Правда жизни

События того вечера жили в сознании. Чаще всего они вспыхивали воспоминаниями в одинокие вечера. Память мешала жить. Всплывавшие образы были навязчивы. Они словно хотели что-то сказать. Андрей не мог отмахнуться от них, не мог и разрушить. Не мог он и понять их смысл.

В тот вечер они с Игорем прогуливались по набережной. Как-то случилось, что с первого дня его пребывания в школе они сблизились. Он преподавал литературу. Игорь — физику. Казалось бы, что может быть общего между типичным «физиком» Игорем и ярко выраженным «лириком», каким он считал себя. Нашлось. Это было отношение к жизни. Их сблизил интерес к поиску места человека в мире земном. Места, которое тот выбирает не только для того, чтобы выжить, чтобы не умереть с голоду. Естественно, разговор шёл не о великих людях, которые и появлялись только для того, чтобы творить всемирную историю, а о людях обычных, усреднённых, каких  вокруг много, к коим они причисляли и себя. Их не устраивали объяснения вроде распространённых «родился и живу», «живу, как все»... Они чувствовали, что за рождением каждого человека скрывается некая тайна. Вот её-то они и пытались раскрыть. Раскрыть хотя бы тайну своего рождения.

Незаметно набережная для них превратилась в аудиторию, где можно было говорить всё, где можно было выдвигать самые фантастичные гипотезы, и тебя за это не осмеют. На набережной проходило обсуждение самых серьёзных вопросов. Естественно, серьёзными эти вопросы были только для них. Одновременно набережная  была и их любимым местом отдыха, куда они приходили, чтобы забыть о повседневной суете, подышать свежим воздухом, а заодно полюбоваться видами города и видами Невы.

В тот вечер плотные сумерки по осеннему рано накрыли город. Было уже довольно темно, но фонари ещё не горели: они продолжали жить по летнему расписанию. Отражение первых звёзд раскачивалось на поверхности воды. С каждой минутой ярких бликов на нём становилось всё больше и больше.  Они же шли, не обращая внимания на перемены вокруг. Настроение было самое, что ни на есть, «философское». Разговор поглотил их.

Помнится, говорил Игорь:
- …В том-то и дело, мы рассуждаем о вещах, которых не понимаем. Стремимся приобрести знания. Любые знания. Без разбору. Зачем? Мы даже не задумываемся, нужны ли они нам. Нам просто интересно получать их. Бесцельный процесс. Потребность, которая появляется откуда-то изнутри. В один прекрасный момент интерес к новым знаниям перерастает в интерес, знать, что знают другие. Это же проявление элементарного любопытства! Не более того. Ты утверждаешь, что путь к некоторым знаниям может оказаться несовместим с жизнью. Наверное, так и есть. Но какой-то человек проделал этот путь, раз ты информирован об этих знаниях. Он остался жив и поведал тебе о том, что узнал. Ему эти знания были зачем-то нужны. Зачем они тебе, раз они опасны? Ведь знать значит уметь, значит применять их в своей жизни. Применять такие знания значит рисковать собой, рисковать своей жизнью. Надо тебе это? Без применения их ты входишь в замкнутый круг любопытствующего дилетанта: жизнь – чужие знания – новая жизнь с новым стремлением к новым, но по-прежнему чужим, знаниям. Правда, есть ещё более распространённый вариант — жизнь в невежестве: жизнь — удовольствия или монотонная работа — жизнь — удовольствия или работа... Такая жизнь — тоже жизнь. Чем она хуже твоей? В ней тоже замкнутость. В ней тоже ограниченность. Правда, ограниченность в ней иного рода — маленькая, ничтожная, вокруг собственного неразвитого эго, вокруг собственного желудка. Круги вокруг от этих жизней, естественно, тоже будут разные, как круги на воде от разных камней, брошенных в неё. Может быть, это и есть те самые пресловутые круги ада? Тогда каждый из нас сам строит свой ад, сам выбирает в нём свой круг… по интересам, по развитию. Вот я и думаю, чтобы выйти из  такой замкнутости жизни, нужно разорвать череду привычных событий, выйти за пределы привычного. Практически же — нужно начать с того, чтобы изменить свои привычки. В связи с этим возникает довольно интересный вопрос, а что дальше? Будет ли жизнь за  пределами жизни привычной чем-то иным, отличным от того, что было прежде? Будет ли новая жизнь — продолжение жизни старой — чем-то принципиально отличным от того, что есть сейчас.

