Лёдочкин

В одной обычной семье геофизиков в 1962 году родился первенец. Сейсмопартия, где работали молодые родители, размещалась в Шугуре. В те времена не было отпуска по уходу за ребенком ни до 3-х ни до 1,5 лет, отцы трудились в поле на обработке профилей, а мамы выходили на работу в камералку, оставляя своих трехмесячных чад дома под присмотром других детей или совсем одних. Кормящие мамочки могли отлучаться с работы каждые три часа, чтобы перепеленать и приложить к груди младенца, затем они вновь мчались на работу.

В этой обыденной суровости жизни дети геологов учились ползать, самостоятельно выбираться из зарещёченной кроватки и ходить по дому. Они росли и набирались жизненного опыта как бы сами собой – без особой опеки взрослых. Также незаметно для всех окружающих подрос и Лёдочкин.

Некоторые люди удивлялись, почему к трёхлетнему малышу взрослые обращаются по фамилии. Вообще-то родители называли сына Вовочка или Володечка, но когда он только научился говорить, то очень смешно коверкал своё имя Володечка, говоря Лёдочкин. Вот ближайшее окружение семьи и дало ему прозвище Лёдочкин, которое к нему и приклеилось на годы.

Все в посёлке геофизиков жили в деревянных неблагоустроенных домах на четыре семьи с четырьмя входами. Лёдочкин был самым младшим из ребятишек в своем доме. Самая обычная картина, которая открывалась взрослым возвращающимся с работы была такая: Лёдочкин сидит на своём крыльце, держит деревянное ружьё, выструганное отцом из остатка сосновой доски, и подробно рассказывает ватаге ребят, как он с папкой ходил на медведя. Вот с этим самым ружьём, да ещё с перочинным ножиком, который ему купили прошлым летом в тюменском аэропорту, когда семья возвращаясь из отпуска, прожила три дня на аэровокзале  под лестницей, дожидаясь возможности улететь в Ханты-Мансийск.

Вы не поверите, но раньше отпускники, возвращающиеся на Север, прибывали в аэропорт Тюмени без билетов, составляли списки желающих вылететь по направлениям в Югру и на Ямал, осаждали кассы и администрацию аэродрома… и им выделяли борт (Як-40 или Ан-24). Но так как желающих улететь в Ханты-Мансийск было много, а самолёты маленькие, то пассажиры задерживались в воздушной гавани, ночуя на чемоданах, а порою и прямо на полу, подстелив газеты, поедая варёную курицу, которой торговали в буфетах аэропорта и уничтожая запасы фруктов, которые они неизменно везли с юга в огромных ящиках-переносках.

Слушать Лёдочкины рассказы собиралась детвора со всей округи. Сначала скептически настроенная публика предупреждала героя-охотника, что за враньё его обязательно побьёт. Но маленький Вова был так убедителен в своём красноречии, что не только слушатели, но и сам верил своим рассказам.

Счастливое детство Лёдочкина кончилось, когда ему исполнилось шесть лет. У него появилась сестра. Всё внимание матери переключилось на младенца, а Володе всё чаще стали говорить, что он уже большой и должен сделать то-то и то-то. Взрослая жизнь принесла ему много забот. В отсутствие матери нельзя было как прежде убежать на улицу играть с ребятами и рассказывать им небылицы про свою жизнь, а надо было следить, чтобы живой свёрток не плакал, а если плачет, то давать водичку из бутылочки и качать колыбельку. Мал по малу он свыкся с ролью старшего брата.

Летом, когда сестре исполнилось год и четыре, жизнь Лёдочкина стала приходить в норму. Сестру можно было брать с собой гулять, она не капризничала и слушалась брата. Как обычно в жаркие дни все дети проводили время на речке. В один из таких дней ребята с удовольствием резвились в теплой воде, а Лёдочкина сестра сидела в деревянной лодке и увлеченно переливала водичку из консервной банки из под тушенки в банку из под фрикаделек и обратно.

– Лёдочкин, а почему твоя сестра с нами не купается, ей наверное жарко, - спросил толстый Сеня.
– Так она же не умеет плавать, – ответил Вовик.
– Так давай её научим.
– А вдруг утонет?
– Не утонет, мы её веревкой за ногу к лодке привяжем, – сообразил Сеня, доставая со дна лодки кусок толстой верёвки.

Недолго думая, ребята привязали к ноге девочки веревку, и выбросили ребёнка за борт лодки…

Когда вечером мать вернулась с работы, её дочь стояла на столе в трёхлитровой миске и с упоением топтала килограммовый кусок сливочного масла, купленный по случаю прихода плавучего магазина из расчёта 250 грамм на члена семьи. На ноге дочери была верёвка на три узла привязанная к ножке стола. Когда Лёдочкин в подробностях поведал родительнице о своих успехах в роли тренера по плаванию, ему на неделю запретили ходить на речку, а уж тем более учить сестру плавать.

Прошло некоторое время, сейсопартия завершила свою работу, снялась с Шугура. Семью перевели в Ханты-Мансийск. Дали квартиру в полублагоустроенном доме на втором этаже – шикарное жильё по меркам Ханты-Мансийска 1970-х. Из поля отец привёз списанную рацию и ракетницу.

Рация была снабжена чёрной телефонной трубкой и ей можно было играть. А вот ракетницу родители спрятали подальше от детей в надёжное место, намереваясь запустить в небо ракету в Новый год. Но юный Мюнхаузен быстро рассекретил надёжное место и в одно скучное утро решил показать сестре чудо.

– Сейчас будет салют. Такой только в Москве бывает! – сказал Володя, положил снаряд на комфорку и зажёг газ.

Салют не заставил себя долго ждать. Вернее это был полёт ракеты в космос, только ракета была не управляемая, а какая-то бешеная. Она металась по кухне, ударяясь то в стены, то в косяки дверей, то в раму окна, страшно шипя и распуская за собой хвост едкого дыма. Лёдочкин бегал за ней и пытался поймать руками. Под окном собрались вездесущие бабушки, которые завидев дым, валивший из окна, обсуждали надо ли вызвать пожарную машину или лучше выломать дверь в квартиру.

Начался салют, искры полетели в разные стороны – восторгу сестры не было предела! Загорелась шторка. В этот момент мальчик наконец-то поймал ракету, и тут же с криком её выпустил – обжёг обе руки. Но всё таки ему удалось затормозить разбушевавшийся снаряд и он плюхнулся в 20-литровый бак с замоченным бельём. Тут выпала входная дверь. Вбежавшие люди сорвали горящую штору и затушили её, выключили газ и открыли окна, чтобы выпустить дым.

Сестра была поражена увиденным, и в силу малолетства не испугалась, а Лёдочкин сидел на полу и голосил, глядя на огромные волдыри, покрывавшие его руки. К вечеру добрые люди уже повесили на место входную дверь. Поэтому мама, простоявшая после работы час в очереди за виноградом, заходя в квартиру, ничего плохого не заподозрила. Женщина не удивилась, и когда увидела у себя на кухне бабушку с первого этажа – раньше соседи часто заходили друг к другу без причины, но её насторожило отсутствие на окне одной шторки.

– У вас молоко убежало что-ли? Запах какой-то горелый стоит,– спросила мать.

На что бабушка-соседка ответила строгим голосом: «Детей своих надо лучше воспитывать, а если не умеешь, то таскай их с собой на работу – пусть у тебя на виду всегда будут». И отошла в сторону. За ней стоял Лёдочкин с перебинтованными руками и беззвучно плакал.