Последыш

   Спортивной пружинящей походкой Регина шла по главному проспекту республиканского центра, с удовольствием вдыхая, пропахший бензином городской воздух, который не мог до конца уничтожить ни с чем не сравнимые ароматы во всю живительную мощь разгулявшейся южной весны.

Ей было по-девичьи легко и радостно, будто произошло что-то хорошее, очень приятное, которое в силу каких-то причин не высвечивалось на переднем плане и даже не припоминалось. Просто оно имело место быть и проявлялось вот таким светлым настроением, лёгкостью в теле, желанием двигаться, жить, улыбаться, быть счастливой.

  В какой-то момент ей показалось, что рядом с тротуаром, параллельно движению, её сопровождает негромкий ровный шум машинного мотора. Полуобернувшись, боковым зрением, заметила дорогую иномарку, медленно ехавшую по шоссе почти впритык к пешеходной дорожке. Инстинктивно передвинувшись поближе к середине тротуара, продолжила путь, не обращая внимания на авто. Мало ли кому из водителей нужно остановиться по необходимости или же высмотреть нужного человека? И тут услышала сигнал, настойчиво повторявшийся, явно желавший обратить на себя именно её внимание, потому как на ближайшем расстоянии никого больше не было. Возможно, гости столицы хотят уточнить дорогу? Регина приостановилась, она неплохо знала город. Как-никак шесть лет проучилась здесь в университете.

   Стекло передней дверцы опустилось и неожиданно близко, лицом к лицу, Регина увидела Артура. В первый момент она невольно отшатнулась, потом сознательно отвернувшись, вернулась на середину тротуара и продолжила путь. Восторженное восклицание: "Здравствуй Регина!" - прозвучало уже ей вслед.

- И прощай! - ответила она тихо и твёрдо, скорее для себя нежели для случайно встреченного знакомца.

   Охватило ли её смятение после двухлетней разлуки с мужчиной, пять лет бывшим  единственным другом, возлюбленным, доверенным лицом, настоящей всесильной, сумасшедшей и безоглядной любовью, сказочным светочем её жизни и одновременно тираном, бедой, отравой и палачом их утраченных детей?

 Нет, после двух лет отторжения и разлуки, она не могла растаять от взгляда его больших притягательных глаз, соблазнительного стройного тела и до боли знакомого, уже чужого и всё же, удивительно тёплыми, нежными интонациями, по-прежнему родного голоса. Но всё было позади, в прошлом. И избежать новых ошибок ей было вполне по плечу. Однако молодой человек продолжал ехать по прямому, как стрела, длинному проспекту, в надежде убедить свою бывшую любовь пообщаться.

   Регина уже почти дошла до поворота, куда собиралась свернуть, уходя от бесполезной назойливости Артура, как он, в нарушение правил, бросил машину на дороге, догнал непокорную, твёрдо схватил её за руку, молча довёл до брошенного автомобиля  и почти насильно усадил на переднее сиденье. Он явно намеревался поговорить. Ну, что же, это было его решение.

Никогда ни единым словом, ни во время их связи, ни позже не упрекнула Регина Артура за все его глупые деяния, беспринципность и мужскую безответственность. Переживая все горести глубоко внутри себя, она не ставила целью когда-нибудь выговориться, и уж тем более обидеть его или оскорбить. Теперь он сам упорно напрашивался на искренний и откровенный разговор. Так пусть же получит то, что заслужил! И напрасно торопливо закрыл автоматические двери - убегать она не собиралась.

   Артур явно задумал выехать из города, выбрать на природе подходящее местечко и  в непринуждённой обстановке вспомнить былое. А может похвастаться своей нынешней жизнью или пожаловаться на несбывшиеся надежды. Ведь он эгоист, способный думать только о себе любимом. Зря потратит её время, теперь уже ему не принадлежащее, ещё и испортит чудесное настроение, навеянное солнечной погодой и короткой прогулкой. И ещё ей придётся отодвинуть на неопределённое будущее свои, заранее  намеченные на выходной день, планы.

   Салон машины с одного взгляда убеждал в её роскоши и дороговизне. Лёгкая одежда похитителя подчёркивала его нынешний статус, а крупный золотой перстень с тёмным драгоценным камнем, периодически испускавшим длинный, узко направленный,  глубинный свет, дополнял образ обеспеченного бездельника. Мажора, избалованного деньгами и пристальным женским вниманием.

