Седьмой Ангел

- Седьмой, счастливый мой! Опять опаздываешь? — аудиторию сотряс почти львиный рык Учителя.

- Простите, Учитель …— Седьмой мялся на пороге, не решаясь зайти.
 
- Я уже пять тысяч лет Учитель! Что на этот раз придумал?

- Я проспал.

- Ха, проспал он. Ангел проспал. И чем это таким был занят наш Седьмой, что не смог вовремя поднять свой ангельский зад?

- Я вчера очень долго спасал Объект, — шмыгая носом, Седьмой прополз под стенкой и сел за первой партой рядом с отличником Десятым.

- И как, спас? — усмехнулся Учитель.

- Не очень. Не совсем спас. Вообще не спас.

- То есть Объект не излечился?

- Даа…Он умер…

- Ни одного вылеченного за 7 дней! Ты срываешь план. Бери пример с Десятого и Тринадцатого — они его перевыполнили: 10 спасённых Объектов за неделю у каждого. Остальные тоже не отстают от графика. Ты же знаешь, как важно придерживаться нормы по спасению, иначе человечеству придёт конец. — Учитель смотрел с негодованием на Ангела-недотёпу.

- Знаааю, — жалобно проблеял Седьмой.

- У тебя остался последний шанс. Если и в этот раз облажаешься, ты знаешь, что с тобой будет.
 
- Меня разжалуют, отправят к Его Инфернальности варить грешников в котле, — едва скрывая слезы, прошептал Ангел.
 
- Хоть это выучил, и то хорошо. — Учитель слегка убавил резкость в тоне. — Но не это главное. Если вирус нелюбви и дальше будет распространятся с такими темпами, люди вымрут. Наших сил не хватит, чтобы противостоять Эпидемии. Мы должны работать ещё усерднее. Ладно, сейчас включу экран, смотри внимательно на новый Объект.

Седьмой перестал всхлипывать и уставился в монитор. На экране сменяли друг друга фотографии красивого молодого мужчины лет 30: на яхте в компании длинноногих девиц, на вечеринке со звездой кино, в дорогой иномарке с известной моделью, на берегу океана в обнимку с темнокожей красоткой и много других подобных картинок.

- Посмотри внимательно на эти снимки, — сказал Учитель, — что ты скажешь об Объекте?

- Он богатый, видимо, какой-то знаменитый человек.

- Всё верно: он — музыкальный продюсер Алекс Громов. А ещё? Что самое главное? Вглядись в его лицо.

- Мне кажется, он не слишком счастлив, — неуверенно произнёс Ангел.

- Правильно тебе кажется. Он тоже заражен вирусом нелюбви. Но этот случай — особый. Клинический, я бы сказал. До Эпидемии он тоже не был способен на сильные эмоции, а теперь и вовсе ничего не чувствует. Нелюбовь в терминальной стадии.

- А как же дамы рядом с ним?

- Ты хорошо посмотрел на него? Видишь хоть капельку чувств к ним?

- Не знаю, — промямлил Седьмой.

- Я тебе скажу: они ему даже не нравятся. Все эти девушки нужны ему для статуса, для подтверждения имиджа успешного человека. Для «поддержания здоровья», если уж на то пошло. Но он ничего не испытывает к ним, ровным счетом — ноль эмоций. Меняет регулярно, выбрасывает их из своей жизни с той же лёгкостью, как мусор выносит. Объект очень серьёзно болен. Но это — твой шанс на реабилитацию.

- Но если это такой сложный случай, почему вы не доверите его отличникам? Это же так ответственно, я боюсь сплоховать. Я не помогу ему, и он умрёт.

- Я хочу, чтоб им занялся именно ты. Считай это задание экзаменом. Почему-то думаю, что ты не такой уж бестолковый. — Учитель по-отечески похлопал Седьмого по плечу. — И да: у тебя есть ровно 7 дней. После чего…

- Да, помню: я отправлюсь к Люцию варить грешников, а Объект умрёт, — глаза Седьмого снова были полны слёз.

