Особый заказ

«Уже год прошел, как я не могу выполнить этот заказ, – размышляла Марина перед сном. – Я начала его писать, есть подмалевок, но дальше никак. Тяжело морально и физически. Девочка, погибшая в аварии, с кожей как мрамор и глазами цвета морской волны, что было большой редкостью в нашей Грузии. Елена Прекрасная. Так ее часто называли. Художница, как и я. Она рисовала все, что угодно, но только не автопортреты. Однажды она рискнула. За месяц до свадьбы решила нарисовать себя с женихом. Все успела, кроме своего изображения. Я видела эту незаконченную работу в ее комнате. На картине жених обнимает одной рукой подвенечное платье, а другой держится за пустоту вместо руки невесты. На его руке есть даже кольцо. От этого у меня мороз по коже. Уже приготовлено место в доме, где будет висеть дописанный мною портрет, а я все никак. В глаза матери Лены смотреть не могу. В них нечто большее, чем простое ожидание, как у других заказчиков. Ладно, нужно спать. Ой, дверь в спальню не прикрыла… Ничего, усну и так…
… Яркий свет в дверном проеме. Два луча отделились и стремительно приближаются ко мне. Что это? Первым приблизился один… Ой, это собака! Огромная какая! Медленно приближался другой. Силуэт… Женский… Лена?
– Да, это я. Не бойся, Селена не кусается. Она тоже погибла в аварии, но раньше, чем я. Выбежала на оживленную трассу за мячиком, там ее и  сбил грузовик. Ей нужно, чтобы кто-то бросал ей мячик, пока ее хозяин к ней присоединится. Эй, Селена, апорт! – бросила она подальше мячик. – Все, убежала. Теперь можем поговорить спокойно. Тебе, наверное, нужно знать немного обо мне, чтобы лучше передать меня на портрете, который ты все никак не можешь дописать. Ну что ж, могу рассказать о своих последних днях на земле.
Я писала наш с Рустамом портрет, когда позвонила Катя. До этого наша кошка Буся всячески мне мешала это делать: то стаканчик с растворителем перевернет, то мольберт завалит.
– Леночка, зачем ты это делаешь? Ведь это плохая примета, – говорила моя мама. – Эгон Шиле написал портрет всей своей семьи с еще не родившимся малышом, и ты знаешь, что потом произошло.
– Мам, так просит моя душа, ничего не могу поделать. Осталось себя прописать, и будет готово, – потянулась я за белилами.
– Трррр! – зазвонил телефон.
– Алло, Ленок? Привет! Что делаешь? – услышала я в трубке радостный голос подруги.
– Картину пишу, а ты?
– А я в торговом центре была. Там новогодние скидки! Срочно нужно покупать нижнее белье для твоей первой брачной ночи, чтобы порадовать Рустама.
– Какое, Кать, белье? Завтра же Новый год, давай потом.
– Тем более! После праздника цены опять поднимут. Собирайся. Я за рулем папиной машины, почти у твоего дома.
– Ты что, выпила? – спросила я Катю, когда села к ней в машину и услышала стойкий запах перегара.
– Ой, бокальчик шампанского, уже все выветрилось, – беззаботно ответила она.
По торговому центру мы ходили долго, несмотря на то, что белье мне купили сразу же. Катька металась от одного бутика к другому как дикая белка. Скидки, скидки, скидки! А я все хотела поскорей вернуться домой, чтобы дописать картину.
Возвращались мы домой уже затемно.
– Машину несет, дорогу подморозило, – нахмурила Катя брови. – Еще и снег пошел.
Больше не разговаривали, тишину нарушали только мерно работающие дворники. Мы были почти у дома, когда автомобиль начало крутить. Сначала нас выкинуло на встречку, Катька вывернула. Но машину закружило в сторону ближайшего здания. Все, что я помню, – это зеленые кирпичики стены, в которую мы врезались.
– Мама! – успела я выкрикнуть. Душа отлетела легко, без боли.
– Шшшш… – шипела Катина подушка безопасности. Моя не сработала. Не знаю, почему. Может, Катин папа ее отключил, а может, Катя во всем виновата. Тогда мне это было неважно. По Катиному виску стекала струйка крови. Черепно-мозговая. Срочно нужна реанимация.
– Люююдиии! Где выыыыы? Помогиииите! – закричала я что есть силы. Но какой в этом толк? Ты когда-нибудь слышала, как кричит душа? Я – нет. А вот Буся, моя кошка, услышала за несколько километров и завыла, как собака. Но это было бесполезно, ведь никто не понимал, почему она так делала. – Ну что же вы ничего не слышите? Человек погибает!!!
Вдруг я увидела на дороге приближающийся свет фар. Ну наконец-то! Спасайте Катю, я полетела домой. Скоро должны сказать маме. Она сейчас одна. Я ей нужна.
– Тррррр! – зазвонил через полчаса телефон в моем доме. Я была уже там и успокаивала Бусю.
– Какое ДТП? Какой труп? Опознание… ЛЕ-НА!!! – вскрикнула мама и упала в обморок.
– Мама! Мама! Мамочка!!! Ну что же ты? Нельзя так! Вставай, милая, тебе же еще меня хоронить! Ну почему же ты меня не слышишь? Надо что-то делать! Буся, помогай! – кошка подошла к маме и стала щекотать длинными усами ее лицо. Мама очнулась. В дверь позвонили. Это был мой старший брат. Увидев маму на полу, он выронил пакеты с новогодними покупками из рук.
– Мама! Что с тобой? Тебе плохо?
Рассыпались по полу мандарины.
– Лена… ДТП… Опознание… – прошептала она пересохшими губами.
Я не могла оставаться там больше. Мне нужно было срочно разыскать морг, куда привезут мое тело. Туда приедет брат, ему будет трудно. Нужно быть рядом. Как же суетно быть душой! Все время нужно куда-то лететь!
Когда через час он появился, я уже ждала его на пороге этого дома печали. Он закусил кулак, чтобы не плакать.
– Держись, братишка!
К нему подвезли каталку с черным кульком и расстегнули его. В нем лежала я. Какая же я крошечная! Это все, что осталось после меня?
– Хрупкий цветок в холодном целлофане… – прошептал брат и пошатнулся.
– Вы опознаете? – спросили у него.
– А? Что?... – он не понимал, что происходит и где он.
– Тело опознаете? Это Ваша сестра? – его вернули к реальности.
– Да… – закушенный кулак больше не помогал. Я никогда не видела его слез. При жизни. Из последних сил, сгорбившись, он пошел готовиться к похоронам.
На похоронах я не была. Там было слишком много боли. Моя душа не выдержала бы этого. Знаю только, что купленное, но недовезенное белье так и не нашли, а вот платье пригодилось. Так же пригодился и заказанный за месяц свадебный банкет, только повод был другой.
Я разыскала моего младшего братика. После случившегося его отправили к родственникам на некоторое время. В эту новогоднюю ночь, пусть не по моей вине, но все же из-за меня, он остался без подарка.
– А почему я остался у вас? – не унимался он. – Я хочу домой, проверить, что мне Дед Мороз принес под елку!
– Твоя сестричка готовится улететь в Америку, не до тебя сейчас, – сказали ему первое, что пришло на ум.
– Как это улететь? На небо?
– Да, на небо…
Я аккуратно погладила братика по кучерявым волосам, но он этого не почувствовал.
Зато почувствовал Рустам, когда пришел ко мне на свежую могилу… Он обнял сырую землю и стал рыдать, как раненный зверь. Я даже слышала, как от горя разрывается его сердце.
– Тщщщщ… тщщщщ… тщщщщ… – стала я шептать тихонько ему на ухо и прикоснулась к его сердцу. Боль утихла, он замолчал. – Прости, любимый, я не успела написать наш портрет… Так бы у тебя было хоть что-то… Чтобы утешить… Еще будет…
Его рана еще долго кровоточила. Я прилетала к нему по первому зову и забирала всю накопившуюся боль. Он мог отдавать ее только мне, и я ее принимала. Это помогало. Раз за разом его зов становился все тише и тише, а боли все меньше и меньше. Потом на его сердце образовался рубец, и Рустам научился с ним жить. Он смог жениться. У него родилась дочь, и он назвал ее моим именем…

