Восточнославянские племена

                1. Расселение восточных славян
 
                а) Расселение дулебов

В середине VII в. лесостепные районы Нижнего Днепра, Южного Буга и Днестра были заселены антами.  После ухода на юго-запад болгарской орды Асппаруха (http://proza.ru/2018/11/14/480) славяне остались один на один с хазарами. В этих условиях анты не оказали сопротивления словенам-дулебам (http://proza.ru/2011/06/12/1086), чье  расселение на восток началось еще столетием раньше (толчком к нему послужило вторжение в центральную Европу аваров). В ходе этого расселения, продолжавшегося до VIII в., единый прежде союз дулебов распался.
 Основные пути движения дулебских переселенцев пролегали вдоль рек бассейна Припяти. С бужанами (собственно дулебами) следует связывать группу поселений с центром в Зимно, располагавшуюся на Западном Буге и в верховьях Турьи, притока Припяти. 
Еще одна группа поселений (Подрижье и др.) расположилась по реке Стоход. С ней связано происхождением племя, осевшее на реке Стырь, — выше и ниже по течению современного Луцка (Липа и др.). Эта последняя группа селищ может быть сопоставлена с летописными лучанами. Племя с таким названием не упоминает русская летопись, но оно, возможно, было известно Баварскому географу (IX в.), который говорит о племени «луколан», скорее всего, где-то на западе восточнославянских земель.
Районом наиболее плотного расселения дулебов стало верхнее и среднее течение Случи, междуречье Горыни и Случи (есть отдельные поселения и на западном берегу Горыни) и верховья Тетерева, притока Днепра. На север от Тетерева новые поселения возникли в бассейне его притока Ирши. Из компактно расселившихся в этих областях дулебских переселенцев позже сложился племенной союз древлян. Изначально древлянами называлось племя, осевшее в густых местах этого региона, непосредственно подступавших к антской лесостепи.
Еще одна группа переселенцев далеко оторвалась от основного массива и ушла на север. Основанные ими поселения (Хотомель, Хорск, Семурадцы и др.) возникли к северу от широкого пояса полесских топей. Они расположились на сравнительно небольшом пространстве пригодных для земледелия земель между впадениями в Припять Горыни и Львы. Припятская группа стала зародышем племенного союза дреговичей, которых русский летописец при описании расселения славян называет вслед за древлянами. Племенное название дреговичей связано со словом «дрегва», обозначающим болото, топи.
В связи с дреговичами в греческих источниках упоминается племя берзичи от *bergъ «берег» или *bъreza «береза». Баварский географ упоминает среди восточнославянских племен Fresiti — тех же берзичей. Скорее всего, племена дреговичей (Баварским географом не упоминаемое) и берзичей составляли некую общность, в которой они попеременно лидировали.
Из бассейна Тетерева словене-дулебы продвинулись еще дальше на восток, в Среднее Поднепровье. Отсюда они вытеснили антов, основателей Старокиевского городища. Расселившиеся на их месте дулебы в дальнейшем получили прозвание полян. Этноним образован от слова «поле», что в древности означало открытое, безлесое место. Об этом свидетельствует и летописец: «Полями же прозвани быши, зане в поле сидяху…»

                б) Волыняне

На рубеже VIII/IX вв. на мысу при впадении Гучвы в Буг возникло поселение Волынь. Вокруг этой новой княжеской резиденции началось сплочение бужан, а затем и лучан в единый племенной союз волынян. В итоге он включил в себя также и племена, жившие восточнее лучан, по Горыни и Случи.
На севере земли волынян достигали болотистых пространств верхнего течения Припяти, на востоке их граница проходила по реке Случь, где полоса леса служила естественным рубежом между волынянами и древлянами, южная граница ареала совпадала с водоразделом между бассейнами Припяти и Буга с одной стороны и Днестровским бассейном  - с другой. На западе рубежом расселения волынян стало поречье Буга. Далее начиналась территория западнославянских племен.

                в) Древляне

К востоку от Волыни лежали лесные Дерева — область древлян по Тетереву и Ужу. Их разделяла река Случь. На севере территория древлян заканчивалась южнее болотистого берега Припяти, за которой располагались уже земли дреговичей.  Граница между древлянами и полянами проходила через леса в междуречье Тетерева и Роставицы, а также через болотистое течение реки Здвиж. Далее восточная граница древлянского расселения уходила на север, пересекая реки Тетерев (примерно в устье Ирши), Уж и Словечну (в устье Ясенца).

                г) Поляне

Полянский союз сложился на основе двух племенных групп — пришлой с запада, словен-дулебов, и местной, антов. Наиболее плотно были заселены поречье между Днепром и Ирпенью, а на севере — низовья Десны до впадения Снова.   На западе рубежом между полянами и древлянами был лесной массив на правобережье Тетерева. По Днепру на север полянская территория простиралась до окрестностей Любеча, а по Десне – до реки Мена. На востоке полянский регион отделяли области, где преобладали солонцеватые почвы. Здесь не было поселений. На юге границей собственно полянской территории, очевидно служил водораздел между правыми притоками Днепра – Ирпенью и Росью. На юго-востоке полянам принадлежали земли, где в дальнейшем возник город Переяславль.  Судя по летописным преданиям, до основания Киева смешение двух славянских племен проходило медленно.  Поляне, хотя и сознавали свою близость, но жили «особо», «родами», «владея каждый родом своим».

                д) Дреговичи

Вплоть до конца VIII в. собственно дреговичским было только правобережье Припяти (где в дальнейшем возник Туров).  К IX в. ими было освоено верховье Случи, правобережье Днепра до устья Березины, берега Птичи. В Х веке южная граница дреговичей проходила  южнее Припяти. Разделительной полосой между ними и древлянами были болотистые районы, где поселений почти нет и в настоящее время. Восточной границей территории дреговичей служило поречье Днепра. Северо-восточная граница проходила примерно по водоразделу Друти и Березины. На северо-западе дреговичи вместе с волынянами расселились в брестском Побужье и верхнем Понеманье. Но основным населением здесь оставались ятвяги (http://proza.ru/2020/08/09/1533). На западе естественным рубежом стали обширные болотистые пространства (Выгоновское болото). Из письменных сообщений видно, что дреговичи были отдельным племенем, жившим самобытно, имевшим до вхождения в состав Руси свою политическую организацию, свое княжение.

                е) Белые хорваты

Хорваты, как уже отмечалось, относились к антам (http://proza.ru/2018/11/04/1329). Этот союз возник очень рано в области активных славяно-сарматских контактов (о чем свидетельствует его иранское по своему происхождению название). Около 560 г. хорваты подверглись нападению со стороны авар, в результате которого значительная часть этого племени переселилась на юго-запад, в Далмацию (http://proza.ru/2020/08/01/455), а также на запад, к верховьям Эльбы (Масуди говорит о хорватах, живших между Моравой и Чахиным). Однако часть хорватов осталась на своей прародине в Приднестровье, где их и отмечает русская летопись (таким образом, отдельные части хорватского союза оказались в составе как южных, так и западных, и восточных славян).  Как полагают, местом расселения белых хорватов было среднее Приднестровье. В последствии, под давлением кочевников, они переселились на север, в верхнее Приднестровье.

                ж) Тиверцы

Тиверцы, как и хорваты, принадлежали к числу антских племен. Скорее всего, изначально тиверцы проживали в междуречье Днестра и среднего течения Южного Буга. Из летописей известно, что им принадлежало также нижнее течение Днестра вплоть до Черного моря. После того как в 915 г. в северопричерноморских степях появились печенеги, славяне вынуждены были отступить на север. В этот период активно осваивается Закарпатская область. Окончательно славянские поселения в степи были уничтожены в XI – начале XII в. половцами. Тиверцы переселились в среднее Приднестровье под защиту Галицкого княжества.

                з) Угличи (уличи)

Ниже полян по Днепру начинались земли древних антских племен. Скопление поселений за впадением Орели, в днепровских порогах, принадлежало племени угличей (уличей). Вероятно, здесь оказалась часть антов, которые под давлением дулебов отступила из района Киева вниз по Днепру, к впадению Роси и далее. Позднее в угличский племенной союз вошли и непосредственные южные соседи полян, жившие на север от впадения Тясмина, вплоть до Роси. На западе владения угличей доходили до Южного Буга, а на юге – до черноморского побережья. Печенежское нашествие вынудило угличей отодвинуться к северу. Видимо, в начале Х века где-то южнее Киева (может быть, близ Стугны) был построен угличский город Пересечен. Киевские князья на протяжении второй половины IX – первой трети Х в. вели с угличами упорную борьбу. В 940 г., после того как в результате трехлетней осады Пересечен был взят, племя угличей переселилось в междуречье Южного Буга и Днестра, где оно оказалось по соседству с тиверцами. Здесь его и отмечает летописец. Возможно, однако, что часть угличей,  задержалась в низовьях Днестра, Буга и Днепра, где возникли позже вольные славянские города Белгород, Черноград и Олешье (Олешье впервые упомянуто в 1084 г., однако весьма вероятно, что Белобережье, о котором говорится в связи с походом князя Святослава, и есть Олешье).

                и) Северяне

Как показали археологические исследования, областью расселения северян было среднее течение Десны, бассейн Сейма и верховья Сулы. На западе северяне вплотную соприкасались с полянами. Граница между ними проходила примерно по линии, соединяющей устья Удая и Сейма. На северо-западе северяне соседили с радимичами по водоразделу Десны со Сновью и Ипутью, а на северо-востоке – с вятичами по водоразделу Десны и Оки. На юго-востоке  северянская территория охватывала бассейны Сейма, Псела и Ворсклы. Здесь славяне соседствовали с кочевыми племенами.
Процесс формирования этнической общности северян был сложным, в нем приняли участие несколько волн переселенцев. До прихода славян эта территория была заселена днепровскими балтами, родственными голяди (http://proza.ru/2020/08/09/1533). Начиная с VI в. по Десне, Сейму и Суле расселяются анты (http://proza.ru/2018/10/04/1777). В Подесенье и Посемье анты селились в деревнях балтов, причем число мигрантов было достаточно велико. Скорее всего, в политическом отношении территория Приднепровья, антами постепенно завоевывалась (Колочинский град был разрушен). Балтское население медленно растворялось среди славян.
По-видимому, в конце VII – начале VIII в. на правобережье Днепра быстро утверждается новая культура (пеньковская культура антов и колочинская культура балтов сменяется волынцевской культурой).  Полагают, что ее носителями были славяне (т.н. именьковцы), переселившиеся в Приднепровье из Среднего Поволжья (http://proza.ru/2011/06/12/1086), после утверждения там хазар. Однако помимо балтского и славянского компонентов в среде волынцевцев отчетливо ощущается иранское влияние. Оно могло быть как опосредованным (через антов, долго и тесно общавшихся с ираноязычным населением степи) так и прямым, поскольку северяне жили в тесном соседстве с аланами Подонья. Местом расселения последних в VIII в.  стала лесостепная зона  в верховьях Северского Донца, Оскола и Дона (http://proza.ru/2020/08/05/439). Это было окраинное население Хазарского каганата, которому сами северяне платили дань.
Наконец, в течение VIII в. шел интенсивный процесс переселения славян с правого берега Днепра. Возможно, воспоминание об этой последней волне пришельцев нашло отражение в летописи, где северяне представляются одной из групп кривичей.

