Ещё раз о Понтии Пилате

Евреи считались привилегированным народом в Римской империи. И – параллельно – народом ненавидимым. Привилегии были дарованы им Юлием Цезарем, Октавианом Августом, Тиберием и Клавдием. Привилегии, естественно, выделялись им не из-за какой-то необъяснимой симпатии к странному восточному народу. Нет, евреи на протяжении римской истории успели показать себя общиной, чрезвычайно заинтересованной в порядке и стабильности в бассейне Средиземного моря: они уже тогда играли крупную роль в ремесле и международной торговле (которая являлась де-факто внутриимперской торговлей). Император, даже самый жестокий для своих приближенных, казался евреям неким гарантом порядка – после эпохи гражданских войн, разрывавших финансовые и торговые связи между регионами. Потому в конфликтах, которые разворачивались у императоров с внутренней оппозицией, еврейские политики во всех концах Pax Romana поддерживали центральную власть. Внутренней же оппозицией тогда считались, прежде всего, сенаторы, единственные лица, кто еще сохранял не только номинальную функцию перед лицом «первого из сенаторов» (такой официальный гражданский титул носили императоры), но и принимали участие в реальном управлении Римом.
Соответственно среди сенаторов и близких к ним высших чиновников государственного аппарата (особенно – греков) имелось немало могущественных противников еврейской общины – хотя бы в пику императорам. Эта антипатия подогревалась противоречием обычаев и законов еврейства с общепринятыми имперскими нормами. Например, постулатом еврейской религии значилось: «Не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли» (Второзак. 5:8), и в любом, даже самом снисходительном варианте еврейской религии эта догма понималась как запрет на изображение обожествленных идолов. Между тем, римляне обожали выставлять изображения своего бога – императора в общественных местах. Евреям была дана привилегия – не вносить изображения императора в Храм и вообще в Иерусалим, но само собой понятно, что такая привилегия весьма не нравилась даже их покровителям-императорам и тем давала отличный повод ненавистникам провоцировать и преследовать их на просторах империи. И синагоги в городах, расположенных вне Эрец-Исраэль, не были защищены от внезапного появления там штандарта с портретом идола-императора…
Когда в начале 20-х гг. молодой наследник Августа, талантливый полководец и изощренный политик Тиберий был провозглашен очередным императором, сенаторы окунали его в позорные потоки непристойной лести (говорят, выходя из Сената, он иногда жалел, что вообще принадлежит к человеческому роду!) и одновременно – постоянно занимались интригами и даже заговорами против его политики (что и завершилось его убийством – он был задушен). К середине 20-х гг. он всех вроде победил, опираясь на сосредоточенные возле Рима девять когорт наемных гвардейцев-преторианцев во главе с их командиром – Элием Сеяном. Прежнее двоевластие – император-сенат сменилось новым дуэтом власти – Тиберий-Сеян. Сеян хотел, чтоб ему тоже воздавались почести, как богу. Его изображения стали почитать повсюду, кроме «провинции Сирии», в чем, естественно, виновными оказались евреи. В 31 г., однако Тиберий сыграл в другую игру – оперевшись на уцелевших сенаторов, провел через сенат осуждение Сеяна и уничтожил не только его, но всю его семью, включая малолетних детей…
«После смерти Сеяна, – пишет Филон Александрийский, – для Тиберия сразу стало ясно, что обвинения против римских евреев были сфабрикованы самим Сеяном, который хотел стереть с лица земли еврейскую расу… Тиберий издал инструкцию для правителей провинций, что они должны уважать самих евреев и их законы».
И вот теперь, покончив с неизбежной преамбулой, настала пора сообщить, что назначение Пилата пятым прокуратором Иудеи было инспирировано в 25 году н. э. его покровителем – Сеяном. Естественно, что, по словам Иосифа Флавия, тот и решил «начать с демонстрации своего презрения к еврейским законам». Внес штандарты с изображением императора в Иерусалим! Пилат проявил немалое коварство: не желая повергнуть операцию опасному риску, внес штандарты в город глубокой ночью. Когда жители проснулись, портреты императора стояли у главных общественных зданий столицы. Он, конечно, хотел проучить этих строптивых туземцев, показать им – «что приемлемо, что само собой разумеется для других народов, подвластных Риму, должно быть принято и евреями тоже». У других народов есть свои культы? Есть! И есть города, не менее для них святые, чем Иерусалим для евреев? Есть. Но те смирились с изображением божественного Августа на улицах? Смирились. Вот и евреи пусть смирятся. Никаких поблажек – пришла теперь и в Иерусалим новая эпоха.
