24. Глава В монастыре

(соавтор Олег Вайнтрауб)
 
Первым к нему вернулся слух. Ему даже показалось что вокруг дикая гробовая тишина. Но когда он прислушался, то услышал, что где - то там, далеко, за стеной, слышны голоса. Раздавалась не то, молитва не то пение. Он попробовал открыть глаза, но из этого ничего не получилось. На обеих глазницах был сплошной отек. Кое - как ему удалось приподнять веко правого глаза. Сквозь эту узкую щель он увидел свет. Свет исходил откуда - то сзади, возможно, из окна. Больше разглядеть он ничего не смог. Попробовал шевельнуться, но резкая боль сковала все тело. Болело все: голова, шея, плечи, руки. грудь, живот, ноги. Он снова потерял сознание.
Сколько времени пробыл без сознания, он не знал. Когда снова попытался открыть глаза, то на этот раз ему это удалось лучше, потому что отеки на глазницах немножко спали. У него перед глазами был сводчатый, не оштукатуренный потолок. Превозмогая боль, он приподнял голову и огляделся вокруг. Понял, что находится в узком помещении, в котором кроме топчана, на котором лежал, был еще небольшой стол и табуретка. На ней сидел мужчина в черном монашеском одеянии и с книгой в руках.
Заметив какое - то движение на топчане, монах оторвался от чтения и поднял голову. Глазами встретился со Стефаном.
- Слава тебе Всевышний, кажется, наконец, очухался.
Он встал и подошел к юноше.
- Где я?- спросил тот еле слышно.

- В монастыре Святой Девы Марии.

- А как я здесь оказался?

- Тебя на той неделе братья подобрали у рынка избитого и без сознания. За что это тебя так?

- Да так… случилось, - уклончиво ответил Стефан.

- А зовут то тебя-то как, отрок?

- Стефаном.

Вижу необычный крестик на тебе. Откуда он у тебя?

- А я не знаю, это все, что осталось у меня от родителей, святой отец.

- Не святой отец, а зови меня братом Мефодием. Коли крестик на тебе, значит, крещеный. А сам-то ты в Бога веришь?

- Да как сказать… Верю, наверное. Когда уж совсем плохо, молюсь о защите.

- Э хехе, - вздохнул монах. Ты есть, наверное, хочешь?

- Нет, больше пить хочу.
- Сейчас, мил человек, я напою тебя.
  Монах налил из кувшина, стоящего здесь же, на столе в металлическую кружку воды и помог Стефану попить.
- Ну, вот, и слава Всевышнему! Ты полежи, а я сейчас пойду, доложу наместнику о том, что ты пришел в себя. Может он сам пожелает навестить тебя.
Мефодий ушел, а Стефан некоторое время лежал с закрытыми глазами. Затем он достал свой нательный крестик и поднес его к глазам. Он впервые стал так внимательно рассматривать его. Сколько себя он помнит, крестик всегда был при нем. Хозяйка дома, в котором раньше жил, говорила, что этот крестик оставила ему его мать. С тех пор прошло уже более 15 лет. Странно, что крестик до сих пор был на нем. Его не отобрали у него хозяева, и не сорвала толпа, которая избивал его. На крестике было изображено распятие, и были какие-то буквы. Он сам не знал о том, что они означают, да и не очень вникал в это.
Через некоторое время вернулся Мефодий, но вернулся не один. Он пришел вместе с настоятелем. Это был крупный седовласый старец с большой седой бородой и умными добрыми глазами. Он сел на табуретку и долго, ни слово ни говоря, рассматривал Стефана. Потом заговорил. Голос у него был крепкий, звучный и в то же время добрый.
- Отрок, веришь ли ты в Господа нашего всемогущего и справедливого?

-Верю, Ваше первосвященство.
- По велению Господа нашего ты оказался в нашей обители. Это все Божий промысел. Знать не зря оказался ты здесь. Расскажи мне о себе, как на исповеди, и ничего не утаивай.
Стефан честно рассказал настоятелю о своей жизни: как он оказался младенцем в чужой семье, как его, совсем крошечного отдала мать в чужие руки, как он рос в семье, где его не любили, где всегда он был чужим. Не утаил и о том, что воровал и сквернословил. Вот только про Лизу говорить не рискнул. Рассказал о том, что случилось на рынке, как он украл кошелек у продавца и как его потом наказали.
- Сын мой, раскаиваешься ты в своих грехах?

- Да, ваше высокопреосвященство.

- Готов ли ты круто изменить свою жизнь и стать на праведный путь?

- Я хочу этого, но не знаю, как это сделать.

-Ты можешь остаться у нас. Мы тебя подлечим. Ты у нас поживешь, поработаешь, присмотришься, а будет желание, и постриг примешь.

- Я согласен.

- Ну и с Богом. А ты, брат Мефодий, теперь будешь у него наставником и духовником. Учи его всему, что сам знаешь. Помоги отроку стать на путь праведный.
Так Стефан стал кандидатом в насельники. Брат Мефодий заботился о нем, лечил его и внушал ему правила жизни в монастыре. Он поучал его:
-Запомни три основания монашеской жизни: целомудрие, послушание и нестяжательность. Слова монаха падали на благодатную почву. Стефан с жадностью и интересом вникал во все. Здесь ему нравилось. Самое главное, теперь ему  не приходилось заботиться о хлебе насущном. Он питался наравне со всеми в монастырской столовой. Его привлекали к несложным работам. С удовольствием он пилил, рубил и таскал дрова для кухни, подметал монастырский двор. Трудно ему пока давались молитвы. Их нужно было выучить много и на зубок.
Жил он уже в монастыре несколько месяцев, ни разу не покидая его. И особого желания покидать у него не было. Единственное о чем он жалел, это о том, что не может видеться с Лизой. Иногда, засыпая, он вспоминал ту единственную ночь, проведенную с ней. По ночам эти мысли о ней не давали ему покоя. Молодое тело требовало разрядки.  В темноте он обнимал подушку, и ему казалось, что он снова с Лизой, что он ласкает, целует её тело и обладает до бесконечности. Он утром поднимался весь разбитый и страстными молитвами пытался усмирить свои плотские желания. На некоторое время ему это удавалось. Когда же становилось совсем невмоготу, он шел к дровяному складу и до изнурения рубил и колол дрова. Постепенно образ Лизы в его памяти померк и как-то отдалился. Теперь он все реже вспоминал о ней. Он уже смирился со своей участью монаха.
Так прошло несколько лет. Когда ему исполнилось 18, он принял постриг и получил имя Гавриил. Теперь он мог покидать стены монастыря с разрешения наместника и по делам отправляться в город.

продолжение следует...http://proza.ru/2020/08/15/629