Откровения святой Бригитты

ОТКРОВЕНИЯ  СВЯТОЙ  БРИГИТТЫ

Содержание:
НАКАНУНЕ  ВЕЛИКОЙ  ВОЙНЫ.
Польша, Литва, Тевтонский орден. 1407 - 1409.
Кончина великого магистра Конрада фон Юнгингена. Март 1407.
Великий магистр Ульрих фон Юнгинген. Июнь 1407.
Перемена политического курса.
ОТКРОВЕНИЯ  СВЯТОЙ  БРИГИТТЫ.
ИНФОРМАЦИОННАЯ  ВОЙНА.
Спорный замок Дрезденко. 1408.
Ягайло и Витовт. Соглашение о совместной войне с Орденом. Декабрь 1408.
Сыновья Витовта.
ВОССТАНИЕ  В  ЖЕМАЙТИИ. 31 МАЯ 1409 ГОДА.
Польша и Орден. Переговоры. Июль 1409.
Великая война. Лето 1409.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

«Ведь мы не звери, а люди, и мы взываем к святейшему отцу, дабы он повелел крестить нас не живой кровью, а водою спасения».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . НАКАНУНЕ  ВЕЛИКОЙ  ВОЙНЫ. 1407 - 1409.

          Великая война 1409 – 1411 гг. между государством Тевтонского ордена в Пруссии с одной стороны и объединенными силами Польского королевства и Великого княжества Литовского с другой явилась следствием длительной военной экспансии тевтонов в странах региона и произошла благодаря совпадению многих политических и экономических факторов, определявших существование и развитие этих стран. Междоусобица Гедиминовичей, польское безкоролевье, внутренние проблемы Золотой Орды, походы Тамерлана, усиление Великого Московского княжества – все эти
кирпичики в различном соотношении составили фундамент судьбоносного исторического события.      

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Кончина великого магистра Конрада фон Юнгингена. Март 1407.

          30 марта 1407 года в Пруссии в замке Мариенбург  СКОНЧАЛСЯ  25-й великий магистр Тевтонского ордена  КОНРАД  ФОН  ЮНГИНГЕН, в возрасте примерно 55 лет. Он был младше Витовта всего на пять лет, можно сказать, еще один ровесник. Вероятно, он умер от желчно-каменной болезни, хотя иногда пишут, что его смерть произошла «внезапно», но, в любом случае, не настолько внезапно, как его предшественника, Конрада фон Валленрода.

Есть сведения, что врач предписал больному необычное средство от его хвори – сношение с женщиной. Оригинальный подход к проблеме, отдает восточной медициной. Но брат Конрад был один из тех немногих монахов, кто на самом деле соблюдал целибат. Так что он, получается, предпочел смерть в чистоте. Интересно, помогли бы ему объятия красавицы? Если нет, так хоть удовольствие бы получил. Но, как уже сказано, это было не по нему.

          Конрад был человеком осмотрительным и не склонным к резким действиям, он стремился, насколько это возможно, решать даже острые вопросы миром. При избрании Конрад фон Юнгинген, выгодно отличавшийся от нагнавшего страху на своих подданных Конрада фон Валленрода, был так желанен братьям в роли великого магистра, что для него даже сделали исключение из правил выбора главы Ордена – Юнгинген находился в числе выборщиков, однако собравшиеся сочли возможным заменить его другим лицом и сделать кандидатом, после чего последовало единогласное избрание.

Но время шло, тирания Валленрода подзабылась, а мягкость Юнгингена стала вызывать раздражение. К концу жизни и правления Конрад фон Юнгинген был гораздо менее популярен, чем в момент своего восхождения к высшей власти в Ордене. Поскольку великий магистр был некоторое время болен, то у окружающих, понимавших, к чему ведет эта болезнь, было время сообразить, кого они хотели бы видеть на его месте.

Симпатии стали склоняться к брату Конрада, Ульриху фон Юнгингену.
Ульрих был младше брата на пять лет, в Ордене занимал ответственные посты – некоторое время возглавлял комтурство Бальги, одно из важнейших в Пруссии, затем стал маршалом Ордена и комтуром Кенигсберга, и его называли Самбийским правителем. Взгляды Самбийского правителя отражали милитаристские настроения большой части орденского братства.

