Ворскла. Забытая битва

ВОРСКЛА. ЗАБЫТАЯ  БИТВА

Содержание:
Крестовый поход на татар. Сборный пункт - Киев. Весна 1399.
Киевские достопримечательности. 
Численность войска крестоносцев.
Смерть королевы Ядвиги. 17 июля 1399.
БИТВА НА ВОРСКЛЕ. 12 АВГУСТА 1399.
Спор о монетах. 6-12 августа 1399.
Ход битвы. Потери. Преследование и грабеж. Осада Киева.
Благодарственный костел Витовта в Ковне.
ПОСЛЕДСТВИЯ БИТВЫ НА ВОРСКЛЕ. 1399 – 1401.
Мирные договора с Новгородом и Ордой. Богомолье княгини Анны.
Виленско-Радомская уния. 1400. 
Кому достались пряники, и к чему все это привело.
Вечный мир до первой свары.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В тот год сгорела столица, в степи погибло войско христиан, и умерла королева.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Крестовый поход на татар.

          В 1395 году эмир Самарканда  ТИМУР  в битве на Тереке разбил войско хана Золотой Орды Тохтамыша и дошел до границ русских княжеств, уничтожая степные города. Резкие перемены в регионе привели к тому, что власть в Золотой Орде досталась темнику  ЕДИГЕЮ,  который с тех пор менял на престоле послушных ему ханов. В это время Тохтамыш нашел союзника в лице великого князя Литовского Витовта и переселился в Литву, в предоставленный ему город Лиду. Вместе  ТОХТАМЫШ  И  ВИТОВТ   задумали поход против Едигея, причем поделили будущие завоевания. В качестве хана Золотой Орды, хотя и находящегося в эмиграции, Тохтамыш авансом выдал своему союзнику ярлык на владение «русским улусом» - Витовт претендовал на всю Центральную Русь и Великий Новгород, а Псков решил временно уступить Ливонским рыцарям.

Витовт сумел придать задуманному предприятию масштабность и благородство, подвигнув папу римского Бонифация IX оформить его в качестве  КРЕСТОВОГО  ПОХОДА  на татар, в связи с чем в нем согласились принять участие многие иностранные рыцари. Даже Тевтонский орден прислал свой отряд. Начинание великого князя Литвы с энтузиазмом встретили в Польше, чьи окраины страдали от татарских набегов, и с еще большим на Руси, стремившейся освободиться от зависимости перед Золотой Ордой. Несмотря на то, что Московский князь как ордынский подданный не имел возможности оказать помощь открыто, многие русские князья решили примкнуть к собиравшемуся войску.      

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Река Ворскла.

            Точное место сражения, произошедшего 12 августа 1399 года между войсками Едигея и Темир-Кутлуга с одной стороны и объединенным войском Витовта, в котором были представлены отряды Великого княжества Литовского, Молдавского княжества, Валахии, королевства Польского, Тевтонского ордена, крестоносцев Европы и татарская рать хана Тохтамыша,  - это место ныне потеряно и найти его нельзя. Известно только, что все случилось на реке  ВОРСКЛЕ,  левом притоке Днепра, которая являлась  ГРАНИЦЕЙ  между владениями Литвы и Великой степью… Великая степь, Дешт-и-кипчак…

Ворскла, в старину бывшая судоходной, сама имеющая множество мелких притоков, впадает в Днепр ниже Черкасс и Кременчуга и выше Запорожья, между днепровскими притоками Псёл и Орепь. Упоминание о Ворскле как о реке Пантикапе (греческое «рыбный путь») есть у Геродота (V век).

Странное труднопроизносимое название реки – Ворскла – встречается в русских летописях уже в XII веке, но его происхождение теперь часто связывают со словом «стекло», которое в нем слышится. Говорят, что в реке утонула торговая лодка со стеклянной посудой, что Петр Первый, уронив в воду линзу от своей подзорной трубы, назвал поэтому реку «вор стекла» - «вор скла».

Самое правдоподобное предположение, что название реке дали тюрки по жившему на ней сарматскому племени аорсы: аорсы – ворс, кл - «кол», а это тюрское «река», то есть «река аорсов» - Ворскла.

В месте впадения Ворсклы в Днепр, неподалеку от современного села Светлогорского, находилась одна из основных днепровских переправ. Витовт приказал построить здесь укрепление, которое получило название, уже имевшееся у здешнего брода –  Переволочная, ПЕРЕВОЛОЧНА. Впоследствии Переволочна превратилась в городок с замком в центре. Теперь это место затоплено водами Днепродзержинского водохранилища.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Полтава.

          В среднем течении Ворсклы, на ее высоком правом берегу, там, где в нее впадает речка Коломак, стоит старинный город  ПОЛТАВА  (кстати, в старину входивший во владения Литвы), возле которого 27 июня (8 июля) 1709 года произошло знаменитое сражение между войсками Петра I и Карла  XII. В Полтаве и окрестностях стоят памятники Петру Первому, русским и шведским воинам.

О том, что на том же самом месте или же совсем близко (предположение - по другую сторону от Полтавы, возле известного брода через Ворсклу) в далеком прошлом в еще одной грандиозной битве пролилась в огромном количестве человеческая кровь, ни те, ни другие участники Полтавской баталии скорее всего понятия не имели. Так вышло, что о разгромной для русских, литовцев, поляков и их союзников битве на Ворскле со временем забыли. На месте битвы не поставили ни памятного камня, ни креста, ни часовенки.

Неизвестно, где находятся братские могилы павших – если эти могилы были вообще. Хоронил ли кто тех, кто там погиб? Останками воинов из армии Витовта были и помимо поля боя усеяны большие пространства, ведь они бежали, а их догоняли и убивали удачливые враги. И кто подбирал тела, и кому нужно было предавать их земле? Рядом валялись трупы лошадей. Кровавая падаль, добыча воронья и тлена. Растасканные по округе и затем превратившиеся в пыль кости.   

Видится поверженный воин, вернее, то, во что он превратился – обезображенный окровавленный труп, лежащий навзничь в своих доспехах на грязных складках смятого плаща в сухих травах бездорожья; вместо лица страшная маска разорванной разлагающейся плоти, клочки окровавленных светлых волос нависают надо лбом… над трупом в дрожащем знойном мареве полудня роятся тучи мух, вороны выклевывают из доспеха мертвечину…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сборный пункт – Киев. Весна 1399.

          Сборным пунктом для военных отрядов Витовт назначил  КИЕВ,  войска начали подтягиваться туда весной 1399 года. Наверное, у наместника Киева, князя Ивана Гольшанского, дел было невпроворот. Можно себе представить, как оживился небольшой захолустный городок, каким Киев был в то время, когда в него начали съезжаться разноплеменные воины. Жилище в городе могло быть предоставлено только начальствующим лицам, отряды разбивали свои походные станы вокруг городской застройки, на кручах над Днепром.

Там белели бесконечные ряды палаток, развевались флаги и блестело на солнце оружие, оттуда доносилось конское ржание, голоса говоривших на разных языках мужчин. По улицам огромного многотысячного и многонационального лагеря сновали люди, пешие и всадники, проносились гонцы, проезжали командиры. Кроме военных, сюда стянулись многочисленные торговцы со своим товаром, уложенным на возы.

Черными южными ночами под сияющей россыпью небесных светил вокруг города ярко горели, разгоняя мрак, многочисленные костры. Казалось, что город попал в осаду, как это случилось когда-то в былинные года, когда князь Святослав Игоревич воевал с ромеями в Болгарии, ища чужой земли, а под Киев из глубины своих степей пришли печенеги…   
       
          До середины XIII века Киев был большим, густонаселенным, богатым, красивым городом. Крепостные сооружения, пристани, дворцы, каменные храмы, множество жилых домов. Легенды еще более приукрашивали город, в них говорилось, что в Киеве даже крыши сделаны из золота. После того, как удельные князья перестали признавать власть великого князя Киевского, древняя славная столица была сильно разорена владимирским князем Андреем Боголюбским, в 1169 году, и затем смоленским князем Рюриком Ростиславичем, приведшим сюда половцев, в 1203 году. Были потом и другие захваты. Но добило «мать городов русских» нашествие хана  БАТЫЯ - 1240 год, день 6 декабря.

