Дорога с ложными фонарями

Если есть человек, спокойно реагирующий на их чувства,
 то люди тянутся к нему. Если этого нет, то они опасаются.


   Высились серые дома, приподнятые к небу. Неба не было видно из-за серых туч. Поэтому на небо никто не смотрел, его едва было видно за домами.
   В магазине две девушки ожидали покупателей. Не ожидали, на самом деле, но выскакивали к большим витринным окнам магазина и ждали вагона. Вот старый серый вагон прошумел сверху улицы и проехал дальше на площадь, где остановился. В этом не будет покупателей, знали девушки. Одна была повыше в голубом платье, а другая была пониже в лёгком тонком коричневом свитере с живыми глазами. Но они не разговаривали.
   Та, что повыше с овальным лицом с щёчками и светлыми волосами, схваченными сзади. Они смотрели на улицу, потому что чем ещё заниматься среди серых полок, …на которых ничего не было видно. Такое было ощущение, что только свет через окна освещал магазин. Даже мухи не летали.
   Следующий вагон был ещё хуже, там были треснувшие доски стен и не было пассажиров.
   Прошло время. Наконец, сверху пришёл хороший освещённый вагон, он был целый, прорисовывались окна со стёклами, двери. В нём сидели пассажиры. Вагон остановился, и один 30-летний парень, вышедший из вагона, зашёл в магазин, где были девушки. Высокая ему понравилась, и он стал делать вид, что рассматривает полки. Но полки-то были пусты!
- А что продаёте? – спросил он в пространство.
- Вот книга, - сказала высокая и вынула с нижней полки серую совсем небольшую книгу.
- Это загадки, - сказала она парню. Парень взял протянутую книгу и открыл посредине. Там были загадки и пролёты с тремя точками, которые нужно было заполнить нужным словом. Но он не мог сосредоточиться, потому что заинтересовался той девушкой. Но надо было как-то начать разговор, и он, посмотрев на страницы книги, спросил:
- Не смогу понять.
- Да тут можно понять, - сказала высокая девушка, показав пальцем на загадку, и прочитала:
- Кто всегда в тебе поет? Это одиночество.
Парень не ожидал такого и не смог ничего ответить, он застыл внутри. Девушка вопросительно на него смотрела, от этого её голубоватые глаза казались больше, но она не стала казаться умнее.
- Вот видишь, ничего не значащая фраза производит на меня сильное впечатление, - сказал, наконец, парень и, посмотрев на вторую поменьше, сказал:
- Ты делаешь вид, что что-то видно в окне?
- Там, кажется, какая-то жизнь, - ответила она.
- А чувства, какие у тебя? – спросила высокая девушка.
- Они возникают от присутствия человека, - сказал парень. – Сейчас чувство заинтересованности.
- Ну и как ты с ними живёшь или с собой? – спросила высокая девушка.
- С ними, с чувствами, так интересней, хотя я не выбирал, они сами возникают.
- А профессия у тебя есть? – спросила высокая.
- Я журналист, - покосился на неё парень, как после удара.
- Вот ты журналист, и о чём ты пишешь? – спросила высокая с ударением на «журналист»  и, как бы расправляя плечи. – О правде? Описываешь события?
- Описываю своё понимание событий, - сказал парень.
 - А главное событие, что люди не могут взаимодействовать друг с другом, у них нет интереса друг к другу. Они не могут разговаривать с другим. В 35 году придумали шариковую ручку, и многие люди поняли, что им нечего писать. Они поняли, что они теперь могут что-то написать, но они тут же поняли, что этого сделать не могут. Им не о чем писать. Пишут, ведь, о том, что интересно, важно. Но потом начали писать о том, что сделали или о том о чём мечтают.  А это, то, что пишут, не интересно, так как это о чём угодно, но не о человеке, - сказала первая девушка.
Журналист от таких мыслей отскочил, сбив ногой стул, он как бы защищался. Но смолчал. Парень сел на стул, хотя ему никто не предлагал сесть.
- Я пойду, - наконец, сказал он, посмотрев горящими глазами на высокую девушку, и встал как бы уйти.
- Иди, иди, а от себя ты будешь отвлекаться незначимыми для тебя действиями?- сказала высокая.
   Парень остановился, ему на мгновение показалось, что та девушка откроет ему путь к себе, он об этом не думал. Он подумал, что не о том думает, чего ему хочется, «то-то я чувствую, это не то, не располагает», - подумал он.
- Прогуляемся? – предложил парень высокой девушке через паузу…
- Я же на работе, - растерялась та и все невольно улыбнулись, ирония: продавать-то нечего. Высокая посмотрела сперва на парня, а потом на свою подругу и сказала:
- Мы не знаем друг друга. Вы даже не знаете, как меня зовут.
- А как Вас зовут? – спросил парень, посмотрев на неё.
- Агилера Кошэ, - сказала она, - а это Ализе Тюрпэн, - показала она жестом на подругу. Та смотрела на парня.
- Я тоже хочу, - сказала Ализе, - пойти с вами.
Парень посмотрел на неё.
- Надеюсь, что-то новое интересное будет, а то говорить не с кем, - сказала Агилера.
- Это от обоих зависит, - сказал парень.
 - Люди или молчат и отходят, с тобой не разговаривают, потому что не хотят или не умеют думать, а те, кто умеют, считают, что только они правы и чего тут слушать другое мнение.
Парень посмотрел и опять согласился.
- Когда вы уходите? – спросил он.
- Когда совсем стемнеет, в 6 часов, - вздохнула Агилера.
- Я подойду, - сказал парень. – Меня зовут Эссебио. – добавил он, кивнул и вышел из помещения.
Эссебио выдохнул. Вот это зашел просто в магазин, - подумал он, - зачем-то вышел на этой остановке. Он хотел осмотреться, что это за район, сюда попал один из снарядов новой технологии. Эссебио узнал об этом и решил приглядеться. Он увидел разрушенный подземный переход и спустился туда. Стена была разбита, он зашёл за неё, там было сыровато и было небольшое помещение, а в следующей стене далее было отверстие и был даже свет. Он прошёл туда и увидел большую площадь с невысоким бетонным потолком, как парковка, и там стоял диван покрытый плотным каштановым пледом одна часть которого была выше. Откуда-то сверху шел неинтенсивный свет. У дивана стояла деревянная стенка с отделениями. «Не хотел бы я тут жить», подумал Эссебио и вышел наружу, вздохнув свежего воздуха. Какой-то прыгающий не прямой ход ракеты, подумал он, и следов осколков от ракеты нет нигде. Здесь как бы время остановилось, хотя и раньше  шло не быстро. Пройдя дальше по площади, он больше не видел таких разрушений. Но люди ходили странно, неуверенно, как будто не знали, куда им идти, они были как бы, не там, где жили. Странные звуки плыли в сером застывшем воздухе.
- Да, - подумал Эссебио, - выдала девушка, прямо не как к девушке к ней стал после этого относиться.
   Эссебио вспомнил как он хотел жить с одной девушкой и что из этого желания вышло. Когда один, без кого-то в квартире, то другие кажутся интереснее, а когда с кем-то, то другие отодвигаются на фон, видимы, но не интересны.  Ну, удалось с той девушкой сблизиться. Потом, через год, она настояла на том, чтобы они поженились. Он согласился.
   «Сперва было интересно с ней, я о такой мечтал, - вспомнил Эссебио. От неё было приятное ощущение и она сама внешне была привлекательна и порядочная. У меня были чувства, прекрасный настрой. Но потом меня стало раздражать, что она, моя полы, перебирала все вещи и потом складывала их не так, как было у меня. Я считал, что они у меня сложены компактно и удобно было их доставать, если нужно. Особенно расположение в сушилке тарелок, и установка кастрюль и крышек от них. Она их ставила: лишь бы воткнуть, и мои предложения, что надо ставить компактно, не воспринимались. Она так и продолжала пихать. Ей почему-то нужно было разнообразие. Однажды, когда у неё было хорошее настроение, ей её мать сказала, что я должен зарабатывать больше, чтобы она чувствовала себя за мужем, как за стеной обеспеченности. И она повторяла и повторяла это в тот день, и девушка задумалась. Женщины редко обладают чувством юмора и поэтому редко острят и их занятие наблюдать, выискивая недостатки у мужчин, заменяют остроумие. И стала девушка говорить, что не чувствует, что я делаю усилия, чтобы зарабатывать больше. А я же только журналист, где тут заработать больше денег? Связей, на которые можно положиться, у меня не было. Я относился к тем, с кем знакомился свободно, мыслей их использовать у меня не было. Всё реже и реже видел я свою девушку в хорошем настроении, а её мать, наверно, даже во сне была в плохом настроении и всё ей было не так. И вскоре у моей девушки появились ко мне придирки и недовольство, в том числе и по невысокой зарплате, и мы разошлись. Я её почему-то редко вспоминал. Почему-то редко вспоминаешь девушек, которые были рядом, видимо, незначительный след они оставили после себя, не произвели впечатление. А я её любил, выходит, она не любила меня. Но и к матери она не испытывала никаких чувств, как оказалось, положительных».
 
Воспоминания, ничего не всколыхнувшие у него, закончились и к  шести он подошёл и вручил девушкам по небольшому букету сиреневых цветов. Ализе притянула букет к себе и потом вдышала и ах – выдохнула, посмотрев на парня. Высокая опустила букет вниз, в ней была какая-то обречённость…от уверенности.
Они начали медленно идти по вымощенной камнем улице.
Дерево почти без листьев выросло над склоном улицы и как бы проползло стволом над серой скатывающейся земляной дорогой. Тётенька в сером плаще, который надо ещё поискать, прошла с маленькой собакой, которую тоже надо ещё поискать.
- Дома отделаны беспорядочно, поэтому на них не интересно смотреть, - заметила Агилера, оглядываясь на темнеющие дома.- А неба не видно - облака… если такое облако упадёт на землю, то все будут мокрые. Почему-то они не падают?
- Большие стали облака, как тучи темные, - добавила Ализе.
Ализэ смотрела и пыталась найти интерес в их разговоре и тихо шла поодаль.
- Но дома – это хорошо. Там квартиры и в них можно жить, готовить, - сказала она.
- Раньше я ходил в магазины, я думал, что куплю еду там разную, мне будет лучше, но лучше не становилось, - задумался Эссеби. – Я ходил и ходил в магазины, потому что надо было что-то купить поесть. И я был избирателен, я выбирал только хорошие продукты и лучше по скидкам. И я всё время думал, что надо пойти в магазин и не в простой, где выбор маленький, простой и не интересный, а цены высокие, а в большие гипермаркеты. А теперь такие гипермаркеты не работают, там ничего нет. Продукты закончились. Приходится самому ездить ловить рыбу и готовить её. Не пострадал только Техас, а здесь вы, 13-й округ.
Они увидели очертания готической церкви. Эссебио сказал:
- Раньше церкви производили впечатление на людей и не такое как сейчас, сейчас люди с отстраненным впечатлением разглядывают церкви и внутри и снаружи. Тогда церкви были новым, необычная часто богатая лепкой архитектура. Грандиозность, это было интересно и поражало. Но люди создали новое и новое продолжали делать это безостановочно.
- А чем отличается мужчина от женщины? - спросила маленькая Ализэ.
- А девушка? Слушает и повторяет за парнем, что он делает. Значит, для неё эти действия до этого не были важны и после того как она стала это делать тоже не важны. Она как бы делает то, что ей не нужно. Это тоже не нужно. Понимание у парня и девушки разные. Девушки не понимают, для чего они что-то делают, они это делают, потому что им так говорили, типа объясняли, - заметил парень.
- «Мужчины» если им удалось произвести впечатление обманом на девушку, и она стала готова его  слушать, что он будет с этим делать? Обычно «мужчины» не знают о чем говорить, они не узнают другого человека, говорят только общие фразы или их темы сходят на работу. Их предложения разным девушкам состоят из одних и тех же слов, не отличаясь разнообразием. Они не отличаются разнообразием и в мышлении, - продолжил он.
- У женщины отношения с другой важнее, чем отношения с самой собой, а мужчин они не понимают, хотят и верят, что мужчины будут исполнять их желания и радоваться их капризам. Так как они, женщины, не знают, что за парень перед ними и что от него ожидать и что с собой и с капризами делать, - сказал он.