Говорят, Конрад знал о том, что ему в преемники прочат младшего брата и предупреждал, чтобы Ульриху не давали высшей власти, так как его правление может негативно сказаться на судьбе Ордена. Однако его пожелание никого не вдохновило.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Великий магистр Ульрих фон Юнгинген. Июнь 1407. Перемена политического курса.

          26 июня 1407 года  УЛЬРИХ  ФОН  ЮНГИНГЕН  был единогласно избран 26-м великим магистром Ордена, хотя есть данные, что он не стал полагаться на божественную волю в сем важном вопросе и провел жесткую предвыборную борьбу, в результате которой лица, могущие помешать его восхождению, пропадали без вести. Великим маршалом Ордена при Ульрихе с 1407 года стал  ФРИДРИХ  ФОН  ВАЛЛЕНРОД,  брат великого магистра Конрада фон Валленрода, а должность великого комтура занял  КОНРАД  ФОН  ЛИХТЕНШТЕЙН.

          Действия Ульриха фон Юнгингена сразу после избрания стали заявкой на проведение в жизнь жесткой и активной внутренней и внешней политики. Как следствие, с его приходом к власти в Ордене отношения Пруссии с Польшей и Литвой начали стремительно ухудшаться.

Для начала магистр в дипломатических посланиях к польскому королю перешел с латыни на немецкий язык, а в своих действиях на первый план выдвинул приготовления к будущей войне с польско-литовским государственным союзом. Военные предприятия страны, в частности пороховой завод Мариенбурга, переводились на круглосуточный режим работы, за исключением только некоторых наиболее важных церковных праздников.

Государственное объединение Польши и Литвы являлось для тевтонов сильным врагом, к тому же былая слава не давала тевтонам покоя. Они надеялись на свою мощь и свой авторитет.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Откровения святой Бригитты.

          Между тем новому главе Ордена не помешало бы побольше осмотрительности. Хотя орденские рыцари высказывали свой протест против польско-литовской унии, объявляя крещение литовцев фиктивным, папская курия в сложившейся ситуации их не поддерживала, поскольку факт распространения католичества на Литву в глазах Рима оказался достаточно весомым, так что теперь военные действия рыцарей против Литвы вызывали негативную реакцию Ватикана.

Над Орденом определенно сгустились тучи, и святая Бригитта Шведская пророчествовала о его падении.

Распространению предсказаний скончавшейся в 1373 году и только что, в 1391 году причисленной к лику святых шведской принцессы Бригитты способствовали хлопоты королевы Дании, Норвегии и Швеции Маргариты, ненавидевшей Орден.

У королевы Ядвиги имелся сделанный для нее польский перевод «Откровений святой Бригитты», цитаты из которого стали достоянием гласности, вселяя в людей уверенность в возможность победы над божьими рыцарями: «Я поставил их, яко тружениц пчел, утвердил на рубеже земли христианской; но они восстали против меня. Ибо не пекутся они о душе и не щадят плоти народа, который обратился в веру католическую. Они в рабов его обратили, не учат заповедям божиим и, лишая его святых таин, обрекают на вечные муки, горшие тех, кои терпел бы он, коснея в язычестве. А воюют они для утоления своей алчности. Посему придет время, когда будут выбиты зубы у них, и отсечена будет правая рука, и охромеют они на правую ногу, дабы познали грехи свои».

ОТКРОВЕНИЯ  СВЯТОЙ  БРИГИТТЫ  были в то время известны во всех европейских государствах и в самой Пруссии тоже, тем более что эту святую очень почитала популярная здесь отшельница  ДОРОТЕЯ  ИЗ  МОНТАУ,  престиж которой был поднят еще более предыдущим магистром.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Информационная война.

          Поляки и литовцы со своей стороны были еще не готовы к войне и пока прибегали только к словесным выступлениям и протестам, но благодаря их усилиям в это время происходила интенсивная идеологическая подготовка к будущим военным действиям.

