О сахарном диабете с высоты птичьего полёта. Ч. II

ЧастьI: http://proza.ru/2020/07/27/380

Обмен веществ живого существа представляет собой космическое многообразие деталей и космическую многомерность их взаимодействий. Только в очень редких случаях можно понять, почему то или иное функционирует так, а не по-другому. Никакой суперкомпьютер не в состоянии будет охватить неохватность зависимостей, на которых построен обмен веществ живых организмов. До сих пор не существует общепризнанной версии того, чем биология отличается от физики и химии (http://proza.ru/2018/09/08/378). Подавляющее большинство современных достижений, приписываемых биологии, на самом деле являются достижениями физики и химии, а в худшем случае случае - математики. Известна матфизика - приложение математики к физике. Она используется там, где невозможно провести прямые измерения и выводы строятся на коррелятивном соответствии. Существует физико-химическая биология, изучающая результаты функционирования живых веществ и претендующая на понимание фундаментальных основ биологии.

Природа же сугубо биологических феноменов непознаваема без понимания того, как произошла жизнь на Земле (http://proza.ru/2016/03/06/2564). Не существует объяснения того, почему белки живых организмов построены из 20 аминокислот, а не из сотен теоретически возможных аминокислот. Не существует даже намёка на объяснение того, почему биогенные аминокислоты (за исключением глицина) состоят из  L-аминокислот. Никто не может объяснить, почему подавляющая часть жиров состоит из жирных кислот цис-конфигурации, а транс-изомеры наносят трудно излечимый вред здоровью. Почему химические близнецы кальций и магний являются крайними антагонистами в биохимических процессах. Подобных биологических необъяснимостей довольно много и они-то и составляют фундамент биологии, а вовсе не пусть и чрезвычайно важные физико-химические приложения к биологии. Фундамент биологического знания составляют только те процессы, которые протекают на уровне целого живого организма.

Допустимо такое сравнение. Один человек близко знаком со ста жителями миллионного города, у него есть представления о том, как некоторые из его знакомых общаются с другими из его знакомых. Назовём его "профессором". Другой человек близко знаком не с одной, а с несколькими сотнями жителей миллионного города, у него есть представления о том, как некоторые его знакомые общаются с другими из его знакомых. Назовём его "академиком". Нет сомнений в том, что "академик" обладает намного большими знаниями в сравнении с "профессором". Но нет никаких сомнений, что и тот, и другой абсолютно ничего не знают о том, как в целом живут жители многомиллионного города. Они знают только то, что знают, с чем оказались знакомы по ходу своих жизненных коллизий. История возникновения многообразия взаимоотношений знакомых "профессора" и "академика", история о том, как селились и знакомились их знакомые, история о том, как строился и заселялся многомиллионный город - всё это знание вне человеческих возможностей в том смысле, что кое-что с трудом запомнить можно, но понять и объяснить невозможно. Как и в этом примере, между "как" и "почему" в биологии существует дистанция непреодолимого размера. Когда профессора и академики публикуют результаты своих исследований, то нужно понимать, что в подавляющем числе случаев их претензии на понимание того, что представяется хорошо изученным и понятным, очень условны и ограничены.

В наше время система образования явно активно деградирует. Это связано с закономерным процессом корыстной ненасытности, когда ведущие университеты, битком набитые накопленными миллиардами, хотят ещё и ещё этих источников финансового могущества и уверенности, принимая к учёбе не проверенную на наличие таланта и способностей молодёжь, а тех, что имеет возможность заплатить. Из-за патологической страсти к накоплению денег в престижных университетах Запада обучаются тысячи оплачиваемых правительством коммунистического Китая студентов, экстрагирующих достижения науки западной цивилизации в том числе и для военно-биологических разработок.  Это в немалой степени связано и с процессом тотального полевения преподавательского состава, пользующегося преимущественно языком махровой лжи под названием "политкорректность". В результате всего этого в общество десятилетиями под видом учёных вливались сонмы окончивших престижные университеты людей, которые не знают, чем заняться, кроме откровенной псевдонауки на гранты с откатами, преимущественно в виде бессмысленной компьютерной математической статистикой по типу определения средней температуры по больнице или диетологической чуши на тему того, сколько допустимо  "среднему человеку (!)" есть шашлыков в месяц или пить чашек кофе в день.

