Истории BTS. Зажги сцену. Фильм. Эпизод 4...

                По просьбе младшего внука.

                «BTS: ЗАЖГИ СЦЕНУ. ЭПИЗОД 4.
                «Burn the Stage: The Movie».
                Стенограмма-сценарий документального фильма.
                http://proza.ru/2020/08/06/1462

      Утро, отель в Сан-Пауло, парни собираются на тренировку в комплекс.

      – Намджун! Намджун! – Хосок призывает лидера поторопиться, выходит из его номера с сумкой, на голове вязаная шапочка. – Намджун! – замечает съёмочную группу, включается в привычный уже ритм сосуществования с оператором и журналистом. – Я здесь, чтобы поддержать своего друга Намджуна, – усмехнувшись, идёт дальше, продолжая взывать к Джуну.


                «Big Hit Entertainment» of Korea представляет:
                2017, тур «Wings», часть 4.
                «ВСЁ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ И МЕНЯ».

      Лифт отеля, Джин, Хосок и Юнги терпеливо ждут лидера. Он неспешно заходит, сумка в руках, кепка на голове, в наушниках – уже в работе.

      – Намджун! – Джин «даёт пять», улыбается, глаз не видно – в тёмных очках.

      – Ты это слышишь? – Хоби ворчит.

      Джун виновато вынимает наушник, здоровается с каждым за руку, вливается в дружеский разговор.


      Караван машин скрытно покидает отель, едет по едва проснувшемуся городу, уже запруженному машинами, мотоциклистами.

      Чем ближе подъезжали к комплексу, тем больше становилось людей – фанаты! Площадка возле «Citibank Hall» просто забита ими! И не испугал моросящий дождь – стойкие.


      2017.03.19. The Wings Tour, D+30. Sao Paulo, Brazil.

      Гримёрка, парни переодеваются, поправляют лёгкий мейкап, кто-то капает капли в глаза – явно не спал, работая, теперь скрывает последствия посредством капель, кто-то пьёт воду – настраиваются в меру способностей и потребностей.

      – Эй, что нам делать? – Хосок старается настроить парней на рабочий лад, начал с лидера – зевает отчаянно, не выспался, бледный. – Я имею в виду для репетиции.

      – Нам нужно решить, какую песню мы будем исполнять, – Юнги.

      – Раньше мы выступали с «Spring Day», но… – Джун засомневался.

      – Тогда давайте выступим с «Am I Wrong», «Crow Tit» и «Dope». По порядку, – Хоби профессионален – его обязанность следить за содержанием сетлиста и его соблюдением.

      – Согласны.

      – Значит, сегодня мы выступим с «Am I Wrong», «Crow Tit» и «Dope».

      – Okay. Тогда мы могли бы выступить ещё и с «I Need U», если уж мы выбираем, – начал приходить в себя Джун.

      – Мы можем исполнить «I Need U», «Lost» и «Cypher», – продолжил варьировать Хоби.

      – А как насчёт «Crow Tit», «Dope» и «Save Me», – в обсуждение вливается Юнги.

      – «Crow Tit» и «Dope», – Джун кивнул. – Хорошо, звучит неплохо.

      На этом и сошлись, быстро собрались и пошли на сцену – время репетиции.


      Когда вошли в зал «Citibank Hall», поразились.

      – Вау! – Джин удивлялся громко и откровенно.

      – О, так круто! – Хоби оценивал спокойнее. – Небольшой, но такой объёмный!

      Не стадион, а новый комплекс концертной направленности поражал комфортом и богатством, по-настоящему европейской практичностью и чуточку латинской напыщенностью. Единственный минус – душно. Возможно, ещё не включали на полную мощность кондишн.

      Тэ сразу нашёл вентилятор и сел напротив, стал остужать лицо и голову, поворачивая шею, заставляя лететь отросшие волосы.

      Парни же, побегав по сцене в возбуждении, разобрали микрофоны и стали пробовать звучание, читать речитативы, петь рулады.

      – Давайте будем оценивать друг друга, хорошо? – Хосок работал спокойно.

      Приладив ушные мониторы, принялись за репетицию общих номеров, потом сели поодаль на краю сцены и восхищённо наблюдали за работой Чонгука с подтанцовкой с композицией «Begin».

      – Вааа… Круто… Так танцует…

      – А нужно ли нам тогда вообще высказывать мнение? – Джин не сдержал смеха и лёгкого сарказма.

      – Давай полегче, – слегка приструнил Гука Тэхён, но не сдержал смеха.

      – Ты слишком сильно выкладываешься, давай полегче, – Хосок был строг.

      – Вы серьёзно?

      – Высказываем мнения.

      – Я чувствую твою душу, – Намджун гордился макнэ открыто.

      – Я? – Гук смутился.

      – Да, каждый человек имеет свои способности. И эти способности ограничены. Если ты продолжишь наполнять ванную водой, она в итоге переполнится. И ты должен принять это.

      В ответ строптивый баловень группы… встал на руки и прошёлся по сцене вверх ногами! Все рассмеялись, покачивая головами: «Другого и не ждали!»

      Следующим номером шёл Чимин с композицией «Lie».

      Он был рассеян, часто ошибался, что вызывало некую сумбурность и сбитый ритм среди подтанцовки, парни косились недоуменно на певца – обычно собран и даже отчаянный, но сегодня…

      – Какого?.. – Хосок не сдержался.

      Чимин, едва отдышавшись, виновато посмотрел на парней-танцоров.

      – Можно ещё раз? Я не подведу.

      Второй прогон отработал на совесть, как на концерте, сжав зубы и вылив все эмоции в танце.

      – Ты прав! – Хосок взял микрофон в тот миг, когда Чим ещё не поднялся с колен. – Да, это верно! Вот оно!

      – Это не соответствует человеку, которым ты был в прошлом, – лидер посмотрел на Чим-и новым взглядом. – Разительный контраст. Рост явный.

      – Это круто, – Джин поддержал взмокшего друга тёплой улыбкой.

      – Классно, – Тэ показал запись на телефоне.

      – Мой голос подводит меня, – недовольный и поникший Чим не мог поднять головы, вяло пил воду, поданную серьёзным Хоби.

      – Мы только что сказали, что ты классный. Не веришь? Оставь сомнения. Всё получилось…

      Не договорил – в зале погасили свет. Подошёл с фонарём Гук, погладил друга по поникшей голове и опущенным плечам.