Тевтоны традиционно пользовались поддержкой при европейских дворах, чему способствовала тесная связь рыцарских и христианских идеалов, свойственная Ордену, поэтому ограничивались заявлениями о святости своей борьбы с язычниками.
Ответ на подобные высказывания был сформулирован в письме Ягайло от 10 августа 1409 года, в котором он указывает, что тевтоны не закончили крещение племён пруссов на территории Ордена, а уже берутся за Польшу и Литву. Сильным ходом стало озвучивание с новой позиции проблем Жемайтии.

Во время восстания в Жемайтии 1401-1404 годов в Ватикане и при королевских дворах Европы получили  ПИСЬМА  ЖЕМАЙТОВ  с жалобами на беспредел, творимый рыцарями-тевтонами на их землях, вызывавшие удивление, негодование и сочувствие. Возможно, потому, что письма преподносились нужным лицам в нужный срок и наверняка при соответствующем сопровождении, словесном и денежном, то есть дипломаты поработали на совесть. Подлинность писем не вызвала сомнений, хотя, скорее всего, их от имени жемайтских князей писали в Вильне и Кракове. Но не в том суть, ведь написаны они были талантливо, с душой, отражали истинное положение вещей и берут за душу даже сейчас:

         «Внемлите, внемлите! Мы были вольным и благородным народом, а орден хочет обратить нас в рабов! Не наших душ ищет он, но земли и достояния. Так велика уже наша нужда, что впору нам просить подаяния или разбоем заняться! Как смеют они крестить нас святой водой, коли у них самих руки нечисты! Мы хотим, чтобы нас крестили, но не кровью и мечом, мы хотим веры, но той, какой учат достоянные монархи – Ягайло и Витовт. Внемлите и подайте нам руку помощи, ибо мы погибаем! Орден хочет крестить нас для того, чтобы нас легче было поработить, не священников, а палачей посылает он к нам. Они уже отняли у нас наши улья, наши стада, все плоды земли: нам нельзя уже ни ловить рыбу, ни бить зверя в пуще! Внемлите нашим мольбам, ибо нас, издревле вольных людей, они заставляют гнуть выю, возводить по ночам замки для них; они увезли как заложников наших детей, а наших жен и дочерей бесчестят на глазах у мужей и отцов. Не говорить, а стенать должно нам. Они пожгли наши дома, увезли в Пруссию наших владык, убили наших великих людей, Коркуца, Вассыгина, Сволька и Сонгайла, и, как волки, пьют нашу кровь. О, внемлите нам! Ведь мы не звери, а люди, и мы взываем к святейшему отцу, дабы он повелел польским епископам крестить нас, ибо всей душой жаждем мы крещения, но не живой кровью, а водою спасения».

И все это была правда, и все это была только политика. Когда век назад в Пруссии «мучительно уничтожался целый народ», как пишет хроника, жалобы несчастных язычников до папского престола не долетали. Во множестве других случаев вопиющей жестокости и несправедливости милосердная церковь была абсолютна глуха. Однако политический ветер вносит свои поправки относительно курса корабля. 

Об этом говорят, что, понадеявшись на традиционную поддержку Западной Европы, тевтоны проиграли информационную войну ещё до начала боевых действий, и отношение к ним сделалось неоднозначным: их падение теперь могло быть сочтено по своему справедливым. Окружающие исподволь привыкали к мысли, что Орден не безгрешен и не неуязвим, а в сердцах некоторых орденских рыцарей начали шевелиться опасения в правильности избранного Орденом пути и в самом божьем к нему благоволении.

Возможно, этим мыслям был подвержен сам прежний глава Ордена, великий магистр Конрад фон Юнгинген. Его волновали мистические веяния, и он лично встречался с Доротеей из Монтау. Однако его брат думал иначе и не собирался отступать. 

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Спорный замок Дрезденко. 1408.

          В начале 1408 года между Орденом и Польшей возник  СПОР  из-за города и  ЗАМКА  ДРЕЗДЕНКО,  на границе земель Великой Польши и Новой марки.

В 1365 году Дрезденко и еще один замок, Санток, был передан королем Казимиром III в ленное владение рыцарям из рода фон дер Ост, те в 1402 году передали замки под залог Ордену, а затем, в 1408 году, продали их ему во владение. Поляки опротестовали законность сделки, которая не могла состояться без ведома сюзерена фон дер Остов и настоящего владельца замков – польского короля.