    Они расстались, ни парень, ни высокая девушка не вызывали расположение друг у друга, а Ализе готова была идти с парнем, потому что вообще не знала, что делать, но все же говорили ей, что парень нужен. А то, что они говорили сейчас, она уже забыла. Так что не известно: хотела ли она идти дальше вместе.
   Парень встал на эскалатор и внизу после рамок определяющих опасные предметы на расстоянии вытянутой руки, его ещё раз проверила с пояса вниз невысокая стройная девушка-охранник, она была в форме и не думала ни о чём.
Красивый овальный поезд с светло-бежевыми полосами вдоль борта бесшумно подошёл, вышли люди с недовольными лицами, и он вошёл в светлый салон. Вот она жизнь: выехал, приехал, уехал. А ведь он хотел бороться и искать, найти и перепрятать.
В вагоне было всего три человека. Ближе сидела женщина лет 46-ти  в дешевом светло-бежевом пуховике и каждую минуту поправляла свой черный берет с хвостиком и попеременно тёрла свой прямой нос на круглом лице.

- Это как дорога с ложными фонарями, идёшь по ней, а она заводит тебя в тупик, - подумал парень про девушку, с которой пытался жить …пять лет. Кажется, как всё хорошо, но, оказывается, думает она одно и то же и её это устраивает и она об этом говорит постоянно.

 Но журналист пришёл ещё раз в этот же магазин. Подходя он увидел, что ползущее дерево свернуло ураганом, на изломе торчали светлые длинные прямые щепки. Оно больше не дышало.
   Продавщицы-девушки не знали, как на него смотреть, и смотрели как на знакомого незнакомого. Высокая не чувствовала к нему ни расположения, ничего. Разговора не получалось.
- Вы, как столбы линии электропередач, - сказал парень.
 - Агилера, сначала я хотел ещё произвести на тебя впечатление, а теперь уже не надеюсь, - сказал Эссебио. -  Мне кажется, тебя кто-то чему-то научил, а ты решила найти то, чему тебя научили.
- А мне, кажется, что ты так хотел произвести впечатление на себя, - сказала Агилера.
Но вот Ализе пригласила Эссебио на свой день рождения. Так они  расстались.


