Пятая Авеню

 


Просторный двухэтажный особняк на 5-й Авеню, огороженный чудесной металлической оградой и посаженными вдоль кипарисами, всегда принадлежал уважаемой вдове Томсон, с тех пор,как она получила его в наследство от своих родителей.
Скупая людская молва не сделает тайны из того, что в глазах немногочисленных соседей упомянутая дама была в высшей степени благоразумной и практичной особой, что позволяло ей жить безбедно и опрятно содержать свои владения.
В общении с посторонними людьми миссис Томсон была немногословна, если ее о чем-то спрашивали, и крайне сдержанна в выражении своего суждения или сочувствия обстоятельствам чужой жизни.
Ввиду перечисленных обстоятельств, любопытный взгляд живущих рядом обывателей редко перелетал через вороты ее ограды, которые всегда были аккуратно покрашены и заперты.
Сразу же после переезда, уже на правах хозяйки, она заняла понравившиеся ей комнаты на втором этаже, сдав в аренду пустующие помещения в нижней его части.
Пугливые тени сумерек, поднимающиеся из-за высокой травы, стали обходить оживший дом, освещаемый со всех сторон. Что же касается выгоды предпринимаемых шагов, то мы оставим этот деликатный вопрос на совесть смелых предположений.
Однажды в тихое и прекрасное, как струнный аккорд, утро госпожа Томсон убиралась на кухне, перебирая старинное столовое серебро. Ласковый металл переливался на солнце в ее заботливых руках ,но печально тускнел, возвращаемый в ящики высокого шкафа.
Несмотря на множество дел, миссис Томсон не торопилась, зная, что в этом доме ей принадлежит все, в том числе и время.
Закончив с посудой, она решила поменять местами несколько комнатных растений, но в этот момент снизу раздались беспокойные девичьи голоса и сдерживаемый, ради приличия, смех.Не было никакого сомнения в том, что в дом вернулась квартирантка Полли со своей несносной  и крикливой подружкой Луиз Гартон.
- Уж не потеряла ли эта девчонка работу, - тревожно подумала про себя вдова, как вдруг, по всему дому раздался гром опрокинутой посуды и хохот, от которого зазвенели дождем свисающие лепестки хрустальной люстры.
Для хозяйки дома стало совершенно очевидно, что дальше призывать себя к сдержанности было невозможно, и она решила спуститься вниз в обход всех известных правил приличия.
-Благодаря вашему присутствию в этом доме, мисс Гартон, поднимается такой грохот, словно вы вдвоем прыгаете с балкона вниз головами, - обратилась она к незваной гостье с порога комнаты.
Застигнутые внезапным вторжением, девушки тут же притихли.
- Извините великодушно, миссис Томсон, но всему виной мой громкий голос, - оправдывалась, как могла, Луиз, впрочем, не теряя веселого блеска в глазах.
- Если Господь наградил вас таким счастьем, не лучше ли вам принять участие в городском конкурсе "Человек - оркестр"? - не унималась вдова.
Переглянувшись, девушки дружно рассмеялись.
- Миссис Томсон, вы станете легендой добра, если простите нас и приблизите день, когда я смогу арендовать одну из комнат в вашем доме, - произнесла мисс Гартон, соединив в мольбе просьбу и мечту.
Хозяйка дома внимательно посмотрела на напрасно взволнованную девушку.
- Я лучше сдам ее под склад артиллерийских снарядов, - произнесла она холодно, и направилась к выходу, исчерпав тему для разговоров.
Заперевшись у себя на верху в комнате ,она еще несколько раз слышала смех и даже звуки передвигаемой мебели.
- Кому достанется это "сокровище", - думала про себя вдова о мисс Гартон, но уже не сердясь.
В то самое время,когда госпожа Томсон, испугавшись, что ее так долго занимает чужая судьба, бросилась убирать оставшиеся комнаты, девушки уже выходили на улицу. Луиз тут же превознесла стойкий характер неунывающей вдовы, обозначив его самым сильным впечатлением дня. Голос ее снова звенел, от чего Полли несколько раз с опаской оборачивалась на все еще открытое окно на втором этаже: от туда им вслед глядели строгие глаза, умоляющие горизонт навсегда поглотить Луиз Гартон.


