Уныние- смертельный грех...

           Девяностые годы были очень тяжелые. До этого все было расставлено по своим местам, люди, уверенные в себе, спокойно работали.
       И вдруг, в одночасье - все рухнуло. Многие были в растерянности, даже работающие не могли прокормить свои семьи, заработную плату задерживали до полугода. Не говоря об одежде, которую практически невозможно было купить, производство стояло, оставалось одно - базар и челноки, которые привозили всякое барахло из Турции. Но главное - многие семьи просто реально голодали, когда без работы оставались и муж, и жена.  Высококвалифицированные специалисты шли мыть полы, нанимались продавцами на рынок к хозяевам, грузчиками и т.д. Нужно было кардинально менять свою жизнь, что-то предпринимать, для того чтобы просто выжить. 
    Наша семья в полной мере хлебнула деяния реформаторов, да еще в семье произошли трагические жизненные события. Вот и пришлось нам с мужем заниматься тяжелым физическим трудом.  Это притом, что мы работали, занимали приличные должности, семья большая - семь человек. Прокормиться было проблематично. Мы приняли решение, переехать в пригород.Мы- городские жители, купили корову, завели еще другое хозяйство и это, был выход из сложившейся ситуации. Наш рабочий день начинался в четыре утра, а заканчивался за полночь, пахали на износ. Зато вся семья была накормлена, да еще продукты домашние. Но, многие люди опускали руки, впадали в уныние, не видели выхода и просто уходили из жизни.
     Работая в Казначействе- формировала себе штат. Ко мне пришла устраиваться на работу молодая женщина на вид лет 35: высокая, светло-русая, стройная, довольно симпатичная - ее звали Людмила. Мы с ней поговорили, вроде бы  меня все устроило. Высшее экономическое образование, работала по специальности, только меня настораживали ее глаза. Ведь, не зря же говорят – Глаза зеркало души человека. Глаза у нее были большие красивые, серо-голубые, только совершенно ничего не выражали. Можно сравнить их с глазами рыбы - они без эмоций и всегда одинаковые. При беседе с Людмилой - не могла понять, что она за человек. Необъяснимо - но мне было некомфортно  наедине с ней.
     Все-же на работу ее приняла, тем более, кто-то из моих работников, зашёл ко мне в кабинет и, увидев ее, положительно отозвался о ней - серьезная. Приняла ее  в отдел расходов, она должна была заниматься "чернобыльцами". Они получали деньги напрямую через нас из федерального бюджета. Работа очень серьезная с живыми людьми и большими деньгами. В этом отделе работали семь человек, в кабинете было довольно комфортно: новая мебель, красивые шторы, цветы - девчонки принесли из дома. Коллектив - здоровый, работоспособный - радушно и доброжелательно принял ее в свою команду.
      Прошло какое-то время, месяца три, наверное, ко мне зашла одна из служащих этого отдела Марина Ивановна. Она пришла со мною в Казначейство из финансового отдела. Очень привязалась ко мне за годы совместной работы, отношения   у нас с ней были доверительные, можно сказать приятельские. Поэтому, у нее, периодически, возникала неоходимось общения со мной: излить душу, посоветоваться.          
        Марина Ивановна пришла ко мне с просьбой, пересадить ее в другой кабинет. Я поинтересовалась, что случилось, по какой причине. Она мне говорит: « Я не могу находиться в одном кабинете с Людмилой. Она постоянно находится в подавленном состоянии, безнадёжной печали и угнетенности.  От ее присутствия мне становится плохо, и не только мне - всем плохо. Она энергетический вампир, у нас в отделе каждый день траур. Людмила сидит, все время вздыхает, на ней лица нет, и мы все, невольно, становимся такими  как она. Не можем дождаться конца рабочего дня. Мы, приходим домой  изможденные и разбитые". Я успокоила ее, пообещав поговорить с Людмилой.
       Ее рассказ был правдоподобен, мне в жизни пришлось иметь дело с таким человеком, после встречи с которым, раскалывалась голова и  была  утрачена трудоспособность. Это - была главный бухгалтер одного из колхозов, мы с ней были ровесниками. Когда-то, давно я была у нее на проверке и вот теперь, надо и не надо, она заходила ко мне поприветствовать меня. После каждого посещения Александры, мне становилось очень плохо. Спросить, зачем приходила-неудобно, вроде бы с добрыми намерениями: поздороваться, узнать, как дела. На самом деле, она была чистейшей воды вампир, я ей очень подходила как источник для зарядки энергией. Мои силы уходили - я это чувствовала, у нее же был прилив сил, она становилась энергичной и веселой.
