О классификации христианских исповеданий

                ***

В курсах сравнительного богословия и религиоведения, как правило, христианский мир делят на три традиционных направления: православие, католичество, протестантизм. Многим кажется очевидным, что «ничего больше» в христианском мире нет. Однако при более внимательном рассмотрении мы обнаружим как минимум еще два направления: среди восточных христиан присутствуют церкви, восходящие к монофизитству и несторианству (т.н. «нехалкидонские» церкви – т.е. не признающие христологию 4 Вселенского собора). Несториане ныне (различающие Сына Божьего и Сына Человеческого) – крайне малочисленная церковь, однако монофизитов (армяне, эфиопы, копты) – миллионы. Как бы ни были монофизитские церкви, близки к православию, но их нежелание четко  признать две природы Христа – до сих пор остается камнем преткновения. Стало быть, учитывая эти восточные церкви, направлений христианства станет пять, а не три. Но и это не решает всех проблем, связанных с классификацией христианских исповеданий. Начнем с православия. Хорошо, есть поместные православные церкви, которые и составляют православный мир. Но как быть со старообрядцами? Да, конечно, в православном мире всегда были раскольники, но в том-то и дело, что немалая часть старообрядцев не исповедуют в строгом смысле слова православную догматику. Если сторонников «белокриницкой иерархии» (РПСЦ) еще можно считать «экзотической ветвью» православия, то вот старообрядцев-беспоповцев – вряд ли. Уже многочисленные толки и согласия в этой ветви старообрядцев – скорее напоминает радикальных протестантов (т.е. обычное сектантство), чем православных. Кроме того, их вероучения довольно далеко ушло от православия: отрицания священства, и, как следствие, отрицание таинств – это тоже напоминает радикальный протестантизм. Правда, крещение сохранено, но крестят миряне (как и в случае исповеди в некоторых группах). Православие без литургии, без Евхаристии – это противоречие в определении. Тем не менее, даже если считать беспоповцев чем-то вроде «русской реформации» (встречается и такая точка зрения), то как раз с реформацией здесь не все так просто. Да, в быту тут тоже присутствует «пуританство» - как у строгих баптистов или амишей. Но догматически беспоповцы ни в коме случае не могут быть названы протестантами, - скажем, «баптистами православного обряда». Они не разделяют доктрину спасения по вере, молятся святым, почитают иконы и т.д. Т.е.  если это и «протестантизм», то «православный», «восточный», с «обрядоверием», совершенно не свойственным протестантизму настоящему.. Так как же быть: куда девать старообряцев, особенно беспоповцев? Назовем ли мы их «пост-православием» или «маргинальным православием», - дела не меняет. Ясно, что они не полностью «вмещаются» в православный мир.
Аналогичные группы есть и у католиков. В начале 18 века образовалась Утрехтская церковь (янсенисты), отколовшись от католичества, однако претендуя на восстановление «истинного католичества». В 19 веке к этой группе добавились старокатолики, не принявшие решений I Ватиканского собора о непогрешимости папы (а также догмата о непорочном зачатии Девы Марии). Либеральная эволюция этих групп стала очевидной еще до войны: в 1931 они восстановили евхаристическое общение с англиканами, а ныне рукополагают женщин и т.д. Наряду с этими группами в Польше в начале 20 века образовалась Мариавитская церковь, отличающаяся особым почитанием Девы Марии (фактически – обожествлением). Все это – не просто раскольники католического мира, их догматика не совпадает с догматикой римского католичества. Наконец, после реформ II Ватиканского собора, от Рима отделилась часть католиков-традиционалистов (седевакантисты и т.п.). В последнем случае расхождений в догматике формально нет – скорее, это противостояние по линии либерализм/традиционализм. Но и эта группа, и  предыдущие, все они – являются «католичеством без папы». И вот тут возникает вопрос: а возможно ли, с точки зрения традиционной католической догматики «католичество без папы»? Вряд ли. Стало быть, в лице этих групп мы имеем дело с «не совсем католичеством» - при желании это тоже можно назвать «маргинальным католичеством».