      – Всё в порядке. Ты позже можешь лучше справиться со всем этим.

      – Если мне придётся выбирать самое крутое здесь, тогда мой выбор падёт на тебя, Чимин, – Хосок тепло улыбался. Потрепал плечо сникшего собрата. – Вот, для чего нам репетиции.


      П. Ч.:
      – Я чувствовал себя скверно. Настолько плохо, что…


      – Если я начну мыслить пессимистично, тогда я просто не смогу остановить поток этих плохих мыслей, – Чимин сидит на балконе в концертном зале и смотрит на сцену, где работают со светом стаффы и рабочие сцены. – Я теряю уверенность. И я слишком волнуюсь, когда я чувствую себя подавленным. Я слишком чувствителен к такому.


      На сцене с номером Шуга – сидит в кресле, а на него направлен сзади жёлтый луч света.

      – Ты хорошо справился, Чимин, – поднеся микрофон, громко проговорил Юнги. – Даже сказать нечего. Я горжусь тобой.

      Искренние слова «Дедушки» вызвали обратную реакцию у Чимы – расплакался, закрыв рукой лицо.

      – Я ничего не мог расслышать из-за колонок, – взволнованно выпалил Тэхён, вынув ушные мониторы.

      – Я вообще ничего не услышал, – лидер.

      – У меня в ушах не было ничего, но я тоже не понял… – Хосок.

      Лишь Чим-и всё расслышал, потому что Юнги говорил сердцем и кристально-чистой душой, оттого и не сдержал слёз – похвала из уст Шуги многого стоит.


      М. Ю.:
      – Я переживаю из-за Чимина. Всегда переживаю, – нервным жестом коснулся носа, потёр ладони, заставил себя успокоиться и зажал ладони между коленями. – Когда он впервые присоединился к нам, он не мог петь, поэтому плакал после телешоу. Я думаю, это расстроило его сегодня – вспомнил прошлое.


      Ч. Ч.:
      – Чимин… – вздохнул, подбирая правильные слова. – Он очень много трудится с тех пор, как стал стажёром. Очень. Тот, кто работал упорнее всех, среди стажёров, которые были у нас. То пение, что вы слышите сейчас, оно сильно изменилось по сравнению с тем, которое было прежде. Думаю, он проделал отличную работу.


      Гримёрка.

      Парни переодеваются, разговариваю, только Чимин лежит в кресле, отгородившись тёмными стёклами очков от всех и то и дело пропевает фразы из своей песни, следя за тем, как звучат ноты, как звучит голос. Не удовлетворившись результатом, начинает петь распевную руладу, как на уроке пения. Потом вновь пытается петь, но замечает, что не хватает силы или воздуха, смущённо смолкает.

      Гук, что терпеливо сносил его голосовые экзерсисы и спокойно собирал и упаковывал вещи в сумку, решает помочь: старательно затянул упражнение для голоса в особой тональности: «Аааа…»

      Чимин обалдел, раскрыл глаза, прислушался, хмыкнул.

      – Ты будто бы зеваешь.

      – Как бы мне это объяснить? Тебе нужно прижать свой язык и спеть.


      Ч. Ч.:
      – Он задаёт много вопросов, связанных с вокальными партиями. Но то, как он поёт, сильно отличается от моего метода исполнения. Хотелось бы, чтобы он мог задействовать свой голос и спеть лучше именно своим голосом.


      – Прижми свой язык, словно зеваешь, – Гук решил поделиться своим приёмом пения. – Эээ-ыы-аа… Вот таким голосом ты поёшь. Но это немного… – берёт несколько нот в «прижатом» регистре. – Он не должен так звучать. Он должен звучать чётче, – продемонстрировал, протянув «Ииии…», – тогда, благодаря такой технике, всё сложится.

      Чимин лишь смеялся, не веря своим ушам – макнэ учит вокалиста. Но парень не отступал.

      – Попробуй.

      – Хорошо, – но с места не сдвинулся.

      – «Dope…» – скорее взвыл, имитируя пение Чимы. – Это не должно так звучать.

      В ответ звучит лишь смущённый смех.


      Ч. Ч.:
      – Он чувствует себя не очень после каждого выступления, – трёт рукой шею. – Он говорит, что не знает, как верно использовать свои голосовые связки. И мне также грустно, когда я вижу его таким, – руку так и не опускает, продолжает разминать мышцу на задней части шеи – потянул, вероятно. – Он не в том положении, когда может получить уроки вокала.


      Выходя следом за Чонгуком из помещения, Чимин затягивает песню чистым голосом.


      – Мы пригласили публику для проверки звука сегодня, – координатор собрал парней в зале. – Какие три песни вы собираетесь исполнить?

      – У нас есть список, – Юнги взял микрофон. – «Crow Tit», «Dope» и «Save Me».

      – Crow, Dope, Save, – чётко повторил дежурный, будто отсчитал: «Ана, сюи, сет» (раз, два, три).

      – Dope, Crow, Save, – подтвердил Шуга.

      – Верно.

      Разговор явно принял шутовской оборот: стали то и дело повторять эти три слова и так и сяк, забавляясь то ли подбором, то ли смыслом перевода – Дурь, Ворона, Спаси. От дури спаси, ворона! Забавно получилось. Вот и повторяли английские названия на корейском несколько раз.

   
      В зал запустили несколько сот фанатов и начали мини-концерт. Отличался лишь отсутствием костюмов, в остальном – полная достоверность: свет, живое звучание, хореография, съёмочная группа, баннеры, световые бомбочки и… страсть девочек. Даже по окончании репетиции было заключительное слово, с которым к чилийским ARMY обратился Хосок.

      
      The Wings Tour, D+30. Brazil. Sao Paulo, 2017.03.19-20.

      Площадь перед концертным комплексом освободили заранее, теперь там нашлось место для нескольких шатров для обслуги и рабочих, служебных машин и многочисленного штата корейских артистов и их стаффов.

      Для фанатов выгородили место, где они могли неистовствовать и кричать, размахивать флагами и фонариками, танцевать и петь. Количество мест в зале было скромным – 15 000 посадочных, фанзона сначала даже не рассматривалась в силу специфики строения. Когда билеты раскупили в миг, организаторы поняли, что нужно ещё изыскать места. В фанзону превратили партер для ВИП-мест, что и позволило вместить такое количество зрителей – 20 000! Потому так неистовствовала толпа на улице – надеялась отчаянно, что ещё тысячу-другую вместят каким-то чудом. Увы.