На дне рождения, даря небольшую кожаную сумочку, Эссебио  спросил Ализэ:
- Как жизнь?
- Никакой жизни, вместо неё одни несбывшиеся надежды, - сказала Ализэ.
- Никак другое подумать не удаётся? – спросил парень.
- Не удаётся.
- Значит, мечты важнее тебя, - сказал парень.
- Не знаю, - Ализэ это не сразу поняла, но потом внутренне сделала попытку согласиться.
- А о чём ты больше всего сожалеешь? – спросил парень Ализэ.
- Да вот, хотела встретить парня, который бы вызывал расположение, но не встречаются такие парни, - задумалась Ализэ. – Встречаются  странные, в начале,  производят хорошее впечатление, а потом видно: расслабленные истерики. Никто не хочет собраться.
- О чём больше всего жалеет человек? – задумался Эссебио. – Об упущенных возможностях. Девушка переживает, что её лучшие годы она провела не с парнем, который ей нравился, а если они стали вместе, потом он ей перестаёт нравится, так как делает не то, что нравится ей.
- Парень хочет что-то сделать в своей жизни, чтобы считать, что он состоялся, а девушка считает, что он уже состоялся и требует от него действий показывающих его состоятельность, - продолжил Эссебио.
Ализе посмотрела на него:
- Ты интересный, я хочу заинтересоваться тобой, но ты настолько понимаешь что-то другое, что я не дотягиваюсь, - и Ализэ беззастенчиво заулыбалась. – Я хочу в своей жизни найти что-нибудь, чтобы было чем заинтересоваться, но чувствую, что это у другого человека, а в моей жизни этого не вижу. Ты настолько интересен, что я не могу тобой заинтересоваться, но мне интересно расстояние между нами.
- Успех – от слова «успеть», но обычно люди успевают не то, что хотят, - задумчиво сказал Эссебио.
  На дне рождения журналист стал знакомился со своей новой знакомой Ализе, невысокой и почти стройной девушкой, ничем не волновавшей его (и, наверно, свои) чувства и тем воображение. Она пригласила его к себе домой, так как ничего нового у неё не было, а знакомое и знакомые ничего не вызывали. А почему он  пришел? Он хотел что-то понять, и это его провоцировало знакомиться, действовать. Она жила в 12-ти этажном кирпичном доме  розоватого цвета с большими общими холлами и высокими потолками.  С новой знакомой он ни о чем интересном не говорили. Она его пригласила в надежде на новые ощущения, но новые ощущения возникают, если что-то в тебе самом есть и может ожить. В холле были молодые люди.
Подошла девушка и, проведя пальчиком по груди Эссебио сказала:
- Все почему-то думают, что молчание – золото, не хотят на серебро менять.
Она взяла пирожное с тарелки на столе и, взглянув на девушку у стены с копной уложенных прямых каштановых волос сказала:
-  Ир, я что-нибудь не так делаю?
- Я на тебя не смотрю, - ответила та, что с каре, мотнув головой и копной каштановых волос.
- Это Хельга, - сказала Ализе Эссебио, и глаза её стали ещё больше.
- Всё верно, - сказала Хэльга и немного потеплела, ложась на стол. - Все, наверно, о чем-то серьезном думают, а я встреваю, отвлекаю. А у меня кашель, простыла.
- Значит, тебе нельзя фанту?- сказал не худой чуть выше среднего парень с привлекательным вытянутым лицом.
- Это Евгений, но не Богарнэ, - сказала Ализе, и глаза её стали уменьшаться.
- Нет, почему? Ну, дай, пожалуйста, фанту, - просила худенькая Хельга лицом гарпии.
- Ну, только с тем условием, что ты не будешь пить, - сказал Евгений и посмотрел на Хельгу мягким не выражавшим привязанности взглядом из тёмных ресниц.
- Я только глотну, - сказала Хельга.
- Не проглоти, - сказал Евгений.
Хельга тонкими пальцами потянулась к бутылке и сказала, глядя на Евгения:
- Жизнь меня свела с тобой, Я забыл кто я такой.
- Поплатился бородой, - стал добавлять высокий худенький парнишка с короткой стрижкой светлых волос в бежевом пиджаке в синюю клетку. - Вижу я тебя часами, Поплачусь ещё усами. Распрощаюсь я с тобой, Снова буду с бородой.  Жить в Айдахо я уйду, Снова бороду найду.
- Лучше там на печку лечь, Легче лысину сберечь, Буду там один я жить Лучше там тебя любить, - добавил Евгений. – Это отчаянно так получилось, но надежд мало.
- Валдэк, ты видишь ответы, которыми ты не обладаешь. Ты живешь уверенностью, что они есть, - высказался третий и последний парень, до этого молча стоявший у окна с бокалом лимонада.
- А молчит тот, кто на себя не надеется, да? – спросил Вальдэк.
- В чем не надеется? – спросил Евгений.
- Что он может себе что-то лучшее сделать, - вставил Эссебио.
- Надо же заговорил, - сказала Хельга, встав со стола и посмотрев на Эссебио.
- А вот, если человек надеется, то он себя распускает, он не должен искать поддержки, - задумался  Вальдэк.
- Позиция безнадежного эгоизма. Все правильно в фразе кроме самого главного: просто здесь нет ничего.
- Парень, чего Вы на меня смотрите?- спросила вызывающе Хельга.
- Его зовут Эссебио, - заметила Ализэ.
-  Мне смотреть на тебя приятно, - сказал Эссебио.
- Я неделаньем занимаюсь, - сказала, опустив глаза Хельга.
-  Ага, неделаньем приятного, - внёс фразу Евгений.
- Хелен, ты волосы покрасила? – спросила Хельга девушку с каре.
-  Это я волосы покрасил ей, - вставил Евгений. - Я цепляюсь за крючки других своими крючками.
-  То-то ты такой скрюченный сидишь, - заметила Хельга.
-  Да, чтобы меня не унесло, - вставил Евгений. - Надо объявление написать: срочно куплю швартовые или обменяю на крючки самолюбия. Это у меня гавань. Ирка – волнорез.
-  Сволочь, - сказала, посмотрев на него, девушка с каре.
-  А я сволочь.  У меня глаза голубым светятся, а Хельга – корабль, хочет на нас сбросить тюки, мешки …
-  У Сержа такое новодевичье личико, - заметил Евгений. - А Вальдэк поддерживает человека, потом бросает, думая: Вот скотина неблагодарная, пока падал, ни разу не подумал, что я ему помогал!
В войну лежит матрос и думает: Ну. Кто я? Шакал я паршивый! Служу я на крейсере «Решительный». А раз так, пойду скину буржуя.   Лер, а мне кажется, ты сдерживаешься.
-  Мне задали такой вопрос:  оставляешь ли ты в душе каких-то людей?- Сказал парень,  с бокалом лимонада в куртке, ему, может, было лучше в ней.
-  А чё, этот человек хотел остаться в твоей душе? – вставил Евгений. - Имел себя только при резких движениях? Он не остаться хотел в чьей-то душе, а что-то определённое в ней оставить.
-   Схема отношений между людьми такая:  один – главный, другой – подчиняется, - сказал парень с лимонадом.
- Это Серж, - сообщила Ализэ Эссебио. Они кивнули друг другу.
- Это Хеланка, - представила невысокую девушку Ализэ. – А это Натали, - сообщила она, указав на высокую девушку в сером платье.
- А это Хелена, - Ализе указала на высокую, немного нескладную девушку с длинными вьющимися волосами с внимательным взглядом карих глаз.
-  Мне надо было многое сделать, чтобы от много избавиться, - сказал Евгений, - от подчинения злым мыслям.
- Евгений, ты целуешься только сквозь зубы, - заметил Серж.
-  Люб, я вот думаю: ты ещё не встретила парня, который бы тебе нравился? – спросил Евгений другую девушку.
- Это не так, - сказала Люба, привлекательная девушка со светлыми волосами.
-  А если так, то ты от многих вещей отходишь, - сказал Евгений. - Чем старше, тем больше вы себе нужны. Девчонки, мы только что говорили: являются ли отношения между людьми интимными?
-  Кому быстрее надоедают отношения:  мужчине или женщине? – спросила Натали.
-  Не имеют ценности  вопросы, которые заимствованы из чужого опыта отношений, - заметил Серж.
-  Почему ты считаешь, что все должны подчиняться твоему мнению?- заметила Натали, что спросила про отношения.
-  Но тебя же тоже эта тема трогает, но ты пытаешься от неё отказаться, - сказала Хелена Сержу.
- Я не пытаюсь от него отказаться, - возразил Серж.
- Ты уже отказался, - заметила Хелена.
Натали обняла Сержа.
-  Вот, если девушка очень долго не может что-то сделать и, наконец, решается, то она с облегчением успокаивается, довольная такая, - заметила ещё одна девушка, подвинувшись к разговору.
- Да, вот, у меня мама застенчивая такая, наконец, решается обнять папу, радостная, а он у-у, мрачный, - сообщила Хеланка.
- Люб, а для тебя, что самое лучшее? – спросил Евгений.
-  Иметь рядом человека, который бы меня понимал, - сообщила Люба.
-  А ты можешь пояснить? – спросил Серж.
-  Который выслушивал бы? – сообщила ещё одна стройная девушка со светлыми волосами.
- Нет, чтобы с ним было интересно, - сказала Люба. - Обогащение. Ну, и желательно – оптимизм.
- Оптимистом, чтобы он тебя поддерживал? – спросил Евгений.
- Да, и чтобы было легко, не зависеть друг от друга, - сказала Люба.
- Получается, ты не хочешь с ним быть? – заметила Наташа.
-  Я не хочу зависеть. Если я буду зависеть, то я уйду, - ответила Люба.
-  Если не зависеть, то не уйдут, - сказал Евгений, развалившись на стуле. - Я общаюсь, когда на меня смотрят, но обо мне не думают.
Евгений стал одеваться, чтобы уйти
- Я, наверно, не смогу помочь, поэтому пойду, - сказал он.
Вальдэк, снимая куртку с Сержа, произнёс:
-  Наука понесла великую потерю…
-  Вальдэк вспомнил золотое время, когда были мысли, - сказал Серж. -  Вальдэк, как родился, три года был немым.
Наташа придвинулась к Любе и спросила:
- Интересно, Евгений когда-нибудь женится?
- Женится, это же им очень приятно, - заметила Люба.
   Неожиданно Эссебио увидел быстро прошедшую девушку, исчезнувшую за стеной, и всего его охватило возбуждение. Та девушка была очень похожа на ту, о которой он мечтал. Он с детства рисовал её вытянутый овал красивого лица в светлых волосах и такая же девушка проскользнула здесь.
 Эссебио вышел в общий коридор а оттуда в другой круглый.  И тут он увидел, что напротив дверь открыта и оттуда слышны девчачьи голоса.  Ему стало любопытно, и он подошел к двери.  Увидел три комнаты, выходящими дверями друг к другу по кругу общего холла. Там разговаривали.  Он осмелился, постучался и вошёл в комнату и увидел в одной большой комнате метров 30 невысокую девушку на белых простынях в двойной розовой ночнушке.  У нее было приятное гладкое овальное лицо,  прямые светло-каштановые волосы прямо спадали вниз. По стенам были развешаны  ночнушки и другие светло-розовые одежды. Был только дневной свет, освещавший значок инь-янь на светло-бежевой стене.
- Ага, - сказала она, ничуть не удивившись, краем глаза увидев Эссебио.- Она стала раскачиваться, сидя на постели.  И стала петь песенку:
- Мы летели, прилетели…присели, - она трепетно хватала края простыни и отпускала их, смотря в никуда, вперед.
У Эссебио не возникало никаких желаний, это была не та девушка, которая проскользнула мимо него.  Он посмотрел на другие двери, они были приоткрыты и за каждой были слышны голоса девушек.
- Если бы ты был не красив, то не увидел бы меня и мои голые ножки, но, хоть это и приятно, что с того, - и запела: ом тат сат ом, ом тат свам аси.
Другая соседка спросила:
- Ну как там?
 Первая ей не ответила.
- Меня тянет к нему, - послышался голос третей девушки.
- Мы правильно делаем, мы в том настроении, которое у нас вызывает удовольствие.
- От того, что он чувствует, он скрываться дольше не мог, вот мы на него украдкой и смотрим.
Не было никакого дуновения ветерка, но было как при дуновении – душа овеваемая чувствами от чувств девушек стала ощущаться.
Эссебио задумался и сказал:
- Я зашел к вам от трудностей и чувствую, вы как-то существуете без трудностей и поэтично.
- Мы сохраняем свой приятный настрой, - сказала девушка, сидящая на простынях с раздвинутыми ножками, сложенными под себя. – Она скользнула красивыми голубыми глазами по парню.
- С вами я сейчас задумался: почему-то у меня не получается иметь такие приятные чувства как у вас?
- Да ты тоже вызываешь приятные чувства, - девушка опять скользнула по нему взглядом.
Эссебио не знал что делать, он был в замешательстве, у него не было никакого настроя к этим девушкам.
- Чем вы живёте? – спросил он.
Возникла тишина.
- Я не знаю чем жить, - сказала вторая девушка. – Поэтому решили, может,  Дзэн откроет путь?
- Я живу, когда чувствую, но это так редко, - сказал Эссебио.
- А сейчас что чувствуешь? – спросила девушка.
- Ты – что-то неизвестное, привлекающее, но в первый момент, - задумался Эссебио. – Но дальше не чувствую перспективы.
- Вот как, - посмотрела на него девушка. – У меня есть квартира, и она окинула взглядом квартиру, - мне в ней хорошо, я думала, что если у человека есть своя квартира, то это будет ценить и тот с кем она захочет жить.
- Да, ценить будет, - сказал Эссебио, - но почему-то от таких уходят, парень к себе начинает чувствовать новое – это привязывает его и он через какое-то время захочет отойти.
- Да. А у меня иначе случилось, - заметила девушка, - меня парень подвёз и мы друг другу понравились, он мне потом привозил еду в пакетах из супермаркетов, но я захотела с ним расстаться.
- Почему?
- У него не было взлёта, он восхищался мною, но это девушка через какое-то время знакомства уже не воспринимает. И стал говорить со мной как раньше, наверно, с приятелями о бизнесе, о том, как лучше одеваться. А вот те, кто придумывает новые модели одежды, они, наверно, вдохновляются от этого открытия? Но я-то не вдохновлялась. Вообще, как можно вдохновляться от практичности?
- Это очень хорошо, рад за тебя, практичность интересна временно, - сказал Эссебио.
- Разве я не привлекательная? – спросила с надеждой девушка.
- Хорошенькая, привлекательная девушка, - посмотрел на неё Эссебио, подошёл к ней, поцеловал её в круглую щёчку и сказал:
- Мы не найдём себя, если будем вместе, ты же просто живёшь…не ценишь мгновения, а я хочу ценить мгновения. Но не часто ценить мгновения у меня получается.
Вошла соседка – девушка в пижаме. Эссебио посмотрел на неё.
- Я что-то интересное прозевала? – спросила она, посмотрев на парочку.
- Мы всё время что-то интересное пропускаем, - сказал Эссебио. – Вот, если бы мы действовали, то тогда бы были интересны и себе.
- А ты знаешь, как это действовать? – спросила первая девушка.
- Иногда я знаю, как действовать, но, когда я сделал это, то не замечаю, что я рад, - сказал Эссебио. – Вот, когда чувства и у другого и у меня, то это восхищает.
Эссебио посмотрел на вошедшую девушку, выглядела она по свежести кожи лет на двадцать.
- Ты очень хорошо выглядишь, - заметил Эссебио про вошедшую.
- Хорошо, мне нравится выглядеть хорошо, - сказала вошедшая девушка, - некоторые девушки деньги тратят на крема и прочее, а я так выгляжу потому что ем овощи и фрукты, а не алкоголь с печеньем.
- Некоторые хотят выглядеть старше, чем они есть, а ты? – спросил он вошедшую,
- Не хочу.
- А ты хочешь выглядеть старше, чем твои мысли?
- У меня мысли как-то не получаются.
Вошедшая девушка посмотрела на Эссебио, глаза её округлились.
- Ты хочешь подражать тому, что ты видишь в старших? – спросил Эссебио первую девушку. – Но не получается, так как не понятно чем и почему они так делают.
Девушки задумались.
- Мне родители, когда говорят, что надо делать, я соглашаюсь, они же правы, - сказала первая девушка.
- Но я ничего не испытываю, когда родители мне что-то говорят, - сказала вошедшая.
- А вы подружки? – спросил Эссебио.
- Да, нам интересно друг с другом, а те, кто учатся с нами, ну, вообще, ничем не интересуются, - заметила первая девушка.
- Я так понимаю, при такой позиции люди совершенно беспомощны друг перед другом: если отвергать человека, то ничего с ним не сделаешь, - сказал Эссебио.
- Я ничего не могу сделать с этими ребятами, - сказала вошедшая, - они не воспринимают то, что я говорю. От них не идёт никакое увлекающее чувство.
- Почему, если у человека есть чувства, то он хочет, чтобы другой именно те же чувства испытывал? - задумался Эссебио.
Вошла третья девушка, она была невысокая спокойная и одета в бело-розовую пижаму до колена.
- О чём речь?- спросила она, ища во взглядах значение происходящего.
- Речь о том, чего мы не замечали, - сказала первая.
- Я так многое не замечаю, оно мне, видимо, не надо, - сказала третья девушка.
- А вот, вы мне интересны, никогда не видел девушек, которые чем-то внутри похожи друг на друга, - заметил Эссебио. – Это ж нужно что-то принять от другого так, чтобы быть похожей?
- Мы принимаем, что видим в другой, но в других людях мы ничего не видим достойного принимать, - сообщила первая.
Эссебио решил, что надо вернуться к Ализе и распрощался с новыми знакомыми. В душе ничего эта троица не оставила. Да, оживление он нёс с собой, но в нём ничего не было.
- Как дела? – спросила Ализэ.
- Познакомился с вашими соседками, - сказал Эссебио, - на той стороне.
- Правда? – спросила Ализэ.
- Приятные такие девушки, - заметил Эссебио, - дышат здоровьем.
Ализе почему-то казалась ему интереснее новых знакомых.


 Они опять встретились с Ализэ. В Ализэ Эссебио ничего не мог заметить, но при ней присутствовало спокойствие, чего не ощущалось от тех трёх девушек. Интересно от чего?
А где ты живёшь? – спросила Ализе.
- Я живу в частном секторе Союза, - сказал парень.- Это не мой дом. Я познакомился с хозяином и он предложил воспользоваться его домом, если надо и будет расположенность.
- Хорошо, - сказала Ализе. – Я тоже хочу жить в частном секторе.
- Но там свои проблемы, - заметил парень. – Входная дверь забора  не запирается у него, он привык десятилетиями, что никто не ходил туда. А после того, как расформировали почти всех в НАТО, то эти бывшие солдаты ходят везде, где могут и пытаются прокормиться тем, что найдут. Они нашли на летней кухне печенье, сгущенку, обрадовались, решив, что кто-то оставил, и  ели.
- А что хозяин? – спросила Ализе.
- Он считал сперва, что неудобно отгонять солдат, но они часто приходили и он понял, что надо что-то с этим делать, - сказал парень.
- Как же это они его обедают, им должно быть стыдно, - сказала Ализе. – Наверно, и гордости у них не хватает или они о ней не думают.
- Смею предположить, что гордость или воспитанность у них есть, и когда они приходят и едят, они об этом думаю, как только завидят хозяина – убегают.
- Я предложил вставить замок в дверь, ведь калитка нараспашку, но хозяин долго не мог привыкнуть к этой мысли. Вот, наверно, сейчас уже поймёт, что надо замок поставить, и я его поставлю.
- Может, собаку запустить? – задумалась Ализе.
- Он собак не любит, - заметил парень. – Но я взял у знакомого тибетского дога, но от него толку не много, хоть и большой. Солдаты его не боятся. Собака жила в мирных условиях и её хозяин не тренировал.
- Как же и где живут солдаты? – спросила Ализе.
- Не задумывался, я их видел раньше у магазинов, но потом магазины не смогли завозить продукты и там не то что продукты – света не стало и солдат не вижу.
- Интересно, а прийти можно в дом, где ты живёшь? – спросила Ализе.
- Можно, - через паузу сказал Эссебио.

