Год досуга, потраченный на П. Лучинского 15

НАЧНУ С ПОВТОРЕНИЯ.
После двухлетнего перерыва продолжаю публиковать частями свою книгу-"рецензию"
<<2008-2009: ГОД ДОСУГА,ПОТРАЧЕННЫЙ НА  “НЕТЛЕНКУ” П. К. ЛУЧИНСКОГО “Молдова и молдаване”>>. В ней я  не просто рецензирую книгу  второго президента Р.Молдова,а сопровождаю критику его взглядов своими пространными комментариями, в которых  излагаю свои воззрения по той или иной проблеме, которую рассматривает Пётр Кирилович.

Весь сыр-бор сегодняшней, как и предыдущих частей разгорелся вот из-за этой фразы ПК из его книги:<<Если в 1812 году меньшим злом в выборе между Турцией и Россией для Молдовы была Россия (! – Э.В.), то в 1918 г. стала Румыний. (? – Э.В.). Сбитая с толку и никем не поддержанная Бессарабия металась, подобно зайцу между двумя фарами, а, выбрав Румынию, СПАСЛАСЬ ОТ ГОЛОДА И ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДИКТАТУРЫ>>

Вот мне и приходится предметно и долго объяснять ПК, что он просто клевещет на СССР: <<Вот в такого исторического фантазёра – затейника, постыдно повторяющего клеветнические зады пещерного антисоветизма, превратился бывший Секретарь по идеологии ЦК КПМ, бывший Первый секретарь ЦК КПМ, бывший Секретарь ЦК КПСС".

11.3.КАКИМ ВСЁ ЖЕ  БЫЛ ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ И ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ В СССР?(ПРОДОЛЖЕНИЕ).
Начало здесь - http://proza.ru/2020/08/15/1440
Продолжение здесь - http://proza.ru/2020/08/16/436 и здесь - http://proza.ru/2020/08/17/150

Б.ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ В СССР

Для лучшего понимания, повторю концовку предпоследней части: <<Однако характер политического режима, это только один срез, хотя и очень важный, характеристики любого общества, включая и советского общества 20-30 годов.

Для конкретно-исторической характеристики советского общества отмеченного периода необходимо исследовать и другие срезы – экономический, социальный, культурный, другие сферы общества. И здесь мы обнаруживаем большие достижения советско-коммунистической власти сравнительно с дореволюционным состоянием соответствующих срезов, областей  российского общества. Пётр Кириллович, напоминаю Вам некоторые из них. И не верю, что о них Вы запамятовали.>>.

И добавим, проведя сравнительный анализ  дел в СССР в 20-30-х годов с тем,что происходило в Бессарабии "под румынами", что Восточной Молдове ЯВНО БЫЛО БЫ ЛУЧШЕ  - ВОПРЕКИ ПОСТЫДНОМУ МНЕНИЮ ПЕТРА КИРИЛЛОВИЧА - В СОСТАВЕ СССР, ЧЕМ В РУМЫНИИ.

3) СОЗДАНИЕ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ И ОБЕСПЕЧЕНИЯ (если у Вас проблемы с памятью Пётр Кириллович, то напоминаю Вам, что социальное страхование было одним из крупных достижений советской власти).

Может быть Вы не знали,что в царские времена никаких пенсий по инвалидности или возрасту не было вовсе! Только в последние годы перед революцией стали постепенно вводиться "инвалидные жалованья" для увечных жандармов, царских чиновников и работников особо ценных военных заводов. Ни о каких пенсиях по достижении какого-либо возраста речи не шло.

Уже в одном из первых декретов Советской власти - «О СОЦИАЛЬНОМ СТРАХОВАНИИ» от 30 октября 1917 г. (по старому стилю), отмечалось, что рабоче-крестьянское правительство охватит социальным страхованием не только наёмных рабочих, но и городскую и сельскую бедноту; распространит страхование на все виды потери трудоспособности; возместит полный заработок на случай потери трудоспособности.

Социальное страхование стало рассматриваться в единстве с охраной труда. В кратчайшие сроки была создана организационно-управленческая структура системы социального страхования. Управление этой структурой осуществлялась на трёх уровнях: центральном; губернском и низовом (кассы социального страхования).

К 1930 году, когда советское народное хозяйство чуть-чуть окрепло, И. Сталин подписывает "ПОЛОЖЕНИЕ О ПЕНСИЯХ И ПОСОБИЯХ ПО СОЦИАЛЬНОМУ СТРАХОВАНИЮ". Именно в этом документе впервые появляется пенсия не только пострадавшим от несчастных случаев, но и привычная для советских граждан пенсия по выслуге лет. Более того, тем, кто так любит поминать 1937 год как год Сталинских репрессий, стоило знать, что именно в этом году положение 1930 года о пенсиях было распространено не только на рабочих, но теперь и на служащих.