      Концерт начался при забитом до отказа зале, что не пошло на пользу воздухообмену – было так душно и жарко, что пришлось открывать все возможные окна и фрамуги, все технические люки и створы, иначе зал мог просто задохнуться, а с ними и знаменитые на весь мир артисты.

      В течение концерта охрана и наблюдатели постоянно кого-то выносили или выводили на улицу – девушки начали терять сознание от переизбытка эмоций и недостатка кислорода в воздухе.

      Самим артистам было не просто трудно, а невыносимо тяжело! Дышать было нечем, а танцевать и петь приходилось на все сто, иначе не умели и не простили бы себе сами. Потому после каждого номера кого-то из парней откачивали, обливали холодной водой, давали дышать кислородом, следя за количеством вдыхаемого газа – много нельзя, можно опьянеть.

      После композиции «Boy Meets Evil» Хосока поймали за кулисами – почти потерял сознание от напряжения.

      Лидер с ужасом наблюдал за врачами, вспоминая кошмар с Гуком в Чили.

      – Мы должны признать это: Хосок проделал отличную работу, – Намджун старался не показывать на камеру, что выбит из колеи. – Это так утомительно… Он справится. Он молодец.


      К. Н.:
      – Его обычная программа очень утомительная. На редкость.


      Ч. Х.:
      – Даже «Cypher». Один за другим, – Хоби показывает жестами, словно сбивает ком руками и катит его дальше. – Я думал: «Да как я могу отправиться в тур?» Травма мешает.


      После сольного номера Хосоку понадобилась помощь врача и массажиста – колено дико болело и не хотело гнуться. Терпел стоически, пока после укола массажист разминал ногу… кулаками.


      К. Н.:
      – Для него это очень сложная процедура, но он никогда не жалуется.


      Ч. Х.:
      – Это выступление, о котором я мечтал. И я показываю его многим фанатам со всего мира. Поэтому я должен сделать его захватывающим, а не утомительным. Никто не должен видеть усталость или боль. Никто.


      Номер окончен, впереди ещё один, не менее сложный.

      Хосок стонет, пока нуна держит лёд на его затылке. Рубашка насквозь мокрая, прилипла к телу плотной кожей, не даёт дышать. Хоби отдирает ткань, держит на весу, пока вторая девушка обмахивает его опахалом. Едва звучат первые аккорды следующей композиции, девушки одновременно отступают в стороны и Хосок летит на сцену – профи.


      Гримёрка, парни переодеваются.

      Хоби замечает рядом оператора.

      – Не снимайте то, что ниже, – кокетничает. – Я собираюсь снять штанишки, – по-детски подпрыгнул и посеменил забавными шажками прочь.

      Парни хохочут, переглядываются, дают улыбающимся нунам возможность вытереть их мокрые спины и животы, головы и лица.

      Особенно хохочет Джин – Хоби всегда что-нибудь эдакое выкидывает. Заметив камеру, подходит.

      – Потрясающее тело. Особенно спина, – поворачивается и демонстрирует обнажённую спину, что величиной со стол.

      Гук решил прекратить эту порнографию: звонко шлёпнул ладонью по мокрой коже переростка-хвастуна. Джин закричал, заверещал, вызвав красные лица и повальный смех всех, кто находился в помещении.


      – Отличная работа, – уставший, но довольный Юнги первым покинул шумную гримёрку, поклонился съёмочной группе и стаффам в коридоре.

      – Хорошо потрудились, правда, – припозднившийся Хосок снимает с себя чокер, укладывает его в коробку с аксессуарами. – Бразилия самая лучшая, – оглядывается на кого-то из парней в дверях. – Но завтра понедельник… – вздыхает протяжно.

      – И что?

      – Интересно, придут ли они?


      Напрасно волновался – пришли!

      Вновь битком забитый зал, дурманящая духота, сумасшедшая энергетика, запертая в бетонных стенах здания, настоящее безумие, полнейший отрыв и парней из группы, и ARMY. Бразилия, одним словом.


      М. Ю.:
      – Наш продюсер сказал это однажды, – держит руку на затылке точно в таком же жесте, как Гук – тоже перестарался с танцами и кульбитами? – Он сказал, что, когда смотрит на нас, никто из нас не выглядит так, словно уже устал выступать, и он этому рад, – массирует рукой шею, наклоняя в стороны голову. – Когда мы готовимся к чему-то, думая о концерте, мы очень много практикуемся, заостряя внимание на публике, – прошёлся пальцами по затылку, «вышел» на макушку. – Я никогда не чувствовал, что концерт слишком долгий, – опустил руку на колено, – или что я не хочу больше выступать. Ни разу.


      Ч. Ч.:
      – Они наслаждаются нашим концертом в жару до потери чувств. Если бы я стоял там, я бы не остался. Однозначно. Так что, когда я наблюдаю такое, я ободряюсь.


      В конце концерта парни приняли несколько подарков от фанаток, стали бегать по сцене с национальными флагами и футболками, на которых были написаны их имена.


      Конец бразильскому безумию, визит окончен.

      Аэропорт, самолёт, Америка.


      2017.03.22. The Wings Tour, D+33. New York, USA.

      В Америке всё было тише и спокойнее – группу никто не встречал и не знал. По крайней мере, в аэропорту никто истерию не устраивал. Стаффы, конечно, берегли парней от неадекватов, окружали плотным кольцом, да и местные полицейские нервно оглядывали все подходы и переходы, но группа добралась до минивэнов без потерь и проблем. Никого не было, даже на выезде из зоны аэропорта была тишина. И никто не сопровождал криками машины, не порывался заглянуть в окна. Никого.

      Америка ещё не знала настолько хорошо группу, чтобы устроить бум.


      Ким Намджун, на английском языке:

      – Чувак, мы так взволнованы. Думаю, это уже во второй раз для нас. Для концерта. Но знаешь, теперь масштабы шоу стали намного больше. И это в Пруденшал-центре. Мы рады встрече с американской публикой.

      Группа сидит на высоких стульях, окружая лидера. Он даёт предварительное интервью ведущему новостей на CBS TV Мингу Блэнду.

      В коридоре целая стена с фотографиями гостей канала и шоу, сняты все знаменитости Америки, сенаторы, политики, звёзды. Минг – звезда экрана, ветеран отрасли.

      Чон Хосок, на корейском языке:

      – Приготовьтесь. Будет круто.