- Так, соберись. Переоденься. Времени мало. Сделай так, чтобы Объект полюбил. Не для меня, не для себя — для спасения людей. Помни, что это наша миссия. Со времён сотворения мира всяко живое существо должно познать любовь, а иначе зачем жить?

Седьмой пошёл собираться, не переставая думать о том, как тяжело быть Ангелом. Ты должен спасать их жизни, а они и не хотят быть спасёнными. Вытягиваешь их, но им это не нужно. Зачем всё это? С началом Эпидемии люди как будто испытали облегчение. Нет любви — нет проблем. Есть любовь — есть сплошные неприятности.

Что такое любовь? Томление, ожидание, неизвестность, уязвимость, ответственность, самопожертвование, зависимость и власть, боль, тяжкий труд. Зараженные нелюбовью считают, что жить без чувств куда проще. Удобнее, что ли. Делаешь, что хочешь, ни от кого не зависишь, ни перед кем не держишь отчёт. Захотел — ушёл, захотел — пришёл.

Но Учитель говорит: «Человечество надо спасать. Любовь — самое честное, искренне, светлое чувство на Земле. Да, она приносит и страдания: когда один любит, а другой позволяет себя любить, когда предают, уходят, умирают. Но любовь также зажигает звёзды, рисует картины, сочиняет трогательные стихи, исцеляет души, согревает и придаёт сил. Любовь — это оправдание бытия, без неё человек лишь существует, а не живёт».

Вирус нелюбви появился случайно. Учёные работали над созданием вакцины, которая позволила бы людям любить. Всемирное Правительство было обеспокоено тем, что девяносто процентов пар распадалось спустя год после знакомства. Они сходились и расходились, не испытывая друг к другу особых чувств. Ещё больше Правительство волновало то, что и новые семьи не создавались. Рождаемость падала, население Земли стало резко сокращаться.

Сто лет назад люди бы радовались этому, ведь в двадцать первом веке планета была перенаселена. Но сейчас, в 2120-м, население с восьми миллиардов сократилось до восьмиста миллионов, и это количество продолжало стремительно падать.

Всему виной было то, что Землю стали населять одни карьеристы. В их плотных графиках не было ни минуты времени на чувства. Они же не желали заводить детей, что привело к падению рождаемости.

Всемирное Правительство искало способы стимулировать людей любить друг друга, заводить семьи, разрабатывало поощрительные программы, подумывало даже о принудительных мерах, но всё это было бесполезно: люди всё меньше хотели быть вместе.

Тогда Правительство собрало лучших учёных для создания вакцины любви. Но эксперимент оказался неудачным: тестирование на лабораторных людях показало обратное действие: они перестали вообще что-либо чувствовать друг к другу, даже простую симпатию.

Подопытные очень быстро стали забывать о любви, нежности, преданности, поддержке, уважении. Они становились отчуждёнными, постоянно твердили, что не видят смысла жизни и хотят умереть. Некоторые участники эксперимента кончали с собой, другие — умирали от тоски и безысходности в одиночестве.

Вирус передавался как обычный грипп — воздушно-капельным путём. Заболели даже некоторые из учёных, и так вирус вырвался из лаборатории наружу, а дальше всё больше и больше людей заражалось.

Уцелевшие учёные продолжали проводить исследования и обнаружили, что выжить могли только те, кто смог полюбить до наступления момента, когда вирус полностью завладел чувствами. Чтобы выздороветь, нужно было сильное желание заболевшего и подходящая пара.

Как сделать так, чтобы люди снова смогли любить, если даже лучшие умы человечества не могли решить эту проблему? Всемирному Правительству пришлось обратиться за помощью к Небесной Канцелярии. Так была создана армия Ангелов, помогающих находить пары и соединять их. Только любовь была способна выработать антитела к вирусу.

Ангелы работали гораздо успешнее Агентов Правительство. За короткий срок они свели судьбы десятков тысяч пар. Небесная Канцелярия разработала чёткий план действий по спасению, и Ангелы неукоснительно следовали ему. Только у двоечника Седьмого не клеилось. Он всё надеялся, что как-то само собой получится. Не получалось. Он вздохнул и полетел спасать Объект.