Но самые большие сложности связаны с классификацией протестантов. Тут проблемы начинаются даже с того, - кого можно считать протестантом? Да, всем знакома история Реформации, и роль в ней Лютера, Кальвина, Цвингли. Понятно, что долгое время к протестантам относили только церкви «магистерской реформации» - лютеранство и реформатство (кальвинизм). Именно они отделились от католической церкви в 16 веке. Верующих этих церквей до сих пор может коробить, когда протестантами (например, в России) называют баптистов и пятидесятников. Действительно, еще в 19 веке все «реформированные церкви», кроме англикан, лютеран и реформатов – считались просто «сектантством». Так это и в известной православной догматике митрополита Макария. Кстати, обращает на себя внимание, что в ней к протестантам не относят англикан – они выделены в отдельную группу. Это также отражает традиционный для 19 века подход. Да, англикане – реформированная в 16 веке  церковь. И они также отделились от католичества, но вот в их вероучении есть «неясности». Наряду с изрядной частью протестантской догматики, в 39 статьях веры мы не увидим доктрины всеобщего священства, характерной для остальных протестантов. Напротив, экклезиология англикан скорее ближе к католической, - как и богослужение. Наличие в англиканской церкви «высокого» направления (по сути, прокатолического) – также ставит под сомнение ее протестантский статус. Допустим, «высокое» направление встречается и у лютеран – в шведской лютеранской церкви, - однако у лютеран значительно четче прописаны пункты общеобязательной догматики – сравните по объему внушительную Книгу согласия (нормативную для всех лютеран) и считанные страницы 39 статей веры у англикан, т.е. протестантизм лютеран намного детальнее разработан. Итак, у собственно «протестантов» главенствует lex fidei (закон веры): у лютеран это упомянутая Книга согласия (плюс сочинения Лютера в первую очередь), у реформатов – Гейдельбергский катехизис, «Наставления» Кальвина, каноны Дортского синода. У англикан же господствует lex orandi (закон молитвы) – это в первую очередь богослужебное единство, основанное на Book of Common Prayer, Книге общих молитв. А поскольку 39 статей веры затрагивают только самые основные вопросы, то остается почва для весьма разных «направлений». Следовательно, англикане вроде бы протестанты, но «не совсем» (скажем, не совсем понятная ситуация с таинством священства). Впрочем, ныне процессы «либерализации» затронули англикан, так же, как и лютеран – одно венчание извращенцев чего стоит..
Как уже говорилось, вплоть до 20 века, все группы, кроме «старого» протестантизма образца 16 века, считались сектами. Увы, но термин секта слишком размыт. Если Лютеру в 16 веке казалось, что его сторонники сохраняют историческую преемственность от католической церкви, а радикальные группы – нет, ибо у них церковь начинается не от апостолов, а прямо с того момента, как Бог пообщался с очередным проповедником, то эта точка зрения может быть легко оспорена, ибо 15 веков до Лютера, церковь, прямо скажем, учила другому  пониманию христианства. Где же тут преемственность? Конечно, вождям реформации в 16 веке представлялось, что они не прерывают историю католической церкви, а создают очищенное, реформированное католичество – реформированная догматика, реформированная литургия, реформированная сакраментология. Однако, «католическая основа», дескать, сохраняется. А вот радикальные реформаторы, - отказываются от «основы» и т.д. Собственно «протестанты» - отделились от католичества, а более поздние группы – уже от протестантизма, выродившись в сектантство. У «старого протестантизма» - усеченный вариант католической литургии (это особенно чувствуется у лютеран), а у «сектантов» - никакой литургии нет вообще, нет таинств (Крещение и Евхаристия считаются просто обрядами), не крестят детей и т.п. Кроме того, старый протестантизм в основном европейский (так что в такой классификации чувствуется евроцентризм), а «сектанты» - большей частью возникали и распространялись в США. Старый протестантизм обладал и обладает мощной богословской культурой,  «сектантство» же – значительно скуднее, т.е. выходит «настоящий протестантизм» - «культурный», в него входят «культурообразующие конфессии», а «сектантство» - нет. Все это во многом верно, однако и здесь остается масса вопросов. Скажем, баптизм в ряде южных штатов США – фактически культурообразующая конфессия; тем не менее, «старые протестанты» веками не считали баптистов протестантами. Или, если касаться отделения от католичества: в 16 веке от католичества отпали не только лютеране и реформаты, но и, например, анабаптисты, учение которых в ряде моментов было похоже на будущих баптистов и даже пятидесятников, - в частности, они отрицали крещение детей (выходцы из анабаптизма существуют и поныне – те же меннониты, и наиболее строгое их крыло, амиши). Однако Лютер считал их не протестантами, а сектой – собственно, и термин «секта» он впервые применил именно к ним. Напротив, католики на первых порах называли лютеран «сектой Лютера», - и в пользу такой точки зрения тоже можно привести аргументы. Т.е. провести жесткую границу между «литургическими протестантами» и «нелитургическими сектантами» – не так-то просто; скорее тут есть граница между умеренной и радикальной реформацией. Наличие крещения детей и литургичность – безусловно, важный пункт, но не все так просто.