      – Я готов. Поддержишь меня? – отбрил нахальную звезду Блэнд.

      Послышался смех, шутки.

      Намджун незаметно сжал плечо Хоби – знак, чтобы не высовывался. Мол, с кем с кем, а уж с янки сам разберусь. Отвечал на многочисленные вопросы, ловко уходил от каверзных и скользких тем, на безупречном английском поражал присутствующих журналистов взрослой мудростью и зрелостью.

      – …Он рэпер, автор песен и продюсер, – рассказывал о Шуге.

      – Пасиб… – на скверном английском ответил, чем насмешил всех, и своих парней тоже.

      – В каком-то роде он аттрактивный, – сквозь хохот выдавил лидер, показав большим пальцем на Шугу.

      Потом пришло время продемонстрировать мастерство вокала акапелла, что и сделал Чонгук, спев куплет песни своим чудесным невесомым голосом.

      – Так я пою, – на неплохом английском с гордостью сказал певец, по-доброму рассмешив публику канала.


      – Ох, боже мой… Боже мой… – ворчал с улыбкой Джун, держась за правый висок – голова разболелась, вероятно. – Я сейчас умру…

      – Намджун должен тут хорошенько потрудиться, – усмехнулся Джин, догоняя друга и соратника.

      Зашли тут же в здании телеканала в кафетерий, взяли стандартный американский набор еды: «Кола», гамбургеры, картошка-фри, салаты и сдоба на десерт. С корейской кухней не сравнить, но заглушить голод сойдёт.

      Когда уже выходили из кафе, в дверях столкнулись с давним знакомым, композитором и певцом Lauv!

      – Аааа… Давно не виделись! – молодой мужчина кинулся пожимать руки парням.

      – О, приятно познакомиться, – Шуга не растерялся.

      Пришлось группе вернуться за столик и принять участие в разговоре лидера и медийного лица Америки. Понравился певец, расслабились, засыпали гостя вопросами, и лидеру пришлось вновь стать переводчиком поневоле, даже о головной боли забыл – приятная встреча и беседа.


      Интервью на канале продолжалось.

      – Мы просто сделали это, потому что мы хотели, – Намджун отвечал на вопросы журналистов, вовремя пресекал необдуманные реплики команды. – Хотели общаться с фанатами по всему миру. Загружаем наши фотографии и рассказываем им, как мы поживаем. Они действительно хотят знать, как мы себя чувствуем и что мы делаем, в США и по всему миру. Так что я думаю, что для нас всех это удивительно.


      The Wings Tour, D+34. USA, New York. 2017.03.23-24.

      2017.03.23. Город Ньюарк, спортивный комплекс «Prudential Center».

      Стадион в 60 000 посадочных мест плюс небольшая фанзона вокруг подиума и сцены.

      Прохладно, даже очень свежо – март, открытая крыша – стадион, воздуха предостаточно, проблема – не замёрзнуть бы.

      Группа в полной готовности, собралась в круг, чтобы произнести своё привычное и заветное «Бангтан-Банбангтан!» «Вперёд, BTS!» Прокричали, разорвали руки с улыбками – отличный день.

      – Сколько сейчас времени? – Чимин что-то вспомнил важное.

      – 42 минуты.

      – После прослушивания первых двух… – начал говорить.

      – Ребята, через восемь минут, – Джин.

      – И снова мы в большом концертном зале, – Намджун решил успокоить друзей. – До этих пор мы были в маленьких залах. Поэтому не паникуйте и продолжайте танцевать, – сам же не может стоять на месте, жестикулирует руками, бьёт кулаком о свою ладонь.

      – Тщательно всё проверьте. Мы должны быть уверены, – Гук нервничает.

      – Промежуток между тобой и мной слишком большой, – припоминает к месту лидер Гуку.

      – Тогда я подвинусь на два шага, – кивает.

      – Да, сделай два шага. Тебе нужно сделать два шага влево, – убедившись, что макнэ понял правильно, принялся за разминку.

      – В следующий раз ты… – опомнился Тэхён, посмотрел на Джина и направил на него указательный палец. – Тебе нужно двигаться быстрее, – объясняя, стал указывать телефоном с подсоединённым проводом – увлёкся. – Ты должен быть там несмотря ни на что, прежде чем ты закончишь свою партию.

      – Я не могу определить расстояние, – Джин растерялся – легко пугается и дезориентируется.

      Смутившись младшего и его наставлений, отвернулся досадливо.

      – Это не имеет значение. Ты всё равно должен быть там, – Тэ возмущён, даже стал грозить пальчиком переростку непонятливому.

      – Я был там. Был.

      – И тогда в таком случае для тебя это слишком далеко, верно? Когда мы поём «Spring Day»? – Тэ поражён и встревожен не на шутку.

      Попытался разобраться в ситуации, пока она не обернулась на сцене конфузом или катастрофой.

      – Не далёк ли от тебя мостик на «Spring Day»? Вчера. Ты бежал, но ты должен бежать быстрее. Я бегу после того, как замечаю, что ты бежишь, – даже побледнел от тревоги.

      – Да, вчера было далековато. Я имею в виду другой день, – ответ прозвучал совсем неубедительно. – Тогда я бежал на всех парах. Так быстро, как только мог. Тан-тан-тан. Я держал ритм и бежал.

      – Ты слишком долго готовился, – Тэ вскочил от волнения.

      – Ты можешь просто делать шаги меньше. Я и вправду совершаю небольшие шаги.

      – Мы становились всё дальше друг от друга… – возмутился Тэ.

      – Я бежал очень быстро. Я ничего не могу с этим поделать. Я бегу на полной скорости, чтобы добраться дотуда. Ты продолжаешь жаловаться мне, – Джин расстроился совсем. – Что ты хочешь от меня?

      – Нет, я не жалуюсь тебе. Послушай меня, – Тэхён делает пару шагов навстречу, протягивает руку. – После этого… – показывает поворот корпуса и движение, – ты слишком долго готовишься. Ты можешь закончить это раньше и передвинуться быстрее.

      – Я говорю тебе, что я… я делаю это так быстро, как могу. Прошу тебя делать шаги поменьше.

      – Я стараюсь делать мелкие шажки, – махнул рукой Тэ, – поэтому подготавливаюсь за более короткий промежуток времени, – показал разворот корпусом с позиции со спины, выбросил руку, мягко двинулся вперёд.

      Но Джин стоит на своём: «всё возможное… быстро… могу…»

      – Раньше ты был быстрее, но теперь вдруг не можешь.