Как ни удивительно, но наутро открытого восстания не последовало. Коэн (израильский юрист и исследователь «Дела Иисуса из Назарета» - Ю.Б.) предполагает (думается, справедливо), что еврейские руководители отнеслись к Пилату, как к еще неиспытанному новичку, которому следует дать шанс обдумать поведение… Иосиф Флавий так описал удивительное происшествие.
Толпы демонстрантов двинулись из Иерусалима в резиденцию прокуратора – Кесарию. По дороге к ним присоединялись все новые «ходоки». Единственное место в Кесарии, где они смогли поместиться, оказался стадион – туда их и загнали стражники. Представители демонстрантов умоляли прокуратора вынести штандарты вон из Иерусалима, но Пилат, как пишет Флавий, отказал: «Это было бы оскорблением императору». Тогда евреи избрали, как сейчас говорят, тактику пассивного сопротивления: шесть дней и ночей лежали на земле неподвижно. На седьмой день их окружили железным кольцом римские когорты. Пилат «угрожал им, что если не уйдут сейчас же подобру-поздорову, то воины перебьют их всех до единого. Тогда евреи обнажили шеи и ответили, что скорее умрут, чем допустят поругание своих святых и мудрых законов».
Почему легионеры не пустили тогда в ход оружие? Может, именно потому, что евреи были безоружными, и воины не опасались за свою безопасность? А, может, за эти семь дней прокуратор успел получить распоряжение от старшего по званию офицера, лучше разбиравшегося в раскладе внутренних партий в империи, – из Дамаска? Как бы ни было, но Флавий сообщает: «Пилат не мог не восхититься верностью евреев своему закону и приказал вернуть штандарты в Кесарию».
Видимо, это было первая зафиксированная в мировой истории победа «движения пассивного сопротивления».
Эпизод представляется весьма важным для осознания недостатков коэновского анализа всей ситуации того времени. Вот как Х. Коэн откомментировал этот фрагмент из Иосифа Флавия: «Удивительно, что евреи, обычно не воздерживавшиеся от стихийного мятежа в ответ на малейшую римскую провокацию, на этот раз ограничились хорошо организованным массовым маршем в дальнюю Кесарию. Не менее удивительно, что Пилат, пославший армейский контингент в Иерусалим и поместивший там штандарты по тщательно разработанному плану, теперь, когда этот план удался, был внезапно «впечатлен постоянством» евреев и кротко им уступил. Ведь именно это «постоянство», эта «упорная настойчивость» и были причиной его желания «проучить евреев». Так что его поведение, как его описывает Флавий, кажется нам лишенным всякой логики. Быть может, историк дал нам неполный отчет о событиях. Быть может, в Иерусалиме вспыхнуло восстание, и римские силы потерпели там поражение. Быть может, Пилат получил из Рима инструкции не обострять отношений с туземным населением на религиозной почве. Во всяком случае, тот факт, что первое столкновение между прокуратором и евреями окончилось победой последних, мог только обострить его ненависть к ним и превратить ее в безотчетный гнев».
Зачем я привожу этот отрывок из исследования Михаила Хейфеца «Суд над Иисусом: взгляд Хаима Коэна»? Затем, чтобы подготовить вас, мои читатели, к пониманию того факта, что Прокуратор Иудеи, Понтий Пилат, был врагом не только еврейского народа, но и скрытым врагом императора Тиберия, старавшегося не обострять отношения с порабощённым, но свободолюбивым народом Израиля.

На фото: плита из Кесарии — артефакт, обнаруженный итальянскими археологами в 1961 году в средиземноморском порту Кесария Палестинская, который был когда-то резиденцией римского наместника в Иудее. Представляет собой известняковую плиту размером 82;100;20 см с латинской надписью, опубликованную археологом Антонио Фрова в следующем виде:
…]S TIBERI;UM
…PON]TIUS PILATUS
..PRAEF]ECTUS IUDA[EA]E
..;.
Надпись можно прочесть так: «Тибериум … Понтий Пилат, префект Иудеи … посвятил». По мнению данного археолога, плита с посвятительной надписью была установлена римским наместником в культовом сооружении в честь императора Тиберия (Тибериеуме).
Эта плита стала первой археологической находкой, подтвердившей существование Пилата. Также она подтвердила предположение Теодора Моммзена, что Понтий Пилат, называемый традиционно прокуратором, должен был быть по причине военно-политической ситуации в Иудее её префектом. .