Рядовой Гусев

На плацу, прижавшись от холода друг к другу теснее, чем в бою, стоял взвод солдат.
Тусклая медь не чищенных пряжек так же слабо отражала натиск февральского солнца, как и придирчивый взор ротного командира. Время было перед обедом и это обстоятельство сильно томило стоящих в строю.
-Товарищ капитан, не май на дворе, - раздалось жалобно из рядов.
-Система охлаждения работает, а питания нет, - прозвучал другой голос.
Капитан Кротов, до этого внимательно читавший служебные бумаги, устало поднял лицо.
- Смотри,Гаврилин, - предупредил он,-как бы не заработала система наказаний: для таких молодцов как ты, я найду подходящее место.
Закончив чтение, командир дал команду разойтись, задержав на время лишь рядового Гусева, которому было приказано явиться к начальнику технической службы после обеда.Гусев улыбнулся, с удовольствием отметив в приказе слово "после обеда" и, как положено, отчеканил громкое "есть"! В прозрачном воздухе зимы от этого родилось легкое эхо, которое вместе с мечтой о предстоящем обеде, отозвалось в сердцах солдат, повернувших к полковой столовой. Вероятно ,долетело оно и до верхушек ближайших деревьев, потому что от туда на опустевший плац слетались стаей потревоженные птицы, и долго склевывали хлебные крошки, выпавшие из дырявых солдатских карманов.

Прошло еще около часа в будничной жизни полка. Из узких дверей столовой уже был изгнан последний зазевавшийся солдат, а серый асфальт ожил в звуках марширующих по нему солдат. За их неряшливой походкой и глухой бранью присматривали командиры, голоса которых сильно окрепли после обеда.
Короткий февральский день к этому времени стал клониться к вечеру, а солнце, обманув ожидания оптимистов, укатилось за тучи, угрожавшие снежными заносами мирной, тихой земле.

Начистив сапоги до сияния ордена на груди, Гусев сверил часы. Он вышел из казармы и пошел дорогой серебристых от мороза тополей, стараясь в быстрой ходьбе не растерять приятных ощущений, приобретенных за обеденным столом. Уже на ходу он застегнул верхнюю пуговицу на гимнастерке и поправил ремень, зная,что путь его лежал в расположении воинской части, а не вдоль колосистой ржи родной деревни.
Неожиданный вызов к начальнику технической службы его не беспокоил, а потому он и подошел к зданию штаба легко и свободно, точно солдат с незапятнанной совестью.
У самых стен его, в окне напротив, он заметил сонного дежурного, разморенного однообразными обязанностями. Тот сделал ему обидный знак и скрылся в черной пустоте, ища для себя одиночества. Гусев не стал обижаться на утомленного службой солдата и бодро вошел внутрь здания.
Здесь, при свете ярких люстр, лаковый блеск его начищенных сапог вспыхнул с новой силой. Поправив на себе гимнастерку, он с удовольствием прошелся по ласковому паркету к ковровой лестнице, по которой силы прекрасной молодости доставили его на второй этаж.

Майор Громов встретил вызванного солдата дымовой завесой от сигарет и взглядом занятого службиста.
- Не догадываешься зачем тебя вызвали в штаб?- спросил он, разгоняя перед собой сизый дым.
- Неужели внеочередной отпуск? - отозвался Гусев, не увидев в тумане прокуренной комнаты ничего, кроме своей мечты.
- Это за какие заслуги? - изумился хозяин кабинета. - За очищенное от снега крыльцо на проходной что ли?
- Товарищ майор, да освободи я от снега весь Северный полюс, все равно в отпуск пойдет кто-нибудь другой.
Громов громко кашлянул и поторопился задать следующий вопрос.
- Ты до армии, кажется, шофером работал?
- Так точно, у меня даже ноги колесом.
- И где же ты колесил на них? Вокруг гороховых полей?
- Да нет, случалось и по городам: Пятая Авеню, Брайтон Бич...
- Собачью шерсть ты возил на телеге, - перебил его Громов, и взялся что-то быстро записывать на бумаге, не глядя на Гусева.
- Сядешь на два месяца на командирскую машину, - наконец, приказал он, - а сейчас пойдешь со мной - Дымов хочет на тебя посмотреть.
Весь блеск с начищенных сапог Гусева перешел в его улыбку.
- Слушаюсь, товарищ майор, - радостно отрапортовал он, отметив про себя, что бывают и счастливые случаи, когда у человека что-то припоминают из его прошлого.
Увидев слишком много света в глазах солдата, Громов предупредил:
- Помни, Гусев, какая высокая честь тебе оказана!
- Для меня и мерзлую картошку в полк возить большая честь, - ответил опомнившийся солдат.