Согласно этому Положению пенсии по инвалидности назначались в полном размере зарплаты, если работник покалечился на работе. Если же инвалидность настала от других причин - все равно ему сохранялось две трети заработка за счёт государства!

Пенсия в три четверти заработка назначалась положением тем, кто потерял кормильца. Завод должен был продолжать платить детям погибшего рабочего до восемнадцати лет или родственникам старше шестидесяти.

В этом же Положении впервые вводятся  пенсии по выслуге лет. Сначала только для рабочих нескольких отраслей. Позднее практику распространят на всех работающих.
Первыми пенсию после шестидесяти лет для мужчин и пятидесяти пяти для женщин стали получать: горняки, металлурги, химики, ткачихи, работники полиграфии, рабочие стекольщики и производители табачных изделий.

Понятно, что первыми были отобраны наиболее вредные для здоровья работы. В 1930 году денег на все отрасли не хватало. Но всего через семь лет было принято решение дотировать из бюджета и пенсии во всех остальных отраслях.

Тем же положением установлен и минимальный размер пенсии по возрасту - не менее половины от заработка рабочего! Тогда же появляются регулярные пособия по болезни - больничные листы. И пособия родившим женщинам на содержание младенца.
Кроме того, пенсионный возраст снижался отдельным категориям граждан. Нет, не чиновникам, не депутатам и не сотрудникам прокуратуры.

На опасных и тяжёлых производствах пенсия назначалась мужчинам с пятидесяти пяти лет, женщинам с пятидесяти. В горячих цехах и шахтах Сталинская пенсия начиналась с пятидесяти лет для мужчин и сорока пяти для женщин.

При этом, например, к тяжёлым производствам для женщин приравнивались текстильные комбинаты. Там ткачиха могла выйти на пенсию в пятьдесят лет!
И ВПЕРВЫЕ В ДОМАХ ОТДЫХА И САНАТОРИЯХ НА КУРОРТАХ КАВКАЗА И КРЫМА МОГЛИ ПРОВОДИТЬ СВОЙ ОТПУСК РАБОЧИЕ И КРЕСТЬЯНЕ – ПЕРЕДОВИКИ ПРОИЗВОДСТВА.

Были указаны и категории людей, которым советское государство пенсию платить не собиралось. В их число вошли: сотрудники царской охранки, члены белогвардейских правительств и банд, священники. Кстати, нынешние служители культов пенсии за счёт, работающих вполне получают.


С 1 мая 1937 г. назначение и выплата пенсий неработающим пенсионерам из числа рабочих и служащих были переданы в ведение органов социального обеспечения.
В соответствии с Постановлением СНК СССР от 23 марта 1937 г. финансирование здравоохранения было возложено на государство, а медицинское обслуживание и лечение стало предоставляться всем гражданам независимо от их правового положения.


Таков был Сталинский план социального обеспечения. Народный план. И предполагалось по мере роста благосостояния страны довести размер пенсий до полного размера заработной платы работника.

Итак, основными видами социального обеспечения в СССР были: ПЕНСИИ (по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца, за выслугу лет); ПОСОБИЯ - по временной нетрудоспособности, по беременности и родам, многодетным матерям, по случаю рождения ребёнка, на детей малообеспеченных семей, на погребение, на оплату проезда к месту санаторно-курортного лечения, инвалидам с детства, инвалидам I и II групп и пр.; СОЦИАЛЬНЫЕ УСЛУГИ (бесплатное культурно-бытовое обслуживания, профессиональная подготовка и переподготовка, трудоустройство инвалидов).

Параллельно с этим развивалась общественная взаимопомощь крестьянам. Финансирование касс общественной взаимопомощи, оказывавших натуральную и денежную помощь при болезни, трудовом увечье, беременности, осуществлялось через общественные фонды колхозов.


Всего этого комплекса и в помине не было в  Бессарабии в составе Королевской Румынии и вовсе не случайно: 22 года румынского правления в Бессарабии стали причиной её растущей и полной социально-экономической деградации. ЗА ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ СТРАНУ ПОКИНУЛИ ОКОЛО 400 ТЫСЯЧ БЕССАРАБЦЕВ. (См.: Лазарев А.М. Молдавская советская государственность и бессарабский вопрос. – Кишинёв,1974. С.328).

“Аннексированная Бессарабия, - писал, Вам хорошо известный академик Лазарев, Пётр Кириллович, -  была превращена королевской Румынией в колонию особого типа.…Не веря в долговечность своего пребывания в Бессарабии, захватчики тащили отсюда всё, что только возможно. В первые годы оккупации края румынские чиновники, жандармерия и армия занимались здесь повальным грабежом, торопясь вывезти в Старое королевство всё имущество городов, земств, правительственных  учреждений, железной дороги, русской армии и т.д. Население края обрекалось на голод, нищету и вымирание. Насилие, воровство и взяточничество вошли в систему и применялись захватчиками без всякого стеснения”. (См.: там же. С.246).

