Не узкая специальность. Ч. 7. Надо менять работу

                Предыдущая часть: http://proza.ru/2020/07/10/308

        Работая на двух фронтах – производственном и общественном мне пришлось жить и трудиться в интенсивном режиме. Как ни странно, все успевал, во всяком случае, по работе в лаборатории ко мне претензий не было. И исследованиями занимался, и отчеты, и  статьи писал, как обычно. В работе с комсомольцами старался находить интересное. Без моего особого труда сформировался актив из нормальных молодых людей. Организовывали вечера, поездки… Например, музыкальный вечер, посвященный памяти Джона Леннона. Проводили спортивные соревнования, туристские слеты, встречи молодежи.  Даже состоялся пробег до Вильнюса, нашлись в институте любители бега. Спортсменов сопровождал институтский автобус. Бегуны, пробежав свою норму – обычно один километр, садились в автобус передохнуть.  А автобус полз за следующим бегуном. Напоминаю, расстояние между Минском и Вильнюсом около 200 км. Я не был большим любителем бега, сам не участвовал, знаю подробности только из рассказов и фотографий. В то время уезжал в командировку, но актив прекрасно справлялся и без меня. 
        Много контактов и по науке, и по общественной работе установили с Каунасским физико-техническим институтом проблем энергетики АН Литовской ССР. Многократно ездили в Каунас, нам выделяли автобус, контакты с литовской молодежью приветствовались парткомом и руководством института. Во время встреч с литовцами у нас велись и откровенные разговоры. Идеологических споров не вели, да и к белорусам литовцы всегда относились хорошо. Беларусь и Литва были близкими соседями в составе СССР. А с  13-го по 18-й  век жили в одном государстве – в Великом княжестве литовском. Вильнюс (Вильня, Вильно) был его столицей. К россиянам литовцы относились более настороженно. Когда я спросил, почему, сказали:
        - Мы относимся хорошо ко всем, кто к нам приезжает. Но когда нам присылают из Москвы начальника и он все начинает менять, не считаясь с нашими традициями, интересами, нам что радоваться этому? 
        Обычно дальше таких разговоров даже за рюмкой чая не заходило. Зато какие великолепные экскурсии они нам организовывали, какие прекрасные каунасские пивные бары мы с ними посетили! Нас удивлял большой выбор гастрономии в магазинах. Особенно поражало обилие сыров, тогда сыров с плесенью в Беларуси еще не было.  В общем, эти комсомольские поездки вспоминаются с удовольствием.
        Устанавливались производственные и научные контакты. Я сам писал отзывы и рецензии на статьи и диссертации литовских ученых. Знакомил их с близкими по профилю специалистами из ИТМО. Например,  когда нас попросили подключиться к работам по технологии производства ДСП (древесно-стружечных плит) для Вильнюсского завода, порекомендовал своего коллегу Г.А. Фатеева. Это сотрудничество продолжалось много лет.
        Занимаясь водородной тематикой, готовил доклады, ездил на научные конференции. Например, участвовал в конференции по водородной энергетике, которая происходила в пансионате «Металлург» под Донецком (Юрьевка). Помню бескрайние дали Азовского моря, его прохладную воду, как я успевал замерзнуть пока шел до глубокого места, чтоб искупаться.  Как нас - участников конференции в пансионате обильно и вкусно кормили.  Как с интересом слушали доклады других участников, потом рождались новые идеи, изобретения… Там мы познакомились с известными учеными академиком М.А. Стыриковичем и членом-корреспондентом В.А. Легасовым.  Валерий  Алексеевич Легасов позже стал заместителем директора Института атомной энергетики им. Курчатова и академиком.  Благодаря его оперативному участию в разработке мер защиты четвертого реактора чернобыльская авария не переросла в катастрофу планетарного масштаба.  За «отвагу и героизм, проявленные во время ликвидации Чернобыльской аварии» В. Легасов стал героем России. До сих пор не ясна истинная причина его самоубийства. Про него сейчас часто пишут, за границей сняли сериал «Чернобыль».
        Вспомнился мой неиспользованный шанс сыграть в шахматы с Нобелевским лауреатом в области экономики Л. Канторовичем. Мы на несколько дней приехали в Звенигород под Москвой, где участвовали во Всесоюзной школе молодых ученых по энергетике. Нам читали лекции самые выдающиеся ученые СССР того времени. После работы лыжные прогулки, встречи, беседы… Однажды вечером, когда мы сидели в холле, ко мне подошел Леонид Витальевич Канторович и предложил сыграть в шахматы. Я застеснялся, ведь это известный математик, создатель линейного программирования, Нобелевский лауреат... А играю я плохо, предложил ему другую кандидатуру.  Тот парень пыхтел, краснел, но старался изо всех сил, была ничья.  Помнится еще, как тогда  прогнозировали, что дешевая нефть в мире закончится через 20 лет. Поэтому и надо искать другие источники, развивать водородную энергетику.  Шел 1979 год. Кто  знал что, благодаря новым технологиям, нефть и нефтепродукты через 40 лет так подешевеют. 