После взятия степными ордами Киев был ограблен и сожжен, жители убиты и уведены в плен. Обрушилась Десятинная церковь, внутри и на крыше которой пытались спастись киевляне. Среди мертвых окровавленных тел лежало и тело Киевского митрополита Иосифа. Он погиб вместе со всеми, его останки не нашли, не опознали и не похоронили, также, как и всех остальных.

В 1250-х годах новый митрополит Кирилл II приехал в Киев и увидел на месте великой столицы великого Русского государства маленькое поселение едва ли в 200 дворов… Он не рискнул остаться в этом захолустье и перебрался во Владимир на Клязьме. Последним великим князем Киевским… «старей всем князем в русском языце»… был Александр Невский, да и то номинально - княжить туда он не поехал.

Еще раз Киев стал жертвой войны в 1299 году, в 1324 году его осаждал великий князь  ГЕДИМИН.  После битвы на Синих Водах в 1362 году великий князь  ОЛЬГЕРД  отдал Киев в удел своему сыну Владимиру.

Князь  ВЛАДИМИР  Ольгердович укрепил город, центр которого из-за военной разрухи переместился на Подол, и на горе  ХОРЕВИЦЕ  (Киселевке) построил  ДЕРЕВЯННЫЙ  ЗАМОК,  ставший его резиденцией. После него здесь поселился князь Скиргайло, после Скиргайла – наместник Витовта князь Иван Гольшанский.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Киевские достопримечательности. 

          Вот таким и могли увидеть древний легендарный Киев нахлынувшие к нему весной 1399 года разноплеменные воины - небольшим, деревянным, с деревянным литовским замком на горе.

Если кому-то из любознательных приезжих (а такие всегда находятся) хотелось, пока суть да дело, осмотреть достопримечательности города, о котором они, может быть, слышали, что некогда он был знаменит, то они могли посетить  ПЕЩЕРЫ  Печерского монастыря, доставив себе жуткое удовольствие пройти с проводником-монахом по запутанным подземным коридорам, при слабом свете свечи, мимо гробов с мощами и тускло блестящих иконостасов в подземных часовнях… восхититься куполами Михайловского  ЗЛАТОВЕРХЕГО  СОБОРА, узнав, что здесь берет начало обычай русских золотить церковные купола, и догадавшись, что легенда о золотых киевских крышах, вероятнее всего, проистекает также из этого источника… поглазеть на развалины массивной башни  ЗОЛОТЫХ  ВОРОТ,  об которые однажды зазубрил свой  МЕЧ  ЩЕРБЕЦ  польский король Болеслав Храбрый (говорят, короля привела в Киев обида из-за старой любви – он сватался к сестре Ярослава Мудрого княжне Предславе, но ему отказали; захватив Киев, Болеслав захватил и Предславу, увез ее с собой и, поскольку уже был женат, в результате стал двоеженцем)… а потом, конечно, нужно обязательно зайти в  СОФИЙСКИЙ  СОБОР,  обновленный стараниями князя Владимира Ольгердовича и митрополита Литовского Киприана, поднявших древнюю киевскую святыню из руин, пусть не такой великолепной, как прежде, но все же… подивиться на изготовленные еще византийскими мастерами при первых киевских великих князьях многоцветные  ФРЕСКИ… в благоговении постоять перед сверкающей древним золотом Богородицей  «НЕРУШИМАЯ  СТЕНА»  - часть алтарной стены с великолепной ослепительной золотой фреской уцелела во время военных лихолетий и обрушения всего храма, она изображает Богоматерь, в полный рост, с воздетыми вверх, «горе», руками, а по дуге полусвода чёрной мозаикой выложена греческая надпись, гласящая: «Бог посреди ея и не подвижется: поможет ей Бог утро заутра»… там же, неподалеку, находится  ГРОБНИЦА  ЯРОСЛАВА  МУДРОГО,  стараниями которого собор и был основан, и, изображенные одухотворенной кистью древнего живописца, идут по соборной стене четыре прекрасные  КНЯЖНЫ-ЯРОСЛАВНЫ: Анна, Анастасия, Елизавета и Агата… четыре королевы: Французская, Венгерская, Норвежская и Английская… Софийский собор был поставлен в XI веке,  ШЕСТВИЕ  четырех дев в долгих княжеских одеждах, в белах платах на головах, на темно-синем фоне… фоне вечности… это шествие нескончаемо, и каждая из дев держит в руке свечу, свет которой разгоняет вековой мрак, противостоит смерти и забвению… они идут через время… «ты знаешь, мне кажется, что это не они оживают потому, что мы смотрим на них, а мы живы потому, что они смотрят на нас»… 

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Численность войска крестоносцев.

          К концу весны приготовления были закончены. «Великий князь Витовт собрал бесчисленное войско, и царь Тохтамыш тоже был с ним со своим войском. И литва была, и поляне, и немцы, поляки, жемайты, татары, молдаване, и русских князей было пятьдесят». Процитированную Хронику Быховца поддерживает Никоновская летопись, упоминая, что Витовт собрал «пятьдесят славянских князей со дружины… Единых князей с ним бе числом 50 и бысть сила ратных велика зело». 

Иногда говорят, что масштабность сборов русского войска была практически равна сборам на Куликово поле, если даже не превосходила последние. Вот только при сборах на Куликово поле была составлена Разрядная книга, которая донесла до наших дней скрупулезный перечень командиров и расстановку полков, а в случае Ворсклы приходится иметь дело с обобщенными заметками летописей, так что сведения собираются историками по крупинкам.

Польским отрядом, составленным в основном из шляхтичей, имевших владения в Подолии (бывшие земли Галицко-Волынского княжества), командовал «пан Краковский из Польши, пан Спытко». Считается, что поляков в целом было не очень много (где-то в пределах 400 человек), также, как и западных крестоносцев, явившихся поддержать крестовую миссию, причем сам факт их участия в походе зафиксирован в актовых документах.

Говорят, Тевтонский орден прислал сто рыцарей, иначе сто копий. Копье – глефа – самая малая строевая единица, означала отряд из одного рыцаря и его сопровождающих, что дает в данном случае в целом человек пятьсот. Может быть, имеются в ввиду именно тевтоны, а с ними еще были добровольцы? В публицистике также встречается упоминание о ста знаменах-баннерах, то есть о ста отрядах, но каждый отряд обычно включал в себя по крайней мере несколько глеф. Обобщающее предположение, причем наиболее современное из сделанных: в сражении со стороны Ордена участвовали 1600 всадников. Общее командование осуществлял давний знакомый Витовта, Марквард фон Зальцбах, теперь комтур Бранденбургский.

Хан Тохтамыш выставил войско в несколько тысяч. А ведь были еще жемайты, валахи, молдаване господаря Стефана Мушата. Так что по минимальным данным общий состав войска насчитывал не менее 60 тысяч человек, а по максимуму 100 тысяч. Это может быть больше, чем сражалось на Куликове поле в русском войске в 1380 году и при Грюнвальде в польско-литовском войске в 1410 году.

И вот это грандиозное воинство, имеющее самое лучшее и современное по тем временам вооружение, даже пушки-бомбарды в польском отряде и у литвинов, состоящее в основном из обученных воинов, возглавленное опытными прославленными командирами, оказалось разбито, погибло. Настоящая катастрофа… как такое могло случиться… но мало того - эта катастрофа оказалась предана забвению.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Смерть королевы Ядвиги. 17 июля 1399.

          Войско выступили из Киева 18 мая, двигаясь по правому берегу Днепра, и в середине июля форсировало Днепр, вероятно, возле Переволочны.