      – Я не могу резко изменить свою начальную позу!

      На звук спора пришёл главный хореограф группы, Хосок, послушал и посоветовал:

      – Попробуй сегодня, и если это не сработает…


      Ч. Ч.:
      – Я был таким собственником и эгоистом, – улыбается, руки заложил за голову. – Твоё – моё, а моё – моё, – рассмеялся лукаво, опустил руки. – Всё было моим. Поэтому мы много ссорились, и они о многом мне рассказали. И они научили меня быть таким, – посерьёзнел. – Они сказали, что я не должен вести себя подобным образом. Но теперь, когда они себя ведут эгоистично, я осознаю это.


      Хосок развёл противоборствующие стороны по разным комнатам.

      – Не стоит ругаться. У нас выступление через несколько минут. Пойдёмте, приготовимся.

      Молчащий всё время стычки Чимин встаёт с дивана и беззвучно выходит, что совсем не успокаивает задир, а ещё больше расстраивает. Тэхён опустил голову, Джин не может застегнуть пышный манжет рукава, Хоби лишь покачал головой.


      Ч. Ч.:
      – Мне просто нужно немножко отступиться. Полшага. И гордость уже не так пострадает.


      К. Т.:
      – Я не могу сказать… – задумывается, поднимает глаза к потолку. – Перед концертом нам всем нужно собраться вместе. Мы не можем не быть чувствительными, я понимаю, – опускает взгляд, кивает. – Но когда он сказал, что делает всё, что в его силах, я немного расстроился.


      К. С.:
      – Я делал всё возможное. Но если я двигаюсь быстрее, то я в итоге сбиваюсь с темпа. Именно это я имел в виду, когда сказал ему, что сделал всё возможное. Я не могу двигаться быстрее. Я собьюсь, я задохнусь и сорву весь номер.


      – Я говорю о выступлении, а ты слишком остро реагируешь, – Тэхён пытался разрулить конфликт малой кровью.

      – Эй… – Джин уже кипел.

      – Подожди секунду.

      – Я разозлился, когда ты сказал это.


      П. Ч.:
      – Это было не очень приятное зрелище. Почему они должны заходить так далеко? У нас осталось всего десять минут. Я немного разочаровался.


      – Не думаю, что ты прав, – Чим был тих и грустен, с трудом посмотрел на Тэхёна.

      – Послушайте, уже восемь минут, – Намджун даже растерялся немного. – Мы должны выходить уже сейчас. Нам нужно идти прямо сейчас. Как думаете, чем вы сейчас занимаетесь?

      Тэхён устало и поражённо провёл по волосам над банданой.

      – Хорошо, мы поняли, – продолжил лидер. – Мы не можем решить эту проблему прямо сейчас, хорошо? Мы не будем обсуждать сейчас, кто прав, а кто не прав.

      – Нет, это моя проблема, – выдавил сипло Джин и… подошёл к понурому Тэ, положил руку на его плечо, потрепал. – Ты говорил о выступлении, а я воспринял это как шутку. Это было по-детски. Извини. Я приму это во внимание.

      Тэ был раздавлен ситуацией, практически не среагировал на слова извинения, так и продолжал смотреть на пол и касаться головы и шеи нервными руками.

      – Об этом мы поговорим позже, – Джун пытался настроить команду на работу.

      – Мы позже это обсудим, – Хосок поддержал лидера. – У нас действительно нет времени.

      – Нам нужно идти, Тэхён, – примирительно обратился к парнишке Джин, уже виня себя в ссоре с младшим и слабым.

      – Мы должны идти прямо сейчас! – прозвучал голос дежурной выпускающей.

      – Okay!

      – Дэээ…

      Стаффы и координаторы стали выводить парней из помещения, опасливо заглядывая в расстроенные грустные лица – редкое зрелище.

      – Выпустите из себя это. Это же концерт! – лидер пытался спасти безнадёжную ситуацию, пока Тэ и Джина срочно гримировали взволнованные нуны. – Наши фанаты выстраиваются в очередь в течение нескольких дней и ожидают концерта, – наклонился немного, дал низенькой девушке-гримёру возможность сбрызнуть лаком поправленную причёску. – Давайте не будем вести себя как непрофессионалы, хорошо? – кивнул понурым парням, поклонился нунам-гримёршам и парням-костюмерам и вышел.

      – Погнали! Подтягивайтесь! – вскоре гремел его голос в коридоре.

      – Хорошо, хорошо…

      – Мы не можем сейчас спорить, – вернулся поспешно за забытой курткой от костюма. – Мы должны закончить этот концерт.

      – Если вы готовы, тогда вперёд, – старший дежурный вошёл с серьёзным лицом, в руках сжимал папку – расписание номеров. – На выход. Немедленно!

      Стаффы повели парней по коридорам, похлопывая их по спинам, поддерживая в трудный момент жизни – нечасто такое случается.

      – Забей… Забудь… Сейчас это не главное. Слышишь? Там вас ждут тысячи. Думай о них…

      Примерно одинаковые слова говорили поникшим и притихшим мальчишкам.

      За кулисами сцены Намджун нашёл Тэхёна, склонился, заглянул в глаза, спросил что-то, постарался уговорить, а потом просто крепко обнял готового заплакать парнишку, погладил по-отечески спину, шептал что-то сокровенное – давно вместе работают, за три года до дебюта познакомились, жили в одной комнате.

      Тэ сдержался, смог остановить накатившую истерику и отчаяние, кинул благодарно: «Порядок».

      Джун радостно потащил его в круг парней.

      – Давайте закончим. Этот концерт, – Хосок заменил лидера – обычно он это говорил. – Эй, действительно, – пожал руку каждого, заглянул в глаза. – Сделаем это как BTS. Дело не в Тэхёне, Джине или Намджуне. Ну?.. – ударил по рукам, те сцепились воедино и прокричали свою кричалку: «Бангтан!» – Мы сможем. Давайте сделаем это.

      Чимин подошёл к Джину, обнял его, что-то сказал, посмотрев в лицо, погладил по плечам. Когда оказался рядом с Тэхёном, что-то долго говорил, но Тэ смотрел мимо.

      Парни старались больше не подходить с этим вопросом к паре задир и просто готовились к выходу на сцену в зал, где заходились криками разгорячённые фанаты, где заканчивался документальный фильм о группе и её жизни и творчестве.