Ничего не подозревающее человечество сталкивается с таким агрессивным потоком идиотизма, от которого при всём желании избавиться в будущем будет весьма непросто, если вообще возможно. Большой набор идиотов с профессорским званием печатает "научные" публикации, в которых доказывается, что мозг наших древних предков развивался исключительно из-за того, что они поедали костный мозг животных, доказывает, что нужно избавить мозг от синтеза АТФ из глюкозы и питаться исключительно жиром и мясом (наверное, для того, чтобы окончательно уморить свой кишечный микробиом), заняться пересаживанием дерьма от папуасов в кишечник непапуасов... А как объяснить лёгкость того, что мошенники, заработавшие сотни миллиардов долларов на продаже никому не нужных и опасных для жизни статинов, научили не только совершенно неграмотных пациентов, но и окончивших университеты врачей бороться с холестерином (http://proza.ru/2016/09/06/93, http://proza.ru/2016/09/14/916)?

Мало кто понимает, что отсутствие фундамента биологического знания стимулирует широкое развитие приёмов маскировки неграмотности, сокрытия научной импотенции. Так, например, находясь в полном тупике с объяснением левовращаемости биогенных аминокислот, многие биохимики увлекаются применением паллиативных приёмов маскировки незнания. Так, например, в статье "D-аминокислоты управляют ремоделированием клеточной стенки в стационарной фазе у бактерий" (https://science.sciencemag.org/content/325/5947/1552) говорится: "Известно, что во всех известных организмах аминокислоты синтезируются и используются в качестве их L-энантиомеров. А здесь мы обнаружили, что бактерии также продуцируют разнообразные D-аминокислоты..". Пренебрежительно мизерные случаи использования D-аминокислот для решения некоторых локальных задач ставятся на одну доску с тотальным общебиологическим свойством, объяснить которое они не в состоянии. Стоит привести ещё один перл, вычитанный в статье "D-аминокислоты: не только в Зазеркалье" "Открытия новых функций D-аминокислот, несомненно, продолжатся, и несправедливой дискриминации этих неплохих, в сущности, соединений недолго ещё осталось жить на Земле". Эта техника методологического прикрытия незнания, этот гомерический бред про "несправедливую дискриминацию" всё шире внедряется в методологию постфундаментального этапа современной науки.

На протяжении последнего столетия множество учёных пыталось приложить второй закон термодинамики к живым организмам. Большим открытием в своё время считалась ставшая очень популярной придумка Людвига фон Берталанфи о том, что живые организмы являются т.н. "открытыми системами" и по этой причине энтропия живых организмов может не возрастать до предельных значений, соответствующих смерти живого организма. Нобелевский лауреат Эрвин Шрёдингер нашёл ещё более простое решение вопроса. Он предположил, что живые организмы продуцируют отрицательную энтропию. К сожалению, в те времена не нашлось опытного десятиклассника, который бы объяснил большим учёным, что в живых организмах энергия поставляется к реагирующим молекулам с помощью молекулы АТФ, в связи с чем к живым системам абсолютно неприменимо использование физического понятия "энтропия", без которого второй закон термодинамики не работает.

К сожалению, в нобелевский комитет не догадались пригласить грамотного десятиклассника, который бы объяснил, что по той же энтропийной причине нобелевская премия за 1977 год, присужденная Илье Пригожину, представляет собой награду за не имеющее биологического смысла домашнее математическое упражнение. И. Пригожин доказал одну из основных теорем линейной термодинамики неравновесных процессов - о минимуме производства энтропии в открытой системе и с помощью этих математических упражнений объяснил множество чисто биологических феноменов. Он с помощью этих математических упражнений "доказал" существование неравновесных термодинамических систем, которые, при определённых условиях, поглощая вещество и энергию из окружающего пространства, могут совершать качественный скачок к усложнению (диссипативные структуры), т.е. к снижению значений энтропии живых систем. Всё это - чистой воды бред. Можете перечитать статью, ссылку на которую я уже приводил: "Чем биология отличается от химии и физики" - http://proza.ru/2018/09/08/378.

