необычным окрасом на царственных мордах. Реликт.

      – Мы начнём через двадцать четыре часа, – Чимин снял маску – нельзя портить такую красу.

      – Через 24 часа начнётся наш концерт, – Чонгук поддержал протест, сняв и свою.

      – Мы прокричим здесь нашу кричалку: «Бангтан! Бангтан! Банбангтан!»

      – Ага.


      На сцене столпотворение: родное руководство и стаффы, артисты, местная обслуга, подтанцовка.

      Намджун через микрофон пытается настроить людей на рабочий лад.

      – Все на месте?

      – Кажется, да.

      – Ладно, парни…

      – Ага, – Хосок оказывается рядом.

      Группу выстроили сбоку сцены, оговаривают важные изменения и детали номеров.

      – Если мы постараемся очистить пространство позади во время «Not today», будет выглядеть…

      – Будет выглядеть хаотично, – Намджун.

      – Слишком беспорядочно, – Чимин.

      – Тогда, после слов «Сегодня мы сразимся», мы пойдём вперёд, – лидер, проведя рукой маршрут движения.

      – Танцоры не смогут сделать это вместе с вами, – возразил постановщик.

      – Я просто исполню свою часть, – Джун.

      – Что не смогут? – уточняет Хосок.

      – Часть с «Not today», – постановщик пытается показать часть танца.

      – Тогда… – Юнги засомневался.

      – Должно быть нормально, – возразил Чимин. – В этой одежде мы просто можем стать подальше друг от друга, – показывает расстановку парней, оборачивается к постановщику. – Должно получиться хорошо, если только мемберы это сделают.

      – А не все, – уточняет Юнги.

      – Давайте попробуем, – соглашается постановщик, оборачивается к своим помощникам. – Сейчас всё именно так?

      – Давайте попробуем, – ему в ответ.

      – Ладно, давайте, – вновь поворачивается к парням.

      – Мы будем двигаться во время его партии, – Чим собран и профессионален как никогда.

      Идя с группой на место начала номера, проверяет ручной микрофон, поя песню.

      Парни молча следуют за ним, сжимая в руках новенькие микрофоны.


      Ч. Х.:
      – Да, мы всегда выступаем так, словно это наше призвание, – нервным жестом касается тыльной стороной ладони левой руки правого уха, словно проверяет наличие наушного микрофона (эффект фантомного присутствия). – На самом деле, давление в последнее время уменьшилось… – опомнился, мягким движением убрал руку, слегка покраснел лицом, – по сравнению с тем, когда мы только начинали. Перед дебютом, и даже сразу после него, я был младше и часто думал, что получаю бесценный опыт, потому должен сделать шаг вперёд. Но сейчас, если честно, мемберы проделывают такую огромную работу… И в этом отношении я уже не ощущаю того давления со стороны.


      На сцене идёт кропотливая работа над танцем и постановкой, выверяют движения, оглядываясь на многочисленную подтанцовку, добиваясь хотя бы минимальной синхронности и слаженности.


      Ранний вечер. День концерта. Стадион «Rose Bowl». 2019.05.04.

      Помещение для отдыха группы.

      Мягкая мебель, добротный текстиль глубокого зелёного цвета, растения в кадках, зеркала в полный рост, цветы на столике – почти домашняя обстановка.

      – Готовы? – Намджун выглядит уверенным и довольным.

      – Ладно, поехали.

      – С самого начала.

      – Давайте пройдём это с самого начала.

      Парни перебрасываются репликами, Гук-и делает разминку с утяжелением – взял в руки по крупному апельсину.

      – Во-первых, у нас есть «Dionysus»… – лидер не унимается.

      – Что нужно сделать во время него? – Хоби.

      – Нужно пройти вперёд во время выступления, – за Джуна ответил Чим-и, – а в конце не уходить через заднюю часть.

      – А ещё, во время этой части, – вступил Сокджин, показал рукой, пропев «ээ-аа», – нужно держаться ближе к переду.

      – Хорошо, хорошо, – лидер кивнул.

      – Потом «Not today», – Хоби откинул голову назад, будто стала тяжёлой, потёр рукой затылок. – Во время «Not today» мы проходим вперёд, начиная с партии Намджуна.

      – Последняя часть «Not today»… – лидер принялся делать растяжку, раздвигая ноги и поднимая руки.

      – Будьте внимательны во время хореографии, – Хоби. – Там ноль, два, четыре, шесть. Кажется, всё.

      – O’kay.

      – Ладно, это наш первый концерт, так что давайте выложимся на полную, – Чимин скомандовал вместо разминающегося лидера.

      – Вы знаете, как мне сходить с лифта во время «IDOL»? – встрепенулся Тэхён. – Можно мне сойти с лифта, что левее?