                к) Славяне на Дону

О том, что территория Подонья была в раннем Средневековье достаточно густо заселена славянами, мы узнаем не из русских летописей, а от арабских авторов. Так историк Ал-Баладури, писавший в 60-х годах IX столетия, рассказывает про арабского полководца Марвана, который, совершив в 737 г. поход  в Хазарию, вывел оттуда «20 тысяч оседлых славян».  Другой арабский историк Табари, повествуя о том же самом походе, сообщает, что Марван в погоне за каганом хазарским, вступив в его земли, расположился на «славянской реке» и здесь напал на неверных (под которыми, видимо, подразумеваются все те же славяне), «перебил их всех и разрушил 20 тысяч домов». Масуди, живший в первой половине Х века, славянской рекой в Хазарии называет Дон. «Между большими и известными реками, — говорит он, — изливающимися в море Понтус, находится одна, называемая Танаис, которая приходит с севера. Берега ее обитаемы многочисленным народом славянским и другими народами, углубленными в северных краях». Славяне, по словам Масуди, жили даже в столице Хазарии и служили в войске и при дворе кагана: «русы же и славяне, о которых мы сказали, что они язычники, составляют войско царя и его прислугу». Тем, что Подонье входило в область расселения славян, по всей вероятности, объясняются и многочисленные славянские названия рек его системы: Уды, Сальница, Красная, Боромля, Ольховата, Лугань — притоки Донца; Красивая Меча, Быстрая Сосна, Воронеж, Тихая Сосна, Черленый Яр, Осереда, Медведица, Иловля — притоки Дона. Эти названия попадаются и в летописях, и в других памятниках до XV века, т. е. гораздо ранее позднейшей колонизации Дона, следовательно, надо думать, давнего происхождения
Археологические  исследования отчасти подтверждают данные арабских источников. Правда следы славянских поселений археологи обнаруживают не по всему Подонью, а только в верховьях Северского Донца, и на верхнем Дону. Славяне расселяются здесь в первой трети VIII в. Их политическим центром был собственный укрепленный град — Белогорское городище, вокруг которого обнаружены могильники. О дальнейшей истории славян, оставшихся на Дону после арабского нашествия, из письменных источников ничего не известно. Археология свидетельствует, о тесных  связях Верхнего Подонья с северянами Днепровского Левобережья. Расцвет местной борщевской культуры пришелся на IX в. В конце Х в. славянские селища и городища в северном Подонье были покинуты. По-видимому, местные жители отступили под натиском печенегов. Возможно, они расселились на Оке, в районе будущей Рязани. К моменту создания первого летописного свода славян на Дону уже не было, поэтому летописец ничего о них не говорит и не сообщает, как называлось их племя.

                л) Вятичи

К XIII в. вятичи расселились на обширной территории. Западная граница их ареала сначала шла по водоразделу Оки и Десны,  поднималась на север до верховьев Москвы-реки, а потом поворачивала на восток по направлению к верховьям Клязьмы. Около впадения в Клязьму Учи вятичская граница отклонялась на юго-восток и шла сначала по левобережью Москвы-реки, а потом – Оки. Примерно у того места, где находится современная Рязань, юго-восточная граница вятичей шла к верховьям Оки, захватывая бассейн Прони, но не достигала бассейна Дона. Бассейн верхнего течения Оки целиком был вятичским.
В эпоху складывания Древнерусского государства область расселения вятичей была заметно меньше.  Все вятичские курганы и поселения VIII-X вв. сконцентрированы в бассейне верхнего течения Оки (до современной Калуги). Все остальные регионы (включая бассейн Москвы-реки были еще неславянскими.
О происхождении вятичей летопись сообщает: «…радимичи бо и вятичи от ляховъ. Бяста 2 брата в лясех, - Радим, а другий Вятко, - и прозвашася радимичи, а Вятъко седе съ родом своимъ по Оце, от него же прозвашася вятичи». Нужно полагать, что Вятко был предводителем первой группы славян, которая пришла в VIII в. на верхнюю Оку. Однако историки высказывают сильное сомнение, что переселенцы действительно происходили из западных славян.
В XI в. вятичи заселяют районы нижнего и среднего течения Москвы-реки. В XII в. обживаются бассейны рек Жиздры, Угры, а также верховья Москвы-реки. На севере вятичи доходят до верховьев Клязьмы, на востоке – до правого притока Оки – Прони.

                м) Радимичи
 
Место расселения радимичей – бассейн Сожа. В летописит читаем: «…и пришедша седоста Радим на Съжю, и прозвашася радимичи». Судя по археологическим данным, радимичская территория в X-XII вв. занимала в основном бассейн нижнего и среднего Сожа и междуречье Сожа и Днепра. Поречье Днепра было пограничьем радимичей с дреговичами. На юго-востоке радимичи соседили с северянами. Граница между этими племенами проходила в междуречье Сожа и Десны, только в отдельных местах ареал радимичей достигал Десны, и на ее левых притоках радимичи соприкасались с вятичами или северянами.
Долгое время историки с полным доверием относились к сообщению летописца о «ляшском» происхождении радимичей. Однако современная археология не нашла в материальной культуре радимичей никаких западнославянских особенностей. Единственным источником для установления района, из которого пришли славяне в Посожье, пока является гидрономика. Сопоставление водных названий радимичского ареала на Соже и других районов Средней и Восточной Европы обнаруживает сравнительно небольшой участок Верхнего Поднестровья, где имеется около двух десятков речных названий, повторяющих гидронимы Посожья. Этот участок, по-видимому, и был прежним местом обитания тех славян, которые, поселившись на Соже, стали называться радимичами.
Радимичи принадлежали к последней волне славянской колонизации. Долгое время до них территория Посожья была заселена одними балтами. Появление славян здесь относят к самому концу VIII в.
В летописном перечне племенных княжений восточного славянства радимичей нет. Однако из других мест летописей очевидно, что радимичи управлялись племенными вождями, имели свое войско и до последних десятилетий Х в. сохраняли самостоятельность.

                н) Кривичи псковские

Как уже отмечалось (http://proza.ru/2011/06/12/1086) в V – VI вв. бассейн Псковского озера и реки Великой был освоен кривичами, скорее всего, переселившимися сюда с территории среднего Повисленья.                Лингвистические исследования последних лет показали, что кривичи не имели прямых связей со славянами Поднепровья и в языковом отношении близки к западным славянам. Помимо бассейна Великой и Псковского озера   они в дальнейшем освоили также верховья Западной Двины, прилегающие районы Ловати и окрестности верхневолжских озер. Главными центрами местных кривичей стали Псков и Изборск. Первый не имел стен, а второй, напротив, был хорошо укреплен. Основание Изборска археологи относят к рубежу VII/VIII вв. По-видимому, это был племенной центр псковских кривичей, место пребывание князя. 
Из Псковского Приозерья часть кривичей расселяется на юг и на восток. Эти переселенцы дали начало полочанам и смоленским кривичам.

                о) Полочане

Та часть кривичей, которая обособилась в бассейне реки Ушачи и продвинулась затем на запад (вплоть до литовцев), на юг (до дреговичей) и на восток (до Улла) стала называться полочанами. Первоначальное население здесь были балты. Политическим центром полочан стал бассейн Полоты - притока Западной Двины. Здесь в дальнейшем вырастает город Полоцк. Область полочен была заселена неравномерно. Массивы селищ разделялись большими территориями леса. Возможно, каждый подобный массив был сначала объединением нескольких родов. В дальнейшем из таких «сгустков поселений» сложились исторические волости: Полоцкая, Минская, Друцкая, Витебская, Изяславская и Логожская. Хотя полочане проявили склонность к обособленности и летописец выделяет их в отдельное племя, археологи не фиксируют никаких отличий между ними и другими кривичами, прежде всего смоленскими.

                п) Кривичи смоленские

В первой половине VIII в. кривичи широко расселяются от верховьев Днепра до верховьев Волги. На всех этих землях, прежде заселенных балтами, распространилась кривичская культура длинных курганов в своеобразном, «смоленско-полоцком» варианте. Политическим центром этих кривичей стал район будущего Смоленска. (Некоторые историки не исключают, что название  города восходит к названию одного из племен; смолинцев (смоличей) источники фиксируют среди полабских славян; были свои «смоляне» и среди славян балканских). Позже кривичи стали расселяться дальше на восток. Именно они составили в дальнейшем значительную часть славянского населения Волго-Окского междуречья. Прежде всего ими осваивается Тверское Поволжье. Затем, уже в XI в., кривичи широко расселяются в междуречье Клязьмы и Москвы-реки, в Ярославском Поволжье и по всей Ростовской земле. Самые дальние поселения кривичей обнаружены в землях мещеры.

                р) Словени

Словен, как и кривичей, считают переселенцами с запада. Археологические находки в Новгородской области имеют много аналогий с западнославянскими. Да и сам древненовгородский диалект находит параллели в западнославянских  языках. Предположительным местом первоначального обитания словен некоторые историки считают Мазурское Поозерье к юго-востоку от Поморья. Набеги пруссов и куршей заставили их начать движение на восток. Первые словени появляются в бассейне Луги на заселенных кривичами и прибалтийскими финнами землях в VII в.   Отсюда они расселяются в бассейне озера Ильмень и окрестных рек: Волхова, Мсты, Ловати и Шелони. В VIII веке словени проникают на берега Мологи.   Предшественниками славян в этом регионе были финно-язычные племена, родственные позднейшей води. С приходом славян они не покинули насиженных мест. На протяжении следующих столетий аборигены и пришельцы жили на одной территории и постепенно смешивались между собой. Финны с течением времени усвоили славянский язык, однако и сами славяне немало взяли от своих соседей. Данные археологии свидетельствуют об этом достаточно красноречиво.  Финский элемент отчетливо прослеживается и в словенских сопках, и в длинных курганах кривичей, вследствие чего их даже рассматривают порой как древности единой славяно-финской культуры.
Уже в IX в. словени из Приильменья начинают осваивать верховья Волги. Сначала они обживают бассейн Мологи, затем массы словенских переселенцев проникают в междуречье Волги и Кльязьмы, обустраиваются в Ярославском Поволжье, а в Х-XI вв. происходит их интенсивное расселение в Ростово-Суздальском крае. Одновременно в Х в. словени селятся в землях белоозерской веси. В следующем веке они начинают обживать Вятский край и области Верхнего Прикамья. Впрочем, славянское население в раннее Средневековье оставалось здесь сравнительно редким.

                2. Общественные отношения

Итак, на территории будущего Древнерусского государства проживало в VIII – IX вв. полтора десятка славянских племен. Каждое племя дробилось на множество обособленных родов. Группа деревень (или, как называют их археологи, «гнезд поселений») одного рода отделялась от группы деревень другого рода полосой лесов шириной от 20 до 100 км.
Роды в свою очередь делились на большие семьи, которые состояли из нескольких парных семей и составляли население отдельной деревни. Каждая парная семья жила в своем доме, но хозяйство большие семьи вели совместное. Помимо гнездового характера расположения поселений о существовании больших семей красноречиво свидетельствует погребальный обряд. Коллективные погребальные насыпи (вроде сопок приильменьских словен и длинные курганы кривичей) отражают общественное строение славян, оставивших эти усыпальницы. Они могли принадлежать только большой патриархальной семье, которая продолжала существовать на севере еще в VIII в. В южных районах аналогичные погребальные сооружения относятся к более ранней эпохе VI-VII вв. Обычно это курганы с большим числом захоронений.
Члены рода сплоченно выступали в отношениях с внешним миром. Обязанность кровной мести за родича была возложена на каждого домочадца. С другой стороны, род нёс коллективную ответственность за каждого своего члена – например, платил за правонарушителя штраф или возмещение обиженному.
Вся жизнь отдельного человека при родовом строе определялась жизнью его семьи, состоящей из нескольких поколений родственников. Все жили в тесном соседстве, сообща трудились и сообща потребляли продукты своего труда. Иначе было не прокормиться. Род, «сидевший» в дебрях нехоженого леса (покрывавшего тогда большую часть Русской равнины), находился, как мы бы теперь выразились, на полном самообеспечении. Пищевых излишков было немного, но никто и не голодал. А нужда в посуде, одежде, орудиях труда полностью удовлетворялась изделиями домашнего ремесла. Главой большой семьи («старшим») обычно был мужчина.  Его непременной спутницей была «старшая» – главная женщина в доме. Она заправляла домашним хозяйством и вообще всем, чем ведали женщины. При всем том «старший» и «старшая» не являлись самовластными правителями семьи. Важнейшие вопросы обсуждали и решали на семейном совете.
Третью четверть I тысячелетия у восточных славян историки считают переходной эпохой. Родовой строй постепенно уходил в прошлое. Изменившиеся условия жизни, возросшая производительность труда приводили к тому, что большая семья стала распадаться на малые, каждая из которых жила своим отдельным хозяйством. Исследование жилищ и находок в них как в южной, так и в северной частях восточнославянской территории свидетельствует о том, что на место большой семьи и родовой общины и приходят в это время малая семья и территориальная община – вервь,= члены которой были связаны круговой порукой и совместно владели землей. Одновременно в VIII-IX вв. коллективные погребальные усыпальницы повсюду сменяют небольшие по размерам курганы с индивидуальными (семейными) захоронениями.