…
- Здравствуй, Алекс, — произнёс Седьмой за спиной у сидевшего за ноутбуком молодого человека.

Алекс вздрогнул от неожиданности и обернулся.

- Кто ты и как тут оказался?

- Я — Ангел. — Седьмой продемонстрировал своё «Удостоверение Ангела». — В Небесной Канцелярии меня зовут Седьмой. У нас там нет имён — только порядковые номера.

 - Ангел? Какой-то у тебя неангельский прикид. Мне ангелы представлялись всегда в облачно-белых одеяниях и с крыльями. А ты в какой-то идиотской доисторической рубашке и таких же старообрядческих джинсах. Такие только в кино 1960-х показывали.

- Ну извини, что на складе выдали, то и надел. А белая одежда и крылья — это наша небесная униформа, для командировок на Землю мы переодеваемся в штатское.

- Ладно, Седьмой, с чем пожаловал?

- Меня прислали на Землю спасти тебя, — гордо выпалил визитёр.

- А зачем и от чего меня спасать? Я что — юный Джон Коннор? Мне грозит какая-то опасность? — с улыбкой посмотрел на незваного гостя Алекс.

- Не только тебе — всему человечеству. Мир заражен вирусом нелюбви. Ты — не исключение.

- Забавное название вируса. И что с того? — усмехнулся Объект.

- А то, что он приводит к смерти заражённого. Все, кто заболел, умирают в течение 7 дней после инфицирования, если не полюбят. Ты заражен. Но ты и раньше не испытывал глубоких чувств, а вирус лишь обострил хронический воспалительный процесс.

- Да ладно. Ну умру я от заразы, что тут такого? Все когда-то умирают — хоть от нелюбви, хоть от кирпича, случайно упавшего на голову, хоть от старости.

- Понимаешь, у нас есть план по спасению, и нужно придерживаться его. Слышал о резком сокращении численности населения? О том, что стало рождаться меньше детей?

- Да, что-то такое в новостях маячило, но я не придал этому особого значения. Ну, умирают себе — пусть умирают, мне всё равно, планете легче дышать будет, — повёл плечами Алекс. 

- От тебя за километр веет холодом. Ты вообще когда-нибудь любил кого-то?

- Не знаю. Не помню, — зелёные глаза Алекса были совсем пустыми.

- Подумай. Так не бывает, что человек ни разу в жизни не испытал это чувство. Ну, вспомни.

На лице молодого человека блуждала тень воспоминаний. Он пытался ухватить её за хвост, удержать в крепких руках, но она всё время вытекала из его пальцев. Наконец, после пятиминутной вязкой тишины, он вздохнул и произнёс:

- Была одна печальная история. Первая школьная любовь. Мы были так юны и наивно-смешны, клялись друг другу в любви до гробовой доски. Сбегали по ночам из дому, чтобы слушать мелодии темноты.

Я прикасался своими пальцами к её тоненьким пальчикам, представляя, что это клавиши, а она пела. У неё был шелковистый голос, которым она обволакивала ночь. Казалось, мир затихал, восхищённый её пением. С тех времён пришло моё увлечение музыкой, и я стал музыкальным продюсером.

Однажды моей семье пришлось уехать на год в другой город. Родителей отправили в долгосрочную командировку. Мы обещали писать друг другу и продолжать любить.

Полгода мы поддерживали виртуальную связь. Потом сообщения от неё стали приходить всё реже и были всё суше. Я пытался выяснить, почему она так холодна ко мне, но моя возлюбленная только отмахивалась. Когда вернулся, у неё уже был другой.

Я провалялся неделю, не поднимаясь с кровати. Почти ничего не ел, ни с кем не разговаривал, лежал и смотрел в одну точку. Слёз не было, но дико хотелось разреветься. Не мог — я же мальчик! Мне было больно. Тогда я понял одно: любовь приносит только страдания. Через неделю твёрдо сказал себе: больше никаких чувств. Я их убил, — во взгляде Алекса промелькнула грусть, было видно, что воспоминание резануло его.