       С Людмилой был другой случай, она находилась постоянно в коллективе, не подпитывалась энергией от других, а просто вводила их в свое состояние. Я пригласила ее к себе на разговор - сказала, что так вести себя нельзя, такое ее поведение плохо сказывается на коллегах и страдает работа. Людмила рассказала, как ей трудно живется, что питается семья бульонными кубиками, одежду купить нет денег, зарплата маленькая. Я - согласилась, действительно маленькая, но зато, ее не задерживают, всегда вовремя выдают, да еще алименты от мужа, хоть с опозданием, но получает. На мой взгляд - я ей доходчиво объяснила, что сейчас всем тяжело, надо искать выход.

     Рассказала ей о себе, что мы корову завели, очень много работаем. Предложила и ей найти дополнительную работу. Дети уже подростки, у нее их было двое – девочка и мальчик, будут помощниками. Можно устроиться техничкой - работать, после основной работы или дворником, до работы. Она согласилась, вроде бы поняла. Глаза ее по-прежнему ничего не выражали, к нашей беседе были равнодушны. Мне стало понятно,  предложенный вариант для нее был унизителен. Гордыня - мучила.
       В таком состоянии Людмила не могла качественно исполнять свои должностные обязанности, делала ошибки, а вот этого - нельзя было допускать, ведь она работала с людьми. У нее, что творилось в голове, то и в работе - хаос. Уволить ее не могла с чисто человеческих побуждений, ведь что с ней будет, если она еще лишится работы. Опять, приглашаю ее к себе и провожу душеспасительную беседу. Говорю, что не все так трагично в жизни, как она себе придумала. Сама здорова, дети здоровы, есть дом свой и земельный участок. Говорила, чтобы она постаралась увидеть в своей жизни позитив. Несмотря на временные трудности, в жизни много хорошего и счастье есть, только она его не видит. Все здоровы - это великое счастье, весна, солнышко светит, все пробуждается, очень красиво, надо посмотреть на все это другими глазами.
       Прошло время, ничего не изменилось. Уже пришла, начальник отдела - на глазах слезы, говорит: «Не могу я больше так работать, она вводит в уныние весь отдел. Делайте что хотите, так дальше продолжаться не может! Это какая-то переходящая зараза. У меня в отделе уже никто не улыбается. У нее настолько тяжелая аура- дышать невозможно, не хватает кислорода. Девчата все жалуются на головную боль. Да, и я сама уже на пределе".   
      Пригласила к себе, опять беседовали долго, трудно говорить о том, что на виду, а человек не видит - просто не хочет видеть. Она сказала, что все поняла, постарается измениться. Мы с ней разговаривали,а глаза ее оставались, совершенно, безучастны и безразличны. Утром на следующий день, Людмила пришла на работу - искусственно всем улыбалась, даже смеялась. Но это был театр – одного актера и походило на бред сумашедшего. Девчонкам в отделе легче не стало, наоборот, тревожнее, они подумали - не больна ли она и что можно от нее ожидать. Но как-то жили, мучились, но терпели. Я в раздумье. Решила взять паузу, время покажет.
       И тут, произошло несчастье с сыном Людмилы.  Выпал ранний снег, он то и продержался один день. Дети обрадовались, в школе на перемене играли в снежки. Сыну Людмилы было уже лет 12, один мальчик - одноклассник бросил снежок и попал ему прямо в глаз. Травма была серьезная, Людмила долго занималась сыном, возила по больницам, даже в Краевую больницу возила на консультацию. Но самое главное, она превратилась в нормального человека: не вздыхала, не стонала, а четко занималась сыном, его лечением, потом судом. Судилась с родителями мальчика, который попал снежком в глаз ее Василию, по поводу возмещения морального и материального ущерба. У нее была цель – вылечить ребенка и выиграть суд. Приходила в отдел, рассказывала все о своих проблемах, ее коллеги поддерживали, помогали ей и словом, и делом. Вроде все как-то наладилось. Сына ее вылечили, но зрение одного глаза, он потерял - на 50 процентов.
    Вскоре, в отделе расходов наступили светлые дни - у Людмилы появился ухажёр, который полностью заполнил ее жизненное пространство. Он был далеким родственником, каким-то образом, ее нашел и пришел в гости. Они проговорили всю ночь, друг другу понравились, и  быстро появились близкие отношения. У Людмилы не было по жизни золотой середины, то она  впадала в депрессию, а то летала в облаках. Человек, совершенно, не способный трезво оценить обстановку и реальное положение дел. Теперь, она была счастлива, даже глаза ожили, появился какой-то задорный огонек.