Андрей не мог ответить себе, почему в тот вечер он вдруг произнёс:
- Наверно, правы знающие люди, не можешь с миром в мире жить, держи удар. Чтоб с миром в мире жить, в нём нужно раствориться… Ну, а Сократ сказал: себя познай! Наверное, сколько людей, столько и мнений на этот счёт. А то и того больше… мнений-то.

Сделал он это машинально, не обдумывая фразу. Наверное, сделал по привычке, взамен собственного мнения цитировать признанного авторитета. Его безобидное замечание неожиданно придало разговору новую направленность.

Игорь остановился. Огляделся, словно не понимал, где находится, и тихо произнёс:
- Ты утверждаешь — к знаниям стремишься, лишь потому, что знания – сила. Соглашусь, действительно, знания — сила, большая сила. Зачем она тебе?

- Ну, как зачем? Как всем... Чтоб миром управлять!

Вот уж действительно — слово не воробей. Его слова вызвали взрыв эмоций у  Игоря. С возмущением он бросил в лицо Андрею:
- Каким же управлять ты хочешь миром? Тобой он создан? Создан для тебя?

Тогда Андрей широко развёл руки и, чтобы сгладить эффект от сказанного, улыбнулся, а затем ответил:
- Не мною создан весь мир этот. Богом создан. Что с того?

- Вот-вот, весь этот мир — творение Бога или ещё кого-то или чего-то — не обращая внимания на вопрос,  Игорь в волнении продолжил. — Получается, что ты стремишься управлять тем, что создано не тобой и тебе не принадлежит. Не своим управлять хочешь.

В голосе Игоря появилась непонятная грусть. У него был такой вид, словно он умолк навсегда. Так тогда показалось Андрею.

Сделав над собой усилие Игорь всё-таки продолжил:
- Возникает ещё один вопрос: кто право дал тебе на это? Что тебе до мира? Не лучше ли направить силы на жизнь свою, ту, что создана тобой, оставив мир в покое?

Тогда Андрей не ожидал такого поворота. Этот вопрос застал его врасплох. По правде говоря, и сейчас он был не готов, отвечать на него. В тот же вечер растерянность и импровизация, которые сработали в сочетании, казалось бы, выручили его.

- Но я же не один такой. Вокруг живые люди. Им каждому кусочек мира подавай! Чтоб свой… Желательно побольше.

- Так мы ни до чего не договоримся, — возмущался Игорь. — Мир не пирог. Его по частям не растащишь. На небо глянь. Это тоже мир. Тот мир, в котором ты живёшь. Так где же в нём кусок конкретно твой? Тот лакомый кусочек, что создан был Создателем лишь для тебя, на небе создан вместе с небом...

Помнится, тогда он глумливо запрокинул голову и нарочито внимательно посмотрел в небо.  Чем дольше он смотрел на звёздное небо, тем больше оно притягивало его к себе. В  какой-то момент ему даже показалось, что тело исчезло, и он устремился к звёздам, к истокам… за пределы неба. Он и сейчас помнил те ощущения, охватившие его в тот миг.

«Есть всё во всём. Всё от всего родится…» — мелькнуло тогда в голове. Кто это сказал, он не помнил. Вид звёздного неба сгладил неприятное впечатление от слов Игоря, настроил на лирический лад.

- Ты всё буквально понимаешь, — мягко произнёс он. — Вот что значит физик. Посмотри какая красота!

Андрей указал руками на небо.

- Буквально?.. Может быть. Но метафоры, сравнения, иносказания, красивость слов хороши в поэзии. В жизни всё буквально. В жизни действуют законы, законы физики… те, что мы знаем и те, что ещё пока не знаем. Жизнь и есть физика. Любая красота жизни есть всего-навсего проявление физических законов. Очарование воображаемых картинок хорошо в мечтах. В жизни очарование блекнет. В жизни красота материальная, жёсткая, физическая, — в задумчивости изрёк Игорь.