Через день они встретились вечером, когда шли по темнеющему небу облака похожие на тучи.
- А почему ты решил быть журналистом? – спросила Ализе.- Журналистов считают настырными и поверхностными. Всё говорят о чем-то.
- Вот, пространство перед нами, - задумался журналист. – Все на него смотрят и никто не замечает, только ориентиры, как пройти. Никто его не знает. А оно прямо перед тобой. Журналист показывает то в пространстве, что другой учел, придумал новое и этим стал интересен. Так вот тот, кто не заметил, он не учёл то, что заметил другой и использовал. А те, кто не заметили, они так и не замечают, продолжают не замечать.
- Мой знакомый – собственник дома не воспринимает пространство перед собой, на своём участке. Он не воспринимает солдат, их нет в его представлении, хотя они занимают его пространство. Если они начнут давить, чего-то требовать большего, чем печенье и стол, то есть начнут требовать большего пространства, то хозяину это не понравится, и он захочет их убрать со своего пространства, так как их в его пространстве нет. Поэтому надо убрать.
   Журналист  провел её по тёмным улицам, экономили электроэнергию и не включали фонари, между заборами участков до железного не сплошного забора через которые перепрыгивали ветки с листвой. Подошли к белой металлической калитке, и Эссебио открыл её. Кругом были деревья в листве, они прошли несколько шагов, зашумела трава, и выбежало что-то огромное, величиной с телёнка. Ализе отпрянула от неизвестности.
- Не бойся, это Джеки – тибетский дог. Дог был в длинной шерсти и на радостях вилял хвостом, обрадовавшись Эссебио. Эссебио потрепал его у шеи и поприветствовал собачку.
Они дошли до дома, в нем горел свет.  Дом был одноэтажный. Зашли и Ализе увидела девушку лет тридцати в меру стройную, вышедшую к ним навстречу. Они поздоровались.
- Это моя знакомая, как-то познакомились на улице, когда ещё электроэнергию не экономили и фонари горели, - сказал Эссебио. – Хозяин не возражал, что она будет здесь жить.
Ализе удивилась, про неё Эссебио не рассказывал.
- Да чего тут рассказывать, - сказал Эссебио, увидев расширенные глаза Ализе, -  ей негде жить, вот она здесь теперь и живёт.
- Марина не хотела жить  в  квартире, с соседками девушками. Я её познакомил с хозяином дома. Она была как бы не такая требовательная, как остальные, поэтому не такая холодная и это располагало. Высокомерие не располагает.

- Вот Марина совсем мало воспринимает пространство, она может не увидеть продукты в холодильнике, когда заглядывает туда, некоторых людей путает. Они на одно лицо. Очень злится, если ей в пространстве что-то попадается под ноги, хотя этого раньше не было.

- Марина хочет познакомиться с достойным человеком, хочет своё незначительное восприятие и пространство заменить на другое. Или на восприятие этого другого человека или заменить пространство этим другим человеком.
- Ну, а до этого ты где-то жил? – спросила Ализе.
- У меня есть квартира в 11 округе, недалеко от Ситэ, - сказал парень.
- Тебе она, что не нравится? – Ализэ продолжала удивляться.
- Да, так ничего, но там не интересно.
- А здесь интересно? – спрашивала дальше Ализе.
- Да, интересней, меня здесь взял человек к себе, это уже приятно кроме его достоинства. Здесь всё будет как новое долго, а там я жил ни с чем.
- А как там?
- Это длинный кирпичный дом беловатого цвета. Там сделал лестницу из камня прямо на второй этаж в квартиру. Квартира с длинным коридором, куда не ставят шкафы, наверно, потому что они создают трудности. Там две квартиры на этаже. Ещё живёт семья, у них трое детей, две дочки уже 13 и 16 лет и мальчик. Они не шумные, хотя бегают из комнаты в комнату. Меня особо не замечают, да и я их тоже, ничего в них меня не трогает. Мне вообще, кажется, что у мамы их особо и чувств нет, про папу не говорю, он как-то вообще незаметен. Сидит в комнате. Все двери нараспашку, можно видеть, что они делают, но ничего интересного. Мама им то, что говорит, так это им и мне не интересно.
- А как у вас там нет разделения квартир?
- Нету, - ответил Эссебио.
- А как же уединиться? – спрашивала дальше Ализе.
- А от чего? Мы друг другу не мешаем. Ни я ни они не чувствуют, что мы мешаем друг другу. В чем мешаем? Человек уединялся раньше и боролся за уединение, чтобы думать, что он лучше и это лучше он хотел сохранить. Успокоиться хотел, потому что лучшее это у него отнимали при встрече другие, когда он выходил в люди. Ведь они тоже считали себя лучше, и скандалы из-за того возникали, что люди считали себя лучше других.
Ализе во все глаза смотрела на Эссебио, так чтобы не пропустить мысль.
- В квартире никто не боролся, так как в этом себя не находил, да и вообще себя не находил. Ходили спокойно, говорили о чём-то, не задумываясь, что про это подумает другой человек, - сказал Эссебио. – Но там не интересно, даже скучно, а здесь есть азарт, азарт в новом, я там себя чувствую и не скучаю.
- Так ты же за квартиру платишь? – спросила Ализе.
- Да, 200 евро, - ответил Эссебио.
- Так, если ты не живёшь там, её же можно сдавать, - задумалась Ализе.
- Ты бы так сделала? – спросил Эссебио.
- Наверно, - задумалась Ализе, - но, я бы жила там, в квартире.
Зашумел чайник.
- Во-о, зашумел, - сказал Эссебио и пошел на кухню, - а мог бы и не шуметь, но шумит всегда.
- А что-то там ещё шумит? – услышала Ализе.
- Это макароны, - ответил Эссебио. – Ну. И окна от ветра.
- Макароны с яйцом?
- Нет.
- Мне яйцо нужно! - сказала Ализе. Ей было так комфортно, что она не могла стесняться.
- Тебе принести куриное яйцо показать?
- Не-ет! Не нужно!
Эссебио приготовил макароны с яйцом и они сели за стол. Горел приятный свет, уютно. Не хотелось даже говорить, что-то таяло внутри, и они растаяли внутри и не говорили. Через несколько минут Ализе спросила:
- Как так жить с другими?
- А я расположен к людям, если они спокойно живут, чем они мешают, пусть себе ходят, они же и меня видят и ничего, - Эссебио вспомнил белые ситцевые домашние халатики на худенькой светловолосой  шестнадцатилетней дочери соседки. На халате были красные яблоки.
- Ты здесь останешься? – спросил Эссебио.
Ализе посмотрела на него, ей, конечно, не хотелось куда-то ещё ехать, да и вечер уже был.
Она согласилась. Эссебио постелил ей на диване и ушёл в другую комнату.
Но через минуту Ализе окликнула его вопросом:
- А тебе не понравилась Агилера? – спросила Ализе.
- Понравилась, но расположения к ней не почувствовал, - остановился и ответил Эссебио.
- А я вызываю расположенность? – спросила Ализе.
- Понравилась, но расположенности нет, - сказал Эссебио.
- Интересно, почему? – задумалась Ализе.
- Ну, наверно, это зависит от качеств человека, есть качества, которые заинтересовывают, - задумался Эссебио.
- Значит, то, что я не очень люблю пить и не курю, это малоценные вещи? – спросила понижая голос Ализе.
- Это хорошо, но ты о чем ещё задумывалась последний год? – спросил Эссебио.
- Я хотела познакомиться с каким-нибудь парнем, - сказала Ализе.
- И как? Познакомилась?
- Нет, они какие-то пролетающие, - сказала Ализе.
- Не задерживаются?
- Не-а, - сказала Ализэ.
- Ну. А ты думаешь кого-то удержать? – спросил Эссебио.
- Да, - уверенно сказала Ализэ.
- А чем? – спросил Эссебио.
- Ну, я же молодая, - с ударением сказала Ализэ.
«Неужели этого достаточно?», подумал Эссебио.
- Знаешь, что не хватает девушкам? – посмотрел на Ализе Эссебио. – У них обычно нет второго дна. И оно не светится.
- Не поняла. А ремонт? Ремонт вы делали? – спохватилась Ализе.
- Делали, в коридоре. В коридоре нас устроил персиковый ненасыщенный цвет, мы сложились и прокатали стены коридора сперва грунтовкой, потом штукатуркой и затем шпаклёвкой прошлись, получилось. Теперь это никто не замечает.
- А у тебя есть девушка? – спросила Ализэ.
- Была, - задумался Эссебио.
- Что-то было не так? – спросила Ализэ.
- Не получались отношения, - задумался Эссебио. – Она хотела то  то, то это и более не особо чем интересовалась, Отношения застыли.
- Почему девушка всё время одёргивает парня? – через паузу спросил Эссебио.
- Она не разрешает ему быть естественным…и себе, - ответила Ализэ.
- Я раньше смотрел на супругов, они объединённые усилиями купить и поесть шли в магазины, я думал у них хорошо с идеями. Но смотрю на тех, кто мне рассказывает о других, они не очень радуются: то не нравится, другое. Они рассказывают о людях, которые не делают, как те хотят. Значит, надо делать усилия, чтобы другому было легче при тебе. Но и тот, кто делает усилия тоже хочет, чтобы другой что-то делал так, как он хочет, - сказал Эссебио.
- Да, я хотела, чтобы мой парень зарабатывал больше, нужно же ещё на семью, а он просто ушёл. И не к другой, а просто живёт один, - вспомнила Ализэ.
- Но он же хочет, чтобы и ты что-то делала, наверно, - сказал Эссебио. – Ни парень, ни ты усилия никакие не прикладывал почему-то. Это, наверное, называется строительство отношений.