Чем дальше они удалялись от города, тем больше унималось и успокаивалось сердце Регины. Сидевший совсем рядом Артур начинал казаться ей очень красивым, но  бессердечным и бесполезным манекеном, с пустой внутренней полостью, как грудной клетки, так и черепной коробки. И только его, лежавшие на руле руки, когда-то так крепко, нежно и самозабвенно обнимавшие её трепетное тело, представлялись ещё живыми, однако непригодными для любви, потому что руки сами по себе, без горячего сердечного порыва и здравомыслящих мозгов ничего практически не значат. Как ничего не значат холодные, не одухотворённые высоким чувством руки робота, пусть даже самого современного и красивого в мире.

   Бывший возлюбленный со знанием дела выбрал поляну на возвышенности, откуда открывался красивый вид на город и бережно припарковал машину под сенью пушистых, раскидистых деревьев.  Повернувшись лицом к Регине, он долгим, внимательным, изучающим взглядом молча всматривался в неё, словно припоминая знакомые черты или детально изучая заново.

   - Регина, ты почему постоянно избегаешь меня, загораживаешься своими подругами и родственниками будто я твой заклятый враг? Куда девалась наша безумная любовь? Или же ты пять лет морочила мне голову только для того, чтобы вот так нежданно-негаданно разом взять и отвернуться? И в последующем даже не здороваться. Я как шут гороховый просил через товарищей о встрече, пытался перехватить тебя с работы, а ты отмалчивалась, внесла меня в чёрный список на телефоне и уезжала на машине со своими родными братьями. За что ты так со мной?

   Артурчик был в своём репертуаре. Он хотел представить себя невиновным. Оказывается, она ему морочила голову столь продолжительное время, что давно можно было пожениться, обустроиться и наплодить кучу детей. Во всём, абсолютно во всём он хотел показаться правым, даже обиженным. Ему нужно было вызвать её на препирательства, поставить в неловкое положение, заставить оправдываться и в итоге, бурно выяснив отношения, горячо примириться и как всегда подчинить своей жёсткой, капризной воле. Дабы манипулировать и управлять ею безраздельно и далее. Только не учёл всё же главного - она по его вине пережила такое, что вовеки не прощает женщина мужчине. После чего любить его становится невозможным априори.

   - Артур, оставь эту затею. Зачем нам с тобой копошиться в прошлом? У каждого из нас своя жизнь. Ты женат. Я работаю и помогаю пожилым родителям. Пусть всё остаётся как есть.

- У тебя появился другой? С чего ты вдруг стала такой независимой? - продолжал наступательную позицию недовольный ответом Артур. При этом он привычно дёрнул  плечом, как обычно делал, не соглашаясь с собеседником.

- А вот это уж точно не твоё дело! Когда ты отправлялся в ЗАГС с шестидесятилетней старухой, я же не диктовала тебе как жить? Какое ты имеешь право мне указывать?

- Она не старуха, а очень даже ухоженная женщина, - слегка растерялся сбитый с толку манипулятор.

- Кто бы сомневался, что старуха тоже может быть ухоженной? Тем более, если она вдова бывшего министра республики. Вышла замуж совсем юной за пожилого обеспеченного чиновника, а теперь, оставшись богатой вдовушкой, купила на его деньги в твоём лице молодого оболтуса себе в мужья. Какая между вами разница в возрасте? Надо полагать, целых тридцать лет и два года. Ибо тебе в настоящее время тридцать лет, а ей аж шестьдесят два.

- Ой, подруга, не так уж ровно ты ко мне дышишь, если в подробностях осведомлена о моей приватной жизни! - то ли обрадовался, то ли взвинтился Артур.

- Твоя приватная жизнь для всего нашего села не большая тайна.

- И что же вы ещё знаете обо мне, дорогие односельчане? - недобро прищурил глаза бывший друг Регины.