      – Вперёд! – прозвучала команда режиссёра в наушниках.

      – Идём! Тогда идём…

      Стаффы забрали бутылки с водой у парней и проводили их на выход. Дежурные поднялись по железной лестнице вместе с группой, а остальные помахали в спины руками, кое-кто и перекрестил мальчишек – трудный концерт будет для них, все на взводе.

      Вскоре над головами рабочих грянули первые аккорды «Not Today», и мужчины расслабились и разошлись по делам.

      На сцене группа стояла на консолях разного уровня, спокойно смотрела на бушующее море бомбочек и рук, и старалась отодвинуть конфликт и память о нём далеко и надолго.

      Намджун дождался своего выхода и, гордо вскинув голову, пошёл вперёд. Время Х.


      К. Т.:
      – Почему мы даже поссорились, когда это было не столь важно? Это не было большой проблемой. Почему я разозлился? Да, я чувствовал, что это было не совсем правильно, но это не то, на что я рассчитывал. Я не по этой причине из-за этого заговорил. Я не пытался развязать ссору. Я серьёзно пытался поговорить с ним о выступлении. Когда я услышал, что делаю из этого слишком большую проблему, я так расстроился. Будто это было несправедливо. Честно говоря, каждый из нас… – задумался, подыскивая правильные слова. – Мы, в некотором роде, прямо как маленькие дети.


      М. Ю.:
      – Не думаю, что ссориться – это плохо. Моя мама родила меня, но я много ругался с ней, когда взрослел. Это нормально, что мы ссоримся. Это может произойти, но в зависимости от того, в какой период времени у нас случается такое, это может повлиять на нашу работу в команде.


      Концерт окончен.

      Сказали все слова, выкричали кричалки и пожелания, подарили подарки, отдали поклоны и частички сердец.


      По коридору идёт вымотавшийся до предела, взмокший Джин. Всем кланяется с привычным «хорошая работа», принимает в ответ такие же слова.

      Парни идут следом и вторят, кланяются, благодарят стаффов и всех рабочих с удачным концертом и его завершением. Все стекаются в помещение с надписью «ARTIST».

      Там уже сидит Тэ и что-то читает в телефоне.

      Мемберы валятся на диваны и кресла, радостно и облегчённо выдыхают «Вааа…»

      – Сегодня все собираемся в люкс-номере, – Хоби берёт инициативу на себя.

      – Да, давайте.

      – Поторопимся и уйдём отсюда, – Намджун ещё помнит, что здесь произошло пару часов назад.


      Отель, большой номер, на столе стоят несколько контейнеров с едой и пара упаковок пива.

      Долгожданный ужин, но едят нехотя только Шуга и Гук, остальные ещё в прострации после разговора, очевидно, кусок в горло не лезет.

      – Теперь, когда мы выслушали… – Шуга чавкает, почёсывает голову, не забывает прихватывать очередной кусок палочками и отправлять его в рот. – Дело не в том, кто ошибается. Этого не должно происходить таким образом.

      – Мне жаль, что это произошло, – Чимин почему-то взял на себя вину. – Но я думаю, Джин должен выслушать и попытаться сделать так, как попросили. Это то, что я думаю, – погладил по спине сидящего рядом на подоконнике друга. – И Тэхён, ты… – обратился к молчащему и сидящему с отсутствующим видом в углу дивана соратнику. – Это то, что думаю я. Я тоже совершаю много ошибок. Но ты не должен забывать, что он старше тебя. Это также касается Чонгука.

      – Ты прав. Прошу прощения за это. Я вёл себя эгоистично. Я разговаривал с тобой таким образом, – Тэ отвечает машинально, почти равнодушно.

      – Это моя вина. И правы: я проигнорировал и оскорбил тебя, – Джин не справился с эмоциями и слезами, – но я старше тебя, поэтому это поддело мою гордость. Я стараюсь не навязываться вам, ребята, потому что я думаю, что гордость тут никуда не годится.

      – Если я могу объясниться, – Тэ смущённо потрогал колючий подбородок. – Я никогда, ни разу не пытался обидеть тебя. Я никогда не думал: «О, я просто хочу задеть его чувства».

      – Вы не пытаетесь задеть друг друга, – рефери Юнги вновь был на страже. – И я не думаю, что кто-то из нас так делает. Иногда мы не можем воспринимать шутку как шутку. Я думал, что это было именно так.

      Гук-и разделался с ужином, но радости он не принёс, только лёг камнем в желудке. Теперь, то и дело то выпрямляется, откидываясь на спинку дивана, то наклоняется вперёд, но удобной позы так и не находит – дискомфорт лишь нарастает.

      – Я уверен, что вы никого не пытаетесь обидеть, – Хосок ерзал на полу, смотрел на упаковки еды, но не видел её, явно. – Если вы попытаетесь…

      – Тогда это будет драка, – подал голос Намджун. – Вы бы уже подрались.

      – Да, – Хоби кивнул.

      – Дело не в том, что тебе не нравится Джин… – начал лидер.

      – Дайте мне знать в чём проблема, и я постараюсь измениться, – Тэ вскинулся.

      – Думаю, ты сегодня это узнал, – Шуга пробормотал с полным ртом.

      Устало прожевав, посмотрел на контейнер и… отставил почти с ненавистью. Очевидно, ругал себя безмолвно за обжорство и невоздержанность.

      – Не обращая внимания на то, что произошло сегодня, ваши шутки иногда переходят границы, – Джун старался закрыть тему раз и навсегда.

      – Думаю, это тоже верно, – Хосок радости не предвидел, был серьёзен и напряжён.

      – Вы позволяете происходить этому. Я тоже иногда говорю неправильные вещи. Мы такие. Иногда можем разозлиться, но мы должны подумать дважды – на кону наша репутация. Стафф присутствовал там, и это действительно выглядело серьёзно, – Нам помрачнел.

      – Вы не сказали этого друг другу, но я знаю, что вы оба сожалеете, – Юнги тоже старался разобраться скорее и закрыть вопрос. – Я уверен, что это всё, о чём вы могли думать последующие два часа нашего выступления, – заметив, что Джин согласно покивал головой, подвёл итог. – Это моя точка зрения. BTS, дебютировавшие в июне 2013-го года, не похожи на BTS, которые находятся в туре в 2017-м году. Мы перешли на более серьёзный уровень. Мы стали намного ближе. Мы понимаем и знаем друг друга намного лучше. Такие вещи, как уважение… Чем ближе вы становитесь, тем более необходимо это для вас.