Из-за хронического отсутствия инвестиций техническое оснащение бессарабских предприятий было ниже всякого допустимого уровня, А РАБОЧИЙ ДЕНЬ НА НИХ – САМЫМ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫМ В ЕВРОПЕ – 10-12 ЧАСОВ. Реальная зарплата рабочего в Кишинёве составляла лишь  43 % зарплаты 1913 года и была намного ниже средней зарплаты в Старом королевстве. Большинство рабочих было лишено права на социальную защиту и пенсию. Условия труда были невыносимыми: грязные, тёмные и сырые помещения, отсутствие современного медицинского обслуживания, недоедания. Три четверти рабочих были больны. (См.: Лазарев А.М. Молдавская советская государственность и бессарабский вопрос. Указ. соч. С.315; Красная Бессарабия.1931. № 4.С.9-10; № 8-9. С.26-27; 1933. № 1.С.8-10; № 5.С.24; № 11.С.11; Дольник А. Бессарабия под властью румынских бояр. (1918-1940). М.,1945.С.44-57).

К началу 1930-х годов в крае усилилась безработица, ежегодно регистрировалось 13—14 тысяч безработных. ОФИЦИАЛЬНАЯ СТАТИСТИКА НЕ ОТРАЖАЕТ ДАЖЕ ПРИБЛИЖЁННО РЕАЛЬНОЕ КОЛИЧЕСТВО БЕЗРАБОТНЫХ В БЕССАРАБИИ. Органы Бессарабского инспектората труда и, в частности, его отделы трудоустройства в Кишиневе, Бельцах, Бендерах и Аккермане фиксировали только тех безработных, которые к ним обращались. Причём это были не просто нуждающиеся в работе, а «квалифицированные рабочие, которые хотят работать, но не имеют такой возможности».

«Официальные сообщения у нас так составляются, — читаем в одном из документов Кишинёвской палаты труда, — что любой наивный человек считает, будто у нас нет безработицы. Из собранных мной (председатель палаты. — В. П.) информации реальное положение является иным: рабочие многих специальностей, как маляры, плотники, строители и др., весь сезон оставались без работы. Это люди, у которых есть семьи, дети — что они будут делать зимой без дров, без хлеба, с неоплаченной квартирой?..» (Платон В.П. Против фашизма. За воссоединение с советской Родиной. 1934-1940: Рев.-освобод. борьба трудящихся Бессарабии в период наступления реакции и фашизма / В. П. Платон; под ред. С. К. Брысякина. - Кишинев: Картя молдовеняскэ, 1983. С.30).

Под давлением комитетов безработных, натиском забастовочной борьбы рабочего класса время от времени в зимние месяцы местные власти вынуждены были оказывать незначительную помощь безработным, и то за счёт поступлений от удержаний из зарплаты рабочих. Но в общей сложности эти подачки не позволяли сколько-нибудь улучшить их положение даже на короткий период времени.

В 30-ые уменьшилась заработная плата. По данным Бессарабского областного инспектората труда, средняя заработная плата квалифицированного рабочего, занятого в пищевой промышленности, в 1938 г. составляла 75% от уровня 1928 докризисного года, деревообрабатывающей — 54,4 %, металлообрабатывающей — 75,4 %, кожевенной — 70,9%, текстильной — 57,5%, производства строительных материалов — 52,9%, керамической — 47%. В условиях постоянного роста налогового обложения, увеличения цен на предметы первой необходимости и удорожания стоимости жизни заработки бессарабских рабочих обеспечивали лишь полуголодное существование.
«Физическое состояние рабочих,— читаем в отчёте органов труда города Бельцы за июнь 1935 г.,— особенно мелких предприятий, желает много лучшего. Предпринимателей не интересует здоровье своих рабочих, они преследуют цель их эксплуатации. Вообще уровень жизни рабочих очень низкий, они живут в антисанитарных условиях, на окраине города..., очень плохо питаются: то ли из-за слишком низких заработков, то ли они привыкли (?) питаться очень нерегулярно и скромно, поэтому их организмы ослаблены и восприимчивы к различным болезням». (Цит. По: Платон В. Указ. соч.С.31)

Не менее утешительными были вынужденные констатации областного инспектората труда в отношении условий жизни ремесленников и рабочих во всех городах Бессарабии, которые «живут в последнее время кризиса в такой нищете, что, как показали демографические исследования, ПО СМЕРТНОСТИ ОНИ ЗАНИМАЮТ ПЕРВОЕ МЕСТО СРЕДИ ВСЕХ ПРОВИНЦИЙ СТРАНЫ».(Там же. С. 32)

Пётр Кириллович, Вы не могли не знать по роду своей деятельности книги В. Платона и соответственно этих удручающих для бессарабцев фактов. И после этого Вы утверждаете, что Бессарабии было лучше в лоне Румынии, чем в составе СССР. Да, для богатеев – лучше, для тонкого социального слоя в несколько процентов лучше, но не для подавляющего населения бессарабцев.