      – Быстро возвращайся назад и занимай позицию, – Хосок встревожился, построжел, указал двумя пальцами, будто прибивая к месту младшего.

      – И я быстро, – Юнги.

      – Мы тоже так сделаем.

      – Хорошо, – Чим вновь взял бразды правления. – В моём случае становиться на лифт нормально, но можно я первым с него сойду?

      – Хорошо. Мы с Чимином сойдём первыми, – опомнился Джун, прекратил разминку, вступил в разговор.

      – Тогда ты сначала… – Чонгук.

      – Ты выйдешь перед нами и… – Хосок.

      – Меня столкнут! – расхохотался Чим.

      – Почти… – ухмыльнулся Гук.

      – А я такой: «Мне идти надо, говорю же!» – Чим дурачится, изображает жертву насилия.

      – У каждого своя очередь, – Намджун спокойно вещает, косясь на расшалившегося Чиму.

      – И меня оттолкнут назад… – Тэхён лишь улыбнулся.


      К. Н.:
      – Я уверен, иногда у всех мемберов бывают трудности. Я полностью в этом уверен, но BTS – это группа парней, говорящих на одном языке. Мы отлично находим общий язык. Думаю, это очень важно. Так как мы умеем понимать друг друга, никому не нужно ничего скрывать. Мы обсуждаем всё друг с другом, даже если не сходимся во мнениях. Мы можем правильно понять друг друга. Именно так мы и зашли настолько далеко.


      В комнате отдыха закончилось обсуждение номеров.

      – Ладно, молодцы, – Гук-и хлопнул в ладоши.

      – Думаю, это всё, – лидер подытожил и стал заканчивать с разминкой.

      – Вперёд, команда.

      Парни подхватили последние слова, повторяя их на разные лады.

      – Прошло 23 минуты, у нас всего десять минут в запасе, – распорядитель сцены вошёл в комнату. – Пожалуйста, наденьте наушники в половину восьмого…

      Группа засуетилась, стала приводить сценические костюмы в порядок, осматривать новую гарнитуру, примерять, прилаживать, привыкать.


      П. Ч.:
      – Чего я с нетерпением жду? Я жду вступления и приветствия. Если честно, если бы я импровизировал меньше, я был бы в лучшей форме…


      Группа нервничает, тестирует звучание гарнитуры, чем-то недовольна.

      – Многое изменили. Почти всё, – Чим надевает аппаратуру на голову и ухо, ворчит.

      Тэхён голосит, Гук вторит – шумят ощутимо.


      – Вот так. Раз, два, три… – штатный фотограф едва успела собрать группу для совместного снимка прямо перед выходом на сцену в новых костюмах и образах: на тёмном фоне стоят семь ангелов в белом. – Готово.

      – Вперёд.

      – Спасибо, – Юнги ушёл первым.

      – Пойдёмте уже. Времени нет.

      Координаторы и распорядители заметались вокруг парней с взволнованным «время!».

      – Погнали! Погнали! – Джин ринулся вперёд, увлекая за собой остальных.

      – Да, да, да!

      Выйдя спешно из комнаты, попали прямиком в наружный открытый переход, что сразу за чашей стадиона. Прислушавшись, поразились тому крику и гулу, что стоял над комплексом – волна, нет, цунами криков тысяч голосов!

      Хосок и Чимин только выдавили восхищённое «Уххх…»

      За ними шёл Чонгук в окружении стаффов. Поражённо покачал головой, показал пальцами куда-то в небо, типа: не обрушилось бы.

      Идущий следом Мин Юнги ахнул, прислушавшись, рассмеялся, смущённо потирая нос:

      – Мы что, идём на американский футбол? Решающий гол только что забили? – расхохотался откровенно и открыто. – Это просто невероятно. Я, правда, напуган сейчас, – оглянулся на журналиста. – Честно…


      На стадионе заканчивался короткий телефильм о группе и их проморолик к новому альбому.

      Фанаты неистовствовали, сходили с ума, рассматривая безупречно красивые лица корейский айдолов на гигантских плазменных панелях на заднике сцены, вскрикивали ещё громче, когда огненные вспышки файеров взмывали в темнеющее небо, а когда показ завершился мощным залпом хлопушек, вообще зашлись в криках и визгах – скоро выход группы!

      Парни наблюдали за пугающей ревущей массой сквозь щели панелей, качали поражённо головами, нервничали, переглядывались с тихими и извечными: «Вааа… Айгу… Ойбо…»


      Ч. Х.:
      – Честно говоря… Я ощущаю неимоверное давление, хоть и не показываю этого… Неимоверное, но я стараюсь не зацикливаться на этом, – смеётся смущённо. – Я часто думаю, что это такой же концерт, как и любой другой, потому меня не ошеломляет ни энергия на стадионе, ни ощущение собственной мизерности перед такой огромной толпой, – посмеивается скорее нервно. – Вот что я часто себе говорю.


