Попытка быть самим собой? Рекомендация книги

          Я редко посвящаю строки кому-либо… Но сегодня, в этот час, в этот миг, в этот день все слова ему – ушедшему безвестно из этой жизни; прошедшему по колдобинам судьбы; вышедшему за пределы абсурда; сошедшему с пьедестала привычки быть как все… и оставшемуся навсегда – Аркадию Кутилову.

Три попытки.

Три попытки, три помехи,
Чтоб сойти за человека.
Три монетки на доспехи,
Чтобы скрыть в себе калеку;
И никчемного бродягу;
И законченного труса –
Три прощанья на бумаге,
Три желанья… Дело вкуса.

Три девицы, три дороги,
Чтоб бежать или смириться.
Три ступени – это много,
Можно запросто разбиться;
И скатиться к тараканам;
И подняться к синей птице –
Три причины, чтоб быть пьяным,
Три стакана, чтоб не спиться.

Три попытки, три помехи,
Позабыть про то и это.
По карманам лишь огрехи
Простофили и поэта.
Три слезинки, три насмешки,
«Суп с котом» – и все без толку.
Три строки, как три орешка,
Раскололись на осколки…
                Е Зуева.

          Летом 1985 года, в окрестностях Омска было найдено тело бомжа  с проломленной головой – в нем был опознан самобытный сибирский поэт, прозаик и художник Аркадий (Адий) Кутилов. Тело оказалось невостребованным, и последним пристанищем таланта стала социальная могила… А через 13 лет после смерти поэта (как это обычно происходит в России), в омском книжном издательстве появилась книга «Скелет звезды». Ну, книга и книга – воскликнет кто-то, – еще одно безликое издание в череде печатной продукции…  Если бы вы только знали, откуда перекочевали стихи в эту книгу…  Сейчас издание сборника – дело техники: все происходит быстро, красочно, на глянцевых страницах, огромными тиражами, порой в подарочных упаковках, а иногда и в оригинальных трактовках. Такой продукт приятно держать в руках, вдыхать запах новеньких страниц, разглядывать завитки причудливых шрифтов и гордиться собой… или автором, ежели вы сам не автор.
          У книги «Скелет звезды» совсем другая судьба, такая же непростая, как у автора – Адия Кутилова. Его стихи рождались в сложное время и порой в самых неподходящих для стихорождения местах – обрывки газет, сигаретные пачки, бланки телеграмм, советские паспорта; узлы теплотрасс, чердаки и подвалы, тюрьмы, приемники-распределители, психиатрические больницы, замусоренные тамбуры поездов дальнего следования и пустые лавки электричек… А бывало так, что его стихи возникали из таежного шума, деревенской суеты, в случайной пьяной балаганности, слетали с веток высохших деревьев, подслушаны в конском топоте и рождены в котле смерти и увядания души…

Не мешай! Я сознанием рыщу –
и в толпе и в идейной глуши.
Я готовлю духовную пищу
из продуктов распада души.

Сто метафор я выспал на койке,
два сравненья сорвал на лугу.
Чудо-рифму нашел на помойке,
отряхнул и поставил в строку.

Я ищу, вдохновенно потея,
у моста, под мостом, на мосту...
Вот идея – в руках у злодея,
он уснет – я ее украду.

Циклотрон – и нечистая сила,
звонкий лазер – и ручка сохи...
Девка яблочко чуть надкусила –
остальное попало в стихи.

На погосте подобрано слово,
и в дупле, и в болотной воде...
Вот духовная пища готова.
Приступайте, ребята, к еде!

                А Кутилов.