- Это, конечно, печальная история, но ведь вы были совсем детьми. Горячие подростки часто бывают чересчур категоричны: они ещё не способны отличать первую влюбленность от настоящей любви. Жаль, что никто не поддержал тебя тогда, не сказал, что ещё вся жизнь впереди, — Седьмой смотрел с пониманием.

- Моим родителям было не до меня. Они много работали, возвращались домой поздно, ели и ложились спать. Я не чувствовал между ними любви, не чувствовал её и по отношению ко мне. С семи лет я стал самостоятельным. Рос как бурьян, за которым никто не следит. Мне не с кем было поделиться своими юношескими страданиями. А после предательства любимой я понял: любовь — зло, близкие отношения между мужчиной и женщиной ни к чему хорошему не приведут.

- Очень хочу тебе помочь. Честно! Ты мне симпатичен, хоть и кажешься холодным. Думаю, не всё так безнадёжно. Кроме того, у меня есть ещё свой шкурный интерес: спасая тебя, я спасу и свой зад. Ты — моё главное задание, до сих пор у меня получалось помочь лишь паре человек. Если промахнусь и в этот раз, меня разжалуют из Ангелов и отправят в ад варить грешников, а я не переношу жару, — поморщился Седьмой.

- Вон оно что. Ты — меркантильный сволочной Ангел, -—засмеялся Алекс.

- Не только. Да, мне не хотелось бы угодить на работу к Люциферу — это факт. Но ты мне нравишься — это тоже факт! Я хочу показать, как прекрасна любовь.

- Прекрасна? Да от неё одни неприятности!

- Но ты же не пробовал больше полюбить!

- Мне это было не нужно. У меня было много женщин. Очень много, уже не помню, сколько. Они мелькали передо мной — какие-то одинаковые, как будто собранные по одной схеме на одном заводе куклы. Имена только разные были. Но мне не приходило в голову строить серьёзные отношения с кем-то из них. Я даже лиц и имён не могу вспомнить — промелькнули, не оставляя следа.

- Это ещё раз говорит о болезни. Твоя хроническая нелюбовь, помноженная на вирус, — сильная отрава. Чтобы человек начал исцеляться, он должен сам захотеть. 

- Не хочу. Мне как-то всё равно — один я или со мной кто-то есть. Иногда я кажусь себе чудовищем, но ничего с собой поделать не могу.

- Давай хотя бы попробуемю Ты ничего не теряешь. Если не получится, ты умрёшь. Сам сказал, что тебе безразлично.

- Ладно, так и быть. Действительно, я ничего не теряю. Давай, выкладывай, как собираешься меня спасать. — улыбка тянулась длинной лентой от уха до уха молодого человека.

- Ну, у нас система простая, но хорошо отработанная ещё с прошлого века. — Седьмой достал из недр рубашки ноутбук. — Всегда начинаем с виртуального знакомства. Мы загрузили в свою небесную базу данных сотни тысяч анкет невест и женихов. Берём анкету жениха, то есть тебя, — Ангел продемонстрировал страничку Алекса.

- Ишь ты, даже фотку мою любимую раздобыли. Ну, шельмецы, — расхохотался молодой человек. Ангел продолжал:

- Да, тут есть и фото, и все данные о тебе — мы всё загрузили, тебе не нужно будет тратить своё драгоценное время. Мы же Ангелы, всё знаем о своих Объектах. Итак, сейчас нажму кнопку «Поиск», и система выдаст варианты подходящих анкет невест. Гарантия нахождения пары — все двести процентов. Искусственный интеллект редко ошибается.

- И по каким же параметрам этот чудо-юдо-робот подыскивает пару?

- Ну, по интересам. Вот ты слушаешь рок и классику, читаешь Сартра и Кинга, смотришь фильмы Кубрика и Тарантино, любишь отдыхать на экзотических островах. Тебе нравятся высокие, стройные, красивые девушки и т.д. Вот по таким же интересам робот...