      Стадион вошёл в раж, звуки тоже.

      Парни стараются не сорваться в истерику, усиленно разминаются, скрупулёзно проверяют гарнитуру, подпрыгивают на месте, разогревая мышцы.

      Лидер собирает всех вместе, склоняет головы к центру, чтобы лучше его услышали.

      – Это первый концерт нашего стадионного тура, – заглядывает каждому в глаза и внезапно сильно выстреливает-выпаливает: – Бангтан!

      Хором вторят лидеру, сцепляют руки, разрывают и бросаются в сторону сцены, услышав первые аккорды вступления к «Dionysus» – началось.

      Быстро находят свои места, дают возможность протиснуться подтанцовке, замирают за её спинами, приседают за стульями, что используют в номере.

      Над головами, по бокам, медленно вырастают гигантские чёрные пантеры – надувные модели.

      Нервное напряжение достигает пика – начинается файершоу.

      У Намджуна свисает с жезла лента или стебель цветка, мешает ему, тут же отрывает её и отбрасывает прочь.

      Хосок замечает резкость в его движениях, кладёт на плечо друга руку, успокаивает.

      Все на взводе.

      Как только пантеры раздвинулись, в небо взметнулся фейерверк в несколько зарядов – сигнал начала шоу и первого номера.

      Намджун белым тигром взлетает на стол и начинает свою партию…

      В середине номера, когда парни танцуют с массовой подтанцовкой, выстреливает настоящий мощный заряд фейерверка, уже хорошо видимый в почти тёмном небе.

      Стадион в неистовстве и безумии кричит…


      Номер окончен.

      Группа бежит вниз, в гримёрку, переодеться, сменить макияж, аксессуары, отереть пот.

      Тэ надевает беретку горчичного цвета. Намджун – чёрную. Все теперь в чёрных, голубых джинсах, чёрных и белых футболках.

      – Прошло семь минут.

      – Пора.

      Быстро покидают гримёрку и бегут на тележку, что доставит к нужной точке сцены.

      – Трек-лист хорош, – Юнги находит минутку, чтобы подбодрить явно нервничающего лидера, тот кивает. – К счастью, он не кажется мне скучным.

      – Он хорош.

      – Лучше, чем я думал, – Хосок согласился.


      Ч. Х.:
      – Иногда я думаю, что, за что бы мы ни брались, всё получается легко и естественно. Вот так. Не то, чтобы мы прям специально к этому готовились. Думаю, всё, чему мы научились во время выступлений, и все приобретённые за это время навыки сами собой вышли из нас во время этого концерта, – сомневается, колеблется некоторое время. – Как объяснить? Так мы и понимаем, насколько важен опыт, – смеётся смущённо. – Всё получается само собой.


      Концерт в разгаре.

      Время поиграть с фанатами.

      – Пошумите! – Тэхён взывает к орущей толпе.

      – По… шу… мим!..


      К. Т.:
      – Во-первых, я так счастлив! Наверное, именно этим люди в моей жизни, включая семью и друзей, и всех остальных, могли бы гордиться. И я сам хочу этим открыто хвастаться. Я надолго это запомню.


      К. С.:
      – На заполненном стадионе, когда все подняли фонарики на своих телефонах, это выглядело прекрасно. Я чувствовал себя словно в микро-вселенной.


      Разгар концерта.

      Море белого (от фонариков в телефонах) и голубого (об бомбочек) света.

      – Только посмотрите! – Намджун в искреннем восхищении взывает к залу.

      Зал отвечает восхищённым воем и экстатическими криками.

      – Это тот самый момент вечера, боже мой! – даже восхищение не испортило безупречного английского лидера. – О, мой бог!..

      Последнее слово смешал-таки с корейским «айщщ», чем вверг в исступление ARMY. Они так закричали, что Чонгук принялся отвлекать от истерии фанаток.

      – Постойте, постойте… Не так громко… Слышите меня? Вы готовы? – побегал с парнями по помосту, помахал руками, угомонился и сам. – Да? Что ж, идём дальше! – его английского хватило на эти фразы.

      – Ну… Три… Два… Один… Зеро! – лидер и парни подхватили эстафету. – Поехали!..


      П. Ч.:
      – Я чувствую счастье, когда вижу десятки тысяч фанатов со сцены. Это такой прекрасный вид! Словно смотришь на очень красивый закат. Очень красиво.


      На сцене парни устроили фотосессию для фанатов: сели в кучку, стали делать эгьё, посылать саранхульки и сердечки, мило строить рожицы, махать руками…

      Зал сходил с ума, фотографировал скорее не ребят, а их крупные изображения на гигантских панелях на заднике сцены – там уж всё видно до родинки.