6 января (у Яна Длугоша 8 января) 1408 года в Ковне (Каунас) состоялась личная встреча Ягайло и Ульриха фон Юнгингена, на которой они провели переговоры «об исправлении и устранении несправедливостей и раздоров».  Ягайло требовал Дрезденко и Санток назад. Однако ничего не получилось, «обе стороны, не приняв никакого разумного решения, разъехались еще более озлобленными и раздраженными друг на друга, чем прежде».

Все же до полного разрыва отношений не дошло, и неприятная встреча была смягчена последующей пересылкой подарков друг другу, «поэтому обе стороны затушили на время разгорающуюся ярость и боевой пыл».

          Ян Длугош помимо этих важных сообщений рассказывает также о том, что великий магистр «уже тогда проявлял дух неистовый и гордый и далекий от мирных предложений, как явствовало из грубости его поведения и речей, которые он напыщенно изливал». В другом месте он называет магистра «муж высокомерный и скорый на споры и распри».

          Дело о Дрезденко затянулось. Посредником (третейским судьей) между Орденом и Польшей по инициативе магистра, охотно поддержанной королем, выбрали Витовта. Ульрих фон Юнгинген, надеясь разбить союз Польши и Литвы, через посольства уверял Витовта в приязни к нему: «После Господа Бога Орден имеет только одного благодетеля и отца – Витовта», «Все, что скажет Витовт, то будет святым для Ордена».

Витовт не поддался на лесть магистра и присудил спорное владение Польше. Это вызвало приступ гнева у Юнгингена и ускорило ход событий. Летом великий магистр выехал на инспекцию замков, расположенных на границе с Польшей и Литвой, которые готовились отражать врага. Замки укреплялись и снабжались самой современной артиллерией.

          Разумеется, в борьбе использовались все средства, в том числе и интриги. К применению этих методов относятся отношения Ордена с политическим соперником Витовта, князем Свидригайло. Однако, если рыцари в самом деле попытались использовать против Витовта его вражду с Московским князем, в пользу которой интриговал находившийся во второй половине 1408 года у москвичей Свидригайло, то они не преуспели, - как уже говорилось, война с Москвой была закончена, а Свидригайло попал за решетку.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ягайло и Витовт. Соглашение о совместной войне с Орденом. Декабрь 1408.

          В конце 1408 года, в декабре, в Новгородке (Новогрудке) состоялась тайная встреча Витовта и Ягайло. И они договорились о совместной войне с Орденом, предусмотрев сокрытие союза Литвы с Польшей на как можно более длительное время, для чего им предстояло имитировать подготовку к военным действиям друг с другом.
Витовт оказал Ягайло, своему недавнему врагу, в Великой войне с Орденом поддержку, проявив целеустремленность, энергию, а также предупредительность и щедрость - он даже предоставлял средства на вооружение польской армии и на наемников.

Отношения Ягайло и Витовта во время подготовки войны с Орденом выглядят так, будто они простили друг друга за все и с искренним чувством пожали друг другу руки. «Да ведь они были друзьями!» - в изумлении воскликнул один публицист, а второй добавил: «Они кажутся очень разными, но если их связывали близкие дружеские отношения, то в чем-то они были между собой похожи» (вот это наблюдение действительно любопытное). 

Да, в молодости они были друзьями, но потом этой дружбе пришел конец, и Витовт знал, с каким хитрым лицемером он имеет дело, и Ягайло помнил, что этот матерый волк всегда готов вцепиться ему в глотку. Заключить стойкое перемирие и действовать сообща, сплотившись между собой (как и подобает настоящим братьям, но не в том дело), их заставили непреодолимые обстоятельства.

К тому же политики в процессе становления неизбежно становятся прагматиками и циниками, делаясь все менее зависимыми от обычных человеческих чувств. Вот такими людьми разыгрываются шахматные партии на доске истории… черный король, белый король… четырехконечный или шестиконечный крест, орел в короне или скачущий рыцарь с занесенным мечом на гордом гербе…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сыновья Витовта.