- Милый мой Ангел! — Алекс резко остановил Седьмого. — Ну неужели ты думаешь, что для любви все эти совпадения важны? Вам там в вашей Канцелярии не приходило в голову, что зачастую сходятся люди, которые не имеют вообще никаких точек соприкосновения, и, тем не менее, им тепло от этой непохожести?

- Но это же важно…— неуверенно произнёс Седьмой. — Ведь когда у людей нет общих интересов, им будет сложно сосуществовать…Им же надо о чём-то говорить, что-то вместе делать…

- Так в непохожести-то и есть вся прелесть. Я знаю массу счастливых пар, которые вообще не должны были быть вместе, а однако же они соединились. Он любит Достоевского, а она — фанатка, простигосподи, Донцовой. Он — высокий и спортивный, а она — маленькая пышечка. Ну или наоборот: он — маленький пончик, а она — отпетая ЗОЖница. Он — домашний котик, а она — тусовщица. Сходятся даже Красавица и Чудовище, Квазимодо и Эсмеральда. Я так до утра могу перечислять все несовпадения — твои ангельские ушки устанут слушать. Несмотря на то, что я, как ты там говорил, заражен вирусом нелюбви, прекрасно осознаю: общие интересы — не главное для счастья.

- Хм, — Ангел почесал затылок, — но у нас как-то всегда срабатывало...Если не это, то что же тогда имеет значение?

- Седьмой, я не знаю, я же болен, как помнишь. Знаю точно, что люди с разными взглядами живут вместе потому, что научились находить компромисс, уважать увлечения друг друга. Важнее всего, как мне думается, поддержка и понимание. Не нужно пытаться раствориться в чьём-то мире, важно сохранить свой мир. 

- Мда, — в комнате воздушным шариком туда-сюда летала напряжённая мысль посланника Небес. — Но давай всё-таки попробуем, а? Среди сотен анкет вдруг чья-то тебя зацепит?

- Ноу проблем.

Седьмой нажал заветную кнопку «Поиск», на экране что-то заурчало, застучало. Система выдала список из 150 анкет девушек.

- Ну вот! Выбирай! — Седьмой уже слышал в голове марш Мендельсона и слова похвалы от Учителя.

Алекс начал листать анкеты, периодически посмеиваясь.

- Что? Что такое? Что там смешного? Смотри, какие классные девушки. Эх, будь бы я человеком…

- Твоё счастье, что ты не человек. Смеюсь, потому что посмотрел уже 50 анкет, но ни одна меня не зацепила, ничего не шевельнулось. Вирус-не вирус, но мне они все — такие же клоны, близнецы тех женщин, которые у меня были. Спасибо, Седьмой, повеселил от души.

- Ну пожалуйста, посмотри ещё другие, авось кто-то и приглянется… — из глаз Седьмого уже готов был вытекать солёный ручеёк.

Алекс продолжал листать, периодически посмеиваясь.

- Забавные дамочки. Некоторые очень даже ничего, да что там — они все огого, но…Я не вижу себя рядом с ними, понимаешь? Может, в жизни они чудесные. Не сомневаюсь в этом. Но…не моё! Знаешь, ваша база невест даёт лишь иллюзию выбора. С моей единственной любовью было сразу: бац — и чувства внезапно напали, как воришка из тёмного переулка. Вот сейчас благодаря тебе вспомнил это ощущение. Что-то щекотнуло, сердце защемило от приятной тоски. Я бы не против снова это испытать. Ринуться с головой — и будь что будет. Даже если мне снова сделают больно — чёрт с ним!

Ангел снова услышал свадебный марш в голове.

- Фуф, милый мой Объект, мы уже на полпути к исцелению. Ты сам захотел полюбить, а это уже половина дела. Осталось только найти подходящую девушку. А вот это уже, как я смотрю, задачка не из лёгких. Крепкий ты кокос, Алекс. Всё тебе не нравится.