Между тем королева Ядвига, пророчившая крестоносцам поражение, сделала еще нечто более худшее – она умерла, 17 июля, в Кракове, от родильной горячки.

Витовт мог получить эту черную весть, возможно, означавшую потерю Ягайло польского трона и новый перераздел власти в Литве, то есть сулившую жуткие осложнения, перед самым сражением. Однако неизвестно, так ли это, догнал ли его гонец или же сюрприз ждал его впереди. Во всяком случае, задуматься о происшедшем и его последствиях все равно было некогда.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Спор о монетах. 6-12 августа 1399.

          6 августа отряды, следуя вдоль Ворсклы по правому высокому берегу, приблизились к месту будущего сражения. Таким образом,  ПОХОД   огромной армии с огромным обозом занял почти  ТРИ  МЕСЯЦА,  причем расстояние, которое было преодолено, составляло всего-то где-то от 300 до 500 км (в летописи 500 верст). Если войска путешествовали около 80 дней, то проходили не более 3,5 - 6 км в день. Один публицист заметил, что такими темпами до низовий Волги, до Сарая войско двигалось бы целый год, очень  МЕДЛЕННО.

Так или иначе, рать достигла определенного места над Ворсклой, где-то на Полтавщине, хотя о близости Полтавы в летописях ни словом не упоминается, то есть город находился в стороне. В это время с другой стороны к Ворскле подошло татарское войско во главе с ханом Темир-Кутлугом. Войско это было небольшое - авангард. Разведка должна была донести Витовту, что на подходе основные татарские силы, которые вел к Ворскле Едигей. Пожалуй, если бы Витовт сразу бросил своих воинов в бой, от Темир-Кутлуга не осталось бы мокрого места. А потом он мог бы разделаться с Едигеем. Но вместо этого он дал вовлечь себя в  ПЕРЕГОВОРЫ  - ведь Темир-Кутлуг по видимости собирался сдаваться.

          Состоявшиеся переговоры хочется назвать «спором о монетах». Диалог через посланников в течении переговоров восстанавливают следующим образом:
Темир-Кутлуг велел спросить Витовта: «Зачем ты на меня пошел? Я твоей земли не брал, ни городов, ни сел твоих».

Витовт приказал отвечать: «Бог покорил мне все земли, покорись и ты мне, будь мне сыном, а я тебе буду отцом, и давай мне всякий год дани и оброки; если же не хочешь быть сыном, так будешь рабом, и вся орда твоя будет предана мечу»… вариант текста без перевода на современный русский язык: «Покорися и ты мне и буди мне сын, а яз тебе отец, и давай ми всяк лето дани и оброк»…

Таким образом, Витовт потребовал от Темир-Кутлуга фактического перехода под его власть, с уплатой дани, а кроме того, отныне Темир-Кутлуг должен был у себя в Орде бить монету с клеймом великого князя Литовского. Витовт обосновал последнее требование тем, что он старше своего противника по возрасту.

Разумеется, это было своего рода иносказание: великих князей, как известно, называли «старейшими», вне зависимости от того, сколько им было лет от роду. Между тем Темир-Кутлуг, хотя действительно был младше годами, но не глуп. Он сумел потянуть время, попросив три дня на раздумья.

          11 августа к Ворскле подошло огромное воинство ханского темника Едигея. Считается, что татар тоже собралось порядка 100 тысяч. Есть даже данные (согласно сообщению кастильского посла при дворе Тамерлана, дона Рюи Гонзалеса де Клавихо) о татарском войске в 200 тысяч всадников, но такая цифра кажется явно завышенной. Однако понятно, что и 100  ТЫСЯЧ  – это очень много.

И переговоры продолжились уже с участием Едигея, причем в том же нумизматическом ключе, только на новый лад.

Едигей со всей решительностью объяснил своему хану, что условия противника неприемлемы: «Лучше нам умереть, чем согласиться на них», а Витовту заявил следующее: «Я понимаю, славный князь, ты старше нашего законного хана Темир-Кутлуга, но ты младше меня, и если уж судить по старшинству, то это ты должен чеканить деньги с моей печатью».

Еще один вариант ответа Едигея приводит русский историк, Сергей Михайлович Соловьев: «По праву взял ты нашего хана в сыновья, потому что ты стар, а он молод; но я старше еще тебя, так следует тебе быть моим сыном, дани давать каждый год, клеймо мое чеканить на литовских деньгах». 

          Говорят, Едигей потребовал личного разговора с Витовтом. Противники съехались на берега Ворсклы, Витовт подъехал к реке со своего правого берега, Едигей с левого. Они хорошо видели друг друга и переговаривались через неширокую реку. У них была возможность друг друга рассмотреть, ведь они встречались впервые.

О наружности князя Витовта уже говорилось выше, можно уточнить, что на нем, конечно, блистал европейский пластинчатый доспех, а на плечах, надо думать, лежала алая великокняжеская мантия. 

Едигей, как писал о нем современник, Ибн Арабшах, был плотным человеком среднего роста, очень смуглый, темный на лицо… и страшный на вид. То ли страшный именно внешне, то ли в смысле внушения страха своим врагам. Относительно же возраста он был если и постарше Витовта, то совсем на немного, им обоим в это время было примерно по пять десятков лет.

Таким образом один из вариантов художественного описания этого исторического рандеву: «Полный сил статный князь и стареющий, невысокого роста эмир…» - не совсем соответствует истине. Другое дело, что князь был импозантен внешне (по крайней мере, легендарно), а Едигей «страшен».

В диалоге о монетах и возрасте Едигей, конечно, говорит не о настоящем подсчете прожитых лет жизни, а о том, что он старше князя, потому что сильнее, и требует подчинения. Все то же иносказание. Это можно было счесть за  оскорбление…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Литовские денарии.

          Немного подробнее о  МОНЕТАХ. Что касается монет, то можно сказать следующее: литовских денариев тех времен  (ДЕНАРИИ  - так называют литовские деньги XIV - XV веков, сделанные в подражание восточных, традиция изготовления и оборота которых была старше, хотя в летописях встречается определение «литовские рубли»), - литовских денариев сохранилось очень мало… их, наверное, и выпускалось немного.

Это грубо выкованные тонкие серебряные монетки, которые в идеале должны были выглядеть как кругляки, то таковыми отнюдь не являются, с загнутыми неровными краями, печати на которых стоят настолько криво, что часто съезжают на одну треть в сторону. Так и видишь, как их штамповали вручную. Бац – и мимо… Они нисколько не похожи на ровные гладкие монеты XVI века, на которых отчетливо видны детализированные профили коронованных особ, то есть такие монеты, к которым мы и привычны.

Неизвестно, чеканили свою монету Гедимин и Ольгерд или нет. Предполагается, что в Троках находился Монетный двор, возможно, основанный еще во времена Кейстута, чьи первые монеты датируются 1360-м годом. При раскопках в Троках были обнаружены клады монет, датируемых XVI – XVII веками. В музее в Островном замке Тракая  экспонируются образцы средневековой нумизматики, в том числе и упомянутые монетные клады.

Другое высказанное предположение - свои деньги в Литве чеканили, только начиная с Ягайло. Специалисты считают, что самыми старыми по времени монетами регулярной чеканки следует, видимо, считать монеты со славянской надписью «ПЕЧАТЬ», всего в мире известно около 115 таких экземпляров, из которых 4 найдены на территории Беларуси.

Нумизматам известен очень редкий денарий с двойным литовским крестом на щите, всего таких монеток найдено только 15 экземпляров, причем в Беларуси зафиксирована только одна такая находка.

Еще на одной, причем единственной дошедшей до нашего времени монете, выпущенной в период с 1386 до 1387 года, то есть после принятия Кревской унии, но еще до прихода Витовта к верховной власти, просматривается помещенный в анфас некий лик с длинными волосами и в короне в виде обруча с тремя высокими зубцами, - лик скорее женский, чем мужской… королева Ядвига?