На следующее утро они расстались. Эссебио поехал в редакцию, а Ализе на работу в магазин, куда не хотела идти, так как там нечего было делать.
- Да, человека никогда не узнаешь: ожидаешь одно, а на самом деле такое, чего не ожидаешь, - думала она. – Вот, человек принял какую-то точку зрения и спокоен. Он слушает другую точку зрения и всё равно остаётся с той, какая у него. А у меня нет точки зрения, и я ничего не меняю.
Эссебио смотрел на разрушающиеся постройки и подумал, что при Миттеране было лучше. А теперь чиновники могут только о своих интересах думать…
- Стал человек чиновником и начал считать, что многое ему позволено, законы он с того момента не воспринимал.
Правительство Пьера Моруа, сформированное при Миттеране, в котором было четыре министра от коммунистической партии начало реализовывать интересную программу. В неё вошла национализация, децентрализация государственной власти, рабочая неделя была сокращена до 39 часов, пенсионный возраст снизили до 60 лет, ввели солидарный налог на роскошь, пятинедельные отпуска, увеличили минимальные зарплаты на 15%, увеличили социальные выплаты на второго и третьего ребёнка. Это была последняя реально социалистическая программа в истории Франции.
Эссебио вошел в редакцию, за столами сидели девушки и парни  всматривались в экраны плоских мониторов. Мимо стремительно прошёл  Саллероне и сказал:
- Надо ехать в Бретань, сделать очерк по Цой Жени, у неё какой-то другой подход, дающий повод жить и жить с интересом. И увези пожалуйста куда-нибудь эти коробки, что стоят у твоего стола, - он покосился на высокие плоские картонные коробки прислонённые к пристенному столу.
У Саллероне была кличка «Секундант» и не совсем потому, что он разгружал на сотрудников ту информацию, которая роилась в его голове по-секундно, а потому, что задачи, которые он ставил сотрудникам, заставляли своей экстремальностью отсчитывать время посекундно.
Эссебио подошёл к коробкам. В одной был монитор Hell, в другой 45-дюймовый черный плоский телевизор Smart TV с приклеенным стикером от какого-то давно исчезнувшего владельца Памелы Примтемст . «С таким именем она, наверно, корнями из Африканской страны», промелькнуло у него в голове.
Эссебио решил отнести его к себе домой. Он смотрел и слушал новости от специалистов по новостям офиса на летучках, поэтому совсем не хотел иметь телевизор, так как он мешал его практичности. Так что это был в некотором варианте груз. Любая чужая вещь является грузом.  Дома он настроил телевизор и тот всеми 1080 пикселями уставился на нового владельца. Но тот не знал и не хотел смотреть каналы с наполовину выдуманными историями.
   «Как с ней разговаривать, я не отличу Лань Лин Вана от Ли Бан Вона и знаю только три слова по корейски: бусунуриньё и антисео, дежани. Знает ли она легенду про кельтского короля и город Ис? Как ему удавалось любить свою дочь Дают при такой склонности её к неоправданным расправам?»
  Он уснул. И приснилось ему, что он в туннеле, темные своды которого он видит. В конце туннеля не то чтобы свет, но там он увидел, сидящего в лотосе худого мужчину. Он выделялся темнеющим контуром на более светлом фоне. Не сразу он придвинулся к нему, но каким-то образом придвинувшись, он увидел, что тот очень худой и обросший.
- Вы давно ли не ели? – спросил он мужчину.
- Очень давно, лет сто, - отвечал мужчина.
- А хотите есть? – спросил Эссебио.
- Уже не хочу, - отвечал мужчина.
- Есть ли у Вас имя? – спросил Эссебио.
- Вивекананда, к вашим услугам, - ответил мужчина.
- Как Вы, уважаемый, можете мне услужить? – возразил Эссебио. – Это я Вам должен служить.
- Люди служат друг другу или их жизнь бесполезна, - ответил Вивекананда.
- Для чего люди на Земле? – спросил Эссебио.
- Люди? Чтобы учиться, - ответил Вивекананда.
- Но они не хотят учиться, они закрыты для постижения, - возразил Эссебио.
- Но они должны учиться, - повторил Вивекананда.
После сна Эссебио было как-то не по себе. Не было спокойно перед поездкой.
Эссебио открыл свой полупустой холодильник, посмотрел, что там и взял сок, налил немного в стакан и выпил. Теперь с продуктами было туго.


Подходя к дому, где он жил, за столом на участке Эссебио увидел четырёх парней-натовцев в камуфляжной форме с множеством карманов. Сперва они сделали попытку уйти, но один удержал другого:
- Это не хозяин, поговорим с ним, - сказал один. – Эй мачо, подходи, - и он махнул рукой.
Эссебио подошёл и сел за стол на скамейку.
- Выпьешь? – спросил рослый бритый наголо натовец в спецжилетке защитного цвета.
Эссебио мотнул головой, совсем для выпивки было не подходящее настроение и сложил ладони рук вместе в знак смирения и принятия.
- Сам понимаешь, нам-то идти некуда, - сказал натовец и протянул руку, - Энтони Казарс. Эссебио пожал руку и назвался. Эссебио опустил голову, посмотрев на свои сложенные ладони, потом поднял голову на натовца.
- А винтовки вы сдали? – спросил Эссебио, увидев, что они без винтовок.
- Автомат пришлось продать, на что он, ещё и тяжелый… всё время с собой таскать начинаешь раздражаться , - сказал солдат.
–- Мы особо ничего не знаем, поэтому устроиться на работу трудно, - как бы извинялся натовец. – А здесь тишина, тепло, хорошо, - он посмотрел на тёмные силуэты деревьев.
- Я понимаю, но я-то не хозяин, - сказал он.
- А хочешь…хочешь пожрать? – сказал Энтони.
- А вы как же? – спросил Эссебио.
- Ни бойся, у нас талоны, - сказал натовец и вынул из кармана жилета зелёную карту и протянул её:
- Можешь набрать на…200 евро, идёт?
Эссебио кивнул и обрадовался, ещё не было еды, а он уже радовался. Натовец отдал карту и сказал:
- Потом вернёшь карту, мы здесь тусуемся.
Эссебио воодушевлённый дошёл до магазина. Магазин стоял отдельно и спиленным пятиугольником песочного цвета смотрел в небо. На стене была надпись Ed.  Эссебио стремительно вошёл. Набрать на 200 евро еды, это хорошо! Он зашел в магазин. Никаких красочных этикеток, но это была еда! Он взял красную корзину и набирал мясные консервы, откуда-то взявшиеся ананасы и бананы, яблоки, хлеб! И джем и пр. Он увидел, что один в магазине, никаких покупателей не было, ну да, ведь, такие талоны были только у натовских солдат. Он посмотрел на кассу. В одной из касс на него смотрела невысокая девушка с овальным лицом и собранной фигуркой.
Он подошёл к кассам и попал к ней. Она взяла его талон-карту и сняла с него подсчитанную сумму и отдала карту. Эссебио вышел за кассу, поставил у металлического стола продукты и стал их укладывать в целлофановые пакеты  и увидел, что чек кассирша не выдала ему. Он прошел обратно к кассирше.
- Вы мне не дали чек, - сказал он. – Смотрел по пакетам – нет.
- Может, в карманах? – предположила теряющая стройность кассирша лет 37-ми.
- Да, нет, я смотрел, - сказал Эссебио. – Хотите, сами посмотрите.
К его удивлению девушка легко спрыгнула с сидения кассира, встала перед ним и пальцами стала прощупывать сперва верхние карманы, потом нижние боковые, не глядя на него. Ничего не обнаружилось, но было приятно от этих подталкиваний пальцами, и она стала не то что ближе, а ближе некуда.
- Ничего нет, можете подойти к окну обслуживания клиентов и сообщить им мой номер 32 и Вам выдадут копию чека, - сказала кассирша, пройдясь взглядом по лицу Эссебио.
- А как зовут кассиршу? – спросил Эссебио, его сердце забилось.
Кассирша посмотрела на него и через паузу сказала:
- Асейнсиора.
- А Вы не разделите со мной столь удачный ужин, что получится из этих продуктов? – спросил Эссебио.
Асейнсиора посмотрела на него, она как бы стала ближе и ощущалась вся.
- Я заканчиваю в 10-ть, - сказала она и смотрела на него.
- За Вами зайти в 10-ть? – спросил Эссебио.
- А далеко…ужин будет? – спросила Асеёсиора.
- Полчаса от сюда, - сказад Эссебио.
- Старайтесь, - посмотрела на него Асейнсиора, как бы кивнула и села за столик кассира. У кассы не было никого, в магазине не видно было ни души. Сюда никто не заходил, здесь отоваривались талонами только определённые люди, и натовцы.
   Эссебио окрылился, он знал, что у него три года не было девушки, как началась заварушка из-за ненормированных действий Соединённых Штатов, и вышел из строя центр управления в Пентагоне и штабы военно-морского ведомства и сухопутных войск.
Эссебио встретил Асейнсиору и они проехали до остановки, недалеко от его дома.
Когда они подходили к своему дому, то началась сильнейшая гроза. Молнии с грохотом растекались по черному небу, сияя светом.
- Ого, ярко, - сказала Асейнсиора, пригнувшись, - такие молнии и тучи, всё идут. Их раньше так много не было, были солнечные спокойные дни.
- Так растаяли самые большие ледники, - заметил Эссебио. – А воде надо ж куда-то деваться, вот она и стала испаряться, и больше из-за потепления климата планеты и стало больше туч и молний.


- А ты изначально в столице жил? – спросила Асейнсиора.
- Нет, вообще этот город мне изначально не по душе, - сказал Эссебио. – И люди здесь худые, едят только багет, на более у них денег не хватает. Заходят в Le Fouquet's (пятизвёздочный hotel Barriere Le Fouquet's Paris на Елисейских Полях) и пьют там за круглыми столиками только кофе, другое там дорого.
- А откуда ты? – спросила Асейнсиора.
- Я переехал из Бильбао, - ответил Эссебио.
- Вот как, - сказала Асейнсиора.
- Да, помню, зашел в отель трёхзвёздочный, надо было переночевать, цену мне за номер сказали вполне приемлемую, хотя это было сравнительно недалеко от Триумфальной Арки. Гостиница маленькая, развернуться негде. Держала гостиницу семья, корнями уходящая в Африку. Купил в маркете сосиски в пластиковой коробочке в кафе, где всех живущих в гостинице кормят завтраками с булочками и йогуртом, вскрыл и снял верхнюю наклейку, попросил мужчину очень похожего на африканца, подогреть. Он через несколько минут приносит в этой же коробочке пластиковой, но уже скрюченной от подогрева мои сосиски. Видимо увидев мои изумлённые глаза, ещё и спросил: «Всё нормально (типа он сделал)?» Прогретый пластик выделил вредные пары, и эти хорошие сосиски ими пропитались. Как не догадаться переложить сосиски на керамическую тарелку и поставить в СВЧ?  Потом я услышал, как за открытой дверью, его начитывала полная хозяйка, говоря: «Толку от вас нет, где найти нормальный персонал».
- Я тоже приехала из Гвианы и тоже искала, что поесть, а все магазины с высокими ценами и Carrefurы и другие, - оживилась Асейнсиора.
- Наверно, все ищут цены ниже, но это не в столице, в Бильбао цены ниже, хотя и континентальная Испания, - заметил Эссебио.
  Эссебио привёл Асейнсиору в свою квартиру. Он здесь сам был не часто, не чувствовал здесь воли, как в частном секторе. Квартира была темновата в тон дома. Они быстро организовали стол и с удовольствием поели.
- А ты как сейчас существуешь? – спросил напарницу Эссебио.
- Мы работаем по карте, и этой картой в этом же маркете расплачиваемся за еду, - сказала Асейнсиора. – Как мы жили, отчего это произошло, как мы будем жить?
- Отчего? Можно было только догадываться.. со страхом. Неизвестное пугает. В общем внук Макнамары не знал как организовать в систему действия войск. Не взлетали Миражи, F 15 и F 16-е  и пр. А потом америкосы  кто на чём рванул на запад и Канаду. Но Канаде тоже досталось, ведь её правительство тоже изображало, что надо проучить Россию. А ударили не с Атлантики и не с Кубы, и не с Тихого океана, а с соседней морской зоны примыкающей к Панаме. Ударили так, что почти весь Лос Анжелес был выведен из функционирования, обнажились все подземные сооружения и город потерял свою былую привлекательность, ну кто помнил. Северокорейцы окружили со всех сторон Корё, но не нападали. Китай хотел  не ввязываться, думал, так больше  сохранится, не нужны нападения как при Троецарствии. Но стратагема: превратиться из гостя в хозяина не сработала… Так что мы будем жить всё перенося на своём горбу.
- Мне как-то неуютно, - сказала Асейнсиора и прижалась немного к Эссебио.
- Лучше жить своими мыслями, чужие могут подвести, ты же не знаешь их цели, - сказал Эссебио.
- А соседи у тебя как? – спросила Асейнсиора.
-  Там жила девушка. Стройная с прямыми каштановыми волосами. Она купила эту квартиру и заселилась с мужем, парнем лет 30-ти. Но они прожили год. И вот я стал замечать, что она одна домой приходит, а раньше её муж уходил около 12-ти дня из дома. Я думал он программист, но оказалось нет. И вот, однажды, я заходил домой и она вбежала и пока мы поднимались наверх по лестнице, она мне рассказала, что съезжает. Я так удивился, что никакая мысль мне не пришла в голову. А потом я её увидел на улице, она смотрела на меня с радостью и приветствовала. Я тоже. А потом, через полгода она встретилась мне на входе, я спросил её:
- Ты возвращаешься в свою квартиру?
- Она замялась от разных мыслей, но кивнула: Да.
А потом я ей написал по WhatsAppу  и оказалось – это не она была. «Я уехала совсем»,  тогда ещё писала она.
- Ко мне на день рождения никто не пришёл.
- Как ты думаешь, почему?
- Когда я стала думать, от меня отошли люди.
- Люди не любят, когда кто-то умнее или не понятно, что, -  начала говорить ты.
- В России тоже стали происходить странные вещи. Россия сплошь производит странные вещи. У них был какой-то Бирюков, вице-мэр Москвы, который занимался вопросами жилищно-капитального строительства и успешно: у него в центре Москвы пентхаус на последнем 15-от этаже вновь построенного дома в 1600 м2 и ещё в центре Москвы две квартиры по 170 м2 и 330 м2. А когда человек больше получает, то мнение о себе стало ещё больше чем у обычных небогатых людей, вскружилась голова, они стали придумывать законы, чтобы меньше платить налогов.  А почему он такой становится? Наверно, ему законы не нравились, он их, наверно, не понимал и почему их соблюдать тоже заодно не понимал. Значит, законы ему мешали… быть таким, каким он хотел быть. И, возможно, ничего ему более не было важно. Интересно по каким причинам такие люди женятся? По любви?
- А у тебя были девушки? – спросила Асейнсиора.
- Были, - ответил Эссебио.
- Почему ты не с ними? – спросила Асейнсиора.
- Они делают одно и то же, от этого приятная эйфория, что вначале, пропадает, - сказал Эссебио.
Эссебио организовал стол, и они приятно посидели за чаем. Потом Асейнсиора пересела на диван, на котором лежали простыни и расстегнула две пуговицы на своей белой рубашке из хлопка
- Больше не могу, - сказала она, откинувшись на кожаную спинку.
Эссебио прильнул к её прохладной груди и положил ей голову на плечо, обняв.  Он её осторожно поцеловал в шею и ниже. Она прямо затрепетала.
 Они легли и наслаждались взаимными  восторженными чувствами, что подарили друг другу, а потом спокойными  часами  и ни о чём не удавалось подумать.
- Пойду сожгу мусор, - сказал Эссебио утром следующего дня, собирая коробки и пакеты. – Теперь никто не убирает, самому надо всё ненужное сжигать. И он пошёл выносить мусор в пакетах куда-то на пустырь.
Он вышел на улицу. Рассвет рассеивал темноту, только один фонарь у беседки напряженно светился. Эссебио пошел по дорожке к дереву и в её тени сжёг мусор. Теперь он был само спокойствие.
 «Девушке нужно пространство для спокойствия, где ей никто бы не помешал ничего не понимать. Она не хочет понимать и видеть искусственность тех, кто её обманывает, вешая лапшу на уши», подумал он.