- Нет, просто я, видимо, не нашёл ещё своего человека. Ладно, давай ложиться спать, завтра поговорим, а то я устал. Или вы, ангелы, не спите?

- Почему же? Очень даже спим. Спим и видим, как спасаем вас, нелюбящих.

Алекс постелил Седьмому в гостиной. На часах было 2 ночи. Вырубились они одновременно, как по команде.
 
…
Поднялись довольно поздно — около полудня. Покофейничали, поомлетничали, поболтали. Внезапно красивое лицо продюсера исказилось в гримасе отчаяния.

- Дружище, что случилось? — запереживал Седьмой.

- У меня такое дикое чувство… Вроде бы только что всё было хорошо, а сейчас задыхаюсь от навалившейся тоски.

- О, святые Небеса! Началось! Это вирус, он всё дальше прогрызает путь к твоему сердцу. У нас совсем мало времени, думаю, дня 3 или 4. Возможно, меньше. У тебя симптомы начала конца.

- Ччччёрт, как же люто хочется сдохнуть… — Алекс рвал волосы, кусал губы, бился головой об стол.

Седьмой взял продюсера за руку.

- Тихо, сейчас пройдёт. Это пока что только приступ. Нам надо спешить, пока не начались необратимые изменения.

Понемногу от дружеских прикосновений Ангела Алекс начал успокаиваться.

- Так, план А не сработал. Приступаем к плану Б, — заговорил Седьмой.

- А что у нас по плану Б? — не до конца пришедший в себя Алекс поднял голову. Тихая улыбка проскользнула в уголках рта.

- Идём в толпу искать ту самую, — ангельские глаза Седьмого блестели искрами надежды. Они вышли из дома. Алекс рассмеялся:

- Что-то вы в своей Небесной Канцелярии не блещете оригинальностью.

- Но ведь этот метод тоже работает! Не хуже виртуальных знакомств. Да, он немного старомоден, так знакомились и в прошлые века, но ведь эффективен же! Видишь человека вживую, возникает химия, искра, гром, удар молнии, если хочешь — маньяк с бензопилой, от которого не успеваешь увернуться.

- Не спорю, иногда это работает. У меня есть пара-тройка знакомых, которые именно так и познакомились со своими будущими жёнами. Но со мной это не работало. Не было никаких ударов. Пустота и равнодушие.

- Ты боишься. Я вижу, что боишься, — Седьмой деликатно прикоснулся к руке молодого человека. — Это страх того, что тебе снова сделают больно. Вы, люди, теряете, находите, ищете, снова теряете. Каждый должен пройти свой путь. Иногда — через страдания, но они делают душу чище. А ты закрылся угрюмым моллюском в ракушку, и не хочешь выходить наружу. А ведь там, за пределами твоей ракушки, мир вдыхает и выдыхает любовь…

- Да, я боюсь боли. Мне страшно подпускать кого-то к себе слишком близко. Всё просто: знаю, что будет больно. Мне уже сделали больно однажды, этого оказалось вполне достаточно.

- Ты стараешься выглядеть сильным, окружаешь себя массой людей, вешаешь на лоб номерной знак успешности. Но на самом деле страшно одинок. Нет ничего хуже одиночества в толпе, — волны понимания перетекали от Седьмого к Алексу.

- Ты прав. Чертовски…нет, ангельски прав. Сижу одиноким львом в клетке, а эти чужаки, весёлые посетители, пришли в зоопарк жизни посмотреть на меня, потыкать пальцем, подкинуть кость....

У Алекса снова начался приступ — сильнее прежнего, он побежал по улицам с воплем отчаяния, Ангел мчался за ним. Продюсер остановился лишь тогда, когда стал сильно задыхаться от бега.

Когда Алекс смог дышать, когда тоска разжала свои крепкие пальцы, которыми душила его горло, человек и Ангел продолжили путь.

Они долго бродили по взъерошенным улицам. Алекс всматривался в лица прекрасных девушек, но ни одно, даже самое солнечное, не способно было растопить лёд одинокого сердца. Ему становилось всё хуже и хуже, приступы учащались.