После небольшого раздумья, в течение которого Андрей, не отрываясь, глядел в небо, он продолжил:
– Вот ты ответь мне. Мир, где все живём, един. И люди в нём, казалось бы, едины. Мы в мире жить должны и с миром вокруг, и с другими. Откуда же вражда? Откуда стремление урвать, себе урвать? Мы чистыми рождаемся и телом, и помыслами, как капли одного родника, божественного источника. Что  происходит с нами потом, когда мы вырастаем, когда по логике вещей умнее стать должны? Почему мы превращаемся в воду другую, застойную, гнилую, стекаем вместе с подобными каплями в людские озера, в которых не чиста вода? Куда исчезает природная чистота? Откуда берётся грязь? Почему мы впитываем её?

Тогда его озадачили изменения в Игоре. Помнится, он посмотрел на друга с удивлением. Ему показалось, что сейчас тот не спрашивает его, а рассуждает сам с собой.

- Меня ты в сторону уводишь! – Андрей сделал неуклюжую попытку, вернуть разговор к истокам, к знаниям.

- Ну, почему же увожу? – возразил Игорь. – Ты сам сказал, чтоб мир познать, покинуть его надо… Я же всего лишь хочу понять, где этот мир, который ты хочешь познать и который собираешься покинуть. Что он собой представляет? Или в твоих устах слово «мир» только звук? Ведь источники знаний тоже бывают разными. И разная в вода знаний в этих источниках… Я же всего лишь хочу знать, есть ли он  тот самый единый источник — единый для всех… Или у каждого источник знаний свой... тот, что через душу пробивает?

- Мне кажется, ты меня не правильно понял, – попытался тогда оправдаться Андрей. В его голосе невольно прорезались учительские нотки. – Я только для себя понять пытался: смогу я или нет на кон поставить жизнь против знаний…

- И я о том же, – перебил его Игорь. – Чтобы ответить, ответить даже себе, нужно понимать… Понять, что есть та синица, которую ты можешь потерять, чтобы журавля познания поймать или хотя бы ухватить его за ногу…

- Уговорил, – Андрей тогда имитировал полную сдачу позиций. – Давай закончим. Пусть я не знаю... Успокаивает то, что в этом незнании я не одинок. Это даже греет. Не неведение греет, а что не одинок. Если в ученье свет, то в неведение тепло… когда стоишь бок о бок с другими невеждами…

- Ещё мы говорили, знание – сила… – Игорь упорствовал и не хотел принимать мировую. – Ты знаешь кое-что, значит, в чём-то силён. Где силу свою приложить намерен, куда её направишь? Что детям в школе передашь: усилия или результат? Зачем им знания твои — чужие?

Тогда-то Андрей окончательно и запутался. О чём говорим? Зачем говорим?

- Всё! Хорош! – возмутился уже он. – Я совсем перестал тебя понимать. Мне кажется, ты уже начал нести бред… Давай прекратим этот разговор, а то поссоримся.

- В отличие от тебя я — не правитель. Я лишь учитель…

- Ой, ли… А так ли прост наш вклад в жизнь других, пусть пока и молодых, людей, как хочешь ты показать? И курочка могла бы снести яичко и успокоиться. Тогда… Тогда бы не было цыплят. Так, что же творим мы с тобой в этом мире? Считаем мы, сын от отца. Но есть другая сторона медали: отец лишь будущее сына. Повязаны они в единый круг. И каждый есть творение другого.

- Не горячись. – Игорь со своей стороны попытался сгладить напряжение. – давай, взглянем со стороны. Давай, приподнимемся над учительским желанием, навязывать другим своё виденье мира. Сейчас мы просто поняли, что мы сами толком не понимаем мир, в котором живём. Каков итог? Оказывается, мы ничем не лучше тех, кого обучаем. Наш труд – для них всего-лишь начало... Начало их личного мировоззрения. Одновременно мы – скульпторы, создающий произведения из глины детских душ. Но, согласись, чтобы ваять, нужна не только глина. Нужна идея, образ, который воплощаешь. Мы должны всего лишь дать толчок ребятам, пробудить в них интерес к познанию мира. При этом им нужно самим увидеть, прочувствовать, а в итоге создать нечто такое, чего до них не было. Один из нас, учителей, потратив жизнь, создаст шедевр. Один. И это уже очень много. Другой солдатиков налепит сотни и даже знания найти поможет, но без умения, с другими в мире жить, те знания для них станут только силой, которой они станут подавлять других: тех, кто посмел мыслить иначе. Ты, будучи учителем-скульптором, создаёшь свои маленькие творения, а дальше ими кто-то управляет. Кто-то другой. Любой правитель умный без труда поймёт: деля на части знания, которые имеет, он может жить спокойно. И суд вершить, и смуты не бояться... Сослаться можно на тебя? Ты как-то говорил, что, завершив дело, становишься хранителем того, что создал. Вот, так и правитель. Когда-то он был создателем, и ты своими действиями и своими творениями помог ему вершин достичь. Теперь хранитель он. Теперь ему нужна другая глина, другая помощь. И знания теперь иначе делит он: он делит их между другими ваятелями, которые его заказ на сохранение стремятся исполнить… на сохранение власти.