      Группа это понимала, потому мило любезничала, обнималась, образовывала парочки – фансервис и ожидаемое шоу.


      П. Ч.:
      – Больше всего расстраивает отсутствие возможности выражать своё счастье, волнение и радость словами и действиями. Но прямо в тот момент, когда я осознал, что мне трудно выразить эмоции, RM начал свою речь.


      Конец вечера и концерта.

      Обязательная речь лидера. Ким Нам Джуна.

      Все этого ждали.

      – Вы были круты, вы были нашей мечтой, вы были нашим счастьем…


      П. Ч.:
      – Я удивлялся, как он так чётко всё это выражает. И прежде, чем я это осознал, я вдруг переполнился эмоциями и начал плакать. Слёзы просто хлынули из глаз…


      Концерт окончен.

      Группа выходит из тележек под сценой.

      – Отличная работа, – стаффы помогают выйти, с поклонами благодарят ребят за титанический труд, провожают в гримёрные.

      – И вы отлично поработали, – ребята вторят в ответ.

      – Эй, Намджун! – Хосок окликнул лидера, догнал, взялся за его футболку рукой. – Не знаю, что ты им сказал, но я почувствовал искренность твоих слов.

      – Учи язык… – пробормотал тихо Джин, идущий рядом.

      Хоби не услышал – грохот музыки сверху.

      Когда вышли в открытый переход, остановились, поразились, задрали головы вверх – салют! Долгий, невероятно красивый и торжественный какой-то. Выскочили наружу даже те мемберы, которые уже успели укрыться в палатке – все высыпали, до нун и помощников. Восхищённо наблюдали за фантастическим действом, отмечая необычные заряды и рисунки, что они образовывали в ночном небе. Многие прослезились. Особенно Чимин – чувствительная душа. Парни стали снимать на телефоны подарок американцев, отирая тайком непослушные слёзы.


      П. Ч.:
      – Это были не просто зрители. Мы поделились с ними на сцене чем-то особенным, а потом начался фейерверк. И в голове у меня крутилось лишь одно слово: «Идеально». Думаю, что это было идеально.


      Чикаго, штат Иллинойс, «Speak Yourself Tour». 2019.05.11.

      Подготовлен легендарный стадион «Soldier Field», вместимость 61 500 сидячих мест.

      Группу здесь ждали не только фанаты, но и ледяные проливные дожди. Было очень холодно!


      На дневном представлении парни выступали в тёплой одежде и шапках, старались не снимать маски.

      Сцена и помосты были мокрыми и скользкими.

      Фанатам было не легче – все были в непромокаемых накидках и плащах, согревались танцами и теплом юных сердец мемберов.

      Отыграв номер, парни бежали за перегородки сцены, где была развёрнута палатка с тепловыми пушками и горячей водой.

      – Вааа… Это что-то…

      Гук обалдело оглядывался, смотрел исподлобья на серое хмурое небо, на мерзкий мелкий дождь. Шагнул под зонт, что терпеливо держал молчаливый стафф.

      – Ох… Фанатам, наверное, холодно. Очень холодно, – покачал головой и пошёл в палатку.

      Там парни читали сценарий – есть изменения.

      – Если пойдёт сильный дождь, – координатор волновалась, но находила силы шутить, – можете сказать: «Прямо, как “поющие под дождём”».

      – «Поющие под дождём» – классика, – лидер закрыл сценарий.

      Парни начали петь на разные тональности припев голливудской песни. Когда Джун грубо сфальшивил, Хосок его поднял на смех: «Что это?» Смеялись все, включая координатора.

      – Как вам сцена В? – опомнилась, вновь приступила к работе.

      – Нормально…

      – Будьте осторожны.

      – Думаю, мы всё ещё можем танцевать, – Чим не из пугливых, – но не слишком усердствовать.

      – Точно.

      – Проблема в том, что некоторые в этом перегибают, – Хосок посмотрел на Гука – вечный спор.

      – Нужно твёрдо стоять на ногах, – Чим постарался отвести разговор от Гук-и.

      – Чонгуку и Чимину нужно быть аккуратней, – Джин поддержал Хоби.

      – Обоим, – Хосок продолжил разговор. – Держите себя под контролем.

      – У нас ещё много выступлений впереди, – Намджун вклинился, не давая вспыхнуть ссоре. – Важно, чтобы всё прошло хорошо, но безопасность на первом месте.

      – Верно, – координатор поддержала лидера.

      – Хорошо.

      – Нужно о многом беспокоиться, – Хоби разговорился.

      – Сегодня будьте аккуратней…

      Тэ начал петь свою песню, пытаясь прекратить пустой разговор, даже не смутило то, что прервал речь женщины-наставника.

      Она продолжила:

      – Осторожность превыше…

      Тэ не унимался.