          Сегодня омского поэта мало кто знает в России, разве что его помнят когда-то близкие ему люди и места, где талантливый человек оставил свой, возможно, случайный след. Помнит повзрослевшего Адия незатейливое село Бражниково, где все были уверены, что Адька станет художником. Деревенский дом от стен до потолка был разрисован причудливыми яркостями. Сельская библиотека, учитель русского языка, случайно попавший в руки томик Марины Цветаевой и первые стихи в 17 лет… Оставил Адий часть себя и в Смоленске, где поэт проходил армейскую службу. Именно там он был замечен Твардовским, именно в Смоленске, в местных газетах напечатали его первые стихи, и люди прочли эту «настоящность» его слов. Говорят, Аркадий Кутилов был автором гимна для Смоленска. Цепь роковых событий навсегда изменившегося Кутилова – опустошённого и подавленного вернула в родное село. С этого момента начинается период исканий – работа сельским журналистом, погружение в алкоголь, переезд в Омск и стихи, стихи, стихи… Омск стал пристанищем его поэтических воплощений, душевных сломов, бродяжничества и свободы от канонов привычности. В омской газете «Молодой сибиряк» под псевдонимом «Аркадий Магнит» печатаются его стихи. А потом были Иркутские земли, командировочно-кочевая работа журналиста, прозаический цикл, стихи, поезда, снова стихи, и вновь поезда, и дорога, вернувшая автора в Омск. Как это обычно и случается, самобытный бродяга-поэт с чистым незамутненным словом в голове, но с неопрятным внешним видом, с глубоким, но понятным смыслом строк, но вечно пьяный и эпатирующий публику, с талантливыми рисунками и стихотворной самоиронией, но не имеющий крова – как литератор оказался не востребован. И начался период бродяжных скитаний протяженностью в 17 лет. Много всего случилось в ту пору – социальная неустроенность, скитания по местам заключения, психиатрическим больницам, эпатажные акции в центре Омска, бродяжничество, тунеядство, мелкое воровство как способ выжить и с той же целью мошенничество. Но главное – Кутилов пишет взахлеб. Без какой-либо надежды увидеть свои стихи и прозу опубликованными, он дублирует их в тетрадях, на почтовых открытках, газетах, на обратной стороне своих же собственных рисунков и в своих паспортах… Надо ли пояснять, чем для Кутилова была поэзия?

Поэзия – не поза и не роль.
Коль жизнь под солнцем – вечное сраженье, –
стихи – моя реакция на боль,
моя самозащита и отмщенье!

          Он ушел тихо, даже не прикрыв за собой дверь – неприкаянный, горемычный, опальный бродяга-скиталец – шагнул в братскую могилу, по сути, так и не увидев свои стихи опубликованными. Все это случилось после – гениев известность настигает с большим опозданием…
          Сегодня в среде литераторов и «официальных» поэтов, участников серьезных и общепризнанных литературных объединений, «владельцев» поэтических регалий и качественных сборников стихов, в среде тех, кто в Кутиловскую пору скорей всего и руки бы ему не подал, стало модно признавать талант Адия Кутилова. Ведутся пафосные речи о том, что вот если бы его в Москву, да мы бы и помогли, и пристроили, и жильем обеспечили, и стали бы печатать, и прочие «если бы да кабы»…  Такая сегодняшняя реакция мне видится очень циничной. Похоже, эти люди не поняли ни душу автора, ни его поэтический посыл. Мне думается, что он глубоко и сознательно выбрал для себя скитания как способ освободиться от этих вечно ограничивающих дух рамок. В ту пору Адий Кутилов был самым свободным человеком в несвободной стране… И, кажется, даже он предвидел такой исход:

Живу тревожным ожиданьем,
бессонно ямбами звеня...
Мой триумфальный день настанет:
Москва
придумает
меня!

          Признаюсь, читая книгу «Скелет звезды», я ревела в голос, и не от грусти строк или излишней эмоциональности. Ревела – потому что поняла…  Поняла, что у Кутилова не было никакой иной попытки быть кем-то другим, схоронить под тяжелой плитой «официального» свой талант. Он взрастил его на просторах настоящей, неудобной России, он, скорей всего, не смог бы жить в этой стране меркантильных зверей… И не стал…

Я был… был… был... И кем я только не 6ыл!
 Самим собой?.. А как им надо быть?..

          Если вы любите поэзию и качественную прозу, рекомендую – отыщите книгу Аркадия Кутилова «Скелет звезды», прочтите то, что стало  отпечатком его нелегкой судьбы. Уверяю вас, вы обрадуетесь чистому слову, задумаетесь над полетом его мысли, улыбнетесь ироничности, погрузитесь в пространство настоящего… И откроете для себя поэта, которого у нас в стране не знают, но который вошел в сборник «Антология русской поэзии ХХ века», изданный в Лондоне. На примере его стихов иностранные студенты изучают талантливую самобытность, видя в нем второго Франсуа Вийона, а мы даже не знаем, кто он такой.