Активно использовался  и эксплуатировался женский и молодёжный труд, причём зарплата женщин была на 20—30 %, а подростков — на 25—50 % ниже зарплаты мужчин. В условиях Бессарабии, при преобладании мелкого кустарного производства — «этого худшего вида капиталистической эксплуатации», женский и детский труд применялся очень широко. По данным годовых отчётов Бессарабского областного инспектората труда, женщины и подростки до 18 лет составляли: в 1934 г.—37,1%, в 1935 г.—43,9, в 1936 г.— 49,5 и в 1937 г.— 44,2% от всего количества рабочих, занятых в промышленных и торговых предприятиях края. Женский труд преобладал в цехах текстильной промышленности, мастерских по пошиву одежды, на табачных плантациях и в цехах по обработке табака, где царили ужасные условия труда.

Вот, например, как описываются чиновниками областного инспектората труда условия работы женщин и подростков на табачных предприятиях в Оргеевском уезде (1935 г.): «Помещения, в которых зимой проводятся сортировка и упаковка табака — так называемые мастерские, не удовлетворяют даже элементарным гигиеническим требованиям: тёмные, грязные и не отапливаются, тесные по кубатуре, не хватает воздуха. Рабочий день продолжается с 4 до 23—24 часов, достигая 16—18 часов ежедневно. Выходные дни — только по воскресеньям. Средний ежедневный заработок составляет 15—25 лей и позволяет лишь обеспечить нищенское питание». (Цит. по: Платон В. Указ. Соч.С.32)

Парламентом королевской Румынии после Первой мировой войны был принят ряд законов, формально провозглашавших защиту прав рабочего класса. Процитируем  некоторые высказывания по трудовому законодательству одного из известных румынских буржуазных экономистов, доктора наук Н. П. Аркадиана: «Румынское государство на основе трудового законодательства, которое сегодня является одним из самых передовых, добилось приведения в соответствии отношений между хозяевами и рабочими, ограничения продолжительности труда, обеспечения санитарных и безопасных условий для рабочих и, наконец, гарантий для рабочих против любых рисков при несчастных случаях, болезни и старости».(Цит. по: Платон В. Указ.соч.С.33).

Как видим, автор приведённых строк почти ничего не упустил при характеристике роли румынского государства в «защите» прав рабочего класса. Он пишет далее, что «свобода на труд» и вмешательство государства в дела «предотвращения социальных и экономических конфликтов» между трудом и капиталом, а также законодательное закрепление «прав рабочих» на социальное обеспечение, пособий в случае болезни и производственных травм — все это «охраняется конституцией».

Но одно дело «провозглашать» и совершенно другое — осуществлять провозглашённое на практике, в жизни. Законы по трудовому законодательству распространились и на оккупированную Бессарабию. Соблюдались, однако, они лишь в той части, где нужно было выжимать как можно больше из рабочего. Лучшим тому доказательством является вынужденное признание самого генерального инспектора труда по Бессарабии о том, «ЧТО ЗАКОН О ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОДГОТОВКЕ, И ВООБЩЕ ВСЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ АКТЫ РАБОЧЕГО ХАРАКТЕРА НЕ СОБЛЮДАЮТСЯ...» (Там же. С.34).

Местные и румынские капиталисты под прикрытием режима террора и насилия со стороны оккупационных властей постоянно усиливали эксплуатацию рабочих и служащих, снижали зарплату, удлиняли рабочий день. Об этом убедительнее всего говорят документы, исходящие от самих румынских властей, а также сотни и тысячи жалоб рабочих, служащих, учеников, направленные в официальные органы власти, в надежде встретить какого-либо содействия.

В мае 1934 г. со всех концов Бессарабии в областной инспекторат труда поступали сообщения о том, что ПОВСЕМЕСТНО НЕ СОБЛЮДАЕТСЯ 8-ЧАСОВОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ.
«В местечке Романовка Бендерского уезда, — читаем в одном из документов жандармского отделения, — в различных магазинах работает более 50 человек. Они обслуживают магазины с 5 утра до 23—24 часов вечера, а это значит, что каждый из них работает ежедневно по 18—19 часов».