      Ребята вступили в беседу, перекрывая ею песню сорванца.

      – Точно…

      – Важнее всего не упасть…

      – Не свалиться бы к фанаткам – порвут…


      Ч. Ч.:
      – Думаю, так или иначе, мы должны были через это пройти. Таким образом, в следующий раз, когда пойдёт дождь, мы сможем всё сделать лучше. Нам удавалось избегать этого до сегодняшнего дня. Не повезло… – рассмеялся.


      Буфет, в баночках обилие фруктов, творог, взбитые сливки, мороженое, напитки – на любой вкус.

      Тэ выбирает долго, решается, берёт одну.

      – Мне нравится дождь, – набирает на подносик выпечку, фрукты, что-то сладкое и полезное, – но боюсь, ARMY могут простудиться. Потому что им придётся сидеть долго под дождём. Это меня больше всего и беспокоило.


      Комната отдыха.

      Джин развлекается новой мувикамерой. Остановился возле Шуги, потом Хосока.

      – Что? Камера сама вращается? – Юнги искренно удивлён.

      – Пару слов, пожалуйста.

      – И куда смотреть? – выглядит просто ошарашенным.

      Джин не выдерживает и начинает смеяться. Оператор, что ходит за ним, тоже смеётся, что-то советует. Разобравшись с мудрёной техникой, новоиспечённый режиссёр принимается за Хоби.

      – Джей-Хоуп, пару слов, – держит штатив камеры двумя руками, но её самовращающаяся часть вновь вызывает у Джина смех.

      – Камера выглядит очень нестабильной, – Хоби смотрит скептически. – Ты можешь с нею что-нибудь сделать?

      – Джей-Хоуп.

      – Что?

      – Как ты планируешь не падать во время концерта сегодня?

      – Ну… – задумчиво посмотрел на ноги, опять поднял голову. – Я буду крепко держаться на ногах.

      – А на танцы это не повлияет?

      – Нет.

      – Нет?

      – Несомненно. А на тебя, Джин?

      – Если только немножко.

      – Айщщ… Дилетант, – Хоби поцокал осуждающе языком.

      Рассмеялись оба.

      – Придумай акростих со словом «ARMY».

      – «AR!», самое время для концерта.

      – «MY».

      – «MYгом» стану безумным! Вперёд! – бросается прочь, семеня забавными шажками.

      Оборачивается, понимает, что Джин это пропустил, возясь со строптивой камерой.

      – Эй! Ты должен это снять!

      – Погоди, погоди…

      – Ещё раз?

      – Осталась одна минута.

      – Айщщ… Пойдём отсюда…

      Камера хаотично поднимается-опускается, ловя в визир то стены, то портьеры, то пол…


      Вечер приближается.

      Начинают стекаться фанаты, одетые тепло и надёжно – водяная пыль всё ещё сыплется с тёмных плотных облаков. Приходят семьями, кланами, улицами, школами. Отважные и стойкие, как их далёкие предки-завоеватели. Таких дождём и холодом не испугать.


      – Ладно, – Намджун переобувается в гостиной, поглядывая на мемберов, невесело сидящих в креслах и на диванах. – Так как идёт дождь, нужно пройтись по деталям.

      – Микрофоны будут работать? – Джин волнуется. – Не намокнут?

      – Нужно будет быстро уворачиваться от дождя, – лидер встал, изобразил себя с микрофоном в руке и стал быстро двигаться, наклоняясь и прикрывая головой «микрофон». – Придётся быстро уворачиваться от дождя! – запел, подпрыгивая и вертясь беспрестанно.

      Тэхён соскочил, тоже стал плясать, задорно смеясь – развлечение.

      – Если дождь польёт так… – показал вертикальные струи, – то и уворачиваться будешь так, – пытается прятать «микрофон» за полами костюма.

      – Не стойте на месте во время пения.

      – Суперзвёзды умеют уворачиваться от дождя, – Джин согласно закивал.

      – Нужно постоянно двигаться.

      – Что за чушь оба несёте? – Чимин не выдерживает и начинает смеяться, тыча пальцем то в Джина, то в Джуна.

      – Я просто говорю, – лидер и не настаивает.


      Напрасно переживали.

      Погода проявила милость, и к самому концерту… небо очистилось полностью. За смелость, терпение и кротость наградило стойких фанатов и отважных артистов невероятно красивым, красочным закатом. Холодным, правда. Очень.

      Когда концерт начался, стало понятно, что многое увидеть помешает низовой туман и пар от файеров, софитов и тепловых пушек, даже от огромных световых панелей, но это не расстроило ARMY – кричали и плакали от души. Немного опечалил тот факт, что лица любимых айдолов на плазменных экранах были немного размыты – снимки получились отвратительного качества. Это заставило парней согласиться на незапланированные фотосессии – всё для любимых ARMY.