        В течении двух лет я предпринял еще две безуспешные попытки участвовать в конкурсах на должности старшего научного сотрудника. Пробыв секретарем комитета комсомола два года, от комсомольской работы отошел. Теперь комсомольскую организацию возглавил мой бывший заместитель Александр Филоненко. У него были желание и энергия, ему это было интересно, и к карьеристам он не относился. А на меня навесили другую общественную работу – избрали в профком института. Меня это не интересовало, но не смог отказаться. Ценил добрые отношения с людьми, все же надеялся и на карьерный рост. К тому же помнил, что профком и администрация меня поддержали, когда моей молодой семье было негде жить. Тогда нам  выделили комнату в общежитии для малосемейных, в которой мы прожили 6 лет. Вероятно, меня включили в состав профсоюзного комитета института, потому что хотели омолодить коллектив профкома.  Некоторые его члены сидели там по много лет. Распределение квартир, путевок и пр. – наверное, неплохое занятие. Я там был начинающим, мое мнение их мало интересовало, актив профкома давно сформировался – притерся друг к другу.
        Начал я понимать, что не все решается открыто. Существуют невидимые пружины, связи… И мои неудачи в конкурсах стали понятнее. Думаю, меня  считали молодым ученым, у которого все впереди, что я могу и подождать, а желающих повышения с влиятельными покровителями хватало. Понял я, что роста по службе мне придется ждать годами. При этом еще и общественной работой нагружали. А ведь проработал в ИТМО уже почти 12 лет. И все время на одной должности – младшего научного сотрудника. Должностей научных сотрудников тогда было всего две: младший и старший. Это потом стало легче, появилось 5 должностей научных сотрудников.  Я и сам перед уходом на пенсию работал ведущим научным сотрудником.
        Еще с комсомольских времен у меня сложились хорошие отношения с Ученым секретарем института В.Л. Драгуном. Когда он уходил в отпуск, часто оставлял меня исполнять свои должностные обязанности. За это я получал надбавку к зарплате, что существенно увеличивало мои доходы. Нагрузка не была трудной, у В. Драгуна была помощница Таисия Трофимовна Чижик (Федечкина), которая при мне и вела основную работу. А с руководителями лабораторий и членами Ученого совета института я и раньше работал, ведь два года сам был членом Ученого совета.  Спасибо Владимиру Леонидовичу, это временное замещение его должности сказалось на моей последующей карьере. К сожалению его уже нет среди нас, но добрая память осталась. Наверное, у каждого человека бывают в жизни встречи или события, которые влияют на выбор жизненного пути. Встречи, случаи, люди, они как дорожные вехи, камни на распутье дорог. После этого могут поменяться и цели, и направления. Таких людей мне встретилось в жизни не так уж и много.  В части 2 я вспоминал о В. Кабашникове, который посоветовал мне идти учиться на физфак.  Пожалуй, и В. Драгуна можно отнести к людям, повлиявшим на мой путь.
        В то время в ИТМО АН БССР существовал конструкторский отдел, который создавал центрифуги нового поколения. Центрифуги предназначались для различных технологических целей, но я мало что о них знал. Слышал только о больших центрифугах на воздушной подушке, и  что их можно делать любого размера. Руководитель отдела В.И. Шаплыко на всех уровнях доказывал перспективность широкого применения таких центрифуг в народном хозяйстве, обосновывал  необходимость создания специализированного предприятия с мощным производством. В ИТМО производственная база на такие изделия рассчитана не была. Руководство института поддержало эти планы. Многое для организации нового предприятия сделал директор ИТМО АН БССР академик Р.И. Солоухин и главный инженер института Э.П. Полесский. По решению ГКНТ СССР (Госкомитета по науке и технике) и Совета министров БССР в конце 1981 года было создано Научно-производственное объединение «Центр». Валерия Ивановича Шаплыко назначили генеральным директором объединения.
        Новая организация начала быстро расти, молодежь туда устремилось. Кроме новой перспективной работы там были хорошие шансы получить квартиру, зарплаты тоже были выше, чем в академии наук. Вспомнили мой опыт ученого секретаря в ИТМО и мне предложили такую должность  в объединении. Не очень хотелось заниматься административной и бумажной работой, но зарплата манила: 320 рублей плюс премии и пр. Хотелось к тому же новизны, поменять обстановку. А там новые люди, новые задачи. Это тоже привлекало. В общем, посоветовался я с женой, ее это обрадовало. В лаборатории коллеги меня тоже понимали, ждать повышения можно еще долгие годы. А тут зарплата в два раза выше! Попрощался я с ИТМО, пообещал не забывать, и перешел на новое место работы. Попрощался, но, как оказалось, не навсегда. Шел 1982 год. Заканчивалась эпоха Л.И. Брежнева. И моя жизнь молодого ученого в ИТМО завершилась.

                Продолжение: http://proza.ru/2020/08/07/2055

        На фото: Комсомольцы ИТМО в подшефном колхозе (1980). Александр Филоненко слева в очках позади. Я в заднем ряду 3-й справа. Историческое фото предоставлено Светланой Францкевич (она в белом свитере)