                3. Нравы и обычаи

Извлекая информацию из различных источников (в том числе этнографических) можно в общих чертах представить, как протекала жизнь славян в раннем Средневековье.
 Женщины обычно рожали не в доме, а в другом помещении, чаще всего – в хорошо истопленной бане. Славяне верили: рождение, как и смерть, нарушает невидимую границу между мирами умерших и живых. Такому опасному делу недолжно происходить внутри людского жилища. Чтобы материнское тело легче раскрылось и выпустило дитя, женщине расплетали волосы, в избе раскрывали двери и сундуки, развязывали узлы, открывали замки.  Будущей матери помогала немолодая женщина, опытная в подобных делах.
Первой пелёнкой сыну служила отцовская рубаха, дочери – материнская. Вообще, все самые первые действия с младенцем (купание, кормление, подстригание волос и так далее) были окружены важными ритуалами. Отец торжественно выносил новорожденного и показывал его Небу и Солнцу, Огню очага, Месяцу, прикладывал к Земле-Матери и, наконец, окунал в Воду (или обрызгивал, если было холодно). Таким образом малыша «представляли» всем божествам вселенной, всем её стихиям, отдавая под их покровительство.
Настоящее имя человека обычно было известно только родителям и нескольким самым близким людям. Все остальные звали его по имени рода или по прозвищу, как правило носившему охранительный характер. Такие имена-прозвища должны были «разочаровать» болезни и смерть, заставить их искать «более достойную» поживу в других местах.
 Детская одежда у древних славян, как у мальчиков, так и у девочек, состояла из одной рубашонки. Притом сшитой не из нового полотна, а обязательно из старой одежды родителей. Считалось, что ребёнок ещё не окреп как телом, так и душою, – пусть же родительская одежда его защитит, убережёт от порчи, сглаза, недоброго колдовства. Право на взрослую одежду мальчики и девочки получали, не просто достигнув определённого возраста, но только когда могли делом доказать свою «взрослость».
Мальчик  должен был вытерпеть жестокую боль, принимая татуировку или даже клеймо со знаками своего рода и племени, полноправным членом которого он становился отныне. Для девушек тоже были испытания, хотя и не такие мучительные. Их цель – подтверждение зрелости, способности к свободному проявлению воли. И самое главное – те и другие подвергались ритуалу «временной смерти» и «воскрешения». Во время ритуала инициации прежние дети как бы «умирали», а вместо них «рождались» новые взрослые. В древнейшие времена получали они и новые «взрослые» имена, которых опять-таки не должны были знать посторонние.
Согласно «Повести временных лет», все племена восточных славян имели свои брачные обычаи.  Хотя, по мнению летописца, обычаи эти скорее доказывали, что подлинного брака у язычников не было и в помине. Так у древлян «умыкали девиц у воды». Поляне, по тому же источнику, вели себя иначе. Они имели «обычай отцов своих кроткий и тихий», были «стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями». Согласно обычаю, не шел зять за невестой, но приводил ее накануне, а на следующий день приносил за нее – что дают. (То есть, у полян господствовала правильно, по мысли летописца, устроенная патриархальная семья с уважением, основанном на взаимном стеснении, и чинный брак; при этом нормальной считалась свадьба, при которой от жениха посылали за невестой вечером — древнейший общеславянский обряд). У радимичей, вятичей и северян браков тоже не бывало. «Но устраивались игрища между селами, - пишет летописец, - и сходились на эти игрища, на пляски… и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены». Писавший в начале XIII в. и лично сталкивавшийся с языческими обычаями вятичей летописец Переславля Суздальского расширяет повествование киевского предшественника. Он несколько уточняет, как именно происходил сговор во время игрищ: «по пляске понимали, какая жена или девица до молодых похоть имеет, и по взору очей, и по обнажению мышц, и по показу перстней на руках, и от надевания перстней в дар на персты чужие, а там, потом, и целование с лобзанием». 
Кое-какие сведения летописец сообщает о погребальном обряде славян: «А если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам».  На самом деле, как свидетельствуют данные археологии, похоронные обряды у каждого племени были свои.  К примеру, погребальными памятниками кривичей VI – IX вв. являлись длинные курганы. Это были невысокие валообразные насыпи длиной от 10-12 м до 100 и более метров. Каждый длинный курган содержал по несколько захоронений (от 2 до 22). Трупосожжение производилось на стороне. Умерших хоронили в ямках, вырытых в насыпях. Погребальными сооружениями новгородских словен были сопки, которые так же являлись местом захоронения большой патриархальной семьи. Сопки представляли собой крутобокие насыпки 2-10 м с округлыми основаниями, обставленными кольцом из валунов и уплощенной вершиной; сооружались они по мере новых захоронений и представляли собой многоярусовое строение. Разновременные части сопок разделялись зольными прослойками. Кремация происходила на стороне. Кости помещали в неглубоких ямках, вырытых в верхней части насыпи. Количество захоронений исчислялось десятками. В IXв. сооружение коллективных погребальных насыпей прекратилось. Кривичи и словени стали насыпать большие полусферические курганы для одного захоронения.

                4. Религия

Все славяне в VIII-IX веках были язычниками. К сожалению, мы очень мало знаем сейчас о религиозных верованиях той поры. Все наши сведения о почитавшихся славянами богах получены из вторичных источников, в большинстве своем крайне односторонних и неполных. Ведь до принятия христианства у славян практически отсутствовала собственная письменность, а интерес других народов к их мифам был незначительным. В дальнейшем центрами письменной культуры оставались почти исключительно монастыри, боровшиеся против языческих суеверий. В составлявшихся монахами летописях языческие боги упоминались редко и только критически. Таким образом, их имена и деяния оказались вытравленными из народной памяти.
Первые попытки реставрировать языческую славянскую мифологию были предприняты в XVIII в. Но, не смотря на усилия многих ученых, достигнутые результаты остаются скромными. Главная причина тому – отсутствие подлинных «языческих» текстов (вроде «Ригведы», «Авесты» или «Старшей Эды»), позволяющих взглянуть на забытых богов глазами искренне веровавших в них людей. А без этого любые, даже самые остроумные, кабинетные построения остаются мертвой буквой. Правда, в прошлом веке в России был открыт чрезвычайно любопытный источник, вроде бы заполняющий этот пробел. Речь идет о знаменитой «Велесовой книге», написанной (как следует из содержания) в IX в. новгородскими жрецами бога Велеса. Ее фрагменты  были обнаружены при не совсем ясных обстоятельствах в 1919 г. Они представляли из себя деревянные дощечки, на которых были выцарапаны буквы, сочетающие глаголицу с византийским алфавитом и скандинавским руническим письмом. Во время Второй мировой войны оригиналы пропали, но остались фотокопии и переводы писателя Ю.П. Миролюбова, в течении многих лет работавшего над их изучением. В «Велесовой книге» содержится много любопытных сведений о древней истории славян (в особенности восточных), их легендах и верованиях. Окажись она в действительности памятником седой старины, мы могли бы значительно расширить наши знания об этой эпохе, однако большинство авторитетных специалистов выражают серьезные сомнения в ее подлинности.
Известно, что наиболее древним и почитаемым божеством у славян был Род – творец и «родитель» Вселенной, всего видимого и невидимого мира, «отец и мать всех богов». Род вдувал жизнь в людей, был богом неба и дождя. Однако, Род редко выступал как личность, и поэтому наши предки славили не его, а Сварога – мужское воплощение Рода. Сварог считался богом светлого небосвода, а также богом огня и огненной стихии, небесным кузнецом. Полагали, что именно Сварог сотворил рыб, зверей и птиц, насадил леса и заселил моря. Он же создал первых людей, научил их кузнечному ремеслу и дал им законы.
Женой Сварога иногда называют Ладу – женскую ипостась Рода, богиню брака и благосостояния. Современники писали, что на  брачных праздниках идола Лады «руками плещущее и о стол бьющее, воспевают». У древних славян была также богиня по имени Леля – дочь Лады. Ладу и Лелю называли Рожаницами. Рожаница-Мать связывалась славянами с периодом летнего плодородия, когда созревает, тяжелеет, наливается урожай. Что касается Лели, то она заботилась о едва проклюнувшихся всходах – будущем урожае. Лелю-Весну торжественно «закликали» – приглашали в гости, выходили встречать её с подарками и угощением. Праздник Рожаниц справляли весной – 22–23 апреля. В этот день приносили жертвы растительными и молочными продуктами, которые торжественно, с молитвами съедали на священном пиру, а потом ночь напролёт жгли костры: огромный, в честь Лады, и вокруг него ещё двенадцать поменьше – по числу месяцев года. Согласно традиции, это был женский и девичий праздник. Парни, мужчины смотрели на него издали.
Воплощением злого начала в мире, повелителем Тьмы и хозяином преисподней считался Чернобог (Кощей русских сказок). Его изображали сидящим в Черном замке рядом с его женой – богиней смерти Мареной. Чернобогу служили демоны-дасуни. Главной целью Чернобога было заледенить души людей и заковать весь мир льдами. Чтобы не допустить этого, с ним постоянно вели борьбу светлые небесные боги. Самым известным среди них был Перун - громовержец, повелитель грома и молнии. Перун считался также богом князей и воинов. Он хранил государственные устои, следил за порядком во Вселенной, давал победу в битвах.
Другим важным божеством восточных славян был Велес. В летописи его называют «скотием богом», но возможно, что в древности он почитался как хозяин леса и божество охотничьей добычи, выступающее в медвежьем обличье. Позже он сделался покровителем достатка и богатства, которое традиционно связывалось с количеством скота. В отличие от Перуна, которого чтили верхи общества, Велес был по преимуществу богом простого народа.  Возможно, он был также покровителем волхвов. 
Богом любви и весеннего плодородия считался Ярила, в честь которого устраивались шумные разнузданные празднества: целую ночь по возвышенным местам горели костры, а молодёжь гуляла, пела песни, плясала.
Воплощением огня был Дажьбог, который почитался так же, как податель богатства. (В «Слове о полку Игореве» о русских говорится как о «Дажьбожьих внуках»).
Особо почитаемым женским божеством была Мокошь. Функции ее, впрочем, ясны нам не до конца. Создается представление, что в образе этой богини соединялись несколько не обязательно связанных между собой представлений: здесь и женские занятия вообще, и конкретно прядение, и сплетающиеся нити судьбы, и олицетворение матери сырой-земли, и пригляд за земными водами-колодцами.
Еще одним загадочным божеством был Семаргл. Некоторые ученые соотносят Семаргла с известным из иранской мифологии Сэнмурвом – покровителем растительности и плодородия, другие считают его огненным богом. Богом ветра был Стрибог, а богом солнца – Хорс. Весьма вероятно, что три последних божества имели иранское происхождение. Почитание их – отголосок древних славяно-иранских связей.
Мы знаем, что местом поклонения богам в VIII-X веках служили капища (святилища). Одним из интереснейших языческих сооружений восточных славян является святилище Перуна, исследованное близ Новгорода Великого в урочище Перынь, которое расположено там, где Волхов вытекает из озера Ильмень. Перынский холм, окольцованный по склонам сосновой рощей, величественно и живописно господствует над северными низменными и безлесыми берегами Ильменя. Центральную часть святилища составляла приподнятая над окружающей поверхностью горизонтальная площадка в виде правильного круга диаметром 21 м, окруженная кольцевым рвом шириной до 7 м и глубиной более 1 м. Точно в центре круга стояла деревянная статуя Перуна. Ров, окружающий культовую площадку, представлял в плане не просто кольцо, а ободок в виде громадного цветка с восемью лепестками.
Перынь считают главным святилищем всего племени. Были и менее значительные родовые святилища, располагавшиеся обычно в центре гнезд славянских поселений.  Жители окрестных деревень собирались на этих святилищах во время крупных языческих празднеств и молений или же в связи с событиями, важными для рода. Были, наконец, и небольшие святилища, устраиваемые непосредственно на поселениях. Они, по-видимому, служили для повседневных молений. (К числу таких небольших святилищ принадлежит Ходосовичское, открытое археологами на берегу оз. Святое, в земле радимичей. Устроено оно было на окраине поселения на мысе песчаной дюны и датируется концом Х – началом ХI в. Его центральную часть составляла горизонтальная, круглая в плане площадка, диаметром 7 м, окольцованная канавкой шириной 0,4 м. В центре площадки открыта яма от деревянного столба-идола. В кольцевой канавке, по-видимому, стоял невысокий частокол, ограждавший площадку с идолом. С четырех сторон на расстоянии до 2 м от края площадки имелись серповидные  в плане корытообразные углубления, ориентированные по сторонам света. Во время языческих ритуалов в них горели костры.
Известно, что идолы на святилищах могли быть достаточно крупных размеров, но те идолы, что дошли до нас – небольшие (60-80 см). Головы их увенчаны шляпами. Детали их обычно не проработаны. Объемно выделялось только лицо, а на нем нос и подбородок.