      Учитывая погоду и её капризы, парням пришлось больше работать на подиумах, чем на сцене, но там был сильный сквозняк и жуткий холод, а они в своих белоснежных концертных костюмах. Танцевали, как одержимые пляской Святого Витта, согревались сами и заставляли так же танцевать фанатов.

      Стадион просто гудел и трещал от столь резких ритмичных движений, а у организаторов, наблюдающих за этим, одна общая мысль сверлила горящие головы: «Только бы трибуны не рухнули! Только бы выдержали! Два яруса под завязку! Тысячи жертв будут! Боже…»


      П. Ч.:
      – Я ни о чём больше не волновался, кроме как о том, что фанатам очень холодно. Над сценой был сильный сквозняк. Нам было холодно, и я думал, насколько холодно тем, кто сидит наверху.


      В перерывах, переодеваясь в тёплой гримёрной, парни стонали, грея руки у пушек, стискивая в ладонях согревающие пакеты. Надевали по несколько слоёв одежды, если номер был не танцевальный.

      – Безумие чистой воды… – ворчал Намджун, натягивая второй комплект одежды. – Вааа… Я похож на крутого батю… Привет, сынок! Батю сегодня принарядили. Как выгляжу, сынок?

      Его никто не слышал – цейтнот.

      – Пойдёмте.

      – Скорее, скорее.

      – Прошло восемь минут.

      – Спасибо всем, – Хоби откланялся и, подхватив Намджуна, потащил его прочь.


      К. Т.:
      – Я подумал, что нужно попробовать сделать это невероятно забавным и будоражащим. Потому что так фанаты точно согреются и развеселятся. Тогда мы сделали это с мыслью, что это будет беспроигрышный вариант.


      Танцы были такими, что публика не просто исходила криками восторга, а орала.

      Ещё бы, парни устроили акробатические номера, выполняя сложные трюки и прогибы, позволяя себе сейчас то, на что не отваживались никогда, практически, реализовали лишь теперь все свои бредовые идеи и рискованные номера. Как не поломались, не покалечились – загадка и диво-дивное. Бог в тот день был на их стороне, точно.


      Приветственное слово.

      Лидер в ударе.

      Потом слово взял Мин Юнги.

      – Правда, я был так счастлив. Не думаю, что я смогу забыть сегодняшний вечер, – дождавшись спада криков, выпалил юным озорным голосом: – Чикаго, пошумите!

      И снова истинное сумасшествие, касания мемберов на грани дозволенного, истерические крики обезумевших ARMY.


      Вновь тележка под сценой, вымотавшиеся до предела артисты, добрые слова стаффов на родном корейском и местных сопровождающих на английском, вернее – американском.

      – Отличная работа. Молодцы. Несомненная удача.

      Голоса, слова, похлопывания по плечам, рукам, а то и попам, ласковые улыбки, поклоны.

      – Вау… Кошмар… Ужас… Закоченел просто… – Гук не может согреться, трёт руки, греет нос пальцами, уши накрывает холодными же руками, вздрагивает. – Аййщщ…

      В гримёрной, отогревшись немного, парни оживают, спешат поделиться кипящими эмоциями и яркими впечатлениями.

      – Это было очень весело, – Чим возбуждён, вертится, хоть и сжат по сторонам Джином и Намджуном. – Мне кажется, все были немного не в себе.

      – У меня такое чувство, словно я два часа подряд ел мороженое, – лидер восторга не разделяет. – Безумие просто, – толкает плечом Чиму – отвлёкся на согревающий пакет, греет руки. – Я словно мороженого наелся.

      – У меня руки окоченели. Но мне было так весело сегодня.

      – Верно.

      Дав немного прийти в себя, согреться, нуна-фотограф усаживает парней возле тёмно-зелёных портьер фотографироваться.

      – Раз, два, три…

      Едва смолкло жужжание фотоаппарата, Чимин опять повернулся к Джуну.

      – Почему сегодня было так весело?

      Его возбуждение не спадает, напротив – бьёт фонтаном. Соскакивает с места, оборачивается лицом к парням.

      – Почему вы все делали это во время речи Намджуна? – подпрыгивает, имитирует чьи-то движения. – А Намджун такой: «Все вместе, Джей-Хоуп…»

      – Такой смешной! – Джин подхватил смешинку.

      – Я специально акцент сделал! – лидер и сам смеётся.

      Группа срывается на всеобщий смех, выдавливая на все лады: «Джей-Хоуп… Everybody… Все вместе…»

      – Я чуть со смеху не помер, – Юнги утирает тыльной стороной ладони слёзы. – А ещё когда Тэхён танцевал… Так смешно…

      – Он делал так… – Гук-и подхватил эстафету, стал утрированно имитировать танец Тэ.