На некоторых раритетах еле проступают геометрические очертания «Колюмн» или уродец верхом на кляче – всадник «Погоня», с нанесенным на обороте двойным литовским крестом, который помещен в гербовой треугольный щит.
Несколько приличнее выглядят монеты Витовта, отчеканенные в Смоленске. Витовт бил монету с «Колюмнами» на аверсе и «Погоней» на реверсе, причем в Смоленске вместо Погони использовалось изображение геральдического животного. Ни о каком княжеском профиле здесь и речи не идет.

И еще одно – так называемые  «ЛИТОВСКИЕ  РУБЛИ»  (как, собственно, и русские) представляли собой не монеты как таковые, а серебряные слитки весом 1400 граммов.

Имевшие хождение литовские деньги были очень маленькие – крошечные такие, легкие серебряные монетки, диаметром 11,6-14 мм и весом от 0,29 до 0,45 грамма. В некоторых случаях за основу брались восточные монеты, на которых поверх нанесенной уже тамги штамповался герб Литвы и великого князя Литовского.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Конец переговоров – начало битвы.

          Вот об этих закорючках, кое-как отштампованных на неровных пластинках благородного металла, изображающих при внимательном рассмотрении наследственные и государственные гербы, и спорили Едигей и Витовт солнечным августовским утром, обещающим погожий жаркий день, подъехав верхом на своих скакунах к противоположным берегам речки Ворсклы, полноводной, но не слишком широкой, так что хорошо могли видеть и слышать друг друга, прокричав, привстав на стременах, друг другу все, что имели сообщить… потому что в этих закорючках заключалось очень многое.

Они спорили не просто о гербах на монетах - о приоритете своих стран, о власти и могуществе. Неизвестно, знали ли они язык друг друга, скорее нет, чем да, так что в диалоге, возможно, участвовали толмачи, переводившие с татарского на русский и обратно. Поодаль в ожидании стояла свита. Все это ввиду блистающих под лучами солнца стеклянным блеском текучих речных вод, на фоне двух огромных военных лагерей.

И два огромных войска, пришедшие сюда по летней жаре, таща на плечах тяжелые железные доспехи, чтобы биться не на жизнь, а на смерть, могли видеть их встречу - издали, как издали смотрим на них сегодня и мы, из своего далекого далека, через гигантское расстояние прошедших веков. Литовский князь и татарский мурза - они до сих пор на виду, ведь от них, от их решений, действий, которые порой определяли не только их разум, но и чувства, эмоции, зависела дальнейшая история, та, которую мы сегодня знаем.

          Это было 12 августа 1399 года. Все летописи и хроники, повествуя о событиях перед битвой и о ней самой, упоминают, что слова Едигея вызвали у Витовта вспышку гнева.

Поворотив коня, великий князь поскакал в свой лагерь и дал приказ начать переправу через реку, чтобы атаковать вражеские отряды. Об этом моменте часто пишут, что он это сделал «на ходу» (так и было, наверное), а также «сгоряча». Но, с другой стороны, раз переговоры себя не оправдали, пора было переходить от слов к делу. К тому же, судя по всему, Витовт был уверен в успехе.

          Польские источники говорят, что только один из командиров, пан  СПЫТКО  (иной раз в публицистике его называют Краковским великим князем, бог знает почему, - он был краковским воеводой и удельным князем Подольским), - этот персонаж, трезво оценив количество противостоящей воинской силы, советовал Витовту не вступать в бой, а попытаться замириться с татарами. Однако остальные воеводы возмутились его предложению, причем один из польских панов, некто Щуковский (иногда пишут – пан Павел Щурковский), хвастливо упрекнул Спытко: «Если тебе жаль расстаться с твоей красивой женой и с большими богатствами, то не смущай по крайней мере тех, которые не страшатся умереть на поле битвы». На это Спытко с достоинством ответил ему: «Сегодня же я паду честной смертью, а ты трусливо убежишь от неприятеля». И предсказание его сбылось…

Вообще этот момент напоминает краткий разговор великого магистра фон Юнгингена с его командирами перед Грюнвальдской битвой. Фон Юнгинген, увидев выходящее на равнину из-под прикрытия леса польское войско, выражает беспокойство относительно исхода боя, а когда заносчивый эльбингский командор Вернер Теттинген совестит его, предлагает лучше быть стойким в бою, не хвастаясь заранее своей удалью и не торопясь упрекать других. Великий магистр, как известно, погиб в бою смертью храбрых, а его оппонент бежал, покрыв себя позором. Пан Спытко был убит татарами в степи за Ворсклой, а пан Щуковский спасся бегством. Показной гонор и истинная доблесть не одно и то же.

О начале битвы - предостережение Спытко пропало втуне, великий князь Витовт от своего намерения бить татар сейчас же не отступил. Ян Длугош говорит о нем по поводу другой битвы, что он «мог все что угодно перенести легче, чем промедление»… что ж, может быть, и так… терпение – тяжелая добродетель.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ход битвы. Разгром крестоносцев. Спасение Витовта.   

          Непонятно, сколько длилось сражение. Хроника Быховца говорит, что долго, почти целый день. Некоторые исследователи и писатели не верят Хронике и утверждают, что, напротив, хватило двух часов. Другие допускают, что сражение, отличавшееся ожесточением и кровопролитием, могло в самом деле затянуться. Литовское войско было наголову разбито и обратилось в бегство, сам Витовт был ранен и едва не утонул в Ворскле.

Никоновская летопись: «и выехша татарове и почяша их сечи, а иные побегоша, и убиши Руси много велми... побиша рать русскую, тогда убиша бояр и князей множество, князь великий отъиде в мале дружине… татарове вслед их гоняще, секуще на пятьсот верст, до града до Киева проливаша кровь, аки воду».

Хроника Быховца: «Помог бог татарам и побили они великого князя Витовта и все войско его, сам же великий князь убежал с небольшим отрядом».

          Исходя из реалий эпохи, можно предположить, что Витовт, вероятно, участвовал в сражениях, возможно, бывал ранен, хотя вряд ли лез каждый раз на рожон, иначе не дожил бы до почтенной старости. Честь требовала от воинов смелости, доблести, отваги – и личного участия в сражениях, от рядовых до воевод. Недаром Ян Длугош на нескольких страницах своего труда долго и нудно объясняет, почему король Ягайло вопреки принятому обыкновению не выступил сам впереди конницы в битве при Грюнвальде.

Однако знатные воины, князья, короли имели прерогативу руководить боем, не подставляясь под удары, владели дорогим, самым современным и надежным вооружением, хорошо защищавшим их в бою, а кроме того, князю чаще всего должна была сопутствовать охрана, в обязанности которой вменялось оберегать своего господина в любых опасных ситуациях.

Упоминаемая в летописи «малая дружина» сопровождала Витовта в бегстве после разгрома на Ворскле. Видимо, эти воины и спасли его, выловив раненого и захлебывающегося из воды, причем в таком печальном случае отличные доспехи тем вернее могли утянуть на дно, что и происходило не раз с бронированными рыцарями. Иначе блистательная карьера Витовта Великого оборвалась бы, не достигнув своего пика, поскольку, хотя он к этому моменту уже владел очень многим и очень многое совершил, главное еще было впереди.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ход битвы. Реконструкция.

          Что касается того, как развивался ход сражения, и что в нем происходило, то, говоря словами одного не самого плохого рассказа об этом трагическом событии: «Подробности этой битвы покрыты мраком пройденных столетий». Летописи помещают на свои страницы самое главное: начало боя – и его жуткий конец, детали даются обобщенно и кратко.