                5. Хозяйственная деятельность

При раскопках славянских поселений, относящихся по времени к периоду, предшествующему сложению древнерусского государства, получены данные, которые прямо свидетельствуют о широком развитии земледелия. На многих поселениях найдены земледельческие орудия – железные наральники, сошники, чересла, мотыги, серпы, косы, а также продукты земледельческого труда.
Считается, что в хозяйстве славянских племен лесной зоны Восточной Европы в этот период заметное место принадлежало подсечному земледелию. При этом участок, очищенный от леса, очень быстро истощался и переставал давать урожай через три-четыре года. Это заставляло славян оставлять старые участки и вырубать новые. Такая система земледелия требовала огромного количества земли и заставляла селиться сравнительно небольшими поселками.
Однако археологические исследования последних лет показывают, что значение подсеки для восточных славян на самом деле сильно преувеличено. Исследование нижних слоев Новгорода, Изборска и других поселений свидетельствуют о возделывании славянами в лесной зоне как злаковых и зернобобовых культур, так и волокнистых растений, что возможно лишь при наличие полевого пашенного земледелия. Очевидно, подсека применялась в основном при расширении пахотных полей, для освоения новых участков земли под пашню. Господствовала же переложная система земледелия.
В лесостепной зоне имелись крупные, свободные от лесных массивов участки, поэтому здесь наряду с перелогом, очевидно, возникла система севооборота – двухполье и трехполье. Скорее всего и в лесной полосе в последних веках I тысячелетия на старопахотных землях выработалась такая же система севооборота.
Тягловой силой для работы пашенными орудиями была у славян лошадь. В VII – IX вв. появляется шлейная, а потом и дуговая упряжь. Лошадь становится упряжным животным. О широком использовании лошади для обработки пашни говорят письменные источники.
 Из орудий земледельческого труда для вспашки поля использовалось рало с широколопастным или узколопастным железным наральником, для уборки — серпы и косы. Наряду с сохами для обработки почвы применяли мотыжки с лезвием в форме тесла. Археологами также найдены косы-горбуши.
По поселениям Южного Приильменья можно проследить развитие земледелия у словен. Изначально преобладающей культурой являлся ячмень. Наряду с ним большую роль играло просо. Выращивали и другие злаки — полбу, мягкую пшеницу, овес. К концу VIII в. рожь кое-где уже приближалась по значению к просу. Просо же предпочиталось при этом ячменю. Помимо злаков, выращивали горох и бобы.
Собранный с полей урожай в южных землях хранили в зерновых ямах – специальных погребах, вырытых в материковом грунте. Стенки их или обжигались, или выстилались берестой, или укреплялись плетеной лозой. В северной полосе обмолоченное зерно, очевидно, хранилось в специальных наземных постройках.
Переработка зерна на муку осуществлялась при помощи ручных жерновов. Они делались из различных пород камня  – известняка, песчаника, кварцита и т.п. Верхние и нижние диски у них различались: верхние, более массивные, имели вогнутую рабочую поверхность, нижние – выпуклую. Вращение жернова производилось с помощью рычага, укрепленного в отверстии с верхней стороны жернова.
Немалую роль в хозяйстве славян играло животноводство. Первое место в составе стада повсюду должно быть отведено крупному рогатому скоту (на его долю приходится больше половина обнаруженных костей). Очевидно, стада крупного рогатого скота были важнейшим богатством любой славянской общины. Мясо его употреблялось в пищу, кроме того, крупный рогатый скот использовался для получения молока и молочных продуктов. Второе место принадлежит костям свиньи, третье – мелкого рогатого скота, четвертое – лошади. Овцы и козы использовались для получения молочных продуктов и шерсти.
Заметное место в хозяйственной деятельности восточных славян принадлежало охоте и рыбной ловле, чему во многом благоприятствовали природные условия (http://proza.ru/2010/07/13/247). Главной целью охоты на кабана, лося, оленя, медведя и некоторых других зверей было получение мяса. Охота на куниц, лисиц и бобров велась прежде всего ради пушнины. Для охоты на птицу и мелких зверей широко применялись силки и ловчие сети. Судя по составу обнаруженных костей, в реках и озерах ловили щуку, сазана, судака, леща, сома, осетра и др. Археологи нередко находят железные рыболовные крючки. Применялись и гарпуны, но более широко, очевидно, использовались сети, неводы и всевозможные плетеные приспособления.
Судя по данным X-XIII вв. в древней Руси широкое распространение получило бортничество.
С сельским хозяйством были тесно связаны такие виды деятельности, как прядение, ткачество, деревообработка и изготовление изделий из кости. Они обеспечивали потребности в одежде, в жилище и бытовых вещах.  Среди археологических находок обнаружены инструменты для изготовления столовой посуды. Встречены также долота и сверла. Разрозненные, но весьма многочисленные материалы свидетельствуют о том, что восточные славяне были знакомы со многими видами обработки дерева, в том числе с изготовлением деревянной посуды.
Довольно часто при раскопках восточнославянских поселений VI-IX вв. встречаются предметы из кости или рога.
Прядение, как свидетельствуют повсеместные находки пряслиц, было широко распространенной отраслью хозяйственной деятельности. Им занимались фактически в каждом доме, в каждой семье.
Для изготовления тканей в лесной зоне Восточной Европы употреблялся вертикальный ткацкий станок. Горизонтальный ткацкий станок на севере появился, по-видимому, в X-XI вв. На юге это могло произойти несколькими столетиями раньше.

                6. Ремесло

Значительное место в хозяйстве восточных славян занимало железоделательное производство. Об этом свидетельствуют крицы, шлаки, обломки сопел, неоднократно зафиксированные на восточнославянских поселениях второй половины I тысячелетия. Исходным сырьем служили болотные руды, топливом – древесный уголь. Археологами обнаружен также большой набор кузнечных инструментов: наковальни, тяжелые молоты-кувалды, легкие молотки-ручники, большие и малые кузнечные клещи, зубила и ножницы для резания железа.
В VII-VIII вв. наблюдается значительный подъем железообрабатывающего производства. Металлографический анализ железных изделий, найденных при раскопках поселений в разных регионах восточнославянского расселения, показал, что кузнецы владели сложными приемами сварки железа со сталью. Известны были по крайней мере два способа получения стали. Широко распространена была термическая обработка стальных инструментов, состоящая из закалки или закалки с последующим отпуском.
Если запасы болотной железной руды, широко распространенной по всей Восточной Европе, были почти неограниченными, то залежей руд цветных металлов на месте ремесленники не имели. Поэтому изделия из этих металлов встречаются при археологических раскопках в небольшом количестве. Зато тигли, глиняные льячки, а также каменные или глиняные литейные формочки найдены на многих славянских поселениях.
Круг изделий из цветных металлов, изготавливаемых славянскими мастерами, был достаточно обширен. Наиболее распространены были литые вещи из серебра, меди или сплавов. Это пряжки и поясные бляшки, перстни и браслеты, височные украшения и застежки, шейные гривны, разнообразные привески и др.  В последней четверти I тысячелетия наряду с литьем и ковкой славянские ювелиры широко применяли технику тиснения. Они осваивают также технику зерни и скани. В VIII-IX вв. начинается приток на славянские земли зерненых и сканых изделий с Востока, и эта техника широко прививается в восточнославянском мире. Местные ювелиры воспроизводят арабские образцы и создают свои формы. Сырьем для них служил, очевидно, лом цветных металлов, а также византийские и арабские монеты.
Важное место в ремесленном производстве занимало производство глиняной посуды. В VI-VII вв. на большинстве восточнославянских поселений безраздельно господствовала лепная керамика. Только на некоторых антских поселениях встречается незначительное число фрагментов гончарной керамики, которая, нужно полагать, сделана неславянскими ремесленниками. Лепная глиняная посуда бытует у восточных славян до Х в. включительно, а на окраинных территориях изредка встречается еще в начале XI в. Вместе с лепной посудой, начиная с VIII в., постепенно распространяется и вытесняет ее керамика, сделанная на гончарном круге местными, славянскими ремесленниками. Если лепную керамику обжигали в домашних печах, то для изготовления посуды с помощью гончарного круга понадобились специальные гончарные печи. Изготовление глиняной посуды перестало быть делом каждой семьи, домашним ремеслом, оно сосредотачивается в руках мастеров-ремесленников, снабжавших своей продукцией население целой округи.

                7. Поселения и жилища

Основным типом поселения славян в VIII-IX вв.  были селища.  Большинство таких поселений на севере сравнительно невелики – две-три избы, встречались и деревни-«однодворки». Существовали, однако, и более крупные. Так, например, в землях смоленских кривичей преобладали поселения, состоящие из 7-10 дворов. На основе материалов из раскопок Новотроицкого городища (у северян) реконструирован внешний облик одного из славянских поселений. Жилые и хозяйственные постройки размещались здесь без какой-либо системы. На площади около 140х20-60 м одновременно стояло около четырех десятков домов. Жилища располагались кучно, промежутки между ними были заняты хозяйственными постройками -   погребами, кладовками и т.п. Никаких дворов или усадеб вокруг жилищ не было.               
Основных типов жилищ у восточных славян было два: полуземлянки и избы.
Полуземляночное жилище, например, у славян, живших в VI–VII веках на Днепре, обычно имело почти квадратную форму со сторонами не более 3–4 м. Земляной котлован для него бывал различным по глубине; крыша дома подчас опиралась непосредственно на грунт. Существовало два способа возведения стен. Иногда в яме делали сруб, который затем засыпали снаружи землёй и плотно утаптывали. В других случаях стены складывали из горизонтально расположенных жердей или плах (колотых брёвен). Такие стены без дополнительной опоры легко могли обрушиться внутрь и уж никак не выдержали бы тяжёлую крышу. Поэтому по углам и посередине каждой стены ставили достаточно толстые и крепкие столбы: стёсанные концы жердей или плах вставляли в пазы, сделанные в этих столбах. В зависимости от способа устройства стен учёные делят полуземляночные жилища на «срубные» и «столбовые». Древнейшие славянские полуземлянки – почти исключительно срубные. После VII века наметилось разделение: западнее Днепра по-прежнему преобладал срубной тип, восточнее распространился столбовой. Археологами прослежены и иные отличия в конструкции полуземляночных жилищ, принадлежавших разным племенам. Например, в VIII—Х веках в племени северян предпочитали глинобитные стены (судя по некоторым позднейшим находкам, их умели и любили разрисовывать), а в племени вятичей – деревянные. Вход в полуземлянку располагался, как правило, с южной стороны. Снаружи, с окружающего более высокого грунта, к двери вёл углублённый коридорчик. В него вделывали деревянную лесенку, а если почва была достаточно плотной – вырезали ступеньки прямо в земле.
Полы были земляные, утоптанные, иногда промазанные глиной, особенно в тех случаях, когда дом возводили на месте более ранней постройки.  Внутри некоторых «столбовых» домов вдоль стен при раскопках были обнаружены вырезанные в грунте приступки высотой 20–40 см и шириной 30–70 см. Учёные полагают, что это были основания лавок, а может быть, и своеобразные верстаки.