      – Он такой… – Юнги тоже соскочил, пародируя танец младшего, но щадя – любимчик.


      П. Ч.:
      – Не знаю, почему, но, может, потому что все мы сильно замёрзли, но мы на секунду сошли с ума, – смущённо и немного виновато прикоснулся руками к голове, покаянно улыбнулся. – Было очень холодно. Мы выступали, пока у нас руки не покраснели. Наверное, поэтому мы немного дали себе волю, – уже счастливо рассмеялся. – Концерт был очень весёлым. Я надолго его запомню.


      2019.05.12. Чикаго.

      Утро.

      Стадион. Собрание и согласование изменений в сценарии. Рутина.

      – Давайте начнём совещание, – координатор сегодня была необычно строгой и собранной.

      Парни удивились, сели прямо, погрузились в бумаги.

      В чувство привёл быстро вошедший менеджер, он и стал беседовать дальше.

      – На повестке – ваше интервью студентам местного университета. Мы начнём с первых восьми вопросов. Из всех вопросов, которые нам прислали студенты, мы выбрали следующие…

      Группа внимательно слушала, кивала, переглядывалась.

      – …Было бы здорово, если бы вы сказали, что рады видеть, как инженеры и представители индустрии продолжают расти…

      – Мы заметили, – тихо сказал лидер Юнги, тот кивнул согласно.


      М. Ю.:
      – Смысл песен и заставил меня впервые начать заниматься музыкой, потому что я вырос на таких песнях. Говорят, что музыка, которую слушаешь в подростковом возрасте и в 20 лет, оказывает наибольшее влияние на жизнь. Я читал, что наиболее значима музыка, которую слушаешь в ранние годы. Вот насколько важна музыка при создании системы ценностей. Не знаю, как сейчас, но раньше было так. Возможность оставлять позитивные посылы в умах просто невероятна.


      Иллинойский университет в Чикаго, старейший общественный исследовательский университет США, более 33 тыс. студентов.

      – Просто гигантская фанбаза, – шёпотом пошутил Хоби, пока ехали на интервью.


      Небольшой актовый зал, взволнованные студенты и преподаватели.

      Сцена с семью высокими барными креслами. Забавная пухленькая ведущая, очевидно, отличница или педагог. Милая, слегка картавая речь с придыханием – местный колорит.

      Намджун напрягся, внимательно стал вслушиваться в приветственные слова и вопросы, даже засомневался, не прибегнуть ли к переводчику, но быстро привык к говору, расслабился.

      Группа зорко следила за реакцией лидера, кланялась тоже, когда он склонял голову, улыбалась с ним, старалась не отвлекаться и изображать на лицах если не понимание беседы, то хотя бы заинтересованность ею.

      – …Очень здорово, что в каждом вашем альбоме есть особая история. Вы можете рассказать об истории, заключённой в последнем альбоме «Map of the Soul: Persona»?

      – Мы много говорили о том, что нужно самовыражаться и любить себя, и в этом альбоме…


      К. Н.:
      – На самом деле, никакого конкретного сообщения мы не хотим донести. Так-то. Мой ответ слишком экстремальный? – усмехается кривой улыбкой.

      – Нет, нет.

      – Люди постоянно меняются. Кто-то может привести в пример «No More Dream» и сказать, что мы говорили людям мечтать, спрашивая: «Это всё, о чём ты мечтаешь?», а теперь сами говорим, что у нас нет мечты. Мол, какой в этом смысл? – возбуждается, начинает жестикулировать руками. – Эээ… Тогда мне было 19. В 19 лет мне нужна была мечта. Сейчас я её достиг, и другой мне не нужно. Но и это не совсем правда. Я не знаю, какая у меня мечта. Мне кажется, я и сейчас мечтаю.


      Интервью в университете продолжается.

      – Вы становитесь всё более и более популярными по всему миру, вам удалось побывать на «Grammy». Какова ваша следующая цель, ведь вы стали мировыми, международными знаменитостями?

      Микрофон у Мин Юнги:

      – Эээ… Когда дело касается целей, теоретически, они у нас были, – говорит на скверном английском, но спокойно, – и почти всегда выходили за рамки всяких цифр и трезвомыслия…

      Отвечает Чонгук, на корейском:

      – …Долгое время у нас были цели, но мы усердно работали над выступлениями… – даёт время переводчику застенографировать и перевести свои слова, – и встречались с фанатами, не только для того, чтобы их достичь… – вновь ожидание перевода, – так что, если мы продолжим выкладываться, как обычно, на полную… – проследил за переводчиком, – думаю, мы сможем достичь чего-то большего, чем мы изначально хотели.

      – И вы скоро увидите результаты, – вставил на английском Мин Юнги.