В жалобе 39 работников магазинов Чадыр-Лунги также указывалось, что они работают по 16—17 часов в сутки, «что составляет тяжёлый и невыносимый труд, так как им не предоставляется даже необходимое время для передышки». Свое возмущение выражали бельцкие, бендерские и кишинёвские частные служащие по поводу того, что, работая целую неделю напряжённо, им не дают даже воскресного выходного дня, «положенного по закону». Такое положение во всех торговых предприятиях города Бельцы «стало постоянным и всеобщим фактом», — указывали они в своём протесте. (Там же).

Румынское трудовое законодательство провозглашало право рабочих на трудовые отпуска. О том, как выполнялся и этот закон, мы узнаем, в частности, из жалобы рабочих мельницы крупного кишинёвского капиталиста Когана. «Работаем на этой мельнице уже много лет,— писали они в сентябре 1935 г.,— в этом году мы потребовали предоставить нам отпуск, однако хозяин заявил, что не  может удовлетворить наши заявления в связи с тем, что не имеет денег. Таким образом, ни один из нас не воспользовался отпуском, предусмотренным законом» (следует 13 подписей рабочих).

Существует целый ряд документов, отражающих действительное положение рабочего класса. В СЛУЧАЕ БОЛЕЗНИ, НАПРИМЕР, РАБОЧИЙ НЕ ТОЛЬКО НЕ ПОЛУЧАЛ КАКОЕ-ЛИБО ПОСОБИЕ, А НАОБОРОТ, ПОПРОСТУ ВЫБРАСЫВАЛСЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕМ НА УЛИЦУ КАК ОТРАБОТАННАЯ ДЕТАЛЬ МАШИНЫ.

«Работал пекарем 3 года, — пишет кишинёвский рабочий в августе 1936 г.— заболев, пролежал в больнице 8 дней, и, когда вернулся на работу, хозяин сказал, что я уволен, ибо не нуждается больше во мне». Получив производственную травму, рабочий кожевенного завода Авербуха в Кишиневе потерял трудоспособность на 3 недели. После выздоровления, хозяин отказался выплатить ему пособие за 7 дней больничных (взносы регулярно взимались) и уволил его с работы. Вагоновожатый кишинёвского отделения бельгийского акционерного общества «Трамвай», проработавший семь лет, заболел и был уволен с работы. Приведённые факты представляют истинное лицо капитала, который «при своей волчьей жадности... опрокидывает не только моральные, но и чисто физические максимальные пределы рабочего дня... Капитал не спрашивает о продолжительности жизни рабочей силы. Интересует его единственно тот максимум рабочей силы, который можно привести в движение в течение рабочего дня. Он достигает этой цели сокращением жизни рабочей силы, как жадный сельский хозяин достигает повышения доходности земли посредством расхищения плодородия почвы». (Там же. С. 35).

Итак, резюмируя: повсеместно не соблюдался 8-часовой рабочий день, не предоставлялись отпуска и не выплачивались пособия по болезни и нетрудоспособности. (История Республики Молдова. С древнейших времён до наших дней / Ассоциация учёных Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару. Указ. соч. С. 194).

Не в лучшем положении находилось и трудящееся крестьянство Бессарабии. Оно страдало от безземелья, большая часть его была лишена сельскохозяйственного инвентаря, рабочего и продуктивного скота. Буржуазно-помещичья аграрная «реформа» 1918—1924 гг. лишь усилила процесс дифференциации крестьянства, укрепила позиции помещиков и кулаков. Она так и не была завершена, не говоря уже о практике ее проведения. Многие безземельные и малоземельные крестьяне, внесённые в списки для наделения, так и не получили свои наделы. Таких крестьян на 1 апреля 1934 г. было около 34 тыс., или 8,9% от общего количества включённых в списки на получение земли. В результате происходил неуклонный процесс пауперизации и деградации бессарабского крестьянства. Окончательно пустили крестьян по миру непосильные налоги, подрывавшие всякую возможность развития. Многие крестьяне оказывались без имущества. (См.: Дольник А. Бессарабия под властью румынских бояр. (1918-1940). М.,1945. С.88-126);

Хотя, согласно закону, о земельной реформе крестьяне должны были получить земельные участки в размере 6-8 га, однако выкупные платежи были достаточно высоки (от 1160 до 2000 лей). При этом, например, дневной заработок ткачихи суконной фабрики в Татарбунарах составлял 13-17 лей, дневной заработок батрака – от 25 до 50 лей.

Невозможность выкупить землю привела к тому, что около половины крестьянства лишилось своих участков. Однако не все крестьяне, получившие земельные наделы за выкуп, смогли надолго их удержать. Являясь собственником земли и не имея инвентаря, тягловой силы и дешёвых кредитов на их приобретение, крестьянин вынужден был обращаться к ростовщикам. В конечном счёте он влезал в такую долговую кабалу, что вынужден был продавать свою землю и разорялся, пополняя армию батраков, а земля переходила в руки помещиков и кулаков.