Реконструкция этапов и эпизодов выстраивается примерно таким образом:  ВОЙСКО  Витовта  ФОРСИРОВАЛО  Ворсклу и на другом берегу построилось для боя, напротив своих противников. Ровная, словно стол, степная равнина, ослепительное солнце в высокой синеве неба, блистающий стеклянным блеском речной поток... Как сказано в одной статье, сам вид двух огромных армий, закованных в железо и ощетинившихся копьями, внушал ужас. Вот и летопись гласит: «Страшно было видеть обе силы великие изготовившиеся на кровопролитие и смерть».

После того, как татары пустили вперед легкую конницу и были без особого успеха по приказу великого князя обстреляны из пушек (кажется, заряды на рассеянные мишени оказались потрачены в основном впустую), оба войска вступили в бой,  ФРОНТ  НА  ФРОНТ.  Возможно, к этому времени не все отряды Витовта успели осуществить переправу, так что его войско разделилось в связи с этим на две части.

Летописец повествует о ходе боя так: «Началась схватка сильная и жестокая: отсекались длани и руки, резались тела, рубились головы; было видно, как на землю валились мертвые всадники и насмерть раненые. И крик, и шум, и звон мечей были таковы, что и грома Божьего не услышать».

Успех начал склоняться на сторону воинов Витовта, который постарался закрепить его и ввел в бой последние  РЕЗЕРВЫ,  состоявшие из литовцев, поляков и немцев. Однако тут произошли некоторые неожиданности.

          Татары применили  ВОЕННУЮ  ХИТРОСТЬ,  которую крестоносцы не разгадали. Разведка, похоже, сплоховала. Но в чем эта хитрость состояла, точно сказать затруднительно. 

Вариант первый -  ОТСТУПЛЕНИЕ  татар было  ЛОЖНЫМ,  у Едигея еще имелись свежие силы, которые он отправил атаковать литовские фланги. Чаще упоминается левый фланг. Подробность – резерв скрывался в каком-то овраге.

Вариант второй - отряды под руководством Темир-Кутлуга ударили литовцам в тыл, со стороны укрепленного лагеря. Исследователь уточняет, что еще в то время, пока Витовт, закипая злобой, выслушивал на берегу Ворсклы ехидные и оскорбительные выкладки Едигея относительно монет и возраста властителей, хан Темир-Кутлуг, вероятно, уже начал  ОБХОДНОЙ  МАНЕВР  в тылы литовского войска.

Если обе версии совместить, то становится ясно, что или тыловой обход, или удар резервов по флангам, или и то, и другое сразу решили исход битвы.

          Окруженная и прижатая к берегу реки ордынцами армия крестоносцев подверглась уничтожению. Вспыхнула паника, началось  БЕГСТВО,  сделавшееся вскоре повальным. В возникшей сумятице свои давили своих.

Кто побежал первым – вроде бы татары Тохтамыша. Варианты повествования об этом моменте:
- Тохтамыш был разбит Темир-Кутлугом и побежал;
- Тохтамыш побежал, не дожидаясь разгрома, бросив своего союзника и показав спину врагам, что было для него не впервой, и тем спас свою шкуру и основную часть своих воинов;
- Тохтамыш не побежал, а отступил, он отвел свои войска, мудро не желая лечь костьми, так как увидел проигрыш битвы.

Однако поведение Тохтамыша после боя подтверждает его вину на боевом поле.

Второй претендент на поспешное бегство – поляки, но их ведь было мало, так что это мало что и решало.

Говорят, что побежали и тевтоны, хотя это не вяжется с обычным героизмом орденских рыцарей, сражавшихся до последнего. Вероятно, дрогнули сопутствовавшие им крестоносцы.

Обвинение в поспешном, одновременно с Тохтамышем, бегстве предъявляют и самому великому князю Витовту, бросившему свое войско тотчас после трагического перелома хода битвы. Но, если он был ранен, да еще чуть не пошел ко дну, переправляясь через реку, то это было в разгар панического бегства, когда все смешалось и ничего спасти уже было нельзя. Вероятно, он пытался остановить отступление и справиться с паникой… об энергичном стиле его руководства боевыми отрядами говорит подробный рассказ Яна Длугоша, повествовавшего, правда, о другой битве - при Грюнвальде, однако также князь мог вести себя и на Ворскле… но команд уже никто не слушал, его просто смели.

          Воины Темир-Кутлуга, обратив в бегство Тохтамыша, захватили лагерь и обоз литовцев. В летописи содержится следующее описание учиненного там грабежа: «И тако Татарове взяше обоз и телеги кованыя утверженныя с чепми железными, и пушки и пищали и самострелы, и богатство многое и великое, златые и серебряные сосуды поямаша».

          В целом итог битвы был таков, как уже упоминалось выше, как говорит об этом летопись: «Побили татары на том великом побоище много князей литовских и воевод, и бояр великих, и христиан много и Литвы, и Немец, и Ляхов, и иных людей многое множество бесчисленное пало тогда, и мало осталось их»…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Подведение итогов.

          Почему так случилось, в чем истоки этого чудовищного поражения? Говорят, европейцы не сумели справиться с азиатами. У Витовта был опыт войны с немецкими рыцарями, с поляками, с русскими, но с татарами ведь он воевал пока что мало. Крымский поход и выигранная битва возле Кафы ничего в этом смысле не решили. Европейскому оснащению войска Витовта противостояла отличная подготовка татарских воинов вкупе с лучшим командованием: нельзя забывать об удаче тылового маневра Темир-Кутлуга, а также маневра с ложным отступлением и последующим фланговым ударом Едигея (переиграли, ничего не скажешь). Кроме того, свою роль, конечно, сыграло поспешное бегство Тохтамыша во главе всей его многотысячной конницы. Видимо, так.

          Авторы, рассуждающие в религиозном ключе, прибегают к сентенциям относительно божьей воли, божьего провидения, ибо Литва, склоняющаяся к католичеству, в случае победы имела шанс восторжествовать над православной Москвой, позволив Риму насаждать здесь веру латинского обряда в ущерб греческому. Как значится в одной статье соответствующей направленности: «В конце концов, история имеет и мистическую составляющую, которую скептики всегда отрицали. Светоч православной веры был сохранен - Господь не допустил, чтобы свеча угасла». В Хронике Быховца, созданной православным человеком, записано: «Помог бог татарам и побили они великого князя Витовта и все войско его».

Религиозная принадлежность народа сказывалась на облике присущей ему культуры, служила сохранению самобытности. Недаром в старые времена понятия «русский» и «православный» отождествлялись. Так что защищать свою веру означало защищать свой народ.

Что можно сказать? С одной стороны, в то время ситуация еще не устоялась, католичество в Литве еще было новым явлением, так что, если бы Витовт разбил татар, и его могущество возросло, может быть, и с православием было бы все в порядке. Зато, также гипотетически, Крымское ханство бы, глядишь, не окрепло. 
Со стороны другой – и главной, Витовт был наследником отца и дяди, Ольгерда и Кейстута, а их политическим вектором являлась агрессия в отношении восточно-русских земель. И в этом интересы Литвы шли параллельно интересам Польши.
Так что для становления Русского государства усиление враждебных соседок через их победы с крымчаками были нежелательны. Чтобы свеча не погасла.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Потери.

          Летописцы ведут печальный счет убитым князьям и воеводам, между тем командиров начинают убивать, если им уже некем руководить, а их уже некому защищать, если все становятся равны в отчаянной кровавой драке. Когда говорят о потерях, говорят о том, что погиб цвет русских и литовских князей, что оборвались и иссякли многие славные древние роды, восходившие к Рюриковичам и Гедиминовичам. Один источник насчитывает с лишком 20 убитых князей, другой - тридцать из пятидесяти участвовавших в сражении, третий – пятьдесят князей, четвертый - что погибло «всех князей именитых и славных 70 и 4».

Были убиты князь Андрей Ольгердович Полоцкий с сыном Федором. Вот когда сложил голову старый воин, вечный противник Ягайло, герой битвы на Куликовом поле. В Хронике Быховца Полоцкий князь упоминается как Андрей Горбатый, может быть, у князя Андрея и было такое прозвище… а горбатого, как говорится, могила исправит… вот и исправила.