Тогда в ответ на это Андрей не нашел ничего лучшего, как произнести:
- Ты в том прав, что не могу я пока цыплят творить, коль сам ещё… яйцо.

Вдоль набережной включили фонари. Их свет пригасил звёзды на небе. Отразился в водной глади, поглотив там часть звёзд. Искусственный оранжевый свет заполнил собой ближнюю часть пространства, оттеснив ненужную темноту на задний план.

В тот вечер разговор на набережной возымел продолжение у него дома. Игорь обратил внимание на книгу, лежавшую на журнальном столике.

- Ну, и как? – задал он вполне безобидный вопрос.

- Истину искал... чужим умом – словно оправдываясь, ответил Андрей. Фраза вырвалась сама собой, и продолжила жить независимо от него.

Примечательным было то, что его ответ не удивил Игоря. Он как будто ожидал чего-то подобного, поэтому воспринял ответ, как должное. Задумался на миг и продолжил разговор в предложенном русле:
- И как же ты искал её? Мне можешь рассказать?
 
- Как все! Как истину веками ищут... – Андрей продолжил игру. - Спорил я…

Перед его внутренним взором проплыли наиболее значительные события его жизни. Сюжет во всех картинках был один: дискуссия… за ним победа. Он победил! Он – победитель. Кого? Над кем?

Вдруг в мыслях промелькнуло: «А я ли победил? И победил ли, вообще? Что значит победил? Прав Игорь: чужие мысли – это не довод в споре. А, если человек от спора отказался? Он проиграл? Иль мудрость проявил?»

Просмотр закончился.

Слегка смущённый Андрей продолжил:
- Меня учили: истина рождается в споре. Честно признаться, ни разу не видел момента её рождения. Столкновения видел. Сражение амбиций тоже видел. Даже борьбу авторитетов приходилось наблюдать. Рождения истины не видел.  Видно, смотрел не туда, куда следовало... или зрение не позволяло. Не знаю. Но факт остаётся фактом. Не видел. Признаю.
 
- Есть способ и иной… – вставил Игорь своё слово.

- Сказать ты хочешь «истина в вине»? Не верь! Я проверял: нет истины в бокале. Что не на дне его, уж точно. Самый неприятный, даже противный способ поиска истины. Правда, начинаешь понимать это с задержкой по времени. Обычно наутро понимаешь. Понимаешь, что был не прав, по крайней мере, по отношению к себе, к собственному телу.

Игорь усмехнулся, но не прервал Андрея.

- Все эти книги, говорят – источник знаний. Смею заверить, неплохой источник, без ложной скромности могу тебе сказать – Андрей рукою показал на стеллажи, на которых разместились с любовью подобранные и расставленные им книги. – Почти все их я прочёл. Сказать, что к истине стал ближе, не могу. По правде говоря, читая, не знал, что в книгах я ищу. Источник книжных знаний не иссякаем: пока ты кружку пьёшь, в нём не одно ведро уже скопилось… Ты пьёшь… Всё больше копится... А ты всё пьёшь, и пьёшь… Жажду знаний таким манером не утолишь.

С ироничным сочувствием Игорь посмотрел на Андрея. Лукаво спросил:
- Как понял я, усилия твои были тщетны? Сейчас ты в чём-то прав: так никогда не перестанешь пить. За столько лет ты мог бы догадаться — не вычерпаешь кружкой океан. Жизни маловато. А может быть, та истина, которую ты искал, лишь сеть для мудрецов, ловушка иль капкан?

Андрей напряжённо посмотрел на него.