Перманентный аграрный кризис усугубил процесс экспроприации основной массы крестьянства. В итоге непрерывной пауперизации широких крестьянских масс к 1940 г. в шести уездах Бессарабии, вошедших затем в состав Молдавской ССР, 7,3% крестьянских хозяйств совершенно были лишены земли, 24,1% имели нищенский надел в 1,3 га, а крестьянские хозяйства, владевшие средним наделом в 3,3 га, составляли 36,4%. Таким образом, 67,8% крестьян были втянуты в мучительный процесс экспроприации, разорялись или стояли на грани полного разорения. Более половины крестьянских хозяйств не имели рабочего скота, у 70% хозяйств не было коров, а свыше 20% хозяйств вообще не имели никакого скота. К 1940 г. треть крестьянских дворов была лишена плугов, более половины имевшихся в распоряжении крестьян борон были деревянными, 45% крестьянских хозяйств не имели виноградников. (Платон В. Указ. соч. С. 29-30).

К концу 30-х годов в Бессарабии наблюдается рост количества крупных собственников и кулацких хозяйств, с одной стороны, и увеличение числа безземельных хозяйств, случаев продажи земли — с другой.

В  Кагульском уезде, по данным уездных земельных органов, в 1939 г. имелось 212 крупных собственников, владевших в среднем по 82 га земли, и 13 собственников — от 127 до 480 га земли каждый. Между тем по этому же уезду продали свои участки земли, полученные по аграрной «реформе», 2581 крестьянин, сдавали в аренду из-за «отсутствия инвентаря и отдалённости наделов от места жительства» 2014 крестьян, и полностью безземельных насчитывалось 4142 крестьянских хозяйства.

Среди других причин, вынуждавших крестьян продавать свои участки земли, Леовский и Баймаклийский сельскохозяйственные округа этого же уезда указывали и на отсутствие средств у крестьян «для прокормления семьи, уплаты долгов народным банкам и для окончательного расчёта с государством за полученный надел»6.
Процесс обезземеливания крестьянства и увеличение числа кулацких хозяйств и крупных помещичьих имений наблюдаются и в Сорокском уезде. После аграрной «реформы» здесь было 4989 безземельных крестьянских хозяйств, а к 1937 г. их стало 6884. Хозяйств от 10 до 50 га соответственно было 677 и 1868; от 50 до 100 га — 72 и 90 и свыше 100 га —34 и 45.

Страшным бичом, постоянно преследовавшим трудящихся крестьян Бессарабии, были ДОЛГИ БАНКАМ И РОСТОВЩИКАМ. В разное время для острых нужд по хозяйству они брали ссуды в так называемых «народных банках», а чаще всего обращались за кредитами к ростовщикам, кулакам, помещикам, торговцам. Под залог земли, урожая и домашнего имущества, а также за отработки в летний сезон крестьяне получали деньги в долг, однако они не в состоянии были рассчитаться своевременно: проценты росли, и сумма долга достигала фантастических размеров.

Разразившийся аграрный кризис усугубил этот вопрос до такой степени, что практически становилось невозможным решать его ни дебиторам, ни кредиторам.
По подсчётам специальной комиссии министерства юстиции Румынии, в 1932 г. в сельском хозяйстве Бессарабии насчитывалось 362 979 дебиторов, а общая сумма долга составляла более 3,5 млрд. лей. Причём 99,2% от общего количества должников и 72,4% суммы долга составляли крестьянские хозяйства, владевшие до 10 га земли, и лишь 0,8% дебиторов и 28,6% от общей суммы долгов составляли собственники свыше 10 га земли, то есть кулаки и помещики. Таким образом, подавляющую часть дебиторов составляли бедняцко-середняцкие хозяйства, для которых долги были более обременительными, чем для крупных собственников.

Не принесла какого-либо облегчения трудящемуся крестьянству Бессарабии и так называемая «конверсия долгов». Практически в более выгодном положении оказались лишь кулаки и помещики, которые могли воспользоваться льготами, предусмотренными этим законом. Трудящееся же крестьянство при неуплате хотя бы двух взносов долга конвертированной суммы теряло право пользоваться уменьшением первоначальной суммы и оставалось под беспощадным преследованием финансового капитала и фискальных органов.

В. Платон в своей монографии цитирует документы Бессарабского банка, которые показывают, какое «облегчение» получило трудящееся крестьянство по «конверсии долгов». В июне 1935 г. банк разослал всем своим отделениям циркуляр следующего содержания: «Сейчас, после истечения срока выплаты второго взноса по конверсии (15 мая с. г.), полагаем, что вы точно определили дебиторов, которые пользуются правом конверсии долгов и каких именно долгов. Теперь следует принять меры против должников, которые не соблюдают обязательства, предусмотренные законом».