- Знаем, к примеру, что ты владелец трёхкомнатной квартиры как раз на том самом проспекте, откуда меня сегодня принудительно увёз. И ещё, кроме этой просторной лайбы, на которой мы сюда прикатили, парочка совсем не дешёвых машин стоят в твоём гараже просто так, на всякий случай. Это известно от твоих  товарищей и родственников. Я же имею смелость предположить, что личной свободы ты лишён напрочь. И не удивлюсь, если твоя мадам периодически отслеживает тебя, а при необходимости может запросто "заказать" уголовникам. В том случае, конечно, если посмотришь налево или чем-то ей не угодишь. Так что, при всех имеющихся благах и регалиях, человек ты конченный.

- А тебе случаем не довелось поинтересоваться на каких континентах, в каких странах, красивейших городах и престижных отелях я побывал за время разлуки с тобой и какие солидные счета на моё имя открыты в нескольких крупных международных банках? Ты даже представить себе не можешь мои нынешние возможности и что я могу сделать для тебя лично. К примеру,  отправиться вместе в кругосветное путешествие, показать весь мир, исполнить самые удивительные  задумки, побаловать всем, чего только твоя душенька пожелает. Короче говоря, выполнить любой каприз.

- Артур, мне абсолютно безразлична твоя нынешняя жизнь. И ничего мне от тебя не надо. Чисто гипотетически возможности у тебя немалые, но фактически ты связан обязательствами с немолодой богатой женщиной по рукам и ногам, и во всём зависишь от неё. Ты в моих глазах нисколько не личность. Что толку от твоей учёбы? В профессии не состоялся. Нормальную семью создать тоже не сможешь, потому что детей тебе она никогда не родит. Так и будешь мотыльком скакать по жизни на своих шикарных машинах рядом со своей старушкой, которой, по сути, стыдишься. Даже своих пожилых родителей никогда не навещаешь.  Разве это по-человечески? Неужели в деньгах и потребительстве заключается основной смысл твоих жизненных устремлений? И где то семейное счастье, о котором мы  мечтали? Или же твои представления о личной состоятельности  кардинально изменились?

- Не мои представления изменились, а твоё отношение ко мне с некоторых пор в корне поменялось. Ты неожиданно и очень некстати разлюбила меня. Старательно избегала, шарахалась как от прокажённого. Тут ещё родители в союзе с братьями  стали наседать, чтобы как-то определился с работой. И я назло тебе и наперекор собственным родителям, которые категорически были против нашей с тобой свадьбы, решил жениться на ком вздумается. Я им даже сообщать не стал, что собрался взять в жёны очень богатую тётку. Принял решение и исполнил его.

- Да не на тётке ты женился, а на тёткиных деньгах. Это не одно и то же. Только психически нездоровый человек может совершить подобный безумный поступок. Болезнь именуется патологической скупостью.

   Остро чувствовался двухлетний промежуток времени, разделявший двоих. Прежде Артур постарался бы проявить нежность и, ласково взяв за руку Регину, стал осторожно перебирать её пальчики, потихоньку притягивать к себе до той поры, покуда не начнёт их осторожно целовать. А там уж недалеко до всепрощающих объятий и страстных поцелуев. Но время и обстоятельства сработали против - прежней непосредственности и непринуждённости во взаимоотношениях как не бывало.

 Регина всей своей женской сутью сознавала - прошлого не вернуть, слишком велики были её жертвенность и затаённая горестная обида. А её бывший парень не хотел верить в недостижимость столь желаемого. Ему казалось, следует лишь разобраться в причинах межличностных не стыковок, расставить всё по положенным местам и чудо любовных отношений возродится.

- Давай выйдем, побродим немного неподалёку, - предложил Артур без всякого подвоха. - Просто мне всё же очень хочется знать по какой причине ты меня бросила? Если тебе трудно говорить глядя мне прямо в глаза, то можем пройтись   вдоль дороги и ты всё мне расскажешь.

   Ишь ты, как хитро запел! Оказывается, ей должно быть стыдно смотреть ему прямо в глаза и он готов выслушать все её оправдания. Только в чём ей, вечной жертве и мученице перед ним оправдываться? Особенно после того, как он ей вывернул душу наизнанку.