Не дождавшись ответа, Игорь продолжил:
- Похоже, Истина и Мудрость живут где-то рядом. Что же тогда находят мудрецы? Ведь поиск мудрости не их задача. Им мудрость не нужна. Кто мудр, тот мудростью своей богат. Для мудреца чужое мнение лишь пища для ума, как щепочка огню… Тому огню, что в каждом есть из нас…

- Скажи ещё «огонь познания» и «жажда знаний»! Чтоб жажду утолить вода нужна! Огонь с водою так не совместимы… В одном сосуде их не удержать!

- Пожалуй, спорить я с тобой не буду. Послушай лучше притчу. Так вот… случилось дело так…

Два путника в прекрасный летний вечер на берег вышли. С разных подошли сторон. По свету оба много побродили, и, встретившись, решили отдохнуть.

На отдых рядом, не спеша, расположились. И костерок единый развели. Перекусили тем, что Бог послал в дороге… К огню придвинулись… Согрелись… Разомлели… И разговор неспешный завели. Как им казалось, разговор приятный.

Вдруг на беду костёр внезапно вспыхнул, и сполохи огня тьму светом рассекли. Предстал пред взором путников кусочек сети – её на берегу сушили рыбаки.

Увидев сеть, один из них воскликнул:
«Ты только посмотри! Ну, как красиво! Простая нить пространство ячеи в пространство сети увязала».

Другой ответил:
«Всё, наоборот!.. Нить только разделила единое пространство на куски».

Так, слово за слово, заспорили бедняги… И принялись так истину искать. Так им казалось. Про костёр забыли... Про ужин… Про невзгоды… Про дела... Проспорили всю ночь.

С восходом солнца на берег вышли рыбаки. Послушав спор, собрали сети. Степенно вышли в море. Точно знали те рыбаки, что ячея – не сеть, а сеть – не ячея. Коль истина была посередине, так это – только нить. Чего здесь долго думать? О чём тут спорить? Что тут говорить?

На берег глядя, весело смеялся один рыбак с обветренным лицом. Уж он-то знал, чтоб ячее родиться, сверни ту нить кольцом. Коль свяжешь сеть, нить тотчас же исчезнет. Без сети ж не рыбак – рыбак, а так… простой  мужик.

В каком обличье Истина приходит? Рыбак иль сеть? Пространство или нить? Об этом спорить людям мало толку.

Вот что-то подобное и у нас с тобой сейчас происходит… В каком обличье истина приходит, чтоб мог узнать её, принять?

- Истина она и есть истина, и всё тут… Что к ней добавишь? Причём тут облик? По правде говоря, я тебя сегодня плохо понимаю. Истина и облик или образ, как хочешь это назови, живут отдельно, сами по себе. А посему, давай, не будем… Про облик истины не стоит говорить!

Игорь хмуро усмехнулся, глядя на Андрея:
- Согласен, говорить не стоит о том, чего не знаем… В конце концов, у каждого своё о мире представление, и каждому своё приходит подтверждение из него или опровержение… Приходит в своё время.

Игорь прошёлся вдоль стеллажей с книгами. Рукою ласково по книгам провёл, а потом промолвил:
- Бедный мир! Один он, а мнений о нём множество. Может быть, в этом и есть его основная ценность — пробуждать сознание людей, раз люди так плодовиты на идеи и мнения о нём?

Он подошёл к Андрею, который уже уселся в кресло. Склонился над ним. Пристально посмотрел в глаза.

- Признайся, друг, что мысли эти возникли в твоей голове неспроста? Возникли не случайно, не сегодня? Быть может, мудрым стать желаешь? Тогда в чём мудрость та, к которой ты стремишься? Чем вызвано стремление твоё? Желаньем тела? Реакцией мира на бренное твоё существование? Или оно идёт откуда-то от сердца, от души? Определись. Определись и действуй… Действуй! Не сиди! Со слова начинается движенье. Если слова действием не подтвердишь, то вся энергия в словах  и останется. Где был, там и останешься. Каким был, таким и продолжишь жить. Правда, наговорившись вдоволь.

Андрея тогда от возмущения чуть ли не подбросило:
– Да, я по жизни не иду, лечу… С рождения я – сама активность... Мне суток мало. Молод, но отдыха хочу! Устал уже. Устал я так, что временами становится противна мне жизнь такая. Бегу… Куда? Не знаю! Обидно признавать сейчас —  когда-то знал.

«Когда-то знал…» – Андрей повторил эти слова про себя.