Далее в циркуляре перечисляются методы преследования: наложение ареста на имущество, на урожай зерновых, фруктов и на другие доходы; выведение дебиторов, не внёсших два взноса подряд, из списков по конверсии долгов, продажа заложенного у кредитора имущества, ценных бумаг и др. Через два месяца последовал еще один циркуляр в дополнение к ранее высланному, в котором предусматривалось «немедленное наложение секвестра и продажи движимого имущества дебиторов, взнос долга с которых превышает 2000 лей». Платон В. Указ. соч. С. 38).

Уже после первых взносов большинство крестьян были лишены возможности уменьшения долга, как обещалось конверсией. Татарештское отделение Бессарабского банка сообщало в январе 1937 г. в Кишинёв: «Почти все дебиторы по селу Фараоны должны, если не все взносы, то самое меньшее по 3—4. В таком положении они теряют право конверсии долгов...».

В РЕЗУЛЬТАТЕ УСИЛЕНИЯ ПРОЦЕССА ОБНИЩАНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ МАСС ГОРОДА И ДЕРЕВНИ ДОЛГОВАЯ КАБАЛА ИЗ ГОДА В ГОД ЕЩЁ БОЛЬШЕ РОСЛА. Если, например, по Бендерскому уезду в 1932 г. долги крестьян составляли 235,7 млн. лей, то к 1940 г. они выросли до 400 млн. лей. (Там же. С.39).

Жестокому преследованию подвергалось крестьянство со стороны фискальных органов за неуплату многочисленных долгов. Оно сопровождалось секвестрированием и продажей последних пожитков крестьян с публичных торгов.

«Чтобы платить налоги, — писала подпольная коммунистическая печать, — крестьяне вынуждены за бесценок продавать свой хлеб на корню банкирам и помещикам, которые таким образом наполняют себе карманы за счёт тяжёлого крестьянского труда... ГОЛОД И СМЕРТЬ СТУЧАТСЯ В ДВЕРИ БЕССАРАБСКОЙ ДЕРЕВНИ». (Пролетарская правда. 1934.Октябрь)
Петр Кириллович, вчитайтесь в эти строки, они, как будто, специально написаны для Вас.

Об этом говорят и многочисленные жалобы крестьян, хранящиеся в фондах бывшего Центрального государственного архива МССР, ныне - Национальный архив РМ.
«Нижеподписавшийся Кирикэ Табакару, житель села Бубуечи Лапушнянского уезда, сообщаю следующее: ко мне домой явился фискальный агент С. П. и забрал 4 подушки, сорвав при этом и занавеску со стены... Я уплатил 20 сентября 1935 года 100 лей и просил отдать мне секвестрированные вещи, однако он не захотел их вернуть».(Национальный архив РМ.Ф 339.Оп.3.Д.374.Л.5).

Исидор Плешка, Буджак Мария, Холоджану Пелагея, Ефим Мамей и другие жители этого же села Бубуечи жаловались в сентябре 1935 г., что “пречептор по этому селу забрал   два ведра и казан“, “ один казан, ведро и кастрюлю”, ”казан, в котором варил мамалыгу“, “казан и ведро, в котором остро нуждаюсь“ и т.д. (Там же.Л.7-10).

В исключительно тяжёлом положении находились сельскохозяйственные рабочие, батраки и подёнщики, количество которых постоянно увеличивалось за счёт разорения мелких собственников.

По данным сельскохозяйственной переписи 1930 г., в Бессарабии их было 18 077, а в 1935 г. только по одному Лапушнянскому уезду число таковых доходило почти до 35 тыс., составляя 23,1% всего трудоспособного населения уезда. За мизерную оплату труда (20—25 лей за световой день) они гнули спины на кулацких и помещичьих землях, а многие из них, не находя применения рабочим рукам, вынуждены были уезжать на «заработки» в различные районы Старого королевства.

Особенно жестоко они эксплуатировались помещиками королевской Румынии. Об условиях продажи рабочей силы батраков и подёнщиков мы узнаем из документов Кишинёвской палаты промышленности и торговли, куда поступали запросы от румынских «покупателей».

Вот, к примеру, что говорится в телеграмме от 1 сентября 1936 г. из Фокшан: «Для одного местного собственника нуждаемся в 40 мужчинах и 20 женщинах... рабочих на винограднике на следующих условиях: мужчины получат 450 лей в месяц, женщины — 400 и питание. Проезд оплачивается собственником только туда. Срок работы два месяца. Дети до 18 лет получат наполовину меньше, чем взрослые».