Изба - обычно это была квадратная в плане (то есть если смотреть сверху) постройка со стороной 4–5 м. Пол в избе порою делался земляным, но чаще – деревянным, приподнятым над землёй на балках-лагах, врубленных в нижний венец. В этом случае в полу устраивали лаз в неглубокий погреб-подполье. К избе нередко пристраивали своего рода прихожую – сени около 2 м шириной. Иногда, впрочем, сени значительно расширяли и устраивали в них хлев для скота. В сенях держали имущество, мастерили что-нибудь в непогоду, а летом могли, например, уложить там спать гостей. Согласно письменным источникам, начиная с Х века распространились неотапливаемые пристройки к избам – клети. Сообщались они опять-таки через сени. Клеть служила летней спальней, круглогодичной кладовой, а зимой – своеобразным «холодильником».
Если полуземлянки, по крышу заваленные грунтом, были, как правило, лишены окон, то в избах окна имелись. Правда, они были весьма далеки от современных, с переплётами, форточками и ясными стёклами. Оконное стекло появилось у восточных славян в Х—ХI веках, но даже и позже было очень дорого и использовалось большей частью в княжеских дворцах и церквах. В простых избах устраивали так называемые волоковые (от «волочить» в смысле раздвигать-задвигать) окошечки. Два смежных бревна прорубались до середины, а в отверстие вставлялась прямоугольная рама с деревянной задвижкой, ходившей горизонтально. В такое окошечко можно было выглянуть – но и только. Их так и называли – «просветцами»…
Изба делилась надвое стенкой; значительная высота крыши позволяла устроить в отгороженной, неотапливаемой части дополнительный, промежуточный «этаж», куда попадали по лесенке – всходу. Стену, примыкавшую к отапливаемому помещению, отлично прогревал дым – и в то же время «горестей дымных» удавалось счастливо избежать. Ряд учёных полагает, что эти-то уютные комнаты и назывались в древности «горницами», ведь «горний» значит «верхний», это слово родственно слову «гора».
Главным инструментом славянских плотников был топор: пила в деревянном строительстве появляется значительно позднее. Иногда из этого делают вывод, что она вообще достаточно поздно стала известна славянам. Отнюдь: при раскопках в Старой Рязани и Ладоге найдены обломки пил, сделанных ещё в IХ веке. Это были одноручные пилы типа наших ножовок, а также двуручные лучковые. Славяне не пользовались ими сознательно. Дело в том, что топор, рассекая бревно, уплотняет и сплющивает сосудистую ткань древесины. Срез, сделанный топором, блестящий и гладкий, в него с трудом проникает вода. А вот пила разлохмачивает древесные волокна и делает их лёгкой добычей гнили.
Учёные думают, что древние избы окружала своего рода галерейка, служившая одновременно и теплоизолятором, и хозяйственной кладовой. Судя по археологическим данным, в самом заднем, тупиковом конце галерейки нередко размещался туалет. Понятно стремление наших предков, живших в суровом климате с морозными зимами, использовать для обогрева уборной избяное тепло и в то же время не допустить скверный запах в жилище.
Важнейшим элементом любого славянского жилища являлась печь. Археологические находки свидетельствуют, что на всей тогдашней территории расселения восточных славян конструкция печи оставалась примерно одинаковой. Это была печь-каменка. Такие печи были невысокими, прямоугольной формы, размером, как правило, чуть больше 1х1 м. Нижнюю часть печных стенок выкладывали из крупных камней, стараясь подбирать плоские. Для верха использовали камни помельче. Никакого связующего раствора не применяли; при раскопках иногда попадается только глина, смешанная с черепками битых горшков. Ею в ряде случаев замазывали и щели между камнями.
Если же подходящих камней не находилось, вместо них использовали комья обожжённой глины и строили из «искусственных камней» точно так же, как из природных. Самый верх печи перекрывали большим плоским камнем, а когда такой камень не удавалось найти, – искусно выкладывали свод из небольших камней.
Дым выходил наружу, прямо в жилое помещение, через устье печи. Жилища с такими печами назывались «курными» или «чёрными» («топить по-чёрному»), потому что на внутренней стороне крыши и на верхних венцах стен оседал толстый слой сажи. Из-за этого в славянских жилищах очень долго не делали потолков, так что при относительно небольшой площади курные избы были достаточно высоки – по мнению некоторых исследователей, до полутора «нормальных» этажей. Это затем, чтобы поднимающийся кверху дым плавал по крайней мере выше людских голов и не ел глаза. По утверждению многих исследователей, в кровле устраивали отверстие-дымогон, открывавшееся с помощью специального шеста. «Лишний» объём под крышей не пропадал зря: к кровельным балкам подвешивали на просушку вещи, не боявшиеся копоти и нуждавшиеся в периодической дезинфекции, чтобы не заводилась гниль (например, сети), а также некоторые продукты, которым не вредило «копчение». Остроумным приспособлением были полки, тянувшиеся вдоль всех стен примерно на высоте нижней границы распространения дыма. На эти полки сыпалась сверху сажа: их так и называли – «сыпухи». Они разграничивали верхнюю, закопчённую, и нижнюю, чистую, части избы. Пониже сыпух устраивали другие полки – полицы, на которые ставили посуду.
Печь ставили обычно устьем в сторону входа, в правом углу, но были поселения, где предпочитали левый.
Как же готовили пищу в этих печах? Ведь высота устья обычно была не более 20–30 см – только всунуть полено. Затруднительно вставить в такую печь горшок со щами на целую большую семью, тем более посадить печься хлебы. С другой стороны, пища в горшке, поставленном сверху на печь, закипеть и свариться не могла – не хватило бы температуры. С хлебами вопрос разъяснился, когда были найдены остатки специальных хлебных печей с широкими устьями. Они располагались в отдельных постройках или выгородках из плетня. Насчёт супа и каши вопрос оставался открытым, пока археологам не попались остатки рухнувших сводов с круглыми, тщательно заглаженными отверстиями диаметром около 20 см.  Разведя в печи огонь, в отверстие свода вставляли горшок. И варили пищу, как на плите. Иногда на отверстие ставили глинобитные, с высокими «окраинами» сковородки.

                8. Одежда и обувь

Как свидетельствует лингвистический материал, славяне с древнейших времен одевались в платья из льняного и конопляного полотна и шерсти. Использование льна и конопли предполагает, что основным цветом их одежды был белый или серый. Об окраске тканей в VI-IX вв. ничего не известно.
Мужская одежда славян с давних времен состояла из рубахи, штанов и надеваемого при необходимости поверх плаща или кафтана.

                а) Рубаха

Надо думать, история славянской рубахи началась в глубине веков с простого куска ткани, перегнутого пополам, снабжённого отверстием для головы и скреплённого поясом. Потом спинку и передок стали сшивать, добавили рукава.
Другим названием рубахи в русском языке было «сорочка», «сорочица», «срачица». Некоторые исследователи усматривают разницу между рубахой и сорочкой. Длинная рубаха делалась из более грубой и толстой материи, тогда как короткая и лёгкая сорочка – из более тонкой и мягкой. Так постепенно она и превратилась в собственно бельё.
Мужская рубаха древних славян была примерно по колено длиной. Её всегда подпоясывали, при этом поддёргивая, так что получалось нечто вроде мешка для необходимых предметов.
Женские рубахи кроились обычно до полу. Их тоже обязательно подпоясывали, при этом нижний край чаще всего оказывался посередине икры. Иногда, во время работы, рубахи подтягивали и по колено.
По мнению древних, следовало так или иначе «обезопасить» все необходимые отверстия, имевшиеся в готовой одежде: ворот, подол, рукава. Оберегом здесь служила вышивка, содержавшая всевозможные священные изображения и магические символы. Легко догадаться, что ворот был особенно «магически важной» деталью одежды – ведь именно через него в случае смерти вылетала душа. Поэтому ворот оснащали охранительной вышивкой столь обильно, что со временем он превратился в отдельную «наплечную» часть одежды – «ожерелье» («то, что носят вокруг горла») или «оплечье». Его пришивали, пристёгивали или вовсе надевали отдельно.
Застёгивали ворот на пуговицу. Пуговицы в археологических находках преобладают бронзовые и медные, но исследователи полагают, что металл просто лучше сохранился в земле. В жизни наверняка чаще встречались сделанные из простых подручных материалов – кости и дерева.
Рукава рубах были длинные и широкие и у запястья схватывались тесьмой. В праздничных женских рубахах тесёмки на рукавах заменялись створчатыми (застёгивающимися) браслетами – «обручьями», «обручами». Рукава подобных рубах были много длиннее руки, в распущенном виде они достигали земли. А поскольку у древних славян все праздники носили религиозный характер, нарядные одежды надевались не только для красоты – это были одновременно и ритуальные облачения.

                б) Пояс

 Пояса были шерстяные (плетеные или тканные) и кожаные с пряжкой, а иногда и с набором различных металлических бляшек, орнаментированных узором. Славянские женщины носили тканые и вязаные пояса. А вот ременные пояса с самой древней поры были одним из важнейших символов мужского престижа.
Мужской кожаный пояс обычно был в ширину 1,5–2 см, имел металлическую пряжку и наконечник, а иногда его сплошь покрывали узорными бляшками. Особенной популярностью пользовались пояса из кожи дикого тура.
И мужчины, и женщины привешивали к поясам множество подручных предметов: ножи в ножнах, кресала, ключи. В Скандинавии связка ключей у пояса была своего рода символом власти домовитой хозяйки, а славянским и финским женщинам непременным атрибутом казался игольник – маленький футляр для иголок. Не была редкостью и поясная сумочка (мешочек) для разной мелочи, называлась она «карман».

                в) Штаны

 Славянские штаны делались не слишком широкими: на сохранившихся изображениях они обрисовывают ногу. Кроили их из прямых полотнищ, а между штанинами («в шагу») вставляли ластовицу – для удобства ходьбы. Штаны делались примерно по щиколотку длиной и на голени заправлялись в онучи.
Разреза штаны не имели, а на бёдрах держались с помощью шнурка – «гашника», вставлявшегося под отвёрнутую и пришитую верхнюю кромку.
Полагают, что само слово «штаны» пришло к славянам из тюркских языков не ранее ХVII века. Сами славяне называли их «гачами» или «гащами». Другое название одежды для ног – «портки», а также «ноговицы».

                г) Понёва

Слово «понёва» (или «понява») первоначально означало «кусок ткани», «полотенце», «пелена», «завеса». Некоторые авторы полагают, что древние славяне называли так не само одеяние, а материю, из которой его делали, – разновидность полушерстяной ткани, как правило, клетчатого рисунка. Однако большинство историков и этнографов именно этим словом обозначают набедренную одежду, которую получали девушки, достигшие возраста невест.
По всей вероятности, древнейшие понёвы первоначально представляли собой три несшитых полотнища, скреплявшиеся на талии пояском. Затем их стали сшивать, оставляя один разрез – спереди или на боку.  Существовали и «глухие», полностью сшитые наподобие юбки. В этом случае к трём традиционным полотнищам добавлялось четвёртое – «прошва». Его делали из другой материи и короче других, а снизу надставляли «подподольником» из куска той ткани, из которой кроилась вся понёва. Внешне получалось нечто вроде передничка. Прошву (и вообще всю понёву) украшали вышивкой, характер которой зависел от возраста женщины – самые нарядные носили, конечно, незамужние девушки и молодицы, пожилые ограничивались полоской цветной тесьмы по краю подола.

                д) Обувь

Шкуры животных использовались для приготовления кож, из которых делалась обувь, поясные ремни и рукавицы. Они изготавливались как из сыромятных, так и из дубленых (обработанных дубителями растительного происхождения) кож. Главным образом использовались кожи коров и коз.
По мнению археологов, детская, мужская и женская обувь древних славян имела примерно одинаковый фасон, различаясь в зависимости от пола и возраста в основном размерами и особенностями отделки. Как правило, обувь надевали не на голую ногу. Существовали вязаные носки. Они не имели пяток, и вязали их с помощью одной костяной спицы.

                е) Лапти

Во все времена наши предки охотно обувались в лапти. Плели их не только из лыка, но и из берёсты и даже из кожаных ремешков. Практиковалось подшивание лаптей кожей. Способы плетения лаптей – например, в прямую клетку или в косую, с пятки либо с носка – были свои у каждого племени. Так, древние вятичи предпочитали лапти косого плетения, словене – тоже, но большей частью из берёсты и с более низкими бортиками. А вот поляне, древляне, дреговичи, радимичи, по-видимому, носили лапти в прямую клетку.
Лапти крепились к ноге с помощью длинных завязок – кожаных «поворозов» или верёвочных «оборов». Завязки несколько раз перекрещивались на голени.

                ж) Поршни

Как показывают материалы раскопок, простейшие поршни делались из одного куска кожи, стянутой по краям ремешком. К ноге они крепились почти так же, как лапти.
Более сложные и нарядные поршни имели прошитый носок и кожаную вставку (нередко отделанную вышивкой или бахромой), которая прикрывала подъём. Некоторые виды поршней в носке шнуровались. При этом фигурные прорези для шнурков одновременно служили и украшением.

                з) Башмаки

Следующая группа обуви – туфли, или башмаки, – отличается от поршней вшитой подошвой. Её нередко кроили из другого вида кожи, нежели верх, и соединяли самыми разнообразными видами швов. Для подошв чаще всего использовалась толстая, прочная кожа из хребтовой части шкуры (иногда лошадиной), а для верха – более эластичная и мягкая, взятая с брюха, «чрева» животного. Нежные, тонкие башмачки назывались поэтому «черевиками».
По технологии изготовления, по способу кройки древнеславянские башмаки подразделяют на несколько видов. Все они остроносые, с невысоким подъёмом, плотно облегающие ногу. Многие имеют у щиколотки отложной «воротничок», под которым в специальные прорези пропускался ремешок или шнурок для завязывания. Завязка охватывала ногу несколько раз.

                и) Сапоги

  Сапоги древних славян имели не очень высокое – ниже колена – голенище, которое спереди было обычно повыше, чем сзади, и мягкую подошву без каблука и железных подковок. Иногда такая подошва кроилась из нескольких слоёв кожи.
Различают два основных вида сапог. Одни имели мягкое, слегка расширяющееся кверху голенище, примерно равное по высоте длине следа ноги. У щиколотки оно схватывалось ремешком, продёрнутым в прорези. У другой разновидности сапог голенище было несколько жёстче, а в задник для придания формы иногда подкладывалась берёста. Края голенищ богатых сапог отделывались тесьмой, полосками яркой ткани.