Был убит младший брат князя Андрея, еще один участник битвы на Куликове, Дмитрий Ольгердович Брянский с сыном Иваном.

По мнению некоторых историков, на Ворскле погиб воевода князя Дмитрия Донского, выигравший Куликовскую битву, - князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский. Согласно преданию, в семье князей Волынских, потомков князя Дмитрия, хранился меч героя.

Был убит Глеб Святославич Смоленский. Погибли братья Семен и Глеб (иногда почему-то Лев)  Кориатовичи Подольские (внуки Гедимина), Андрей Васильевич Друцкий (потомок Рюриковичей), Иван Дмитриевич Кидырь (Киндырь) из князей Друцких с сыном Андреем (Рюриковичи), Ямонт Тулунтович (Толунтович) – литовский князь, наместник смоленский и клецкий, Валимонт Бушкович – литовский боярин; также князья Федор Патрикеевич Рыльский, Иван Юрьевич Бельский (из Ольгердовичей), Иван Борисович Киевский, Дмитрий Данилович Острожский, Иван Евлашкович, Михайло Васильевич с братом Семеном, Михайло Подберезский (в Хронике Быховца упомянут вместе с братом Дмитрием), Михайло Данилович, Михайло Евнутьевич, внук Гедимина.

Иногда с этой битвой связывают смерть сыновей Любарта Гедиминовича Волынского - Ивана, Лазаря и Семена.

Погибли польский воевода пан Спытко, многие польские рыцари.

Предполагается, что именно в этом сражении погиб молдавский господарь Стефан I Мушат, и его тело привезли на родину и погребли рядом с отцом в усыпальнице церкви Святого Николая в Рэдэуци.

Пали девять тевтонских рыцарей, - но, может быть, это опять все тот же своеобразный подсчет тевтонов, пилигримов и кнехтов, который мог осуществляться отдельно, по категориям. Есть и другие цифры потерь крестоносцев, выступавших под знаменами Ордена: из полутора тысяч всадников уцелело три рыцаря и несколько простых воинов.

Остальных павших никто не считал, но, по мнению исследователей, общие  ПОТЕРИ  составили порядка  ПОЛОВИНЫ  ВОЙСКА,  то есть, возможно, пятьдесят тысяч человек.  «А иных воевод и бояр великих, и христиан, и Литвы, и Руси, и Ляхов, и Немцев, елико избито, многое множество кто возможет изчести?»

УЦЕЛЕВШИЕ: Среди участников сражения иной раз называют князя Свидригайло. В таком случае, ему повезло не сложить головы.

Неверно упоминаемый иногда как участник битвы князь Корибут-Дмитрий Ольгердович на Ворскле на самом деле не был и, соответственно, погибнуть там не мог.

Спасшиеся польские рыцари - Сендзивой из Остророга, Доброгост из Шамотуп, с ними остатки польской конницы.

Остался в живых Марквард фон Зальцбах, командир орденских крестоносцев.

Уцелел младший брат Витовта, Жигимонт-Сигизмунд, князь Стародубский. Может быть, он находился рядом с братом?

ПОТЕРИ  ТАТАР  были сравнительно  НЕВЕЛИКИ,  хотя точных данных тоже нет. Но в их рядах больших потерь быть не могло.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Преследование и грабеж.

          Преследование рассредоточенного бегущего воинства Витовта татарами продолжалось на протяжении нескольких дней.

Спасаясь бегством, воины предпочитали сбрасывать свои железные доспехи, чтобы облегчить свой вес и сберечь силы и резвость коней, а при возможности старались пересесть с тяжелых боевых рыцарских коней на походных, легких, быстроногих - в бегстве все зависело от коня. В летописях в описаниях разных сражений есть упоминания, что беглецы «обрезали брони», то есть для быстроты освобождения от доспеха перерезали ножами крепежные ремни своей амуниции и бросали дорогие панцири где попало, поскольку жизнь дороже.

Победители истребляли остатки войска Витовта до самого Киева. Это были маленькие сражения маленьких отрядов и попытки спастись одиночек. Все населенные пункты по пути до Киева, которые могли стать оплотами обороны отступавших, были взяты, разграблены, сожжены. Останки убитых людей и павших лошадей устлали приднепровские степи.

Став под Киевом, татарские полководцы распустили свою силу воевать Литовскую землю, и «ходила татарская рать до самого Луцка», опустошая все на своем пути.

В Хронике Быховца указан «Великий Луцк», возможно, из-за этого в публицистике мелькает иной раз город «Великие Луки», что не есть верно, так как Луцк, Великий Луцк, бывший несколько лет резиденцией князя Любарта Гедиминовича, - это Волынь, владения Литвы, а Великие Луки – Псковщина, туда татары не добрались, да и не собирались.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тохтамыш после битвы.

          Однако эти воины оказались в Литве не первыми грабителями. Уйдя с Ворсклы, хан  ТОХТАМЫШ  на обратном пути  ОГРАБИЛ  владения своего недавнего союзника, великого князя Литовского, видимо, рассудив, что это все равно теперь случится, а возврата к дружбе уже не будет, так пусть хоть добыча достанется ему.

Совершив этот «акт благодарности» за гостеприимство, Тохтамыш со всей своей родней и военными силами откочевал из владений Витовта. Предположительный маршрут следования: вдоль южнорусской границы в Сибирь, в Тюмень - владение Синей Орды… или, как иной раз пишут, вообще невесть куда… но все-таки в Тюмень, где ему удалось утвердиться.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Осада Киева.

           Киев, попавший в осаду, спасся от Темир-Кутлуга ценой немыслимо огромного выкупа: «Окупь 3000 рублей литовских и ще 30 рублей окремо взято с Печерского монастыря».  Затем татары ушли, взяв добычу и угнав в рабство полон, «оставив Литовскую землю в плаче и скудости».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Витовт после битвы.

          Где в это время находился сам великий князь Витовт? Куда он прискакал со своей верной малой дружиной, раненый, измученный, сознавая, что все великие планы рухнули, что на сегодня все потеряно, а завтра предстоит потерять еще больше, потому что за поражение придется платить и платить? В Киев, в деревянный замок на горе Хоревице, откуда вскоре стали хорошо видны остановившиеся под городом татарские отряды?

Соловьев о бегстве Витовта пишет: «Татары гнались за ним пятьсот верст до самого Киева».

Ночью в черноте безбрежной степи на днепровском берегу ярко горели бесчисленные костры походного стана, Киев снова был в осаде, как столетия назад, когда князь Святослав Игоревич ушел в далекие пределы искать чужой земли, не уберегши свою, и из степей пришли печенеги...

Пока горожане с плачем собирали огромный выкуп… вообще непонятно, каким образом в Киеве могли наскрести такие бешеные средства, даже приходит на ум, что в летописи вкралась ошибка… а уж как это происходило… все отдавали всё, иначе оставалось умереть, вплоть до обдирания драгоценных окладов со святых икон… в это время раненому князю можно было отлежаться, в некрепком горячечном сне видя одно и тоже – ровную, как стол, степную равнину, блестящий под высоким жарким солнцем стеклянным блеском речной поток, и кровавые трупы, горами громоздящиеся на этом жертвенном столе… отлежаться, прийти в себя… и вот тут осознать, к какому рубежу привел жизненный путь.

          Но могло быть и иначе. Есть  ДВЕ  ЛЕГЕНДЫ,  которые, каждая по своему, рассказывают о том, что случилось с великим князем после битвы.

          Одна гласит, что Витовт собрал часть войска и сразился с Едигеем в низовьях Днепра, на переправе близ крепости  ТАВАНЬ. Оборону переправы у Таваня упоминает в своем романе «Крестоносцы» Генрих Сенкевич, причем татары под Таванем потерпели поражение.         

