Август

   
     Пламенеет осенним пожаром рябина у старой садовой беседки.
     Не хризантемы, а облако мелких светло-сиреневых звёздочек опустилось в сад.

     Соловей защёлкал в зарослях высокого кустарника, будто сейчас весна, а не лето на дворе.
     Дятел дробно застучал где-то на макушке раскидистого кудрявого дуба.
     Налетел, прошелестел и стих ветер.
     Машина стремительно пронеслась по дальней дороге.
     С характерным треском сорвалось с макушки старой яблони спелое наливное яблоко.
     Какая-то птица гортанно прокричала, ей завторила с другого конца сада подруга.
     Что-то нежно сообщила синица.
     На её голосок согласно отозвались дружные ласточки.

     Алые розы закивали головками: «так, так».
     Ветер доносит горьковатый дымок чьего-то костра.
     А белая роза у крыльца замерла неподвижно — задумалась. Но вот и её настиг ветер — и она тоже закивала: «так, так».

     Из-за облаков, разгораясь всё ярче, выглянуло солнце. Сад стал ещё прекрасней. Маленькое деревце тёрна, отягощенное гроздьями мелких, тёмно-синих плодов, подёрнутых сизой, светло-голубой пыльцой, любезно поклонилось солнцу и в этом поклоне замерло.

     В доме разлит тонкий нежный аромат яблок. Они стоят в ящиках, тазах, вёдрах, корзинах. И даже в старом корыте насыпаны горой.

     В этом году калина не перестаёт удивлять. Сначала чудесными белыми цветами. Сейчас — блестящими глянцевыми красными гроздьями. Ягоды, будто омытые, до такой степени блестящие и глянцевые. Они настолько красны, что от них краснеют листья.
     А когда мы приехали на дачу в начале июня всё крыльцо и трава рядом с ним были засыпаны белыми звёздочками цветов. Все одного размера. Абсолютно плоские цветы с пятью идеально ровными лепестками лежали так красиво, как будто их разложил талантливый художник, или ожила изысканная японская гравюра. Я начала вертеть головой во все стороны, теряясь в догадках: что это за чудо, откуда? Оказалось, что это калина рассыпала свои цветы. До этого я её недооценивала. Вечно что-то открываешь…

     Громадные шапки розовых, малиновых и сиреневых флоксов наполняют горьким ароматом весь сад.
     Хороши золотые шары, от них даже в дождливую погоду струится солнечный свет.
     Роза «Winchester cathedral», которую я так рвалась увидеть, наконец, распустилась — оправдала ожидания. В бутоне розовая, в цветке молочно-белая, с изобилием мягко отогнутых, волнистых лепестков, сердцевинка с золотыми тычинками почти скрыта. Дивно пахла при раскрытии, даже чуть избыточно, к дождю пахнуть перестала. Хороша роза «Резонанс» — ярко-алая. Роза «Мона Лиза» не особо радует и почти не пахнет.

     Флоксы испуганной стаей,
     В такт головой качая,
     Слушают стоны ветра.

     Ветер, что бушевал и ярился почти двое суток, умчался дальше, унося с собой стадо кучевых грозовых облаков. И внезапно наступил тихий ясный летний вечер, немного холодный, потому что уже вторая половина августа, и ветер был северный, но милый — зелёный, цветочный, с беспечным птичьим щебетом.

     Зацветают высоченные рыжие хризантемы. У них забавные цветы, как будто юбочки балерин на высоком тёмном корсаже.

     Когда тихо сидишь на скамейке и пишешь, птицы перестают обращать внимание и не боятся.
     Сторожкий дятел, живущий на дубе, вылетел из чащи, повис на тонкой ветке орешины и минуту или две отклёвывал орехи, повиснув вниз головой и раскачиваясь.

     Небо постепенно угасает: становится всё более жемчужно-серым, и только на западе, на пути солнца, ещё голубеет лазурная дорожка.

     Виноград обвил южную сторону веранды, перекинулся через крыльцо и пытается взобраться на крышу дома.

     Две цикады так громко расшумелись в зарослях сиреневого клематиса, что я подошла посмотреть, что случилось, как могут маленькие насекомые производить так много шума. Оказалось, что это два огромных, каких-то квадратных кузнечика, почти саранчи. Они так яростно выясняли отношения, что не удержались и свалились на розовый куст прямо к моим ногам, так и не расцепившись. Может, это были любовники? Мне стало неловко — и я отошла.