На работе шеф-редактор Саллероне предложил командировку в Исси, рядом с Парижем, ехать пригородной двухэтажной электричкой полчаса, где кроме Ашана жил специалист по экстремальным выходам из кризиса в экономике Сегер  Надо было взять у него интервью и потом скомпоновать его в видеоредакторе для выпуска.
   Его нога ступила на пустынное плато, на расстоянии были какие-то зеленоватые кусты, а у домика из деревянных досок сидела девушка на корточках не худая и невысокая в какой-то темной накидке.
- Она смотрит, но не туда, куда надо, она все время смотрит не туда куда надо, - пришло в голову Эссебио.
  Эссебио прошёл  по асфальтовой дороге, забрёл в распахнутые ворота и оказался в зашарпанном зале большого размера, наверху с краёв свисали серые запыленные  гобелены неопределённого цвета. Он осторожно поднялся по скрипучей  лестнице без перил с громоздкими ступенями и прошёл по широкому коридору со сводами. С коридора были проходы в два зала. Эссебио оглянул взглядом первый с синими гобеленами, на фоне их выделялись жёлтые цветы, украшенными по краям золотыми кисточками.
  Во втором зале шли сборы, что-то паковали в старые объемные кожаные саквояжи. По залу проходили разговаривая, две невысокие пухлеющие дамы приближающиеся к пятидесятилетнему возрасту, когда можно беззаботно ни о чем не думать, так как всё равно выйдет без их желания. На него глянула пухлеющая тётенька в светлой шляпке с рисунком крестиков дугой на голове, она шла с другой дамой в одеждах темнее. Её взгляд показал Эссебио, что ему не рады:  проявление постоянства высокомерия.
Эссебио пропустил их и пошёл за ними на расстоянии, никак не улавливая, о чем они пытаются говорить друг с другом. Он подумал: ни одна отвага, ни одна решимость не заменит человека. Тётушки куда-то завернули, а перед ним оказалась лестница, и длинная лестница. Лестница резко уходила вниз под большим углом. У Эссебио возникла идея, и он шагнул…мимо ступенек, но схватился за доску, прислонённую к стене, потом перехватился за более нижнюю и так довольно неплохо спустился вниз.
Он оказался в освещенном холле, где копался в каких-то вещах невысокий и не худой лысоватый мужчина в коричневом костюме из мягкой ткани.
- А Вы не знаете Эжена Сегера? – спросил Эссебио.
- Это я, - сказал, приподнимаясь из скрюченного положения пухленький, его морщины искрились в лучах солнышка из высоких запылённых окон.
- Вы не могли бы дать интервью, я из редакции…, - сказал Эссебио протягивая визитку.
Эжен Сегер посмотрел на Эссебио и предложил организовать встречу.
- Готовы? - спросил Эссебио, когда проверил ракурсы с  видеокамеры, и поставил микрофон  на круглый стол. Сегер кивнул.
- Нас любезно принял у себя экономист с интересным подходом к выходам из кризиса за последние два года Эжен Сегер, - сказал Эссебио.
- Какой Вы видите дальнейшую политику страны по выходу из кризиса? – спросил Эссебио Сегера.
- Политика всегда в кризисе, так как интересы разных людей не приводят к соглашению, - сказал Сегер, -  страны тем более не приходят к соглашению, а если что-то их оскорбляет, то они припомнят это тем потом.
- Но у Вас же есть план? – спросил Эссебио.
- Есть, но его не поддержиивают, - заметил Сегер.
- Я бы с интересом его бы послушал, - сказал Эссебио, - и тем более видеоинтервью с Вами будет на телеканале, а это уже приведёт к тому, что Ваши идеи всё равно услышат.
- Надо было слушать людей, - заметил Сегер, - они умные вещи говорят. В соседней стране знаете как оценивают руководителей страны уже пятые выборы, они невысокого мнения о их действиях.
- Я надеюсь на наше руководство, - сказал Эссебио.
- Как бы мне сделать тоже самое, - заметил Сегер. – План перевода всех сырьевых источников в руки перспективных компаний, на основании исследования эффективности их действий лонгитюдно за последние пять лет. Но это временно на пять лет. Это приведёт к большому притоку денег к государству. Эти деньги вкладывать в те отрасли, которые помогут большинству жителей страны временно пережить этот трудный период. Одновременно  пусть ответят на вопрос: они часть народа, что они собираются сделать для соотечественников? Этот вопрос надо задать за круглым столом ведущим организаторам бизнеса и одновременно экономистам. Будут таких столов 9, человек по 12, так легче усваивать, не больше, каждый заканчивается резолюцией по выходу из кризиса. Потом сравнение этих резолюций и их оценка. За полученный план пусть несут ответственность, расписав свои действия, и подписавшись под ним.
- Какая роль уделяется элитам? – спросил Эссебио.
- Не та, к которой они привыкли, - заметил Сегер. – Они или переменят свои традиции, которые теперь не много значат или их традиционная жизнь закончена.
- То, что они создавали фон стабилизации, уже не будет проявляться?
- В стабилизации заинтересован народ, если её не будет, народ начнёт волнения, так как ориентиров нет и это главная причина колебаний, - сказал Сегер.
- Может быть, главная причина колебаний в разных позициях бизнесменов, экономистов, а уже потом народа? – сказал Эссебио. – Потом, как будет контролироваться власть, ведь тот, кто у власти  захочет её ещё больше, так сделал и Наполеон и не это ли привело к смене Четвёртой республики?
- У элиты есть хорошие источники дохода и всегда были, поэтому колебаний от них не будет, не смотря на позиции, им есть на что опираться, а вот народу опираться не на что, - сказал Сегер, - и он будет восставать, а это при определённой длительности будет расшатывать итак нестабильную систему государства.
- Как же Вы попали в такую ловушку? – спросил Сегера.
- А Вы? – спросил Сегер. – Я по инерции здесь живу, хотя особых привязанностей нет к каким-то чиновникам или их идеям. В другом месте будет так же трудно, но по-другому.
- А мне всё время приходится выживать, не на что опереться, капитала я не образовал, и столица не вызывает у меня расположенности и привязанности, наверно, как и у Османа, раз он её с такой жёсткостью переделывал, - сказал Эссебио.
- Наверно, идеи, которые образуются при определённых условиях у экономистов для них важны, в другом месте, в другой стране, таких условий понимать и создавать экономические идеи не получиться, там что-то будет мешать сосредоточиться и создавать условия заново, - подумав, сказал Эссебио.
- Интересно замечено, - кивнул Сегер. – Но условия здесь, в Исси, тоже мало влияют на зарождение идей, я чаще что-то новое понимаю, сидя в Библиотеке.
- А какова причина прихода по состоянию на II квартал  года к внешнему долгу страны достигшему  отметки 5,603 триллиона долларов? – спросил Эссебио. – Франция на первом месте по внешнему долгу в Евросоюзе. Элита паразитирует на стране в мирное время.
- Это так, вы нигде не найдёте статистику по кредиторам, то есть конкретный международный банк и количество выданных кредитов конкретной стране, - заметил Сегер, - никто с этим ростом долга ничего не делает, экономика страны с 1994 года не давала прибыли не смотря на приобретения части акций важных для прибыли предприятий, как часть акций компании Mandrake Soft в 1998-ом.
- Я слышал, что Россия не будет требовать никакой контрибуции, но хочет, чтобы был выплачен внешний долг страной, а если с учётом того, что он больше ВВП в два раза, то кто догадается, что сделать после этого, чтобы восстановить экономику. Чем её будут восстанавливать, не найдут же нового Джона Лоу, кто поверит в честность элиты страны? А все действия правительства типа сокращения армии в 20 раз и восстановления почти обанкротившихся важных предприятий дали не более 2-4 миллиардов долларов прибыли.
- Так или иначе, но внешний долг всё равно надо будет выплатить иначе, какая самостоятельность у страны, если ей управляют другие, и её экономику вместе с ресурсами прихватят, - заметил Сегер.
- Никак не пойму: все компании платят налоги, косвенные налоги особенно несут больший вклад в бюджет, а компаний много, куда же деваются деньги, это же прибыль государству? – сказал Эссебио. – Так много социальных выплат, а если их сократить, это приведёт к волнениям. Надо предложить консилиум экономистов с бизнесменами, сократить госрасходы по зарплатам госслужащим, что-то ещё.
- Законодательство, Налоговый кодекс, позволяют соблюсти главный принцип: вся расходная часть госбюджета строится только на основе доходной и не может ее превышать, - сказал Сегер. - Доходная часть бюджета страны на 90 % состоит из налоговых поступлений. Налоги есть и на пенсии и на социальные пособия.

После встречи с Сегером Эссебио был уставший и ещё надо было редактировать отснятый материал, после чего он приехал в свою квартиру совсем без мыслей со стеклянными глазами. Но поев, он потихоньку стал вспоминать те чувства, что были с  Асейнсиорой. Ему было приятно от новых чувств, наполнивших его с прошлой ночи, и он немного ожил. Но и разговор с Сегером был интересен, но пока про него не думалось более.