      Ее молодой человек, несколько раз, появлялся у нас на работе - в штатской одежде. Он ждал ее с работы, они весело общались, и казалось, были созданы друг для друга. Она говорила: « Наконец-то, я дождалась своего счастья".
    В следующий раз, он зашел к ней в генеральской форме, приехал на старенькой, но Волге, черного цвета с личным водителем. Людмила была, вне себя, от счастья - вот он принц на белом коне. И пошел он ей вешать лапшу на уши, что он служит в казачьих войсках, материально обеспечен, коттедж ему строят в Краснодаре. Он приходил к нам в учреждение, мой зам. выписывала ему пропуск, я на это закрывала глаза. Думаю, пусть женщина похвастается, привалившим ей счастьем, ведь ей так этого хочется.
       Однако меня что-то настораживало в этой истории, мое чутье, никогда меня не подводило. Засомневалась я в этом генерале: он был неопрятен, обувь грязная, и мундир его был как- будто с чужого плеча, во рту впереди не было одного зуба. Его манера поведения и речь вызывали у меня сомнения. Я подумала - «ряженый». Людмиле  невозможно было что-то говорить, она мои слова принимала с обидой. Ее глаза лукаво смотрели на меня и как будто говорили: « Что, завидуешь мне, это твои проблемы".
     Он же - прохиндей, пользовался ее наивностью, влюбленностью и доверием. Возил ее даже на стройку в Краснодар, показывая строящийся дом, выдавая его за свой. Говорил ей: « Вот тут, мы будем с тобой жить, мне как генералу положено элитное жилье". Людмила всем его сказкам верила, приходила на работу,  хвалилась своим счастьем коллегам. У нее весь день не закрывался рот, она радостно щебетала. В один из дней, "генерал" посетил и меня. Попросил принять его, я - приняла. Оказывается, ему срочно нужны деньги и он просил одолжить три тысячи рублей, в то время, это были приличные деньги.  Объяснил, что его все деньги на счету, а там произошла какая- то заминка. Он через пару дней получит и отдаст, а сегодня ему, просто, они необходимы.
    Я ему сказала: «Конечно, помогу. Позвоню в банк, там Вас примут без очереди, и Вы сегодня же получите кредит". Он категорически отказался и вышел. Чуть погодя, ко мне зашла мой заместитель, я ей рассказала о нашем разговоре. Она взмолилась: « Ни в коем случае не давайте ему денег, я уже дала и не могу получить назад". Деньги он заму  не сразу, но возвратил.
    Но в скором времени, ничего не объясняя Людмиле, исчез совсем. Наверное, это были какие-то незаконные формирования, но зачем же, так бесчеловечно поступать с Людмилой. Конечно, все его генеральство было шито белыми ниткам, но Людмила была рада обманываться - так хотелось быть счастливой. Людмила после его исчезновения вообще почернела, глаза стали стеклянные - ничего не выражающие.  Девчатам, ее прежнее поведение, казалось теперь цветочками, а ягодки- вот они. Теперь, это был человек на грани помешательства, она была сама в себе, ничего не слышала, не видела - работой не интересовалась. За это время, такого наворочала, что нам долго еще - все аукалось, разбирая ее ребусы.
       Ей все опостылело, она всех презирала, как будто мы все были виновны в ее несчастье. Ведь, я ей говорила, очень осторожно, чтобы не затронуть ее самолюбия, не унизить, не обидеть. Предупреждала, что слишком быстротечная у них любовь, и о пуде соли напоминала - не послушала.
    Теперь, не только моим девчонкам было сложно, но ей самой неудобно работать в этом коллективе. Тяготила опрометчивость и легкомыслие, которое она допустила. Людмила уволилась. Долго искала, но  нашла себе работу. В жизни вроде бы все наладилось, даже выходила замуж за кого-то, но ее постоянно все не устраивало. Опять, сама в себе, не умела она управлять своими эмоциями и постоянно загоняла себя в угол. По-прежнему была в глубокой депрессии и унынии, это лишало ее жизненных сил. Она была подавлена, в ней прочитывалась полная безнадега. 
     Но, ничего трагичного и особенного с ней не происходило, она взваливала на себя груз, которого по сути дела не было. От глубокого несчастья, созданного в ее воображении, она заболела онкологией. Через два года, ее не стало.
   Дети выросли, окончили техникум, она успела их поднять на ноги. А вот себя поднять на ноги не смогла. Надо было перед собой поставить цель и идти к ней.  Цель одна – надо полноценно жить. В любой ситуации, найти позитив и стараться сделать себя  счастливым.
    Жизнь она прекрасна, только ее надо видеть, ничего не усугубляя, такой, какая она есть. И никогда не поддаваться унынию-это смертный грех.