                к) Шапка

Можно предположить, что древние славяне носили самые разнообразные меховые, кожаные, валяные, плетёные шапки. Лучше всего известны шапки особого покроя – полусферические, сделанные из яркой материи, с околышем из драгоценного меха. В подобные шапки одеты каменные и деревянные идолы, сохранившиеся с языческих времён, такие же мы видим и на дошедших до нас изображениях славянских князей. Это была княжеская регалия, притом специфически славянская.
 
                л) Женский головной убор

Женщины-славянки в древности не носили шапок, считавшихся мужской принадлежностью. В холодное время года женщины всех возрастов покрывали голову тёплым платком. Только завязывался он не под подбородком. В древности платок охватывал подбородок и шею, а узел завязывали высоко на макушке.
До замужества головной убор (по крайней мере летом) оставлял волосы открытыми. Маленькие девочки носили на лбу простые матерчатые тесёмки. Взрослея, вместе с понёвой они получали «красу» – девичий венец. Ещё его называли «увяслом» – «повязкой». Эту повязку расшивали как можно нарядней. Девушки из богатых семей носили увясла из византийской парчи. Другой типично славянской разновидностью «красы» был венчик из тонкой (около 1 мм) металлической ленты. Ширина ленты бывала обычно 0,5–2,5 см. Делали такие венчики из серебра, реже – из бронзы, на концах устраивали крючки либо ушки для шнурка, который завязывался на затылке.
Мастера-кузнецы украшали венчики орнаментом и придавали им разную форму, в том числе с расширением на лбу, как у византийских диадем.
Но не во всех славянских племенах носили венчики из металлических лент. Например, девушки племени северян предпочитали сделанные из серебряной проволоки с концами, расклёпанными трубочкой – для шнурка. А в тех местах, где славяне тесно соприкасались с финно-угорскими племенами, в славянских курганах нередко находят типично финские девичьи повязки, составленные из бляшек и металлических спиралек, нанизанных на нити рядами – по числу прожитых лет.
Головной убор замужней женщины непременно укрывал волосы полностью. Этот обычай был связан с верой в магическую силу волос. Одна из разновидностей женского головного убора – кика.

                м) Свитка и жупан

Выходя в холодную погоду из дому, славяне – и женщины, и мужчины – надевали поверх рубах длинные, тёплые одеяния из сукна. Назывались они «свитами». В письменных источниках свиты упоминаются начиная с ХI века, а существовали, надо думать, и раньше. Покрой древних свит, к сожалению, в точности нам не известен. Судя по всему, длиной они были примерно до икр, довольно плотно облегали фигуру, рукава были снабжены обшлагами, а ворот – отложным воротником. И то и другое, конечно, вышивалось, причём вышивка у мужчин и у женщин была, скорее всего, различной.
Края одежды нередко обшивали согнутыми вдоль полосками тонкой кожи, чтобы уберечь от преждевременного износа. А вот застёгивались свиты, по мнению учёных, с помощью петлиц, а не прорезных петель, как больше принято ныне. Петлицы считаются характерной деталью древнерусской одежды.
Носили и короткие, немного ниже талии, одеяния типа свит. Назывались они «жупанами».

                н) Кожух

Широкое распространение мехов в жизни славян общеизвестно. Употреблялись прежде всего шкуры баранов, а из диких животных – волков и медведей. Одежду из меха первоначально, по всей видимости, обозначали словом «кожух». Не исключено, что кожухами называли также и меховые либо кожаные плащи. Однако чаще кожух был всё-таки одеждой с рукавами и застёжками. Шили их, как правило, мехом вовнутрь. Простые люди носили «нагольные» кожуха, то есть сшитые кожей наружу. Богатые покрывали их сверху нарядной материей, иногда даже византийской парчой.
Впоследствии долгополые кожухи стали называть «тулупами» или «шубами», а те, что были длиной по колено или короче, – «полушубками».

                о) Вотола

Слово «вотола» первоначально имело значение «вид ткани». В данном случае подразумевалась толстая, плотная, грубая ткань растительного происхождения – льняная или посконная (из волокон конопли). Как именно выглядела одежда, в конце концов названная «вотолой», – единого мнения у историков нет. Некоторые полагают, что это была «запашная» одежда с рукавами. Другие настаивают, что это был плащ-полотнище, скреплявшийся у шеи пряжкой, пуговицей или шнурком, длиной до колен или до икр, без рукавов, но зато, возможно, с капюшоном.

                9. Ювелирные украшения

                а) Височные кольца

Одним из самых распространенных украшений были височные кольца. Как показали раскопки, их носили в Западной и Восточной Европе, на Севере и на Юге. Носили с древнейших времён – и тем не менее к VIII–IХ векам височные кольца  стали считать типично славянскими украшениями, такой популярностью они начали пользоваться среди западнославянских племён. Постепенно мода на них распространилась и к восточным славянам, достигнув у них наивысшего расцвета в ХI—ХII веках.
Славянские женщины подвешивали височные кольца к головному убору (девичьему венчику, повою замужней) на лентах или ремешках, красиво обрамлявших лицо. Иногда кольца вплетали в волосы, а кое-где даже вставляли в мочку уха, как серьги. Из маленьких проволочных колец порою составлялись ожерелья в виде цепей. Иногда же височные кольца, нанизанные на ремешок, образовывали венец вокруг головы. И всё-таки большинство из них носилось так, как и полагается по названию, – у висков.
Девочки-подростки, ещё не вошедшие в возраст невест, совсем не имели височных колец или в крайнем случае носили самые простенькие, согнутые из проволоки. Зато у девушек-невест и молодых замужних женщины, нуждавшихся в усиленной защите от злых сил, колец было много и они были особенно нарядными. А пожилые женщины, переставшие рожать детей, постепенно отказывались от богато украшенных височных колец, передавая их своим дочерям и вновь меняя на очень простые, почти такие же, как у маленьких девочек.
Женщины племени кривичей (верховья Днепра, Западной Двины, Волги, междуречье Днепра и Оки) использовали кольца размером с браслет. Один конец такого кольца сгибался в петельку для привески, второй заходил за него или завязывался.  Носили их по нескольку штук (до шести) на виске. Похожие кольца найдены и на северо-западе территории словен, только надевали их по одному, реже по два с каждой стороны лица, и кончики колец не завязывались, а скрещивались. 
Совсем иначе выглядели височные кольца с бусами, нанизанными на проволочную основу. Иногда металлические бусины делались гладкими и разделялись проволочными спиральками – такие кольца любили не только славянки, но и женщины финно-угорских народов.
С течением столетий менялись и сами кольца, и узор на щитках. И это, в частности, помогло археологам точнее проследить путь расселения славянских племён. Женские украшения, найденные в курганах, ясно показывают, как продвигались новгородские словене на северо-восток и как вместе с соседями – смоленскими кривичами – осваивали  Поволжье.
К востоку от радимичских территорий жило племя вятичей. Судя по всему, им особенно приглянулись кольца, зубцы которых были увенчаны одной или несколькими серебряными «капельками». В течение всего IХ века  эти «капельки» меняли размеры и форму, постепенно превращаясь в плоские расширяющиеся лопасти.

                б) Перстни

Другим популярным ювелирным украшением были перстни. Очень своеобразные и красивые «решётчатые» перстни изготовляли ювелиры у вятичей. Мастера, жившие в разных концах территории их расселения, наносили один и тот же узор и на височные кольца, и на перстни с разомкнутыми концами и широкими серединками – их отливали в виде пластинок и лишь потом сгибали в кольцо. Фон рельефного узора при этом иногда заполняли эмалью. У вятичей такие перстни носили не только знатные люди, но и простой народ, живший по лесным деревням.
А вот на землях между Псковом и современным Санкт-Петербургом, где кривичи и словене смешивались с финскими племенами – ижорой и водью, – бытовали перстни с выпуклыми рубчиками на длинном щитке. Встречаются здесь и витые незамкнутые перстни, литые с имитацией витья, а также с печаткой, причём вполне «современного» вида. На печатках древнеславянских перстней можно встретить самые разные священные, оберегающие знаки, в том числе и свастику – катящееся солнечное колесо.

                в) Обереги

Специальные защитные функции несли украшения-обереги. В женских погребениях нередко находят обереги в виде фигурок коня. Согласно верованиям древних славян, конь – символ добра и счастья.
Коньков без большой натяжки можно назвать любимым оберегом смоленско-полоцких кривичей. В других славянских племенах, даже у тех же кривичей, живших около Пскова, они почти не встречаются. Объясняют это тем, что в районе современного Смоленска до прихода славян жили балтские племена и славяне, смешавшись с ними, вобрали многое из их культуры и верований. В том числе и особую приверженность культу коня. Талисманы смоленских кривичей совсем не случайно перекликаются с теми, что найдены в древностях балтского племени латгалов.
Коньки часто соседствуют с оберегами, изображающими водоплавающих птиц – лебедей, гусей, уток. Наибольшее количество их найдено в тех местах, где славяне соприкасались и смешивались с финскими племенами.
Другими женскими оберегами были маленькие копии предметов домашнего обихода – ковшички, ложечки, гребешки, ключи. Символика их понятна: они должны были привлекать и удерживать в избе богатство, сытость, довольство.
Обереги-топорики носили и женщины, и мужчины. Только женщины прикрепляли их у плеча, а мужчины – у пояса. Топор был излюбленным символом Перуна. А вот обереги, представляющие собой миниатюрные изображения оружия – мечей, ножей, ножен, – были чисто мужской принадлежностью.
«Солнечная» символика хорошо прослеживается в круглых привесках-оберегах, также входивших в женский убор. Делали их, как правило, из биллона или бронзы, реже – из высокопробного серебра. Иногда они украшались изображением креста.
Если для «солнечных» круглых привесок употреблялись в основном жёлтые сплавы, то на привески-лунницы чаще шли белые, в цвет лунного света, – серебро или серебро с оловом, а бронза – лишь изредка. В славянских погребениях лунницы появляются с Х века. Обычно их носили по нескольку штук в составе ожерелья, а то вдевали в уши, как серьги. Богатые, знатные женщины носили лунницы из чистого серебра; нередко они отмечены тончайшей ювелирной работой, их украшает мельчайшая зернь и филигрань.

                г) Ожерелья

Слово «бусы» в современном значении начало употребляться в русском языке с ХVII века, до тех пор, по всей видимости, славяне называли эту разновидность украшения «ожерельем», то есть «тем, что носят вокруг горла».
В древности бусы являлись любимым украшением женщин из северных славянских племён, у южных они были не так распространены. Были они в основном стеклянными и до IХ—Х веков большей частью привозными, так как собственное стеклоделие у славян только налаживалось и не могло удовлетворить массовый спрос. Одни бусины попали на волховские берега из Средней Азии, другие с Северного Кавказа, третьи – из Сирии, четвёртые – вовсе с Африканского континента, из египетских мастерских.

                10. Оружие

                а) Ополчение и дружина

Основным элементом военной организации славян VI-VIII вв. было ополчение. В случае нападения неприятеля всякий мужчина, способный носить оружие, становился воином и участвовал в сражениях. Вряд ли в эту эпоху существовали многочисленные дружины, постоянно находившиеся под кровлей своего военачальника и получавшие от него полное содержание.
Первоначально дружина состояла из друзей князя, его спутников на войне. Потом положение изменилось. Дружина неразлучно следовала за князем, куда бы он не направлялся, сопровождала его в походах и при сборе дани. Она же окружала его в обыденной жизни. Обычными и обязательными были пиры князя со своей дружиной. Обо всех важных делах князь совещался с дружиной и не мог идти против ее воли.  Для крупных походов князю приходилось созывать ополчение из свободных общинников.  Эти вои обладали большой самостоятельностью и иногда даже шли на войну особо от князя под предводительством своих собственных воевод.

                б) Меч

В погребениях восточных славян мечи появляются  с конца IХ века. Мечи в эту эпоху - широкие, двухлезвийные. Средняя длина клинка – ок. 95 см, а его ширина у рукояти - порядка 7 см, к концу он плавно сужался. Посередине клинка проходил «дол» – широкое продольное углубление. Толщина меча в области дола была около 2,5 мм, по сторонам дола – до 6 мм. Однако выделка металла была такова, что это не влияло на прочность клинка. У всех мечей кончик был закруглен, то есть в IХ—ХI веках меч оставался чисто рубящим оружием и для колющих ударов не предназначался. Носили мечи в ножнах, которые делались из кожи и дерева. Насколько можно судить по материалам погребений, ножны с мечом располагали не только у пояса, но и за спиной, так, чтобы рукоять торчала над правым плечом. Подобный способ ношения был распространён в Х веке во многих странах Европы. 