   Регина едва ли не задохнулась от гнева, нахлынувших унизительных воспоминаний,  застарелой и будто сгустившейся со временем горечи и разом  обострившейся сердечной боли. Каким жестоким и бесчувственным чурбаном нужно быть, чтобы не понять простейших вещей: любимой женщиной надо дорожить, свою женщину следует уважать и защищать, женское здоровье требуется беречь! А не оставлять на выживание  в самое сложное для неё время в унизительном и почти безвыходном положении. Не бросать на произвол беззащитную, измученную страхом, раскаянием и сомнениями любовницу и не отдавать на растерзание чужим людям искромсанное и чумное от боли беспомощное девичье тело.

   - Будь по твоему, Артур, я всё расскажу как на духу. Только и ты, уж не обессудь мою настойчивость, говори только правду, не завирайся! Хочешь узнать почему пару лет назад я отвернулась от тебя? На мой взгляд это должно быть понятно даже самому толстокожему и безмозглому тупице. И ради моих личных пояснений ты затащил нас в степную глушь? Или же привычно прячешь в рукаве козырную карту? Отвечай, наконец!

- Не смотри на меня так строго. Если быть совсем честным, то, конечно же, мечтаю вернуть твою любовь. Надеюсь уговорить свою любимую Регину снова со мной встречаться. И если у нас всё будет хорошо, то  разойдусь с женой и уедем вместе куда угодно, хоть за границу. Куда сама пожелаешь.

- Встречаться мы с тобой не будем, как не станем возрождать давно утраченные и оплёванные тобой чувства. Нашей любви больше не существует, заруби себе на носу, и возвращаться к этой теме бессмысленно. А вот вспомнить кое-что из прошлого мне хочется, в необходимости этого ты сегодня основательно убедил. Только действуем по новым правилам: коли сам уговорил, то будь добр, не прерывая, не пытаясь оправдаться и в чём-либо переубедить, выслушай до конца.

- Согласен! Слушаю тебя.

   Итак, Артур, помнишь как называли тебя твои пожилые родители? Они звали тебя Последыш - самый младший ребёнок, появившийся на свет, когда уже их сделали бабушкой и дедушкой твои старшие братья. В твоей внешности, как по заказу, отразились все лучшие черты вашего рода. Ты был самым высоким, самым стройным и красивым из всех братьев. Тебя обожали в семье и баловали, не напрягали и делали всяческие  поблажки. Приучали к вкусной пище, дорогой одежде, лености и деньгам. Вырос ты, как и следовало ожидать, законченным лодырем и эгоистом.

   Помнишь, о чём я спросила, когда ты объявил мне о своей влюблённости и предложил встречаться? Конечно же, не помнишь. А я тогда поинтересовалась насколько ты зависим от родителей и старших братьев и будут ли они диктовать тебе выбор невесты? К тому времени мы оба были уже дипломированными специалистами. Я работала, ты бил баклуши, но очень твёрдо заявил, что жену выбирать будешь себе сам и никому в построение семьи вмешиваться не позволишь. Я тебе поверила.

В течении пяти лет, что мы с тобой встречались, как тебе известно, мне приходилось дважды обращаться к врачам по поводу не планированной беременности, чтобы успеть в срок избавиться от будущих малышей. Разве я не предупреждала тебя о тяжких последствиях аборта для женского здоровья и возможном моём будущем бесплодии? Но ты не пожалел тогда ещё совсем молодую, неопытную девушку, которую называл любимой, и упорно отправлял на хирургический стол. Говорил, что женщина как кошка, ей любые испытания нипочём.

 И всё потому, что твои родители решили продать такого писаного красавца подороже, найти ему богатую жену. Они категорически запрещали жениться на односельчанке, пусть и с высшим образованием, но из большой семьи и не слишком обеспеченной. А ты их боялся и слушал, потому что не хотел систематически трудиться и был материально зависим. Между прочим, не забывая одновременно напевать мне о своей возвышенной и преданной любви. А я верила тебе и слышала только тебя.

Когда же забеременела в третий раз, именно ты сначала уговорил меня сохранить этого ребёнка, а затем, уже в шесть с лишним месяцев, будто взбеленился и настоял на том, чтобы решилась на искусственные роды. При здоровой маме и нормальном развитии ребёнка - откровенный, ничем не прикрытый криминал. Ни один из наших врачей на такое бы не согласился. И тогда я поехала к Анне, своей давней знакомой, просить её о помощи. Она к тому времени родила малышку, которой исполнилось несколько месяцев. Анна уговорила меня не торопиться убивать нашего активного, живо и волнующе толкавшегося ребёнка, а отправиться вместе с ней к моей старшей сестре Асият, просить её поддержать нашу идею.