Лена подошла ко мне поближе, к нам подбежала Селена с мячиком в пасти:
– Я хочу, чтобы не было больше недописанных портретов. Ты должна выполнить этот заказ и помочь мне вернуться домой. А я помогу тебе подобрать краски, чтобы повторить цвет моей кожи. Этого я не успела сделать при жизни. Тебе нужно взять побольше белил. Я буду бросать мячик Селене, сколько раз она принесет его обратно, столько ты и будешь добавлять в смесь белила. Поняла? Селена, апорт! – бросила она мячик, не дожидаясь моего ответа.
– Один! – начала она считать, когда Селена вернулась. – Еще?
– Два! – собака настойчиво возвращалась с мячиком обратно. – Еще?
– Три! – она бросила мячик в третий раз, Селена вернулась опять.
– Четыре! – крикнула я, и проснулась.
Я оторвала голову от мокрой от холодного пота подушки и выпрыгнула из-под одеяла. Схватила палитру и начала быстро смешивать краски. Теперь белила. Один… Два… Три… Четыре! Получилось! Вот он этот цвет! Он прямо светится, как во сне. Нужно повторить, пока свежо в памяти. Я схватила чистый холст и стала делать подмалевок. Нарисовала дверь, из которой пришла Лена, нарисовала ее и Селену. И, конечно же, мячик. Все выглядело как в сновидении. Получился не просто цвет, это было какое-то сияние ее светлой души, которая мне открылась. Теперь я точно знала, как писать ее портрет! Спасибо, Леночка!
Через две недели заказ был готов. Белизну кожи я подчеркнула цветком орхидеи в ее волосах. Хрупкий цветок! К зеленым глазам подошел цвет ее кофточки. Он заиграл, когда добавились фиолетовые блики на заднем плане. Такого же цвета была и сердцевина орхидеи. Оглядев внимательно работу, я осталась ею довольна.
– Лена вернулась! – сказала ее мама, когда увидела готовый портрет.
Я даже и не заметила, как она сильно постарела за последнее время. Белые, как снег, волосы. Глубокие морщины… Они разрезали ее лицо, будто провели какую-то черту между до и после.
– Я знала, что Вы придете, Мариночка, – продолжала она. – Было предчувствие. Сынок сказал, что Лена ему этой ночью приснилась и с большой белой собакой.
– Ее зовут Селена, – ответила я ей.
– Что? Вам она тоже приснилась?
– Да.
– А Леночка?
– И она…
– И что она Вам сказала? Если Лена стала сниться, может она хочет что-то передать? Ведь ее младший брат так и не знает правды…
– Возможно. Вы просто не закрывайте двери на ночь в спальню».
Той ночью, когда портрет повесили на полагающееся ему место, а двери в спальню были открыты, мать Лены спала тихо и беззаботно. Она видела во сне, как смеется ее дочь и хлопает в ладоши послушной Селене. Впервые за последние пять лет, хоть и во сне, она улыбнулась. Больше дверей в их доме никто не запирал. Душа Лены прилетала в родной дом столько раз, сколько ей хотелось.

2019

* Иллюстрация "Хрупкий цветок", художник Дарья Нагаец