В связи с преданием о сражении у переправы возле Таваня предполагают, что после битвы на Ворскле разбитые крестоносцы отступали в двух направлениях, поэтому татарские полководцы, дойдя до Днепра, тоже разделились: Темир-Кутлуг с частью войска пошел к северу, на Киев, и дальше именно его отряды грабили литовские владения, а Едигей - к днепровскому устью, где военные действия для него оказались неудачными, после чего он двинулся уже прямо в Крым. 

          Вторая легенда поздняя, содержится в московском источнике, Бархатной книге, где прослеживается  РОД  КНЯЗЕЙ  ГЛИНСКИХ,  происходивший якобы от одного из сыновей того самого хана Мамая, которого разбили на Куликове, Мансур-Кията.

ВНУК  МАМАЯ, сын Мансур-Кията, Алекса (Олеско, Лексад, в общем Александр) Мансурович Мамай, видимо, находился в малой дружине Витовта, с которой тот осуществил свое успешное, но позорное бегство. Воин-татарин в ближнем окружении Витовта – это не удивительно, ведь он охотно привлекал к себе на службу и татар, и караимов.

Спасаясь от врагов, отряд Витовта заблудился в лесах… или в степях… Потомок Мамая, знавший эти места, так как его отец владел здесь городами Полтавой, Глинеском и Глеченицей (Глиницей), и он здесь вырос, вывел князя на верную дорогу (а дальше Витовт последовал либо на Киев, либо к Таваню – варианта два). Так вот, этот-то татарин и есть предок княжеской фамилии Глинских.

Иногда повествование дополняется подробностью о том, что позднее Витовт подарил татарскому воину за свое спасение урочище Глину (маленький городок Глинск, ныне украинское село), почему потомки внука хана Мамая, Алексы Мансуровича, литовские князья с татарскими корнями, и стали зваться Глинскими.

          Однако, если история о битве с Едигеем возле замка Тавань кажется более-менее правдоподобной, то предание про Глинских представляется, как говорят современные исследователи, «типичной родословной легендой», не выдерживающей критики, причем составленной с учетом влияния того самого польского «сарматизма».

Скульптурный портрет Елены Глинской, супруги великого князя Московского Василия III, восстановленный по костям черепа, являет лицо женщины чисто европейского типа, без малейших следов смешения крови с тюрками. Если какой-то татарин и помог в бегстве великому князю Витовту, то не ее предок, или этот татарин был вовсе не татарин, то есть происходил не из тюрков. А она была на самом деле очень хороша, эта литовская княжна. Понятно, почему великий князь Василий Иванович влюбился в нее без памяти, сослал прежнюю супругу в монастырь и в угоду молодой жене даже побрился по тогдашнему западному обычаю. Эта прекрасная литовская Елена, княжна Глинская, родила царя Ивана Грозного. Как далеко уводят дороги истории…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Благодарственный костел Вознесения Девы Марии в Ковне.

          Согласно традициям того времени, в благодарность за свое спасение на поле битвы великий князь заложил в Ковне (Каунас) в 1400 году костел Вознесения Пресвятой Девы Марии, известный ныне как костёл Витовта. Дошедшее до наших времен красивое старинное здание, в готическом стиле, с одной высокой башней под островерхой крышей у западного фасада, построено из кирпича, красного, как кровь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  ПОСЛЕДСТВИЯ БИТВЫ НА ВОРСКЛЕ. 1399 – 1401.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  Мирные договора.

          В том же 1399 году, после печального возвращения Витовта, в столице Литвы,  ВИЛЬНЕ,  случился сильнейший  ПОЖАР.  Город, только недавно поднявшийся из руин, сильно пострадал, сгорел замок. Но горевать было некогда.

Потеряв пятьдесят тысяч человек убитыми на Ворскле и при отступлении к Киеву, а также еще несколько десятков тысяч погибшими и уведенными в плен во время погрома, учиненного на Киевщине и Волыни татарами, понеся огромный материальный ущерб (ведь снарядить армию стоило немалых средств, а разорение и грабеж городов и селений увеличили колоссальные убытки), Витовт, вернувшись в свою разоренную татарами Литву, поспешил заключить два мирных договора.

Первый договор был с Едигеем. Предполагают, что одним из пунктов являлось выдворение Тохтамыша из литовских пределов, но этот пункт уже был выполнен самим Тохтамышем.

Второй договор был с Новгородом, он датируется 1400-м годом, его смысл – мир «по старине».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  Богомолье княгини Анны.

          Теперь нужно было решить, что делать в отношении обострения отношений с поляками и возможности потери Ягайло польской королевской короны ввиду смерти королевы Ядвиги.

Не стоит недооценивать значения и последствий этого события, смерти польской королевы, для всех государств региона – Польши, Литвы, Тевтонского ордена, Московской Руси, Новгорода, Рижского епископата и так далее… Кончина несчастной молодой женщины в чем-то равнялась разгрому на Ворскле. Ее следовало держать под стеклянным колпаком и сдувать с нее пылинки, а не обременять деторождением… но королевству нужен был наследник.

Кревская уния была личной унией, державшейся на королевском браке, который теперь, когда Ядвига сошла в безвременную могилу, перестал существовать. Если Ягайло терял королевский престол в Польше, то он отправлялся в Литву и занимал великокняжеский престол, который должен был уступить ему Витовт. А Витовту куда было податься и что делать? Снова становиться Гродненским князем? И это после того, как подданные уже почти объявили его литовским королем? А как же цена, которую он за это заплатил? Унижения, бедность, война, интриги, риск, потеря близких? Без войны у него Литву теперь было не отобрать. Значит, опять дележ семейного имущества в особо крупных размерах, с применением всего перечня средств нападения и обороны, самым обычным из коих является старый добрый мордобой, при участии, помимо самих родственников, прочих заинтересованных лиц - то есть все та же междоусобица?

          Интересно, что в 1400 году, когда решались все эти дела, жена Витовта, великая княгиня Литовская Анна отправилась в Пруссию – на богомолье. Она посетила могилу известной в Ордене отшельницы Доротеи из Монтау в старом Мариенвердере, была в Бранденбурге, где молилась в церкви Святой Анны, и в Ольденбурге, где имелась церковь Святой Варвары. Великая княгиня путешествовала с шиком, ее сопровождали деверь Сигизмунд Кейстутович и свита в 400 человек.

В Мариенбурге эту даму принимали как особу королевских кровей, отвели ей для жительства целое здание в Среднем замке – помещение старой пушкарни, устроив все со всевозможной роскошью. Она неоднократно встречалась с великим магистром, бывала приглашена на пиры. Предание, которое повторяет в романе «Крестоносцы» Генрик Сенкевич, гласит, что она играла по вечерам с великим магистром в золотые шашки, и каждый раз по окончании игры эти шашки преподносились ей в подарок.

Ясно, что под этим визитом скрывалось нечто более весомое, чем простое желание преклонить колени около гробницы отшельницы, пусть и прославленной молвой наравне со святыми. То ли княгиня должна была отвлечь внимание рыцарей от того, что происходило в Литве и Польше, а заодно заставить понервничать поляков, то ли имела место попытка переговоров, причем, может быть, некая тайная договоренность и была достигнута. В этом определенно видится какая-то интрига…   

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Виленско-Радомская уния. 1400. 

          Ягайло и Витовт, Польша и Литва договорились. Уния между Литвой и Польшей, уже практически расторгнутая, была возобновлена, так как никакая борьба в создавшихся условиях не представлялась для литовцев возможной. «Витовт возвратил трагические путы унии», как выразился один публицист. А что ему было еще делать? Только одно это. Поляки не лишили Ягайло королевской короны, так постановил сейм. Мало того – теперь он на самом деле становился королем, а не соправителем королевы, хотя для упрочения своего положения вскоре снова женился на свободной принцессе из династии Пястов (29 января 1402 года, Анна Цельская, и ей было 20 лет). А Витовт оставался при своем – при Литве, хотя по-прежнему под верховной властью польского короля. В целом новый договор подтверждал основные пункты прежнего Островского договора 1392 года, но с некоторыми уточнениями и дополнениями.