 Ты хотя бы представляешь - Анна, по большому счёту малознакомая русская женщина, предлагала мне взять отпуск, переехать на время в её семью, чтобы я смогла родить в городе ребёнка и на время оставить ей на воспитание. Она была кормящей мамой и решалась вместе со своей девочкой поднять и моего младенца, с тем, чтобы Асият постепенно подготовила моих родителей и уговорила их принять незаконнорожденную внучку. Она готова была сделать всё возможное, чтобы спасти жизнь чужого ей ребёнка. А моя родная сестра Асият, сама лишь месяц назад в очередной раз ставшая мамой, не посочувствовала мне, не проявила даже элементарной женской солидарности и  решительно отказалась идти на подобную, как она посчитала, авантюру. Вы двое: ты, родной отец нашей малютки и старшая моя сестра не задумываясь, походя предали меня. И мы с Анной вернулись в город, с целью всё-таки отыскать врача, готового за деньги провернуть подлое дело. И со временем нашли.

   Наша с тобой, Артур, малышка родилась в девять часов вечера. Несмотря на принудительные роды и не доношенную беременность, она оказалась крепким ребёнком. Врач, осмотрев дитя, сразу предложила положить в барокамеру и выходить, потому что девочка была здоровенькой и  жизнеспособной. Я отказалась, чем гарантированно  обрекла малышку на смерть. Это был самый гнусный, бесчеловечный и непростительный поступок в моей жизни.

Палата, где принимали у меня роды и комната, куда положили новорожденную, оказались смежными. Дверь между ними не закрывалась. Девочка, словно понимая своё жуткое положение и обречённость, почти непрерывно громко плакала. Надрывно, безысходно, жалобно. Надрывалась практически всю ночь и только под утро затихла. Я просила врача унести куда-нибудь ребёнка, но она отказалась, мотивируя тем, что моя палата считалась абортарием, а в соседнем помещении находились абортированные останки.

От пережитого у меня дико болела голова. Было страшно до ужаса и  унизительно, как никогда. Днём в отделение к пациенткам приходили их мужья, приносили гостинцы, лекарства, нужные вещи, о чём-то тихо беседовали. И только меня никто не навещал, никто мной не интересовался. Холодное вежливое безразличие медперсонала обнаруживало и подчёркивало моё истинное положение - положение падшей, брошенной женщины, решившейся на убийство.

Я не хотела жить и проклинала себя, романтичную  безголовую дурёху, поверившую в святую любовь, проклинала тебя, лживого, безнравственного типа, чудовищного и беспощадного морального урода и всю твою жадную, подлую и жестокую родню. И дала себе слово никогда, ни при каких обстоятельствах не поддаваться легкомысленно   обольщению, чтобы потом, озверев от безысходности, выкручиваться, калечить, под корень уничтожать зародившуюся невинную жизнь.

 Мы с тобой, Артур, не просто грешники, а заранее столковавшиеся преступники,  преднамеренно совершившие убийство младенца. Наша малышка всю ночь молила меня о пощаде. Если бы ты только слышал как она рыдала! Затихала временами, будто прислушивалась не идут ли за ней спасители, а потом начинала сызнова. Словно обращалась к сердцам и совести своих родителей, с последним призывом о милосердии и своём спасении. Этим страдальческим плачем она порвала мне сердце и убедила в том, что мы оба не заслуживаем даже нормального человеческого к себе отношения, не то что любви и счастья. Слишком холодно и расчётливо угробили собственное дитя.

Поэтому соискателю свободной любви отвечу однозначно - твоя следующая любовная история наверняка будет не про меня. Мягкой, доверчивой и послушной Регины больше не существует. Беспардонным поведением и очередной хитростью ты вынудил меня обнажить до основания осквернённую женскую душу. На этом остановимся. Раз и навсегда поставим в наших, по существу давно завершённых отношениях, жирную точку. И не открывай, как обычно, свой сладкозвучный фальшивый рот, Артурчик. Я тебя больше не слышу. И не желаю слышать никогда!

                КОНЕЦ