Бог и библиотекарь 27 - Город-архетип

Слушайте! (И не говорите, что не слышали.)

Когда протагонист надоедает автору, он его убивает. Это не преследуется, а значит – так тому быть. Никакой морали. Дикий мир беспредела. Пара слов – и все кончено, как в перепревшем браке. Reset! Баста![1] Кто следующий?

Францишек умер и попал в.

(Проблема в том, что прикончить литературного персонажа довольно сложно. Не проще, чем прибить автора. И это, скажу вам, до публикации. После эти мерзавцы расселяются по головам и чувствуют себя в безопасности.)

Библиотекарь обнаружил себя стоящим на незнакомой набережной. Свинец над головой, чернила меж берегов, дома со слепыми окнами, гранит, растрескавшийся асфальт, старик. Последний, белый как лунь[2], с развивающимися на ветру волосами, чистил апельсин широким складным ножом, глядя перед собой на медленно бегущую реку.

Францишек уставился на полоску цедры – единственное, что обладало цветом в этом пейзаже, не считая ярко-голубых глаз на морщинистом лице незнакомца.

– Здравствуйте, – приветствовал его вежливый библиотекарь, запахивая длинное, неизвестно откуда взявшееся пальто в тон гранита. На ногах были начищенные до блеска туфли с пряжками и (Францишек только пожал плечами) черные шерстяные чулки, как на гравюрах Первой республики.

Старик кивнул, продолжая свое занятие. Пальцы двигались уверенно и неспешно. В лезвии ножа отразилась чайка. Францишек вскинул голову – и не увидел ни одной птицы.

– Что это за место?

– А на что похоже?

– Какой-то город?

Старик еще раз кивнул:

– Архетип.

– Не знаете, как я сюда попал?

– А как сюда не попасть?

– То есть? – не понял библиотекарь.

– Это как… найти задницу у кита, – пояснил старик довольно экстравагантным образом.

– У кита?.. Кит и есть сплошная задница с плавниками!

– А я о чем?

Францишек невольно улыбнулся. Ясности не прибавилось, зато на сердце стало теплее.

– И что мне делать?

– Можешь издавать журнал, – предложил старик, отделив последний клок цедры. С пальцев на мостовую капал оранжевый теплый сок.

– Здесь много журналов?

– Ни одного нет. Читал о стратегии голубого океана?

– Нет, – признался библиотекарь.

– Тогда иди в городовые.

– А что делают городовые?

Слово, отдаленно знакомое, взбудоражило неясные ощущения, как-то связанные с русскими литературными классиками.

Старик, выломав дольку из апельсина, подал ее Францишеку.

– Ничего, как я понимаю. Ждут.

Францишек взял угощение, прожевал, вытер рукавом губы и, как стоял, пошел – мимо старика, вдоль длинной каменной набережной, украшенной гранитными львами, и вдоль домов, стоявших без промежутков. Темные подворотни зевали на него беззубыми деснами. За ними виделись трубы, ящики и мокрые чрева дворов-колодцев. Ни одной души, даже вездесущих кошек, голубей, чаек…

– Где все?! – крикнул Францишек, не оборачиваясь.

Никто ему не ответил.

Францишек повернулся на каблуках. Старик, вопреки законам жанра, стоял все там же – невысокий, плотный, спокойный. Лица уже было не различить, только фигура в мешковатой одежде и белые подвижные патлы. Ветер превращал их в седое облако.

Францишек понял, что, во-первых, так и не спросил его имя, а во-вторых, что ушел по-детски обиженным – этот апельсин и городовой… Вот тебе конфетка и иди-ка, мальчик, в городовые: они ничего не делают, просто ждут! Не гений, конечно, но все-таки он способен на что-то большее, чем просто наблюдать время[3]. Вредный старик. В городе никого, а он один тут стоит, пошучивает.

Несколько сот шагов. Вправо уходил мост, влево – узкая улица с фонарями. Францишек пошел на мост.

__________________________

[1] Баста – это не рэпер! А я вам говорю. Считайте, это название поселка, раз есть вопросы. Да, да, есть такой под Астраханью… И вовсе не потому… Понятия не имею, где он родился!

[2] Хороший штамп украшает речь.

[3] Все так думают. Потому что не пробовали ни разу наблюдать время, путая этот тяжкий труд с обыкновенным бездельем.


Далее http://proza.ru/2020/08/04/2080