          Вновь заключенный союз двух государств получил название Виленско-Радомской унии и был оформлен тремя государственными актами.

Первый, не дошедший до наших дней, хотя он и является основоположным, был издан королем Ягайло в конце 1400 года, около озера Круды между Гродной и Меречью.

18 января 1401 года в столице Литвы был подписан Виленский акт о присяге Ягайло, по которому Ягайло как верховный правитель Литвы передавал Витовту право пожизненного владения Литовским государством и признавал его титул великого князя Литовского… как сказали за границей, Grand Duke of Lithuania.

В дополнение к прежним условиям было введено новое: в случае наступления смерти Ягайло до смерти Витовта, польский король не должен быть избран без ведома и участия Витовта и его бояр; в случае наступления смерти Витовта, великий князь Литовский не избирается без участия польского короля и его правительства, причем сохраняется подданство Литвы польской короне.

Говорят, ходили тогда слухи еще об одном пункте договора, - что по смерти Ягайло польский престол переходит Витовту. Может быть, существовала устная договоренность, но в текст документа она не вошла.

В тот же день, 18 января, присутствовавшие на съезде литовские удельные князья, епископы и бояре издали акт, в котором обещали не нарушать заключенного между Ягайло и Витовтом соглашения (к документу было привешено на шнурах 40 печатей).

11 марта 1401 года польские паны на съезде в Радоме издали аналогичный акт (и к нему было привешено 49 печатей). Таким образом, кризис власти миновал благополучно. Теперь оставалось расхлебывать последствия… попытаться справиться с побочными эффектами, так сказать.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Кому достались пряники, и к чему все это привело.

          Считается, что в результате битвы на Ворскле выиграли Москва и Польша. Этим двум государствам ослабление позиций Литвы было выгодно. Поляки сохранили нужную им унию, опять упрочили свое положение, а москвичи (в более широком смысле – Центральная Русь) избавились от нависшей над ними угрозы литовской агрессии, ведь в результате разгрома войска татарами захватнические планы Витовта в отношении «русского улуса» не осуществились.

Правда, зато они получили Речь Посполитую, со всеми вытекающими, но все же несколько позднее, когда Московское княжество укрепилось настолько, что превратилось в Русское царство, сумевшее противостоять опасному соседу.

          К тому же русские вообще даром времени не теряли. В том же 1399 году московская рать под командованием князя Юрия Дмитриевича, брата Василия Московского, освободила захваченный сыном суздальского князя, Семеном Дмитриевичем, в союзе с татарским мурзой Ентяком, Нижний Новгород, а далее двинулась вниз по Волге, где в течении трёх месяцев были взяты города Булгар, Жукотин, Казань и Кременчук. Москвичи, повоевав таким образом «землю татарскую», возвратились «с многою корыстью».

Рязанская рать под командованием князя Олега Ивановича совместно с князьями Пронским и Козельским в 1400 году в сражении в Червлёном Яре, близ Дона, одержала победу над войсками татарского царевича Мамат-Састана, причём царевич был взят в плен.

Оба небольших татарских похода представляли собой локальные акции, не более, обусловленные возможностями времени. Ответных действий на  РАЗГРОМ  москвичами   ВОЛЖСКИХ  ГОРОДОВ  с татарской стороны не последовало. Поскольку для Золотой Орды битва на Ворскле была, по существу, одним из этапов внутренней  междоусобицы, то она не послужила к ее усилению. Может быть, поэтому эта битва была забыта победителями-татарами наравне с побежденными.

          Хан  ТОХТАМЫШ,  претендент на трон в Сарае, был изгнан и, после напрасных попыток сопротивления,  УБИТ,  в 1406 году.

          Молодой хан  ТЕМИР-КУТЛУГ,  победитель при Ворскле, исчез с политической арены, умер или также был убит, причем еще раньше, зимой того же победного для него 1399 года. Конец его туманен, какая смерть его настигла, от чьей руки он пал, неизвестно, но можно предположить, что к безвременной гибели его привела попытка освободиться от власти своего темника Едигея. Как замечено по этому поводу: «Победителей не судят, но зато их убивают», что и случилось с Темир-Кутлугом. К тому же не лишне вспомнить слова летописи, служащие отличной иллюстрацией к этому происшествию: «И беша Едигуй преболе всех иних князей ордынских… иже все царство держаша един и по своей воле царя поставляша, его же хотяща».

Едигей «хотяща» сделать новым ханом младшего брата Темир-Кутлуга, Шадибека, который считался номинальным правителем до 1407 года, когда Едигей и его сверг, заменив его маленьким сыном Пуладом.

          ЕДИГЕЙ  правил до 1419 года, все время боролся за власть, менял в Сарае ханов-марионеток, добил Тохтамыша, ходил в поход на Москву, сражался со ставленником Витовта - сыном Тохтамыша Джелал ад-Дином… В конце концов он тоже потерпел поражение, бежал, укрепился в Хорезме, потерял его, вернулся в Золотую Орду, ходил на Киев и, наконец,  ПОГИБ  В  БОЮ  с одним из сыновей Тохтамыша.
Едигей был сильным правителем, ему удалось укрепить и сплотить Золотую Орду, поднять ее престиж и задержать ее распад, но ненадолго, - былого могущества Золотая Орда достигнуть уже не могла, ее время миновало.

          Итак, что случилось, то случилось. Битва при Ворскле осталась в прошлом. Кто-то в результате получил новый шанс, кто-то упрочил свою власть, кто-то потерпел жуткие убытки и отказался от планов в стиле Александра Македонского, а кто-то оказался самым крайним.

И этот кто-то крайний был  ТЕВТОНСКИЙ  ОРДЕН,  очутившийся вновь лицом к лицу с польско-литовским объединением, сильным и опасным врагом. Ведь Салинский договор в связи с возобновленной унией Польши и Литвы приказал долго жить. Что интересно, Ягайло утвердил его специальным актом от 17 августа 1402 года, но трактовка была изменена в пользу Польши - Польша и Литва могли иметь только общих врагов и друзей. «Орден был унижен и оскорблён».

Теперь война между этими тремя государствами, между Польшей, Литвой и Орденом стала неизбежной. С момента подписания Кревской унии курс был взят именно в этом направлении, после же заключения Виленско-Радомской унии события начали развиваться все быстрее и быстрее. Иной раз колеса разгоняющейся военной колесницы застревали в колдобинах пути, движение слегка замедлялось, а колесница рыскала из стороны в сторону, но в целом это уже ничего не могло изменить. До решающего столкновения оставалось всего 9 лет.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Вечный мир до первой свары.

          Однако прежде Великой войны, кульминацией которой была битва при Грюнвальде, произошла еще война небольшая. В те времена мир вообще никогда не длился долго. Это весьма своеобразно выглядит. Для заключения договора требовалось приложить столько усилий: гонцы мотались туда-сюда, происходили совещания и обсуждения, посредникам дарились подарки, было задействовано много людей, тратились большие средства. Наконец наступала кульминация: подписание бумаг, привешивание на шелковых шнурах разноцветных восковых печатей, принесение клятв, освященных церковью, крестоцелование. И вот еще один  «ВЕЧНЫЙ  МИР»  был заключен.

Далее все вздыхали с облегчением, следовали поздравления, праздники, опять дарились подарки. А буквально через несколько месяцев плоды всех усилий шли прахом, и никого это не удивляло, поскольку было в порядке вещей. Еще один «вечный» мир оказывался таким же временным и скоротекущим, как и прочие ему подобные. И вот так вот вечно. И все начиналось сначала.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

2012г.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .               
Предыдущее: «Крымский поход». http://proza.ru/2020/07/25/1809
Продолжение: Турнир в Торуне и ведро с помоями.
http://proza.ru/2020/08/03/1309