      – …Думаю, они достигнутся сами по себе, потому что мы продолжим делать всё, что в наших силах.

      Гук-и закончил речь медленно, с уважением поглядывая на пожилого переводчика-американца: дотошный, с карандашиком в руке, пишет-строчит, ничего не упускает.

      – …Спасибо большое, парни. Спасибо, что почтили нас своим присутствием, – пухлячок сияла крепкими румяными щёчками и ясными карими глазками в длинных пушистых ресничках.

      Встали, начали кланяться, аплодировать, благодарить…


      М. Ю.:
      – Мой образ мыслей менялся по мере взросления. Было бы глупо оставаться одним и тем же человеком, верно? Смысл в том, изменился ли ты в лучшую или в худшую сторону. Вот это очень важно.


      Конец интервью в университете.

      Торопливые фотографии на память, разноязыкие выкрики фанатов, восхищённые улыбки, международные жесты приветствия.

      Корейская охрана решительно отрезала сразу парней и стала выводить из зала.

      Хосок шагнул к толпе, коснулся пару-тройку ладошек почитательниц и почитателей, но вскоре вернулся к группе, уловив взглядом недовольство стаффа. Уже на выходе из зала вновь кинулся к протянутым рукам, пожал несколько, но когда его стали насильно задерживать, охранник прекратил братание и вывел баламута прочь, сделав красноречивый предостерегающий жест толпе – «довольно».


      К. Т.:
      – Бывает, я становлюсь очень подавленным, когда прохожу через трудности, и хочу, чтобы кто-то держал меня за руку. Иногда я думаю: «Забудь. Я хочу быть таким». И я часто такое чувствую. Но когда мы начали мировой тур «Love Yourself», я прекратил так думать. Видя мемберов счастливыми оттого, что я сам счастлив, я и сам чувствую счастье. Точно не знаю, почему, но для меня это был поворотный момент.


      После интервью группа спешит к микроавтобусу.

      Последним идёт Мин Юнги, раздражённо снимает бабочку с шеи, расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, выдыхает облегчённо: «Вааа…»

      Парни, идя к транспорту, машут фанатам, что стоят на лестницах и переходах старинного здания, что приникли к высоким окнам и дверям – их много. Так и сели под аплодисменты и приветствия.


      А вечером вновь стадион и концерт для моря, нет – океана фанатов. Работа.


      М. Ю.:
      – К счастью, я создаю музыку с таким посылом, который сам всегда хотел донести, отчего я чувствую себя счастливчиком. Поэтому я живу так, как мне хочется. Она даёт мне необходимую позитивную энергию.


      К. С.:
      – Как по мне, смысл не в самом посыле. Когда я выступаю и полностью чувствую песню, я всегда думаю: «Я хорошо спел. Какая отличная песня!» Получаю неплохой плюс к своей самооценке и чувствую себя на подъёме.


      П. Ч.:
      – Намджун мне сказал кое-что, что заставило меня остановиться и сначала подумать. Он сказал, что слышал свою речь со стороны, и это заставило его ещё сильнее думать о том, что он говорит. Я помню, как он это сказал. Наверное, тоже самое я чувствовал весь прошлый год. Насколько важен тур «Speak Yourself», и для меня это особый способ найти свой смысл жизни. Вот, что я осознал.

      – Это ты пытался донести до зрителей этим туром? – журналист.

      – Ну… Надеюсь, они над этим подумали, – виновато рассмеялся.

      Ответа пока нет, видимо.


      Вечерний концерт в разгаре.

      Погода немного потеплела, теперь парни могут спокойно отрабатывать свои номера без диких выходок и ненужного риска. Можно просто наслаждаться эмоциями и впитывать неповторимую энергетику всеобщей любви и обожания.


      К. Н.:
      – Мы надеемся, что слова наших песен, наши движения во время концертов или наши слова во время интервью, в конкретных ситуациях станут для людей проблеском света. Потому мы всё это делаем. Поэтому, когда нас спрашивают на интервью о посыле, мне нечего сказать. Я хочу оставить опустошение и заполнение самого себя на других, чтобы другие смогли увидеть и вдохновиться на создание чего-то нового. Наверное, для меня это важнее всего.


      П. Ч.:
      – Речь не о знании. Благодаря нашим фанатам, мы размышляем и заново открываем сами себя. И было бы здорово, если бы они смогли поразмышлять и познать себя, глядя на нас.


      К. С.:
      – Я не хочу достичь чего-то настолько грандиозного, как знатность, влиятельность. Пока люди на нас смотрят, пока счастливы и улыбаются, это всё, что мне нужно.

                10.05.20 г.                Продолжение следует.

                Фото из Интернета. Скрин фильма, эпизод 4. https://ok.ru/video/2043729545934

                http://proza.ru/2020/07/04/1377