Нобелевские лауреаты и просто академики, рассуждающие о том, что жизнь произошла из нуклеиновых кислот, искренне не понимают, где именно сокрыты аксиомы фундаментального биологического знания, несоответствие которым делает абсолютно ничтожным любой самый грандиозный труд по наработке псевдобиологического знания. Нобелевский лауреат 1971 года Манфред Эйген и немалое число других высокопоставленных деятелей науки не имели и не имеют ни малейшего представления на тему того, что такое биология. На 300 страницах зубодробительного математического текста Эйген развил ставшую в то время очень популярной теорию гиперцикла, в которой доказывалась возможность абиогенного происхождения жизни путём самоэволюции (!) спонтанно возникшей нуклеиновой кислоты. Несмотря на то, что уже в те времена появились работы, в которых доказывалось математически, что вероятность спонтанного самозарождения нуклеиновых кислот равна абсолютному нулю, в интернете, в Википедии и сегодня можно встретить на полном серьёзе описание теории гиперцикла.

Неграмотные учёные высокого уровня учённости не могут себе позволить роскошь выглядеть откровенными идиотами. Эти учёные с высокими научными званиями в области биологии, не понимающие, что такое биология, обладают порой невероятной способностью изворачиваться и маскировать своё незнание. Так, один доктор биологических наук, активный популяризатор биологического знания не так давно рассуждал таким образом. Да, вероятность самопроизвольного зарождения ДНК близка к нулю, составляет десять в минус двадцатой степени. Но представим себе, что планет в космосе, на которых существует жизнь (пока ни одной такой планеты человечество не знает), тоже десять в минус двадцатой степени. Таким образом, получается "баш на баш", получается, что вероятность самозарождения существует. Я всё это пишу для того, чтобы было понятно, кто у нас делает высокую "биологическую" науку.

С гиперциклом Эйгена речь идёт о несусветном "биологическом" позоре. Если бы нобелевский комитет догадался пригласить грамотного десятиклассника, то он смог бы 50 лет тому назад объяснить нобелевскому комитету, что полимерная молекула просто никак не может стать субъектом биологической эволюции. Полюбуйтесь на этот гомерический бред, биологически бессмысленный набор слов и математической материализации тьмы, удостоенный нобелевской премии: "Гиперцикл - это способ объединения самовоспроизводящихся макромолекул в замкнутые автокаталитические химические циклы. Он представляет собой цикл связанных, самовоспроизводящиеся макромолекулы. В гиперцикле, все молекулы связаны между собой таким образом, что каждый из них катализирует создание своего преемника. Гиперциклы подвержены дарвиновскому естественному отбору, но не на уровне видов, а на уровне молекул, т.е. это гипотеза о молекулярной эволюции, приведшей к созданию первой живой клетки, использующей генетический код для матричного синтеза белка." Каково, а: "Дарвиновский естественный отбор макромолекул!". Стыдно даже критиковать этот нобелевский бред!

Те научные работники, которые работают в области чистой биологии с большой почтительностью и пиететом относятся к мало понятному для них физическому, химическому и математическому знанию. В 70-х годах с появлением первых компьютеров стали активно публиковаться статьи по так называемой нумерической таксономии. Смысл этих работ был в том, что определялись любые свойства бактерий. Число таких разнообразных характеристик, например, как меняется цвет колоний, если в чашку Пери с бактериями налить какую-нибудь гадость, доходило до многих сотен. Затем производилось сравнение числа совпадающих и несовпадающих характеристик и на основании такого сходства делались выводы о биологическом сходстве микроорганизмов. Я, будучи человеком, работавшем в химии, физике и математике, пытался безуспешно убеждать микробиологов в том, что эта компьютерная ахинея может быть использована исключительно лишь для диагностики микроорганизмов, хотя и неоправданно трудоёмка для таких целей, но никоим образом не для систематики, не для определения биологического сходства. Один очень умный микробиолог, будущий член-корреспондент АН СССР, с доброй насмешливой улыбкой наблюдал за мной, ничего не понимающим по его мнению в биологии. Так что у меня огромный опыт наблюдения за тем, что чистые профессиональные биологии не имеют ни малейшего представления о том, чем биология отличается от физики и химии. Особенно важно наличие подобного понимания для медицинских работников, но этому в университетах не учат. Поэтому далее я немного остановлюсь на том, что может составлять фундамент биологического знания и чем он отличается от того, что принято принимать за биологическое знание.

(Продолжение следует)