      – Ты прав, – прошелестели все.

      – И не важно, кто был неправ. Мы все делаем ошибки, – Джун понял, что до окончания беседы ещё долго. – У меня есть тёмная сторона. И у вас тоже. У всех нас есть тёмная сторона. И иногда она выставляется наружу, когда мы находимся под стрессом, выступая на концерте. Но вы двое всё равно повлияли на команду и концерт. В некотором смысле. И, честно говоря, это было непрофессионально. Думаю, нам нужно иногда понимать, когда следует отступить. Это не значит, что ты проиграл, – посмотрел на Тэ. – Это ради нашей же команды.

      – Я думаю, мы все пытаемся быть внимательными к чувствам друг друга, – Юнги.

      – Да, согласен, – Хоби.

      – Да, не… – Джун вновь взял слово. – Да, мы все семеро разные.

      – Мы не можем быть одинаковыми! Мы же не клоны, – Хосок.

      – Уверен, это хорошо, что у нас есть возможность поговорить, – Юнги покосился на Гук-и – пил уже вторую бутылку воды, маясь животом.


      П. Ч.:
      – Что действительно интересно, так это то, что даже если у нас есть крупная ссора, мы садимся и говорим об этом. Даже если я не могу признать этого сейчас, мы пробуем на следующий день, или через неделю. Мы не сидим с этим вечно, – стал жестикулировать руками. – Мы говорим об этом. Мы пытаемся найти решение.


      Все устали.

      Джун завалился на пол, стал методично расправлять пижаму, чем вызвал понимающие улыбки парней.

      – О хореографии можно поговорить и завтра, – пробормотал хозяин номера и попытался встать, но вновь рухнул, смирившись, а ребята закивали головами, переглянувшись

      – Круто, что вы поссорились из-за хореографии, – Юнги отлепился от спинки подозрительно удобного дивана, встал со стоном.

      Это заставило вскочить и хозяина – Намджуна.

      – Да, какое облегчение, что речь шла о хореографии, – усмехнулся. – Представьте, если бы речь шла о еде, – шагнул к Хоби. – «Почему ты ешь больше?»

      – Мы много раньше ссорились из-за еды, – очнулся Чонгук.

      – Я даже бросил ему банан! – Хоби вспомнил.

      Гук в ответ рассмеялся, прогоняя дремоту – живот отпустил, стало клонить в сон.

      Пока парни перебрасывались репликами и делились воспоминаниями, Чимин достал с холодного подоконника свою порцию ужина, поставил контейнер на спинку дивана и стал есть, посмеиваясь и покачивая головой, типа, дети, что возьмёшь? Поняв, что всё безнадёжно остыло, встал и засунул упаковку в микроволновку, подогрел, вновь принялся ужинать.

      – Я такой: «Не важно, что он мой, просто съешь его!» – Хоби.

      – Точно, я помню это. Он просто бросил его. Честно говоря, я был немного шокирован…

      Парни смеялись, показывали на пару пальцами.

      – Человек вот так может измениться, – Гук-и потянуло на философию.

      – Мы должны сделать всё, чтобы получилось хорошее шоу, – вдруг выпендрился Шуга, подойдя ко второй камере в коридоре номера, первая стояла на полке напротив стола в гостиной.

      – Отлично! Режим ожидания! – рассмеялся над его показным пижонством Джин.

      – Режим ожидания активирован. Пойдёмте отсюда, – вернулся в гостиную, стал всех сдёргивать с дивана, с подоконника, поднимать с пола.

      Вдруг Намджун взорвался и сошёл почти на крик:

      – Почему вы вели себя так, будто вам всё равно?!..

      – В режиме ожидания. В режиме ожидания… – испуганно заверещал Гук и хотел выключить камеру, но лидер не позволили – шоу должно продолжаться.

      – Что произошло между вами двумя? – Гук подошёл к Джину.

      – Оставь их, – оглянулся через плечо Юнги. – Когда мы уйдём отсюда…

      – Верно. Давайте выйдем отсюда, – лидер быстро разогрел свой ужин в микроволновке и, подхватив контейнер и пару банок пива, вышел из номера в пижаме.

      – Ничего не произойдет! Не надейтесь, – развеселившийся Джин красноречиво «выпнул» ногой команду, смеясь над их опасениями.

      – Они собираются обняться, – предположил Юнги и тоже пошёл на выход.

      – Давайте свалим отсюда побыстрее, – Хоби встал с пола, отряхнулся. – Да… отличная работа, – поколебавшись минуту, решил всё-таки поесть, нагрел свою порцию в печи и тоже собрался на выход.

      – Пришло время свалить, – Чим и Гук встали одновременно с дивана.

      – Им не нужны зрители, – прихватив свою недоеденную порцию, Чимин вышел следом за Чонгуком. – Погнали.

      – Выходим отсюда, – нервно засуетился с контейнером и банками Хосок.


      П. Ч.:
      – Всякий раз, когда я наблюдаю такое, я думаю, что мы останемся вместе, несмотря ни на что. В какой-то момент эта мысль пришла мне в голову. Мы научились доверять друг другу.

   
      В номере остались только Джин и Тэхён.

      Тэ остался сидеть в своём углу дивана, лишь дотянулся до подушки и положил её на колено. Нога осталась опущенной на пол, руки старался не поднимать, жестикулировал сдержанно. Капюшон худи не снял, как и очки.

      – Теперь я понимаю. Теперь я знаю, что тебя раздражает. Я понимаю, – говорил спокойно.

      Джин так и остался сидеть на широком подоконнике, рядом стояла выпитая банка пива и бутылка из-под воды, кажется. Куртку не снял, остался, в том, в чём приехал из комплекса. Был грустным, потерянным и каким-то несчастным. Очевидно, ни он, ни Тэхён так и не поужинали. Но Джин явно крепко выпил втихаря – глаза блестели, и речь становилась всё невнятнее.

      – Я постараюсь изменить это, – младший партнёр продолжал раскаиваться и искать пути примирения. – Так что, если я чувствую себя подавленным, а ты шутишь, но я не могу воспринимать это как шутку, надеюсь, ты поймёшь, – руки то и дело складываются в умоляющий жест, тянутся к молчащему хёну, вновь возвращаются на подушку, как в укрытие. – Я тоже постараюсь измениться. Понимаешь?