Эссебио пришёл к Ализэ. Посмотрев на неё, он спросил:
-  Как дела?
Она отвернулась:
- После ночи с тобой я не могу прийти в себя, какой-то сумбур в настроении. У Ализэ были гости, Оксану представила Эссебио Ализе, друг другу кивнули те, кто был в квартире.
- Я сяду на Хельгино место, а то своего у меня нет, - сказал Евгений,  подходя к группе людей.
Эссебио спросил Оксану:
- Как у тебя родители среагировали на подорожание?
Евгений с парировал:
- Не заметили.
- Не знаю, - сказала Оксана.
Эссенбио спросил Евгения:
- Ты думаешь, как надо заигрывать с девушкой?
- Думаю, да, надо заигрывать, - сказал Евгений, и потом Вальдэку:
-  Вальдэк, у тебя с совестью всё в порядке? Ну и имечко.
- Да, - сказал Вальдэк и опустил глаза.
- А чего глаза опускаешь на меня? – спросил Евгений.
- Евгений, чего ты моё место занял? – спросила худенькая беспечная Хельга.
- А у меня нет места, - ответил так же беспечно Евгений.
Подошла невысокая Хеленка и стала снимать пальто рядом с Оксаной. Спрашивает Оксану:
- Я тебя не задела?
- Оксана не обидчива, - с парировал Евгений.
Хеланка стала есть белый хлеб.
- Мне вообще ничего есть нельзя в связи с подорожанием, потому что в связи с подорожанием жизнь стала цениться гораздо дороже, - сказал Евгений.
- Я видела, конфеты продавали…, - начала Хельга.
- … «Миф о благополучии», - с парировал Евгений.
- Это который с Севера сбежал!? – спросил Эссебио.
- Вальдэк, так ты почему глаза опускаешь? – спросил Евгений.
- Как ты хочешь, чтобы я хотел рассказать? – спросил Вальдэк.
- Сам понимаешь, если человек молчит, то о нём начинают люди думать сами и не очень приятные вещи, потому что человек, который молчит – он беззащитен, - заметил Евгений.
- Чего непонятного, у Вальдэка часто опускаются руки, и он на них опускает глаза, - сказала Хельга.
- Вот видишь, я тебя предупреждал, что если молчишь…, -  сказал Евгений.
- Строит из себя закомплексованного, - сказала Хельга о Вальдеке.
- Это ты строишь из него закомплексованного, - с парировал Евгений.
- Хеленка, ты по гороскопу Близнецы? -  спросила Хельга Хеленку.
- Нет. Близнец, она должна на кого-то быть похожа, - с парировал Евгений.
Хельга встала и стала одевать черное пальто.
- У тебя траур? – спросил её Евгений.
- Да, по несостоявшемуся разговору.
- Ты уверена, что ты состоишься? – спросил Хельгу Евгений. – Ты случайно не в ресторан «К Ивану» идёшь?
- Нет, - Хельга пошла с протянутой рукой.  - Моя очередь милостыню просить, я не молодая, я старая.
- Бабусь, ты чего глухая? Нет денег, до подорожания надо было приходить, - заметил Евгений.
- Оксан, хочешь быть подругой Хельги? – спросил Евгений.
- Нет, - сказала Оксана.
- Если человеку нечего терять, он быстро на дружбу  соглашается, - с парировал Евгений.

«Надо проведать троицу», подумал Эссебио и прошёл к трём девушкам по этажу. Они так и сидели в своих комнатах. Из комнат доносилось: «Ом тат сат ом, ом тат свам аси».
Наконец, он решился, вернее его что-то потянуло, и он постучался и зашел к девушке с овальным приятным лицом, она сидела в домашней пижаме, раздвинув ноги, и он почувствовал, что она урчит.
- Привет! – сказал Эссебио.
- Ой! – сказала та и сжалась с помощью рук.
- Как ты? – спросил Эссебио.
- Я ничего, но такой разговор был прошлый раз, не знаю, как и реагировать, - сказала первая. – Кстати, меня зовут Сони.
- Меня Эссебио,- сказал парень.
- Эссебио – это река в центральной Америке, - заметила Сони.
- Да, интересная река, - сказал Эссебио.
- Ты был на ней? – спросила Сони.
- Нет, - ответил парень. – Это дорогое и опасное удовольствие туда слетать в джунгли. Там нашли алмазы, но там много ядовитых змей и пауков.
- А ты чем, вообще, занимаешься? – спросила Сони.
- Я журналист, - ответил Эссебио.
- Журналист? – не ожидала такого ответа Сони и удивилась.
- Чем больше узнаёшь о человеке, тем скучней становится, - сказал Эссебио.
- Да, нет, - сказала Сони, - я отогнала инфу про «журналиста» и стало интересней, надо не думать, что за человек, что он делает.
В приоткрытую дверь вошла вторая девушка.
- Это Ира, - сказала Сони. Ира молча зашла и посмотрела на обоих в надежде что-то почувствовать. Они пожали друг другу руки.
- Мы теперь как знакомые ведём себя, - заметила Сони.
- Про знакомых всё знаешь, - заметила Ира.
- Я понял, что ты делаешь, - заметил Эссебио про Сони, -  ты ждёшь от каждого, чтобы он понял и полюбил.
- Про нашу Иру тоже так скажешь? – спросила Сони.
- Она как бы молчит, - заметил Эссебио, - не могу ничего про неё сообщить, она меня восхищает.
Ира как бы откинулась немного назад.
И тут вошла третья девушка.
- Лариса, привет, - сказала Сони.
 -  Чего все молчат?  Я во что-то углубилась после прошлого разговора, - сказала Лариса. -  Медитация. Ира на меня всё смотрит.
-  Не всегда. А ты что постигаешь? Ты что смотришь? Ты же тоже молчишь.
-  Нет, надо начинать новую жизнь, - отвернулась Лариса.
-  Лариса чего-то думает, - сказала Сони.
- Ты в таких переделках была, - заметил Эссебио.
- Эссебио, наверно думает, что если человек в переделках был…, - начала Сони.
-  … то его уже не переделать, - добавила Ира.
- А на самом деле можно переделать? – спросил с надеждой Эссебио.
- Никто не хочет переделываться, - сказала Ира, – даже когда чувствует, что надо.
Вошла новая девушка, быстро глянула на всех и сказала:
-    Вот тут вообще убирайте быстренько со стула.
- Кати, почему ты красный свитер одела? – спросила её Сони.
-  Потому что он мне нравится, - ответила девушка.
 увидела мороженое в вазе и сказала Владу:
- Ну, ты откажешься, если узнаешь, то о чём мы говорили, - сказала Хеланка.
- Тебя всё задевает, - заметила Сони Ире.
-  Из-за того, что я угловатая, - заметила Ира.
- Ларис, а ты любишь сплетничать?- спросила её Сони.
-  Да, - чуть поперхнулась от неожиданности Лариса.
-  А чувства вины нету после того,  как сплетничала, перед  тем о ком сплетничала?
-  Нет, - ответила Лариса.
-  Кати, а я тебе нравлюсь? – спросила Сони.
-  Да, мне все присутствующие нравятся, - ответила Кати. -  Я заметила, что с каждым днём всё лучше к людям отношусь.
-  Я всегда занимаю не первое место… местность такая, - заметил Эссебио.  - Вот, Кати, ты так красиво одеваешься, выглядишь, с тобой хотят познакомиться парни, а не могут.
- Да-а, а почему? – спросила Кати.
- Такое ощущение от тебя, что невозможно, не вызываешь расположения  поговорить, - сказал Эссебио.
- Кати обсуждает…., - начала Сони.
- Кати не обсуждает, она хочет близости, - заметил Эссебио. Кати опустила голову, она как бы чего-то ждала.
-  Меня посторонний человек понял и принял, - сказала Кати. - Мне ужасно стыдно. Что бы я ни делала, он принимает. Мне это стыдно и неприятно, к нему же ничего не испытываешь.
- Тебе бы, Кати, было бы намного легче, если бы он делал гадости, тогда ты бы его любила? – спросила Кати Лариса.
-  Ну, конечно, мне без разницы, что он делает, - ответила Кати. - Не знаю, может, это от уверенности в том, что тот, кто понравится  когда-нибудь появится.
- Это тот случай, когда ты себя обманываешь, - сказала Сони  Кати. - Ира, а ты никогда не можешь понять, за что люди могут тебя любить?
-  Я не вижу, когда они меня любят, - сказала Ира.
-  Ну, а дальше? У тебя так же как у Кати?- спросила Иру Сони.
-  По поводу чего? – спросила Ира.
- Тебе не интересно, что Кати говорит? – спросила Иру Сони.
-  Интересно, - ответила Ира.
- А почему ты не запоминаешь? ?- спросила Иру Сони. -Ты любишь быть кому-то обязанной?
- Нет, - сказала Ира.
- Так, почему ты считаешь, что будешь обязанной тому, кто будет тебя любить?
- Конечно, буду, - сказала Ира. - Почему Эссебио не обязан?
- Эссебио? Возможно, у него есть какой-то самостоятельный выход, - сказала Сони -  Потому что он думает, что может быть один.
- Нет, ты можешь быть одна? – спросила Сони Иру. - Ира, ты, когда с нами, ты хочешь быть одна?
- Я могу быть одна, - сказала Ира.
- Почему ты обязана будешь ему? – спросила Кати Иру.
- Мне кажется, что я ему должна быть благодарна, - ответила Ира.
- Так это и есть благодарность, что он тебя любит, - сказала Кати.
-  Ира, а кто тебе может помочь? – спросила Сони.
-  Не знаю, - сказала Ира.
-  А Сони? – спросила Лариса.
-  Один не сможет помочь, - сказала Ира. – От того, что Сони жёсткая, она не может помочь. Они и выбрала жёсткость из-за того, что сил помочь нету.
-  А кто тебе нужен? – спросила Лариса Иру.
- Мне нужен человек, который бы меня любил и, которого бы я любила, - ответила Ира.
- Это отличное желание, - заметил Эссебио. – но оно есть у всех.
- Ира, а ты хочешь, чтобы тебе помогли? – спросил Эссебио.
- Нет, я хочу, но думаю, что это очень тяжело, - сказала Ира.
-  А может быть так, что не чувствуешь другого человека и не хочешь ему отвечать как   чувствуешь себя, - заметила Кати.
 - Тот кто тебя принимает хочет тобой обладать, – сказал Эссебио. - Ты считаешь, что он даёт больше чем хочет получить?.
-  Он даёт больше, - сказала Кати.
-  Почему же ты удивилась, что Ира считает себя обязанной тому, кто её любит? – спросил Эссебио у Кати.
-  Нет, я не удивилась, - задумалась Кати.
-  Я в таком случае ухожу сразу, так как не знаю, что делать дальше, - сказала Лариса.

Эссебио вышел от девушек и вернулся к Ализе.
- Если человек хочет найти того, который бы его любил, то как он при этом воспринимает окружающих людей? – спросил он Ализе. – Это Ира, соседка, сказала у соседок.
- Я их не очень чувствую, - сказала Ализэ,. - скорее их вообще не чувствую, знаю что это друзья.
- Наверно, с некоторым невниманием, - сказал Эссебио.
- Я к себе лучше отношусь, когда мне удаётся с девушкой поговорить и немного её заинтересовать, - заметил Евгений.
- Тогда тебе Ира не нужна, - сказала Хеланка. - Евгений, а почему ты решил, что это тебя не касается?
-  Что именно? – спросил Евгений.
- Что нужно  Ире, - ответила Хеланка.
-  Нет, я не решил, - сказал Евгений.
-  А почему ты отстранился? – спросила Евгения Хеланка.
-  Нет, - сказал Евгений и улыбнулся.
- Евгений, почему ты улыбаешься?- спросила Хельга.
- Чтобы не попасться ни той ни другой, - сказал Евгений.