                в) Сабля

Сабля впервые появилась в VII–VIII веках в евразийских степях, в зоне влияния кочевых племён, где главной военной силой были отряды лёгких всадников, действовавших на просторе.  Благодаря изгибу клинка и лёгкому наклону рукояти в сторону лезвия сабля в бою не только рубит, но и режет; при небольшой кривизне и обоюдоостром конце годится она и для колющего удара. Носили саблю в ножнах, причём, судя по её расположению в погребениях воинов, как у пояса, так и за спиной, кому как было удобней. Археологами найдены небольшие пряжки от узких портупейных ремней.

                г) Нож

Из Европы на Русь пришли некоторые принятые там виды оружия. Один из них – большой боевой нож, или «скрамасакс». В V – начале VIII века эти ножи, длина которых достигала 0,5 м, а ширина – 2–3 см, были любимым оружием франков. Скрамасаксы употреблялись и в Скандинавии, и у восточных славян, но для IХ—Х веков это оружие было уже архаично.

                д) Копьё

Копьё пешего воина IХ—Х веков общей длиной несколько превосходило человеческий рост: 1,8–2,2 м. На прочное деревянное древко («древо», «стружие», «оскепище») около 2,5–3,0 см толщиной насаживали втульчатый наконечник до полуметра длиной (вместе со втулкой). К древку он крепился заклёпкой или гвоздём. Формы наконечников бывали различны, но, по убеждению археологов, преобладали удлинённо-треугольные. Толщина наконечника доходила до 1 см, ширина – до 5 см, причём оба режущих края остро оттачивались. Кузнецы изготавливали наконечники копий разными способами; бывали цельностальные, бывали и такие, где прочная стальная полоса помещалась между двумя железными и выходила на оба края. Такие лезвия получались самозатачивающимися, так как железо стирается легче стали.
Для метания славяне использовали специальные дротики – «сулицы». Сулица представляла собой нечто среднее между копьём и стрелой. Длина её древка доходила до 1,2–1,5 м, соответственно меньше были и все остальные размеры. Наконечники же чаще были не втульчатые, как у копий, а черешковые, причём – любопытная деталь – прикреплялись к древку сбоку, входя в дерево лишь загнутым нижним концом.

                е) Боевой топор

Боевые топоры, будучи похожи по форме на рабочие, бытовавшие в тех же местах, не только не превосходили их размерами и весом, но, наоборот, были меньше и легче. У кочевников восточные славяне переняли так называемый чекан – боевой топорик с обухом, вытянутым в виде длинного молотка.

                ж) Панцирь

Пластинчатая броня использовалась восточными славянами, начиная с VIII в. Древнейшая система, очень долго державшаяся в воинском обиходе, не требовала кожаной основы. Удлинённые прямоугольные пластинки размером 8—10х1,5–3,5 см непосредственно связывались при помощи ремешков. Судя по сохранившимся изображениями, такой доспех достигал бёдер и делился по высоте на горизонтальные ряды тесно сжатых продолговатых пластин. Доспех расширялся книзу и имел рукава.
Совсем иначе была устроена чешуйчатая броня. Пластины размером 6х4—6 см, то есть почти квадратные, пришнуровывались к кожаной или плотной матерчатой основе с одного края и надвигались друг на дружку, как черепица, создавая впечатление чешуи; в местах наложения защита оказывалась двойной. К тому же пластины были изогнуты, что позволяло ещё лучше отводить или смягчать удары вражеского оружия. Чтобы пластины не отходили от основы и не топорщились при ударе или резком движении, они скреплялись с основой ещё и одной-двумя центральными заклёпками. По сравнению с системой «ременного плетения» такой панцирь оказывался более эластичным.

                з) Кольчуга

В Х в. у восточных славян получают распространение кольчужные рубашки, шлемы. Мастера-кузнецы составляли кольчуги не менее чем из двадцати тысяч колец от 6 до 13 мм в поперечнике, при толщине проволоки 0,8–2,0 мм. Шестьсот метров проволоки требовалось для изготовления всего одной «железной рубашки». Кольца обычно бывали одинакового диаметра. Некоторые кольца заваривалась наглухо. Каждые четыре таких кольца соединялись одним разомкнутым, которое после этого заклёпывалось. Кропотливая работа требовала немалого навыка и большого терпения.
Славянская кольчуга отличалась от западноевропейской, которая уже в Х—ХI веках была длиной по колено, имела полный рукав и весила до 10 кг. У славян кольчуги были около 70 см длиной, имели ширину в поясе примерно 50 см, длина рукава составляла 25 см – до локтя. Разрез ворота находился посередине шеи или был сдвинут в сторону; застёгивалась кольчуга без «запаха», воротник достигал 10 см. Вес такой брони равнялся в среднем 7 кг.

                и) Щит

Данные раскопок свидетельствуют, что в VIII—Х веках щиты у славян, как и у их соседей, были круглые, примерно метр в поперечнике. Древнейшие круглые щиты были плоскими и состояли из нескольких деревянных дощечек (около 1,5 см толщиной), соединённых вместе, обтянутых кожей и скреплённых заклёпками. По внешней поверхности щита, в особенности по краю, располагались железные оковки, посередине же пропиливалось круглое отверстие, которое прикрывала выпуклая металлическая бляха, предназначенная для отражения удара, – «умбон». Первоначально умбоны имели полушаровидную форму, но в Х веке возникли более удобные – сферо-конические.
На внутренней стороне щита прикреплялись ремни, в которые воин продевал руку, а также прочная деревянная рейка, служившая рукоятью. Существовал и ремень через плечо, чтобы воин мог закинуть щит за спину во время отступления, при необходимости действовать двумя руками или просто при транспортировке.

                11.  Города и племенные княжения

                а) Племенные центры восточных славян

Верховная власть у славян в VI-VIII вв. принадлежала племенным собраниям. «Эти племена, славяне и анты, - писал Прокопий Кесарийский, - не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим». Однако в VIII в. ситуация постепенно начинает меняться. Прежде всего, это выражалось в возникновении у восточных славян городов и усилении власти племенных князей.
Как свидетельствуют данные археологии, в славянских землях в VIII—Х вв. в великом множестве возникали укрепленные городки. Некоторые из них становились центрами общественной жизни племени. Всё здесь было подчинено племенным нуждам: в крепости помещалось святилище и площадка для народных собраний, а ремесленники обслуживали в первую очередь ближнюю округу.  К каждому такому городу «тянулась» волость с ее населением, видевшим в нем свой политический центр. 
Вместе с городами у восточных славян появляются зачатки государственной организация.  Наряду с вече – собранием свободных общинников, и советом «старцев», кое-где в середине IX века были уже и князья. Свое княжение, по словам летописца, было у полян, у древлян, у дреговичей, у словен и полочан.

                б) Князь и его власть

С появлением местных княжеских династий происходило разделение военной и гражданских властей, причем обе появляются из недр родового общества. Гражданская власть оставалась (как и раньше) в руках родовых старейшин – старцев русских летописей, а воинская сосредотачивалась в руках князя. 
К князю переходили также религиозные и судебные функции. Впрочем, последние были весьма условными, ибо повсеместно господствовало родовое первобытное право.
В ту пору князья еще не имели своего крупного земледельческого хозяйства. Источником их богатства была почти исключительно внешняя торговля пушниной, воском и рабами. Поэтому весь смысл предпринимательской деятельности князей заключался в охоте на пушного зверя, пернатую дичь, добыче воска и меда.
Княжеская власть, судя по летописным припоминаниям, передавалась по наследству. Она была закреплена за определенным «родом», который возводил себя к герою-родоначальнику. При этом необязательно власть переходила от отца к сыну — она считалась скорее коллективным достоянием избранного «рода». «Род» и определял из своей среды князя.

                в) Городище Хотомель

Дулебы одни из первых оказались захвачены общеславянским «поветрием» градостроительства. Здешние князья, укрепляя свою власть над подвластными племенами, возводят для себя крепости, господствующие над округой и в то же время служащие укрытием для ее обитателей. В землях дреговичей появляются в VI в. городища Хотомель и Хильчицы, на севере земель лучан, у рубежа полесских топей — городище Бабка. Несколько градов построили хорватские князья среди многочисленных сел по Днестру и Сирету.
Городище Хотомель возникло на месте древнего капища, над неукрепленным селом, которое прилегало к укреплению с юго-востока. Оно располагалось на возвышенности над Горынью, с трех сторон его прикрывали болота. Град представлял собой окольцованный земляным валом овал площадью 120 м2. С запада и востока дугами достраивались потом новые валы. В граде, в наземных домах с глинобитными печами, проживал князь со своими конными дружинниками. Среди находок их оружие — наконечники стрел и копий. Свидетельства богатства дружины — найденные на городище серебряные украшения. Князь оставался верховным жрецом. В центре городища по-прежнему размещалось капище.

                г) Киев

Как свидетельствует летопись, Киев образовался из трех укрепленных поселков, располагавшихся на вершинах холмов на правом берегу Днепра. Новгородская первая летопись так повествует об этом событии: «Поляне же жили особо и владели своими родами... И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий Хорив, а сестра их была Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековицей, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по нему Хоривицей. И построили городок во имя старшего своего брата, и назвали его Киев. Был кругом города лес и бор велик, и ловили там зверей, и были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и до сего дня в Киеве».
Нестор в своем повествовании добавляет к этому рассказу, что некоторые считали Кия перевозчиком - будто бы был в старину   на этом  месте  перевоз  и назывался Киевом. Однако, это совсем не так: Кий начальствовал в своем роде и даже ходил, как сказывают, в Константинополь, где принял великую честь у   греческого царя.  На возвратном пути он увидел берега Дуная, полюбил их, срубил городок и хотел обитать в нем. Но жители дунайские не дали ему там утвердиться и доныне именуют это место «городцом Киевцем». Сам Кий скончался в Киеве вместе с двумя братьями и сестрою.

                д) Городище Любша

Первую племенную столицу словен отождествляют с городищем Любшей. Городище это возникло в VII в. на месте финского поселения, уже защищенного земляным валом и тыном, на мысу над Волховом, по течению слева. Городище занимало площадь немногим менее 2000 м2. Защищал его вал — 70 м в длину, 18 в ширину, не менее 2,2 в высоту. Строили вал в согласии с принесенной из славянской Южной Прибалтики техникой. В основе вала — «панцирная кладка» из плитняка. Насыпь дополнительно укрепили каменными стенами-подпорками, а поверху построили новую деревянную изгородь. Население города было весьма зажиточно, здесь на заказ работали высококлассные ремесленники — кузнецы и ювелиры-литейщики. Град был и важным торговым центром. В его окрестностях после его основания развернулось общение и смешение славян с туземными финнами.