Командиру полка Гусев представился четко и слаженно, не забыв при этом выгнуть свою грудь молодым месяцем.
И внешним видом, и его звонким голосом полковник Дымов остался доволен, разделив свою радость с начальником технической службы.
- Машину хорошо водишь? - по-военному строго спросил он.
- Как почтальон велосипед, - не задумываясь ответил Гусев.
- А где же твои знаки отличия? - спросил Дымов, видя, что на гимнастерке солдата блестят лишь медные пуговицы.
Тот вынул водительское удостоверение и протянул его командиру полка:
-Других отличий нет!
Два старших офицера обменялись между собой одобрительными взглядами и подошли к новенькому "Уазику", возле которого без дела прохаживались механики Енукидзе и Малахов.
- Ну что ж, - произнес Дымов, оглядывая всех озорным взглядом, - покажи, Гусев, всем нам какой ты ас на деле. Я обычно заезжаю на автомойку с первого раза. Заедешь на нее хотя бы со второй попытки, оставлю тебя при себе.
- Кажется, командир полка веселый и смелый человек, - подумал про себя Гусев, садясь в машину.Когда дверку с другой стороны захлопнул за собой Дымов, машина тронулась.
В свете гаснущего дня заблестела ее немеркнущая краска, мягко заскрипели, оказывая снисхождение неровной дороге, смазанные рессоры. Майор Громов облегченно вздохнул: было видно, что за рулем неплохой водитель.

Не доехав до моечной эстакады каких-нибудь тридцать метров, машина неожиданно остановилась, вызвав в глазах немногочисленных зрителей любопытство. Возникла удобная пауза для заключения пари - заедет ли Гусев с первого раза, или ему повезет со второй попытки. Как вдруг...неподвижно стоящая машина вихрем понеслась вперед и ,не снижая скорости, на полном ходу влетела на мойку. От резкой остановки выхлопные дымы образовали со снежной пылью облако, а когда оно осело, все увидели ровно стоящую машину на широких плечах эстакады.
-Ай да джигит! - восхищенно произнес слесарь Енукидзе. Дикая сцена вызвала у него неподдельный восторг, при этом гордые брови его поднялись и стали крыльями орла.
Малахов воспринял увиденное иначе: воспитанный в полку регулярными наказаниями, он с ужасом попятился назад, не веря, что при нем такое могло произойти. Бледные губы его лишь прошептали: - Ну ты, Гусь, даешь!
В страшные глаза Громова никто из присутствующих даже не решался заглянуть.

Наконец,дверка со стороны командира полка открылась и из нее вышел полковник Дымов. Он неловко поскользнулся наверху и упал на колено. Затем так же неловко спрыгнул вниз и, стряхивая с себя грязный снег, зло бросил Громову: - Дайте этому шутнику пять суток ареста!

За ужином солдаты весело шутили и смеялись над тем,как сдавал экзамен Гусев, а не выдержал его командир полка. Малахов обходил всех за столом и собирал для арестованного сахар и хлеб. Многие с удовольствием делились - Гусева в роте любили.