- Лариса отстранилась, потому что это очень давит, - сказала Хеланка.
- Так этот человек принимает внешние вещи? – спросил Евгений.
- Да, внешние, - ответил Эссебио.
Больше никто не мог говорить, это бы понять. И разошлись. Эссебио мог только идти после такого разговора.
Он был изумлён разговором. Он чувствовал отстранённость Ларисы, тяжесть настроя Хелены и удивительные замечания Евгения, который вызывал расположение. Но мысли Хеланки прямо выстраивали кирпичи с фундамента стены у него внутри. Такая невысокая, нестройная девушка с  короткими светло-бежевыми волосами окружающими выразительное овальное лицо. Хотелось её вспоминать, красивые умные голубые глаза, острый нос, щёчки. Её слова прямо укладывались внутри, они становились значением. Кати и Лариса не придавали себе значения и их слова распылялись.
Придя домой, он сел в кресло и понял, что не мог есть, впечатления выбили из него простые и привычные желания, он не хотел есть, но был сыт до отказа. Уснул он быстро.
Под утро Эссебио приснился сон: он летал на уровне второго этажа и говорил: некоторые не верят в левитацию, так вот смотрите. И полетел и влетел на кровать закрытую простынями сбоку, и там лежала девушка со светлыми волосами и очень хорошей фигуркой невысокая в белых трусах, он дотронулся до её тайного места пальцами и оно сжималось несколько раз, а девушка раздвинула ножки свои аккуратные и ничего не говорила, а Эссебио боялся её спугнуть и ничего более не делал. Были прямо живые ощущения. Ему так понравился сон, что он не шевелился и не пытался проснуться.
  А утром, когда он вез лимонад и продукты из магазина, рядом села похожая на девушку из сна девушка, но казалась выше. Они сперва ехали, Эссебио смотрел в стекло противоположного окна на неё. Она один раз посмотрела на него. Со стекла она выглядела скучней, без красок, не так как на неё смотреть прямо, что он изредка делал.
  Но когда девушка встала и вышла на станции, то Эссебио кинулся за ней и вышел. Он подошёл к ней и сказал:
- Вы мне сегодня приснились.
Девушка мельком скользнула по нему взглядом и собиралась идти дальше, произнеся:
- Бывает.
- Значит, это случайность, совпадение? – спросил Эссебио. Он подумал: девушки никак не ведут себя с парнями.
- Совпадение, - едва слышно сказала девушка, но чуть затормозила. – Правда ли это?
- Да, это произвело впечатление, - сказал Эссебио. – А на Вас что произвело впечатление?
- То, что не создалось, а рушилось, - сказала девушка.
- Значит, создать трудно, - заметил Эссебио, - или не понятно…как?
- Да, не получилось, - сказала девушка. – А Вы что хотите, познакомиться?
- Хотел быть, присутствовать рядом, - сказал Эссебио.
- И что будет? – спросила девушка.
- От ощущения Вас не хочется больше ничего, только быть рядом, - сказал Эссебио.
- Но у меня нет ощущения, что мне хочется быть рядом с Вами, - сказала девушка.
- А когда появляется новый человек – это не создаёт перспективу? – спросил Эссебио.
- Создаёт, - задумалась девушка. – А потом она куда уходит?
- Уходит…, - не знал, что можно понять, Эссебио. – А Вы себя с собой комфортно чувствуете?
- Да, нет, - сказала девушка, - с надеждой лучше, надежда иногда окрыляет…временно в присутствии другого.
- Так хочется, чтобы это не проходило, - заметил Эссебио.
Девушка перестала делать движения. Было такое ощущение, что она не знает куда идти. Молчала.
- А когда молчишь, то на себя не надеешься, - задумался Эссебио.
Девушка как бы замедлилась и посмотрела на него.
- А что за сон? – спросила она.
- Я там летал и прилетел туда, где были Вы, - сказал Эссебио.
- И что Вы и я делала? – спросила девушка.
- Вы сидели и молчали, а я Вами восхищался, - сказал Эссебио.
- Ого, как это так может быть? – спросила девушка.
- Да, это ощущение охватило меня всего, я больше ничего не хотел, только присутствовать рядом с Вами, - сказал Эссебио.
- Я молчу, потому что ничего не хочется говорить или не кому, - сказала девушка, - я даже не знаю, нужна ли я себе. А если не нужна себе, нужна ли я буду кому-то другому?
- Если он ценит что-то в Вас, то, конечно, нужна, - сказал Эссебио. – А Вам кто нужен?
- Кто меня бы ценил, - сказала девушка.
- Я Вас не знаю, но ощущения мои ликуют, они знают, что это хорошо, - сказал Эссебио.
- Я что-то не верю в перспективу отношений, - заметила девушка.
- Ну, да, когда её подменяют действиями в жизни, - заметил Эссебио.
- Человек оказывается в положении что решить, - сказала девушка, - но я не решаю.
- Я тоже не решаю, но по работе надо решать, - сказал Эссебио, - но это совсем другое.
- А сейчас какое ощущение от меня? – спросила девушка.
- О-о, приятное и движется, а когда движется, я ничего не могу делать, - сказал Эссебио.
- А у меня нет никакого движения от Вас, - сказала девушка. – что же делать?
- Может быть, это отличие нас друг от друга или наоборот: именно это и притягивает.
- А у Вас есть парень? – спросил Эссебио.
- Был, но скука победила, он ничего не мог создать, - сказала девушка, и оживились её глаза от воспоминаний, воспоминаний того, что она смогла отбросить.
- Юноша эротически чувствует больше уже в 17 лет.  Девушка значительно позже, к тридцати годам, а в последнем классе не очень-то чувствует большинство девушек. Поэтому для юноши в это время девушка важнее, значимее, он же не значим, хотя важен, горд и пр., но внутренне девушка его захватывает. А девушка не очень им заинтересована. Она заинтересовывается ближе к 25 – 30 годам. Юноша же в 25 – 30 уже не так увлечён, это для него менее значимо, чем было, - сказал Эссебио. – У вас так было?
- Вы мне задаёте вопросы как на экзамене, - заметила девушка. – без экзаменов никак?
- Извините, - потупился Эссебио. – Это от незнания как сохранить Вас.
- Сохранить? – спросила девушка. – Я заметила, люди не хотят сохранять другого… наверно, потому что они не знают, что сохранять или им не интересно, что они узнают о другом, и поэтому это сохранить не ценно.
- То, что я от Вас чувствую, я как раз хочу сохранить, - заметил Эссебио. – Экзамены мы не хотим сдавать… в жизни, это тупик.
- Раньше, в 17-м году, когда в России была революция, в Америке переживали за них, за русских. Думали: удастся ли им такое. Они, неверное, считали, что те, кто был с революцией, приблизились так к правде. Сейчас многие осознают, что к правде не пробиться.
Эта девушка не считала, что люди имеют право получать от жизни удовольствие.
- Когда говоришь человеку, он останавливается…внутри, - сказала незнакомка. – Когда я ему про него говорю, он расслабляется.
- О каком движении идёт речь, если ему приятно с тобой? – через паузу добавила она.
- А сам-то ты как общаешься с людьми? – спросила незнакомка.
- Я хочу, чтобы они мне были нужны, а не отбрасывать их, - сказал Эссебио тихо.
- И как многие нужны? – спросила незнакомка.
- Многие нужны, - вспомнил Эссебио.
- У меня такая же проблема, - сказала незнакомка.
- Когда я вижу и чувствую, что этот человек мне нужен, я не чувствую, что я могу быть интересен и нужен ему, - задумался Эссебио. – Вот тебе раз, кто с кем знакомится, я или Вы? Не ожидал такого поворота.
- И что будешь делать с поворотом? – спросила, взглянув на него незнакомка.
- Странно, такие откровения при первом разговоре, но я чувствую поддержку, удивительно, - озадачился Эссебио.
Незнакомка сделала к нему невольное движение.
- Эгоизм порождает отчаяние, - сказала она.
- Так его не выбираешь, он сам прокрадывается в тебя…первый, - заметил Эссебио.


- На втором этаже в квартире никто не живёт, хочешь там жить. И ты будешь каждый день приходить и звонить в дверь не со своим настроением.
Ну, мне приятно слушать этот разговор, потому что он  поддерживает меня, - сказала девушка.
- Всегда хочется себе лучшее сделать, но так редко удаётся сделать лучшее человеку, который нравится, - Эссебио улыбнулся.
- Ну, ведь, удалось, - сказала девушка, сделала шаг к нему и улыбнулась. – Меня зовут Марин, а тебя парень с улыбкой надежды?
- Эссебио.
- Эссебио, что-то где-то я слышала, - задумалась девушка.
- Ты мне так дорога, что я не могу ничего сказать, - сказал Эссебио. -Почему, сейчас делали все усилия на то чтобы не молчать, а молчишь. А молчит тот, кто на себя не надеется, да?
- До этого я жил ответами, которые мне давали уверенность, но она мне ничего не давала, - сказал Эссебио. – а сейчас состояние, которое незнакомо и ты ничего не можешь сказать.
Девушка улыбнулась, с неё слетела принуждённость и подозрение от сомнений.
- Что делаем? – спросила девушка, посмотрев на Эссебио.
- Я итак на краю света, - сказал Эссебио,  они пошли вперёд ….

Эссебио кивнул. Они расстались. Каждый пошёл своим путём.
Небо заволокли тучи. Эссебио подошел к возвышению, на котором росли деревья и перед ними увидел воронку метров в сто в диаметре и метров десять глубиной, песок, глина  вперемежку. «Запущенная ракета полетела совсем не по заданному направлению движения», подумал Эссебио. Проверил уровень радиации счётчиком – уровень радиации не превышал 8. В глубине воронки песок был влажный, шёл след от воды. Он взял свой стальной савок и начал там копать. Появился ручеёк, полилась вода. Он стал копать дальше, углубляя яму. И вдруг там мелькнули золотые блёстки. Он зачерпнул этого грунта, потом вынул из своего рюкзака Springfirld тарелку и стал промывать грунт. Высвободившиеся из грунта золотые крупицы засияли на свету. Эссебио вгрызся в грунт и выкидывал его на поверхность и промыва и промывал.
«Где-то грамм 150», - взвесил он на ладони намытое золото, положив его в тряпицу.
В городке он снял номер на втором этаже в простом отеле. Там увидел он широкий холл со светло-бежевыми стенами, на которых ничего кроме блика света из окна.
Он зашёл в свой номер. Номер был простой и те же светло-бежевые стены. Он решил сходить в магазин, захотелось поесть. Он вышел за дверь холла, сделал три шага и вспомнил, что забыл куртку. «Ну, без куртки можно», - подумал Эссебио и наконец, услышал не сразу голос.
- До свидания, - услышал он тихий, совсем не заметный голос.
«Может, это дверь в мой холл, подумал он и сделал движение назад и действительно увидел щель между дверью и стеной. «Значит, вернусь за курткой, подумал он. За дверью стояла девушка.
Но пройдя дверь, он привлёк эту полнеющую 27-летнюю девушку в тонком леопардовом халате к себе, садясь на стул у простого журнального стола, и усадил девушку себе на колени. Она и не противилась, хотя и удивилась происходящему. Он стал гладить её упругую полнеющую фигуру под халатиком. Кожа была гладкой и загорелой.
«Жизнь только начинается, если ты не хочешь продолжения», подумал он.