В марте следующего года также запрашивали 50 рабочих (25 из них мужчин) на 7—8 месяцев с той же оплатой и «питанием три раза в день мамалыгой». Крупный румынский фермер Камарашеску платил батракам больше — 600 лей в месяц и питание, поэтому он просил содействия в отправке 50 человек «взрослых, без стариков и большинство мужчин». В июне 1936 г. этому алчному фермеру из Резинского района было отправлено 40 человек. (См.: Платон В. Указ. соч. С.40)

Об условиях их работы мы узнаем из жалоб жён и матерей лиц, выехавших туда на заработки, а также из писем самих рабочих, присланных своим родным. «Я здоров, но очень плохо с питанием. Нас 800 человек гражданских, 100 солдат и 300 девушек..., работа очень тяжёлая, многие сбежали, и мы тоже думаем бежать...».

Подросток, нанявшийся работать в этом же имении, писал своей матери: «Не могу больше переносить голод и тяжёлую работу. Поднимают в два часа ночи и работаем до позднего вечера. Денег нам не платят. Говорят, что недели через две дадут лей 100, и тогда я вернусь». (Там же).

Таковы были условия работы и оплата изнурительного труда многих тысяч бессарабцев, гонимых нуждой в поиске средств к существованию.
К КОНЦУ 30-Х ГОДОВ ЕЩЁ БОЛЬШЕ УХУДШИЛОСЬ ПОЛОЖЕНИЕ ВСЕХ СЛОЁВ НАСЕЛЕНИЯ БЕССАРАБИИ.

«Настроение масс тревожное, с каждым днём растёт недовольство. Гражданское население и служащие всех категорий жалуются на постоянно растущую дороговизну, повышение цен на продукты питания и предметы первой необходимости, как хлеб, мясо, дрова, масло растительное и другие...». (Там же. С.41)
Такие констатации все чаще встречаются в официальных документах румынских властей.

К 1940 г. правительством королевской диктатуры был принят ряд постановлений об отмене выходных дней на предприятиях, узаконении сверхурочных работ и применении труда женщин в ночные смены. Распоряжением правительства королевской Румынии от 18 марта 1940 г. вообще было запрещено, например, потребление мяса, бой скота даже в частных хозяйствах, а другим правительственным постановлением аннулировался утверждённый ранее перечень предметов первой необходимости в сельском хозяйстве. Отныне изымался из производства и, по существу, из обращения весь мелкий сельскохозяйственный инвентарь: плуги, бороны, лемехи для плугов, культиваторы и даже сапы, топоры, косы, серпы. (Там же.).

В ПРЕДЫДУЩЕЙ ЧАСТИ МЫ УЖЕ ОТМЕЧАЛИ, ЧТО НИЩЕТА И ГОЛОД, НА КОТОРЫЕ ОБРЕКАЛИСЬ ВСЁ БОЛЬШИЕ МАССЫ РАБОЧИХ, КРЕСТЬЯН И ДРУГИХ СЛОЕВ НАСЕЛЕНИЯ, ПРИВОДИЛИ К ДАЛЬНЕЙШЕМУ РАСПРОСТРАНЕНИЮ БОЛЕЗНЕЙ И УВЕЛИЧЕНИЮ СМЕРТНОСТИ, ОСОБЕННО СРЕДИ ДЕТЕЙ.
ПОВТОРИМ, ЧТО ПО ПРИЗНАНИЮ РУМЫНСКОЙ ГАЗЕТЫ “УНИВЕРСУЛ”, В НЕКОТОРЫХ УЕЗДАХ БЕССАРАБИИ ДЕТСКАЯ СМЕРТНОСТЬ ДОСТИГЛА 32 %. В СЕРЕДИНЕ 30-Х ГОДОВ ПО УРОВНЮ СМЕРТНОСТИ БЕССАРАБИЯ ЗАНИМАЛА ПЕРВОЕ МЕСТО В ЕВРОПЕ И ОДНО ИЗ ПЕРВЫХ МЕСТ В МИРЕ.

Таким образом, уважаемый Пётр Кириллович, и с точки зрения уровня жизни, СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ И ОБЕСПЕЧЕНИЯ, созданной в СССР Восточной Молдове (Бессарабии) было бы лучше в 1918 -1920 гг. остаться  в состав России (СССР) на правах автономии, чем быть присоединённой к Румынии.

И тут нам необходимо вернуться  и дополнительно разобрать главный тезис  Петра Кирилловича к главке о событиях 1918 г.,согласно которому,выбрав Румынию, Бессарабия "СПАСЛАСЬ ОТ ГОЛОДА И ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДИКТАТУРЫ".
Тем более, что этот тезис имеет  продолжение: “К примеру, в Украине  и в Казахстане  - продолжает свой антисоветский триллер-страшилку П.К.Лучинский, - голод 30-х годов выкосил миллионы людей. Миллионы же переполнили тюрьмы, лагеря, массовые депортации”. (Лучинский, Пётр. Молдова и молдаване. Указ. соч. С.213- 214).

(Продолжение написано ещё 11 лет тому назад и обязательно будет набрано и опубликовано).