В 20 веке вместо слова «секты» радикальные реформационные группы все чаще стали именовать нейтральным термином «деноминации». Известный протестантский теолог Р. Нибур даже разработал схему, согласно которой «секты» со временем, когда выгорает первоначальный огонь, становятся «деноминацией» - более-менее привычной частью пейзажа (интересно, применимо ли это, допустим, к сайентологам или иеговистам). Как бы там ни было, но во второй половине 20 века появляется термин «неопротестантизм» (постпротестантизм) - для обозначения «новой волны» реформации (ранее ее сторонники назывались сектантами), куда включают, в частности, баптистов и пятидесятников. Их отличия от старых протестантов очевидны – отрицание крещения детей, хилиазм (милленаризм), множество внутренних течений и т.д. Однако, почему бы их тоже не называть протестантами? Да, они нелитургичны, и в них меньше «католического», чем в старом протестантизме, но: они тоже исповедуют спасение по вере, которое Лютер считал краеугольным камнем протестантизма, отрицают почитание святых, икон и т.п. Все это – системообразующие для протестантизма элементы, следовательно, они тоже протестанты, пусть и более «революционные». Однако деление на литургический и неопротестантизм далеко не так безоблачно. Спрашивается: куда девать методистов? Это движение возникло внутри англиканства и представляет собой «усеченный», «более протестантский» вариант англиканства, эдакое «постангликанство». Казалось бы, можно было бы отнести их к неопротестантам (они не отделялись от католичества; в отличие от англикан они исповедуют всеобщее священство), однако у них присутствует крещение детей, и, кроме того, у части методистов богослужение напоминает англиканское. Так что методисты – это скорее промежуточное звено между старым протестантизмом и «нео». Но и границы неопротестантизма не так-то легко очертить. Скажем, как быть с харизматами – включать ли их в число пятидесятников-неопротестантов, или выделять в отдельную группу? Параллельно возникает вопрос: где заканчивается компетенция сравнительного богословия и начинается компетенция сектоведения? Допустим, баптисты перестали быть «сектантами», и стали «неопротестантами», а вот как быть с харизматами? Можно снова пожаловаться на неопределенность термина «секта», но, скажем, известный сектовед А.Л. Дворкин включает харизматов (неопятидесятников) в число сект, полагая, что на их практику серьезное влияние оказал оккультизм, и потому они не могут считаться «евангелическими протестантами». Конечно, всегда можно спросить, в состоянии ли кто-то сегодня провести четкую границу между пятидесятниками и харизматами, учитывая, что «харизматические практики» сегодня присутствуют и у баптистов, и даже у католиков. Т.е. четко разделить, что относится к предмету сравнительного богословия, а что – к сектоведению (НРД), - весьма непростая задача.
Еще примеры. Несколько позднее термина «неопротестантизм» появляется термин «маргинальный протестантизм» (квазихристианство), который обозначает группы, вышедшие из протестантизма, но отрицающие часть основополагающих догматов христианства (тринитарный и христологический) – сюда включают иеговистов, а порой даже и мормонов. Действительно, куда отнести иеговистов? Они не мусульмане, не буддисты, не индуисты и т.д. Они выходцы из неопротестантизма, но в своем вероучении отличаются от «обычных протестантов» достаточно сильно (про мормонов я уже не говорю). Однако они все равно опираются не на Коран или Веды, а на текст Библии, хотя их перевод и искажен. Т.е. это весьма значительное искажение христианства, и все же это все равно что-то «околохристианское», а не «околомусульманское». В этом смысле термин «маргинальный протестантизм» представляется достаточно адекватным – т.е. вроде бы как радикальные протестанты, а вроде бы вообще не протестанты и не христиане, - явление на границе христианского мира и чего-то иного. Иеговистов часто называют сектой, но в 20 веке ситуация с этим термином изменилась. Термин «секта» постепенно стал употребляться вместе с прилагательным «тоталитарная»: вот попробуйте абсолютно точно определить, чем тоталитарная секта отличается от нетоталитарной! Степенью контроля над верующими? Но где проходит эта граница? И последний пример: адвентисты седьмого дня. Понятно, что та роль, которую они отводят Е. Уайт и ее сочинениям, не позволяет считать их «евангелическими протестантами» с принципом Sola Scriptura. Даже «евангелический» У. Мартин считает их «культом» (по-нашему это аналог термина «секта»), оговариваясь, правда, что они все же не так далеки от «евангелизма». Ранние адвентисты отрицали догмат о Троице и божественность Иисуса, и в этом смысле не так сильно отличались от иеговистов (собственно, иеговизм и вышел из их среды). Но теперь они стали ближе к неопротестантам. Тем не менее, отрицание бессмертия души, учение о «небесном святилище»  и т.п. – делают невозможным отнесение их к неопротестантизму. Скорее, это промежуточная группа между нео- и маргинальными протестантами. Все вышесказанное, если что-то и значит, то лишь одно: создать абсолютно точную классификацию реального христианского мира невозможно, т.к. реальный мир всегда сложнее любых «полочек» нашего разума, в которые мы пытаемся его «запихнуть».