Ему стало грустно… Он поднялся на ноги. Нервно прошёлся по комнате. Остановился перед стеллажами книг. Закрыл глаза. Подумав несколько мгновений, произнёс:
- Всё это – собрание чужих мнений. Мнения различных авторов, их взгляд на мир. Которое из них моё? Моих там нет. Которое мне в жизни пригодится? Которое поможет в трудный час? Где здесь оно моё, родное? Где?..

Неожиданно для себя, а ещё больше неожиданно для Игоря, Андрей стал метаться вдоль стеллажей. Выхватывал с полок первые попавшие под руку книги, и демонстративно заглядывал в них. Потом швырял на стол…

Игорь внешне спокойно принимал его буйство, словно не для него был весь этот спектакль. Он как будто изучал Андрея со стороны, пытаясь понять, что движет им.
Что думал Игорь в тот момент, глядя на спектакль одного актёра в исполнении Андрея, в последствие он никогда не говорил . По крайней мере, ему, Андрею.

Вслух же тогда Игорь сказал, сказал довольно мягко, видно, опасаясь уколоть Андрея своими словами:
- Понимаешь, какое дело: книги не при чём. И авторы не виноваты, что ты клюнул на их авторитет и популярность. Читая книги, ты смотрел на них, как в зеркало: совпадает с твоим мнением – хорошо, ты укрепляешься в нём; не совпадает – ерунда, бред написан. В любом случае ты понимал, что у тебя есть поддержка в лице авторов, которые имеют аналогичное с тобой мнение. Их мнение тебя подогревало. Или я не прав? Не так всё было? Тогда я должен извиниться перед тобой.

Андрей смутился, сразу как-то сник.

- Да, что там... Так и было. Так и есть, – тихо пробормотал он.

- Не стоит забывать: все авторы — как и ты, всего лишь люди. Из того же теста. Из той же печки. Но ведь любую книгу можно принять как информацию к размышлению, как ещё один взгляд на мир, а можно как руководство к действию. Ты и автор видите мир каждый по-своему, каждый в своей обложке. Но это не мешает вам жить рядом. Мир - один. Один для каждого из нас, для каждого из миллиардов жителей планеты. Миру, наверное, хочется только одного, чтобы мы поняли его. Тогда и друг друга поймём. Или же, наоборот, сумев понять точку зрения другого, к пониманию мира ближе станем. Все. Какая разница, как каждый из нас выразит своё мнение. Это только слова. Мир – образ, который мы видим и создаём. Согласись, одни и те же предметы мы с тобой видим по-разному, что же тогда говорить о том, что глазу недоступно, но что реально существует вокруг нас.

- Согласен. Это очевидно, – Андрей успокоился и попытался снова включиться в разговор.

- Сейчас ты словно между двух зеркал попал. Ты видишь свои отражения, ты пытаешься совместить их. У тебя это не получается, и поэтому ты сердишься. Сердишься на себя. Сердишься на весь белый свет. На самом деле, всё значительно проще. В одном зеркале ты видишь себя таким, каким ты стал, каким себя ощущаешь. В другом - тоже ты, но тот, каким мог бы быть, но… ты им не стал. Ты - живой. Ты - один. Посередине. Лишь там ты найдёшь то, что так упорно ищешь. Найдёшь себя. Конечно, если только сам того захочешь. В конечном счёте, мир к нам не жесток, как принято считать. Он всегда оставляет человеку право выбора.

Игорь замолчал. Он, помнится, тоже молчал.

Возникшая тогда пауза вынуждала к действию. Первым это понял Игорь.
- Извини, но мне пора домой. Не провожай.

Он тихо вышел из комнаты.

Андрей подошёл к столу. Собрал разбросанные книги. Стал расставлять их по своим местам. Он проделывал это почти механически, глубоко задумавшись… Разговор с Игорем направил его размышления в иное русло.

Сейчас Андрей понимал, что чрезмерная откровенность того вечера стала причиной, которая отдалила его от Игоря, внесла разлад в их отношения. Видно, душевная нагота ничуть не лучше наготы тела: обе вызывают неловкость в присутствии посторонних. С того дня «философские» вечера закончились. И даже встречаясь сейчас с Игорем он испытывал неловкость и отводил глаза в сторону, словно его поймали на чём-то непристойном. Видно, такова правда жизни: не знаешь, где найдёшь, и кого, и когда потеряешь. Хорошо это или плохо, известно только творцу, некогда сотворившему нас — миру вокруг.