Гримасы судьбы. Предательство жены. Любовь Любы. Ч

     Подбежав к двери в свою квартиру, Вадим трясущимися руками вытащил ключ, который никах не входил в скважину. Тогда Вадим просто дернул за ручку двери, и дверь открылась, легко и без всякого усилия. Вадим вбежал в спальню: картина Репина "Не ждали". Или это ему так показалось? Жена и ненавистный Толик в его супружеской постели слегка разомкнули объятия и с интересом смотрели на бледного Вадима.
     -Ну, ты ещё концерт тут устрой, рогоносец!- С издёвкой бросила жена.
Вадим схватил чемодан и стал судорожно запихивать свои вещи. Руки не слушались. Кое- как запихав кое что, Вадим обернулся к жене, вальяжно растянувшейся на кровати:
     -Я ухожу. Об алиментах не беспокойся, буду платить на обоих детей!
Жена, ни сколько не смутившись, и не освободившись от объятий Толика, с наглой улыбкой уточнила:
     -Слово офицера?!
     -Да, слово офицера!

     Через некоторое время после ухода девочек, вернулся Вадим с чемоданом.
     -Люба! Можно я поживу у тебя с недельку, пока не определюсь с жильём?
     -Живи.
Вадим подошёл к столу, слил в один большой фужер остатки алкоголя из всех бутылок и залпом выпил. Потом сидел, молча уставясь в стену. Люба перемыла всю посуду, прибралась, помыла пол. Вадим всё это время просидел в той же позе, невидяща глядя в стену. Люба разложила диван.
     -Вадим! У меня нет ни раскладушки, ни матраса. Я не рассчитывала на гостей.
     - Ничего, я тихонько с краю. Я тебе не помешаю.
 Легли, не раздеваясь, спинами друг к другу. Оба не спали. Через некоторое время Люба услышала тонкий скулёж, перешедший в неудержимые рыдания. Ей стало нестерпимо жалко такого, казалось, несгибаемого мужчину. В ней проснулось что то материнское, она повернулась, и стала гладить голову и плечи Вадима, как гладила бы успокаивая, своего ребёнка, которого у неё никогда не было.
     -Милый мой, хороший, всё пройдёт! Слышишь, всё пройдёт. завтра будет новый день и всё встанет на свои места.
Сквозь всхлипы услышала:
     -Нет, Люба, ничего не пройдёт! Я ушёл от жены навсегда. Можно я тебя обниму? Иначе меня разорвёт изнутри.
     -Ну, конечно, любимый мой, можно, всё можно.

     И тогда Вадим начал рвать на ней одежду и разбрасывать в стороны. Повернул на спину и вошёл в неё грубо и властно. Всю ночь продолжалась эта пытка. Он вбивал в неё свой окаменевший член со злостью и озверением. Как будто им Вадим хотел убить и растерзать своих врагов и обидчиков, совсем забыв, что это он проделывает с ни в чём не повинной девушкой, испытывающей в душе любовь и жалость к нему, а телом невыносимую боль.

     Под утро остервенение Вадима сошло на нет. Он успокоился и заснул. А Люба лежала рядом с ним растерзанная и истекающая кровью. Ни в силах не повернуться, ни пошевелиться.

     Вадим проснулся, увидел рядом с собой бледное, почти белое лицо Любы.
     -Что с тобой?
     -Вадим, вызови скорую, мне плохо.

     В больнице Люба провела неделю. Ей зашили разрывы влагалища, порванные Вадимом. О таких случаях медицина бывает обязана  известить органы. В палату пришёл следователь:
     -Будем писать заявление об изнасиловании.
     -Нет, это мой жених!
     -Что ж он так грубо поступил с Вами?
     -Он не знал, что я девушка.

     Вадим навещал Любу в больнице, домой привёз на такси.
     -Теперь ты выгонишь меня?
     -Нет. Живи.