      Заметив, что Джин, наконец, оттаял и кивнул головой, Тэ снял очки, и стало понятно, что он искренен и чист – слёзы стояли в глазах.

      – Если ты сможешь принять это и попытаться измениться, я буду очень благодарен.

      Джин не находил себе места, лицо сильно покраснело, глаза не мог поднять от пола. Досадливо цыкнул, видимо, ругая себя за детские незрелые эмоции, договорил:

      – Мне тоже больно.

      – Верно, – Тэ порывисто схватился рукой за шею, скорее всего, скрывая мышечный спазм на нервной почве.

      Подержал, отпустил, стал дальше слушать коллегу и друга.

      – Если ты так чувствовал себя, то впредь я буду более осторожен, – Джин опустил виновато голову – у Тэ потекли слёзы, и он стал вытирать их тыльной частью кисти. – Я постараюсь быть внимательнее. И я понимаю, что ты видишь мою яркую и забавную сторону, но я тоже часто впадаю в уныние. Я просто пытаюсь оставаться позитивным для вас, ребята…

      В номер неслышно вошёл Чимин, вероятнее всего, переживал за положительный исход беседы двух задир. Послушал в проёме двери, потом прошёл ближе к гостиной.

      – Люди говорят, что мы должны позабыть об этом, но никто не может оставаться крутым. У меня есть тоже тёмная сторона.

      Заметив Чимина, смолк, отвернулся, выдохнул недовольно – помешали-таки.

      – У каждого из нас есть проблемы, – Чим вклинился в разговор, который грозился затянуться до утра. – Но, поскольку мы знаем об этом, мы хорошо ладим друг с другом.

      – Хорошо, мы закончили, – Джин был раздражён вмешательством, но сознавал: пора было закругляться – ночь за окном.

      Тэхён же был благодарен Чиме за насильственное окончание тягостной и какой-то безвыходной беседы. Вытер лицо, вздохнул протяжно, надел очки, отложил на место подушку.

      – Пойдём внутрь. Давайте захватим немного еды, – Чим завозился с контейнерами.

      – Давайте позже выпьем, – предложил Тэхён, глядя на Джина.

      – Да, выпьем и поговорим об этом, – кивнул, соглашаясь.

      – Тцсс… Давайте немного отдохнём, – Чимин зыркнул через плечо на взрослого упрямца. – Вы пообещали друг другу. Всё. Пойдёмте.

      – И прекращай свой нос совать! – Джин не сдержал-таки норов, а алкоголь сдержанности не способствовал вовсе.

      – Да пойдём уже! – прикрикнул строго Чим-и.

      – Уже слишком поздно, – Джин посмотрел на дисплей смартфона. – Уже два.

      – Что? Сейчас девять минут первого, – Тэ посмотрел на экран коммуникатора.

      – Кххх… Ты даже часы уже не можешь разглядеть! Выпьет он… – Чим-и нагрузился коробками и банками. – Всё, пойдём.


      К. С.:
      – Это наше преимущество. Какие бы трудности мы ни испытывали, как бы мы ни уставали или были изнурены, мы собираемся ночью и разговариваем.


      К. Т.:
      – Мы решили этот вопрос той ночью. Это не то, что встаёт между нами. Я думаю, это делает нас ещё ближе.


      Утром была репетиция.

      Парни, хмурые, невыспавшиеся, раздражённые, сидели по углам, пока началу не дали старт. Лишь тогда все эмоции были отодвинуты на задний план, и работа заняла первые места – лишь так можно жить в группе и плодотворно трудиться в совместных проектах.


      М. Ю.:
      – Мы много ругались. Правда. Намджун и я живём вместе в течение семи или восьми лет, Хосок и я – восьми лет. И семь лет с Чонгуком. Вы думаете, мы не ругаемся? Что между нами не происходит споров? Много времени, которое я провёл с родной семьёй, но я думаю, что с ними я провёл гораздо больше времени. Мы всегда обсуждаем проблему, если она у нас имеется. И без разницы, кто виноват. Думаю, это одна из наших сильных сторон.


      П. Ч.:
      – Да, ребята потрясающие. Я счастлив с ними…


      Репетиция в разгаре.

      Парни исполняют композицию, в которой Джин во время своей партии должен подойти к Тэхёну, стоящему на колене на краю сцены, и положить руку на его плечо, заставить встать, дождаться, когда обернётся, посмотреть в глаза, будто придавая силы для дальнейшего движения, затем вместе кинуться в гущу ребят.

      Когда настал момент этой самой сцены, парни напряглись, невольно проследили тревожными взглядами, как оба справятся с задачей. Напрасно беспокоились. Всё прошло спокойно, штатно.

      Разве что Джин, когда положил руку на плечо Тэ, прижал её сильнее, а когда Тэхён поднялся и по сценарию стоял к нему спиной, очень пристально смотрел на его затылок, словно ждал, когда же обернётся и посмотрит в глаза. Тэ обернулся, выдержал немой вопрос с честью и почти радостно кинулся с Джином к парням.

      Все выдохнули с облегчением – кризис преодолён с честью.


            Кадры ПОСЛЕ титров.

      Тэхён выглядит совершенно больным.


      Ким Сокджин:
      – Я видел, как ребята чувствовали себя неважно.


      Возмущённый Хосок провожает тревожным взглядом нездорового Тэ, возле которого постоянно находится Джун.

      – Как ты думаешь, ты сможешь вспомнить это?

      – Это немного… – Джун со смехом стелет постель для Тэ.


      Чон Хосок:
      – Мы не проверили и не согласовали. Не знаю, что насчёт остальных, но очень сильно переживал.


      Мин Юнги:
      – Кажется, этого недостаточно, даже если мы выложимся на 100, 120 или 150 процентов. Лично я так думаю.


      Парни на улицах города, проголодались, кидают жребий, кто пойдёт за хот-догом, но с условием – говорить на английском.

      Выпало идти Джину.

      – Вкусный хот-дог, пожалуйста, – стараясь выговаривать правильно, Джин спрашивает мнения Намджуна. – Ты так это говоришь?

      Отработав произношение, понуро идёт в конец огромной очереди, держа замёрзшие руки в карманах пальто – март.

                «CAMP Pictures» & «Big Hit Entertainment».
                «YouTube Red» Original series.

                Дата выхода 4 серии – 11 апреля 2018 года.

                Август 2020 г.                Продолжение следует.

                Фото из Интернета: скрин эпизода 4.

                http://proza.ru/2020/08/11/1120