          Выпуская из виду данное обстоятельство, иногда высказывают предположение, что для принятия Витовтом непреклонного решения стереть Орден в порошок, которое он и осуществил с помощью смертельно нуждавшегося в нем Ягайло, правившего в разобщенной Польше, должна была быть причина даже более серьезная, чем насущные нужды стран и народов, ведь дело происходило во времена, когда государь полностью отождествлялся со своим государством, в связи с чем личные отношения и устремления, обиды, амбиции, даже просто симпатии и антипатии играли большую роль в развитии событий исторического масштаба, так что, рассуждая о пользе и вреде тех или иных предпринятых историческими лицами действий для тех или иных стран и народов, сбрасывать все это со счетов нельзя, потому что данные лица могли думать в то время о странах и о народах, а могли и напротив того… 

А дальше всплывает следующая история: говорят, что на окончательное решение Витовта о союзе с Ягайло повлияла жажда мести за его юных сыновей, Ивана и Юрия, бывших заложниками в Ордене и убитых в Кёнигсберге с ведома магистра Конрада фон Валленрода, отравленных или задушенных после вторичной измены Ордену Витовтом в 1392 году.

Однако все сведения о княжичах сводятся к надписи на полях Хроники Быховца, в связи с чем правильнее прийти к заключению о том, что ничего подобного в действительности не происходило, так как ни в одном надежном источнике сообщений о подобном происшествии нет как нет. Между тем столь ужасный инцидент, вероятнее всего, имел бы большой общественный резонанс. Настоящими заложниками Витовта в Ордене были другие лица, которые, к тому же, уцелели, - он ведь в конце концов вытащил оттуда всех. Так что никто не убивал сыновей Витовта, хотя бы потому, что их у него и не было

Легенда, не более. Вот только легенда эта такая мрачная и завораживающая, что ей невольно веришь, хотя, разумеется, напрасно.

Что же касается оснований для сотрудничества Витовта и Ягайло, то все они приведены выше, и их вполне достаточно.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ВОССТАНИЕ  В  ЖЕМАЙТИИ. 31 МАЯ 1409 ГОДА.

          31 мая 1409 года в Жемайтии началось новое  ВОССТАНИЕ  против орденских рыцарей, о подготовке к которому с нарастающей тревогой последние следили уже порядка года, опять поднимали вопрос о беглых жемайтах, но ничего поделать не смогли.

          Ян Длугош сообщает, что нарушение Витовтом пункта договора с Орденом о Жемайтии, в результате чего он опять вознамерился присоединить эту землю к своим владениям, применив военную силу, явилось следствием отвратительного демарша со стороны самих рыцарей: в 1408 году в Литве был неурожай, свирепствовал голод, и Ягайло по просьбе Витовта снарядил 20 кораблей с хлебом для голодающих литовцев. Корабли по Висле спустились к морю, а потом по морю дошли до устья Немана, чтобы подняться вверх по течению.

В замке Рагнита корабли были задержаны крестоносцами. Попытка польско-литовской стороны урегулировать конфликт и вернуть корабли с их грузом ни к чему не привели, так как тевтоны утверждали, что корабли были нагружены не хлебом, а оружием, предназначавшемся жемайтийским повстанцам. Затем в Рагните были ограблены литовские купцы.

Вот тогда-то Витовт и «решился с тайного согласия короля польского Владислава отнять и удержать за собой Самагиттию, пожалованную и записанную магистру и Ордену крестоносцев».

Вероятно, история с кораблями и хлебным грузом (или там в самом деле было оружие?) стала удобным поводом для уже подготовленного нападения. Безо всяких обменов посольствами, то есть без предисловия и объявления войны, Витовт приказал одному из своих командиров, а именно Румбольду Валимунтовичу, в будущем маршалку литовскому, захватить те самые замки, которые он построил и передал крестоносцам в 1405 году, что и было проделано: Румбольт с воинами «берет в плен и изгоняет Михаэля Кухмейстера, фогта Самагиттии, и прочих крестоносцев и все их отряды, размещенные в недавно воздвигнутых замках; и так как самагитты по своей преданности князю Витовту стремились быть его верными подданными, то он возвратил Самагитскую землю в прежнее подчинение себе».