Элен Кнор так любила свой благоухающий сад, что свято верила - вместе с ним расцветает все самое прекрасное на этой земле. А в минуты душевного подьема уверяла своих знакомых, что яркие краски ее цветника отражаются в голубом небе, и стоит лишь хорошенько присмотреться, чтобы их увидеть.
Госпожа Томсон, угощающая чаем свою гостью, смотрела на нее с сожалением: ей не нравилась восторженность в людях; не видела она большого прока и в небесах.
Слушая миссис Кнор, она несколько раз посматривала на настенные часы, и уже подыскивала достойный предлог для расставания, как вдруг со стороны улицы послышались посторонние звуки. Женщины оглянулись на странный шум - и в тот же миг увидели молодого человека, взбирающегося на балкон второго этажа.
Элен Кнор дрожащей рукой поставила на стол чашку и остолбенела от ужаса. Из ее лучистых глаз исчезло любопытство к этому очаровательному миру.
Госпожа Томсон, чья воля была сделана из оружейных сплавов, напротив,отнеслась к появлению опасного нахала совершенно спокойно.
- Зачем карабкаться по чужим балконам, если есть Everest?- спросила она незваного визитера, как только он появился в дверях комнаты.
- Простите, я пришел сюда в надежде увидеть Луиз Гартон, - оправдывался незнакомец, поправляя на себе помятый костюм.
- Мисс Гартон может войти в эти комнаты только вместе с пожаром, - надменно ответила хозяйка дома.
Услышав из чужих уст имя возлюбленной, молодой мужчина пришел в неописуемый восторг:
- Синьора, вы абсолютно правы, эта девушка - пожар!- воскликнул он, опасно приближаясь к дорогому фарфору, опрометчиво оставленного на соседнем столике.
- Но позвольте мне представиться, - словно опомнившись, обратился он к двум пожилым женщинам. - Меня зовут Альберто Форез; я родом из Палермо; мой отец имеет там мебельную фабрику; уверяю вас, я из хорошей семьи.
- Дети из хороших семей не вваливаются в чужие дома без приглашения, - с неизменным хладнокровием отвечала миссис Томсон. - Что же касается мисс Гартон,
 то я посоветовала бы вам лучше целоваться с итальянским небом.
К этому времени уже опомнилась Элен Кнор, и ее доброму сердцу снова захотелось старомодно служить идеалам высоких чувств.
- Дорогая, - обратилась она к хозяйке дома, - почему бы молодому человеку не сесть к нам за стол и не рассказать - что произошло с ним и с девушкой, которую он разыскивает?
Не успела госпожа Томсон опомнится от такой находчивости своей подруги, как итальянец Форез уже сидел в глубоком кресле. Видя как хорошо все расселись, Элен Кнор осталась очень довольна своей выдумкой и приготовилась слушать. Щеки ее слегка пылали от нетерпения.
Какое-то время хозяйка дома сидела неподвижно. Мрачные тени, действующие от имени пасмурных дней, легли на ее лицо. Сохраняя мраморное спокойствие, она поднялась
из-за стола и подошла к кухонному шкафу, чтобы спрятать в него дорогой кофейный сервиз.
- Раз сумасшедшим с улицы разрешено входить в частные дома, то почему бы и не послушать,- решила она.
Возникшей паузой воспользовался свет, уходящего за горизонт, солнца: осветив комнату, он согрел своими лучами и светлые глаза Элен Кнор, в которых таилось еще немало фантазий, но теперь они должны были пробудить у Альберта Форез талант рассказчика, что и произошло.