                е) Ладога

Чуть южнее Любши через Волхов, на противоположном берегу вверх по течению, в реку впадает ее приток — Ладожка. Исходное финское название ее — Alode-joki, Нижняя Река. У впадения Ладожки в середине VIII в. возникло тогда еще неукрепленное поселение, которому суждено было сыграть немалую роль в истории Русского Севера. Славяне позднее называли это поселение Ладогой, скандинавы — Альдейгьей (Aldejgja). Оба названия восходят к финскому названию реки, Alode-joki, причем славянское название — через посредство скандинавского. Ничего удивительного в этом нет. Первыми насельниками Староладожского Земляного городища стали именно пришельцы из-за моря.  Застройку составляли в основном «большие дома» скандинавского типа, возведенные с использованием каркасно-столбовой техники, с очагами в центре. Всего домов на поселении насчитывалось до десятка. Каждый дом являлся центром двора-усадьбы, площадью свыше 200 м2. Самым ценным открытием археологов в Ладоге являлась мастерская металлурга. Мастер, работавший в этой кузнице, являлся и кузнецом, и литейщиком-ювелиром. Ремесленник изготавливал оружие, ладейные заклепки, а также украшения. Помимо обработки металлов, в Альдейгье занимались и изготовлением янтарных бус.
Первопоселенцами Альдейгьи, по-видимому, являлись свеи. С самого начала жили в возникшем вике и финны, от которых воспринято его название. Селились в Альдейгье и славяне. Вся керамика древней Ладоги — славянская, «ладожского типа». Это говорит о том, что женщины Альдейгьи с самого начала — в основном славянки. Скандинавов было гораздо меньше, чем славян и финнов, и потому норманнский элемент растворялся.
Альдейгья могла существовать только с согласия Любши, но не в противостоянии ей. Скандинавы прошли мимо Любши на «Нижнюю Реку» с согласия любшинской знати. Точно так же с согласия словен вершились и браки, положившие начало населения вика. Ни одна ладья не могла пройти к пристани или отплыть из нее к Балтике мимо Любши. Любша прикрывала Альдейгью с севера — но и надежно ее контролировала.
Около 765 г. фиксируется тотальный пожар Ладоги.   Враг пришел с юга, и после первой победы обосновался в разоренной Альдейгье. Именно тогда она в полном смысле становится Ладогой. Население теперь — преимущественно славяне, строившие небольшие, порядка 36 м2, квадратные избы с печами в углу. Их было построено порядка 10–20. Общая численность населения не превышала двух сотен. Кроме домов в этом слое Ладоге археологами найден выстроенный «на пнях» амбар. На месте кузницы завоеватели устроили «летнюю кухню». Но ремесленное производство в Ладоге не прекратилось. Теперь здесь отливали украшения из сплавов олова — украшения, родиной которых являлось колочинское Левобережье Днепра. Украшения эти пользовались спросом у кривичей и сопредельных с ними финнов. Предполагают приход новых поселенцев с Верхнего Днепра по Волхову. 
Около 780 г. поселение вновь подверглось пожару. В отстроенной Ладоге жили теперь и славяне, и финны, и приплывавшие из-за моря скандинавы. В основном население остается славянским, строившим дома с печами в углу. Но теперь это были уже не пришельцы с юга, а словене — хотя в окрестностях, судя по длинным курганам, жили и кривичи. Продолжаются захоронения в сопках, сочетающих и славянскую, и финскую, и скандинавскую обрядность.
Город делился на три части: «княжескую», укрепленное (?) поселение и группу сопок. Рядом с ними – Поле – место вечевых собраний. За ним городская зона Ладоги разделялась на две половины рекой Ладожкой. Каждая часть имела свои могильники. Ладожская крепость находилась на мысу Волхова и Ладожки. Третья зона – «сакральная». Здесь, видимо, находилось большое святилище Велеса.
Ладога поддерживала активные контакты с Хедебю и Волжской Булгарией. Уже в VIII в. возникают косторезные, бронзолитейные, стеклодельные мастерские.

                ж) Новгород

Раскопки в Новгороде пока не раскрыли конкретной картины возникновения этого города. Основываясь на местных преданиях, можно предположить, что древнейшее поселение новгородских словен возникло на правом берегу Волхова на Словенском холме – поблизости от того места, где река вытекает из озера Ильменя. В языческие времена здесь, возможно, находилось святилище Перуна.

                з) Изборск

Город возник в конце VII в. чуть позже Любши. По-видимому, это был племенной центр одной из групп кривичей. Град воздвигли на высоком мысу над впадением ручья в озеро Городищенское, к югу от Псковского. С двух сторон треугольная мысовая площадка (около 6300 м2) обрывалась отвесно. На скате же дугой соорудили глиняный вал. Постройки располагались в один-два ряда по периметру городища, а середина оставалась незанятой. Здесь выделили ровную площадку диаметром около 20 м под вече, языческие празднества и гадания.
Около середины Х в. на Изборском городище выделяют две части – детинец и окольный город. В детинце, защищенном бревенчатой стеной, следов ремесленной деятельности не обнаружено. Окольный город имел земляные укрепления и уличную застройку. Судя по вещевым находкам, здесь жили и работали в основном ремесленники – бронзолитейщики и ювелиры, косторезы и резчики по камню, по-видимому, была развита и обработка железа. Город обеспечивал ремесленной продукцией окрестное население, здесь же, очевидно, совершался обмен и с отдаленными землями.

                и) Гнездово

Гнездово на верхнем Днепре (неподалеку от того места, где позже возник Смоленск) является памятником одного из торгово-военных и ремесленных центров древних славян IX – начала XI вв.  Основным населением в Гнездово были кривичи. Какая-то часть захоронений принадлежит балтам.  Кроме того, здесь, несомненно, присутствовали скандинавы.

                к) Полоцк

 Славянское население в Полоцке появилось в VIII-IX вв. Город первоначально возник на месте небольшого укрепленного поселка кривичей, существовавшего в VIII – IX вв. Он располагался неподалеку от устья Полоты и был окружен селищами. Этот город был разрушен в 980 г. и более никогда не восстанавливался. (Заново Полоцк стал отстраиваться в начале XI в. на холме близ устья Полоты, неподалеку от руин старого города).

                12. Торговля и торговые пути

Торговля сыграла огромную роль в образовании Древнерусского государства. Как уже отмечалось (http://proza.ru/2010/07/13/247), реки, протекавшие через территорию расселения восточных славян, принадлежали к разным морским бассейнам. Их верховья и притоки часто почти соприкасались между собой. Используя налаженную систему переволок, купцы легко попадали из одной реки в другую и таким образом могли провести свои корабли из Балтийского в Черное или Каспийское море. С конца VIII в. налаживается устойчивая торговля прибалтийских стран с Византией и Арабским Востоком. В середине IX в. в торговлю включаются скандинавские страны. Скупая по дешевке пушнину в северных районах Европы, купец мог потом продать ее в Халифате в тысячу раз дороже и получить огромные барыши. Не меньшую прибыль приносила работорговля. Белая рабыня где-нибудь в Джурджане могла быть продана за 10-15 тыс. дирхемов, т.е. в 200 раз дороже первоначальной цены.  О размахе торговых связей с Востоком в это время говорит тот факт, что в IX веке основной денежной единицей в Прибалтике служил арабский дирхем.
В настоящее время историки и археологи реставрируют несколько возможных торговых путей, связывающих Прибалтику с арабским Востоком. Начало одного из них лежало через Неву в  Ладожское озеро.  Здесь путь разветвлялся. Часть судов поворачивала на Волхов. В целом это была судоходная река, хотя в нескольких местах свободному плаванию мешали пороги. Особенно опасными являлись Пчевские и Гостинопольские пороги (первые – в 7 км от Ладоги, вторые – еще через 7 км). В настоящее время на берегах Волхова раскопано несколько крупных торговых поселений VIII-IX вв. (Любша, Ладога, Вельсы, городище Новый Дубки, Городище близ Перыни и др.). Первым из них по значимости была Ладога. Здесь найден самый древний клад дирхемов, датируемый 786 г. В 15 км ниже истока Волхова располагался остров, омываемый Волховом и Волховцем. На этом острове археологами открыты два городка IX в.:  на северном конце - Холопский городок, а на южном конце – Рюриково Городище (возникло не позднее второй половины IX в., тогда его площадь была всего 1 га).
Волхов приводил к Ильменю (Илмерю). Плавание по этому озеру, как и по Ладожскому, было очень опасным. Ильмень озеро мелкое, дно у него илистое, вода мутная. В тоже время частые ветры вызывают сильные шторма. Поднявшись от Ильменя по порожистой и быстрой Мсте можно было добраться до верховьев Тверцы. Перетащив в нее корабли, путешественники оказывались в волжской речной системе. 
Другой путь из Ладожского озера в Волгу проходил через Сясь. Эта река немноговодная и судоходство осуществлялось по ней очень тяжело, так как русло ее изобиловало порогами. Далее путь проходил по правому притоку реки Сяси – реке Тихвинке. Здесь был самый тяжелый участок пути, особенно последние 18 км от устья Тихвинки, где находился Рождественский порог. От истоков Тихвинки шел волок в 30 км, проходивший по целой системе мелких речек и озер. Наиболее крупными из них были речка Сомина и озеро Сомино. Сомина впадала в Чагодощу, а та – в Мологу. Молога была притоком Волги.
В Волгу можно было попасть и третьим путем: из Ладожского озера вверх по реке Свирь. Судоходство по Свири также отличалось сложностью. Несмотря на сравнительно большую глубину, она очень порожиста. Свирь вытекает из Онежского озера. Оно такое же бурное, как и Ладожское и, кроме того, имеет множество подводных камней у своих берегов. В Онежское озеро впадает река Вытегра. Между ее верховьями и верховьями Ковжи существовал волок.  Далее по Ковже спускались в Белое озеро. Из него вытекает река Шексна – приток Волги. Судоходство по ней было осложнено наличием мелей и порогов. Тем не менее, этот путь широко использовался в древности, о чем свидетельствуют остатки большого торгово-ремесленного поселения IX-X вв., обнаруженного на Шексне.
 Плаванье по самой Волге также был непростым. При первом варианте движения от Тверцы Волга еще была мелководна, изобиловала мелями, валунами, порогами, водоворотами. Особенно опасна была мель близ устья Медведицы. Участок до устья Шексны летом почти полностью пересыхал. Весной, напротив, Волга широко разливалась.
Как протекало плаванье дальше, мы знаем лишь отчасти. Отсутствие кладов восточных монет вдоль течения Волги от Ярославля до Нижнего Новгорода, малочисленность здесь археологических памятников свидетельствуют о том, что этот отрезок Волги не был включен в Великий торговый путь. Добравшись до устья Которосли, путешественники далее отправлялись вверх по ней. Это место (район современного Ярославля) играло важную роль в Волжской торговле. Здесь археологами открыты остатки сразу нескольких древних поселений. Прежде всего, это Тимерово, существовавшее в IX – первой половины Х в.  На территории поселения найдены два клада арабских дирхемов IX в. В инвентаре Тимерово явственно прослеживаться финно-угорские черты. Местное население (меря) принимало деятельное участие в экономической жизни поселка. Несомненно присутствие также скандинавского элемента: скандинавские курганы и жилища. Расцвет поселения пришелся на Х в., когда его площадь увеличилась до 5 га. К концу XI в. оно было заброшено. Другой древний поселок – у села Михайловское зародился во второй пол. IX в. как военно-дружинный центр, место размещения гарнизона. Неподалеку, в Петровском, функционировало большое торжище, обслуживающее значительную сельскую округу.
Из Верхнего Поволжья по реке Которосли и ее притоку Вёксе  попадали в озеро Неро, от него по реке Где и ее притоку Саре через волок от ее верховьев проводили корабли в Нерль Клязьменскую. Другой путь пролегал через Нерль Волжскую, озеро Сомино, реку Вёксу и Плещеево озеро. Из этого озера можно было легко перетащить суда в Нерль Клязьменскую, из нее  попадали в Клязьму, Оку и опять в Волгу. Эту развязку контролировало несколько поселений, самым значительным из которых было Сарское городище – предшественник более позднего Ростова. (В IX в. Сарское из рядового мерянского поселка превращается  в торгово-ремесленный центр со смешанным населением; вплоть до XI в. это был ключевой пункт славян на Волге; после он уступает место Ростову; кроме Ростова здесь открыто  еще около 20 поселков, расположенных вокруг озера Неро). Значительное поселение существовало также в Клещине. Этот город на Плещеевом озере предшествовал позднейшему Переславлю Залескому - сторожевому  пункту на волоке из одной Нерли в другую.
   Другой великий торговый путь связывал Балтийское и Черное моря. Он начинался от Ильменя и шел сначала вверх по Ловати, а из нее  – волоком в Западную  Двину (на этом пути открыты селище и могильник IX в. в Торопце.). Из Западной Двины суда можно было перетащить в Днепр и таким образом оказаться в Черноморском бассейне. (Маршрут был следующий: Западная Двина – р. Каспля – оз. Каспля – р. Удра (или Выдра) – волок – р. Крапивна – оз. Купринское – р. Катынь (Катынка) – Днепр).   Эта важнейшая транспортная развязка контролировалась из Смоленска. Как и в случае с Ростовом, позднейшему Смоленску предшествовало древнее поселение,  располагавшееся в 12 км от нынешнего города у деревни Гнездово.
 К верховьям Днепра из Балтийского моря можно было попасть и проще – вверх по Западной Двине мимо Полоцка.
Судя по кладам арабских монет Волжский торговый путь функционировал уже в конце VIII в. Днепровский путь был освоен, как минимум, на полстолетия позже и послужил альтернативой волжскому.
Волжская и Днепровская речные системы не существовали раздельно, они связывались между собой через Оку и Десну. Кроме того, по притокам Оки можно было попасть в Дон, а потом в Азовское море. Вплоть до XI в. важнейшим центром в районе волжско-днепровской и волжско-донской транспортных систем оставался Муром. Через Муром же проходил оживленный торговый путь, связывающий Булгар  и Киев. На всем протяжении этого пути было найдено 40 кладов арабских монет IX-X столетий – одна треть всех кладов, обнаруженных в Восточной Европе.


Конспекты по истории России http://proza.ru/2020/07/17/522