Как сказано в одной статье, Витовт «ввел войска в прибалтийские земли». Как сказано в другой статье: «Вероятно, он мог бы сделать это раньше, если бы его внимание и силы не оказались оттянуты на Москву».

В ходе военных действий был захвачен Мемель (Клайпеда), рыцари вынуждены были отступить.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Польша и Орден. Переговоры. Июль 1409.

          В 1409 году, в четверг перед праздником Святого Иоанна Крестителя (24 июня) в городе Оборники король Владислав-Ягайло, прибыв туда с большим рыцарским отрядом, встретился с орденскими послами. Это были комтур Торуня - Альбрехт Шварцбург и комтур Старгарда - Эбергард фон Иппинбург. Послы жаловались на великого князя Витовта, предупреждали, что братья-рыцари готовы начать войну с Литвой и просили короля объяснить, «пожелает ли он помогать в этом деле брату своему Александру, князю литовскому, чтобы магистр и Орден, выяснив его намерения, могли своевременно принять меры».

Ягайло ушел от прямого ответа, сказав, что передаст решение вопроса сейму в Ленчице, который будет созван в день святого Алексия (17 июля). Послы, пригрозив, что в случае, если Польша поддержит Литву, Орден объявит войну и Польше, «уехали в раздражении и гневе». Ян Длугош констатирует: «Все это показывало, что война близка и начнется, как только представится удобный случай».

          СЕЙМ  В  ЛЕНЧИНЦЕ  в самом деле был созван в обещанное время, «от сейма были направлены послами к магистру Ульриху фон Юнингену и Ордену прусскому архиепископ гнезненский Миколай Куровский, воевода сандомежский Миколай из Михалова и каштелян калишский Януш из Тулискова». Послы заверили магистра, что король, как верховный правитель Литвы, сам разберется в справедливости обвинений, возводимых на великого князя Витовта, а до этого Ордену лучше воздержаться от каких-либо резких действий.

Магистр отвечал, что не собирается терпеть причиняемые Ордену обиды и готовится воевать с Витовтом. Его слова, поведение, тон вывели из себя самого запальчивого поляка, которым оказался архиепископ из Гнезно: «Миколай же Куровский, архиепископ гнезненский, один из королевских послов, не вынося столь сильных угроз магистра, произнес, вопреки запрещению короля и советников, необдуманное и неосторожное слово: «Перестань, - сказал он, - магистр, страшить нас, что пойдешь войной на Литву, так как, если ты решишь это сделать, то не сомневайся, что, лишь только ты нападешь на Литву, наш король вторгнется в Пруссию».

Сказал ли архиепископ по своему личному почину необдуманные свои слова или, как утверждают, потому что ему было так велено, - неизвестно, но в ответ магистр воскликнул: «Благодарю тебя, достопочтеннейший отец, за то, что ты не утаил намерения твоего короля». После этого он заявил, что теперь, когда ему все стало ясно, нападение будет совершено не на Литву, а на Польшу: Орден будет действовать, «обратив оружие, назначенное против Литвы, на Польское королевство».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Великая война. Лето 1409.

       В конце лета 1409 года великий магистр объявил войну Польскому королевству. Польский хронист Ян Длугош, написавший подробную историю этого конфликта, указывает, что послание о разрыве дипломатических отношений отправили королю в канун Успения Пресвятой Девы Марии, 14 июля. Орденская Хроника Поссильге датирует отправку магистром послания 6 августа.
Граница была перейдена войском Ордена 16 августа. Рыцари вторглись в приграничные земли, захватили замок Добжин на Висле… и так далее, и так далее. Первые успехи Ордена, адекватный ответ поляков, перемирие… а затем поход союзного польско-литовского войска в орденские пределы, закончившийся битвой у Зеленого леса, то есть при Грюнвальде - 15 июля 1410 года. 
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

2012г.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Предыдущее: Псковский город Коложе. http://proza.ru/2020/08/04/2023
Продолжение: «Грюнвальд. Битва у Зеленого леса».
http://proza.ru/2015/03/30/2220