- Модам, - начал он, - молодость моя только начала расцветать, когда мой отец решил отправить меня в чужие края, чтобы я смог получить образование. Решение это он принял единолично, что было традицией в нашей семье.
Оставив за спиной родной ландшафт, я приехал в этот город с радостью и надеждой на успех. Но в счастливой стране оказалось слишком много счастливых далей, - и моя учеба не задалась. К тому же я часто грустил от одиночества и, бродя по пустынным переулкам, не раз думал, что там, где гаснут ночные фонари,ночует и моя душа.
- Дети любви - те же цветы, - сладко вздохнув, подумала про себя добрая сердцем Элен, и мельком взглянула на миссис Томсон: та терла себе виски влажным платком, чтобы хоть как-то себя успокоить.
- Однажды, - продолжал итальянец, - я шел по длинной улице, которая сулила мне хоть какое-то развлечение. У одного из домов я остановился, чтобы лучше разглядеть медную вывеску, а когда оглянулся, то увидел на тротуаре девушку, которую полюбил сразу и навек!
- Синьорита, - обратился я к ней, - простите, что южное солнце моей страны развязало мой язык, но я был бы плохим сыном Италии, если бы не спросил ваше имя.
Она остановилась и окинула меня взглядом, в котором читалась ирония и насмешка. И тогда моих ушей впервые коснулось имя Луиз Гартон.
Сочетание этих двух слов заставили хозяйку дома снова нахмуриться, а чуткая душа Элен Кнор прибавила к впечатлениям дня и этот замечательный поворот в судьбе героя.
- Я последовал за своей красавицей едва поспевая, а потому спросил: - Почему вы так торопитесь? Я не мог вас спутать с ветром.
- Я сама ветер, - ответила она и в первый раз улыбнулась.
- Тогда нам по пути,- сказал я, - потому что шел в сторону горизонта.
- Почему вы следуете за мной? - наконец, спросила она.
Я собрал все свое мужество, чтобы ответить достойно. - Потому,что увидел в вас свою судьбу. Мотивом какой итальянской песни поклясться в этом?
Не знаю,понравился ли ей мой ответ, но только она рассмеялась и тут же спросила - не романтик ли я?
- Дорогая Луиз, - ответил я серьезно, - мои мысли не сны путешественника. Я вырос в семье, где ценится практичность.
- Какая же это практичность следовать за девушкой,которую вы совсем не знаете?
- Моя любовь к вашей стране началась с города, который я не знал прежде.
Так говорили мы, пока не подошли к ее дому.
- Вы когда-нибудь были в Риме? - успел я задать последний вопрос.
Моя очаровательная спутница мечтательно запрокинула голову:
- О поэзии итальянских городов мне расскажут мои сны, - сказала она лукаво и исчезла в дверях дома.Вы не поверите, но на следующий день мы встретились снова. А потом она исчезла. Я искал ее всюду, но напрасно.Ваш адрес мне подсказал случайный человек;простите, что я доставил вам столько хлопот.

Наступила пауза. Элен Кнор отнеслась к сердечным переживаниям влюбленного юноши серьезно, а потому молчала. Миссис Томсон, которая тоже какое-то время казалась задумчивой, наконец, встала.
- Спасибо, мистер Форез, за ваш рассказ, - даже не верится, что вы приехали в этот город для учебы. Возвращайтесь к своим мечтам, а если вам так важно увидеть мисс Гартон, то советую вам придти к воротам моего дома в следующую субботу: вы наверняка повстречаете ее вместе с моей квартиранткой Полли. Рада была с вами познакомиться, но, пожалуйста, не делайте больше неожиданных визитов: здесь меня охраняют покой и причуды, свойственные моему возрасту и я редко отвлекаюсь на что-то другое. И последнее: найдите в своем сердце чуть больше внимания к заботам вашего отца, который, кажется, любит вас и аккуратно платит за вашу учебу. Всего хорошего.С вами, милочка, -обратилась она к миссис Кнор, - я тоже прощаюсь. Уже поздно. Ваши посещения скрашивают мои однообразные будни и мы, конечно, увидимся снова.


Через несколько минут дом госпожи Томсон опустел. Хозяйка позаботилась, чтобы плотные шторы наглухо закрыли окна ее комнаты, где воцарилось долгожданная тишина. Имена Элен Кнор, Луиз Гартон и Форез почти сразу стали достоянием воспоминаний, которые долго не живут в доме миссис Томсон.
Встретятся ли мистер Форез с мисс Гартон, нам не ведомо. Но если в этом городе расцветают цветы Элен Кнор, то такая встреча непременно произойдет. Но это будет уже другая история.
А пока настало время проститься с домом госпожи Томсон и с улицей, которая носит название 5-я Авеню. Всего лишь мгновение мы были здесь и уже никогда не узнаем - что видит эта улица глазами дня и во власти чьих мук живется ей в ночи.
Видимо пространства бесконечных далей в ее терпеливых зрачках созерцания, но музыка ее душевного отклика нам не слышна.
Вот и последний задержавшийся житель бредет не спеша мимо окон миссис Томсон.
Это мистер Чеслер. Он уже открыл ворота металлической ограды, но все еще не спешит войти в собственный дом - ведь такой вечер! Сегодня, как и всю сознательную жизнь, он был сильно занят, торопя время своим пылким нетерпением в работе. Мозоли его натруженных рук лучше расскажут о его судьбе. Что до его души, то в занятом теле ее толком никто и не заметил. Да и кому может быть интересна душа, сгоревшая дотла для собственных нужд.


Юрий Горн.Австралия.