Седьмой сильно дёргался, нервничал. Не оттого, что грозило разжалование, — об этом он даже и забыл. Ему по-ангельски было жаль Алекса. Седьмой проникся к нему живой симпатией.

Ангелы тоже имеют чувства и умеют дружить. Они приходят на помощь, протягивают руку утопающему, согревают замерзающего — бескорыстно, искренне, внимательно, бережно, обволакивающе. Потому-то они и справлялись со своими задачами лучше, чем Всемирное Правительство. Чиновников интересовали лишь цифры. Ангелы же искренне желали видеть людей счастливыми.

Когда вечер начал разукрашивать тёмной гуашью податливый холст города, человек и посланник Небес собрались уже возвращаться домой. В этот момент откуда-то послышался тихий плач музыки и пение. Голос девушки был серебристый, сильный в своей трогательной слабости, сладкий как ванильное мороженое и одновременно солёный как грусть.

Алекс остановился, закрыл глаза и вдыхал этот голос. Он почувствовал боль одиночества — такую же, как жила в нём самом. Ему безудержно захотелось увидеть её, обнять и больше никогда не отпускать.

Кого-то пленит красивое лицо, кому-то важен ум. А есть такие тонкие натуры, которые любят талант — художника, поэта, музыканта. В нём — удивительный, ни на что не похожий мир. И вовсе не нужно знать человека лично, о нём всё расскажет талант.

Алекс влюбился в голос. Незнакомая девушка, поющая своё одиночество, стала ему вмиг родной и близкой. Он знал, что она прекрасна, даже если и не красавица.

Сердце Алекса хотело выскочить через горло и улететь прямо к ней. Ангел молча радовался за друга в стороне. Теперь оставалось найти девушку. 

Этот голос гипнотизировал и звал флейтой заклинателя змей. Молодой человек шёл на звук души незнакомки, тот становился всё ближе и ближе, взволнованный Ангел следовал за другом. Они добрались до здания Консерватории, откуда и лились волны магии.

Алекс зашёл в необитаемый холл. Никакой охраны, никаких замков, как будто кто-то специально расчистил путь. Этот кто-то был Седьмой: он вспомнил заклинание из Талмуда Ангелов, убиравшее все преграды. Когда-то Седьмой через не могу зубрил, сдал экзамен и, казалось, напрочь всё забыл. Но желание помочь Алексу сняло с полки памяти пылившиеся знания, встряхнуло пыль и вернуло ему навыки.

Околдованный молодой человек шёл на звук, раздававшийся из-за открытой двери. Тихонько, еле дыша, чтобы не спугнуть барабанной дробью сердца очарование первой встречи, подошёл к заветному дверному проёму и стал караулить своё счастье.

За роялем сосредоточенно играла пожилая женщина, а рядом стояла Она. Алекс не ошибся: девушка была прекрасна. Правильные черты лица, ясные и доверчивые глаза, мраморная кожа с наивным румянцем, пылающая медь длинных волос. От неё шёл ощущаемый только Алексом жар.

Да, это был тот самый удар. Кому-то нужно время, иногда — много времени, чтобы лёгкие искры превратились в костёр. Алекс весь этот длинный путь прошёл со скоростью победителя марафона.

Девушка заметила гостя и прервала пение. Две одинокие души встретились, одновременно вздрогнули от неожиданности. Души как будто знали друг друга когда-то, давным-давно, возможно, даже в другой жизни, но потерялись в толпе, в суете обыденности.

Седьмой снова включил колдовство: пожилая дама исчезла из аудитории, и сам он тоже вышел, чтобы не мешать сотворению чувств. Алекс подошёл к девушке и взял её маленькие тёплые руки в свои. Они стояли и молча, глазами, рассказывали друг другу обо всём на свете. За одну минуту молчаливой любви они уже знали друг о друге больше, чем люди узнают за годы.

Молодому человеку было совершенно неважно, что станется дальше. Было только здесь и сейчас, этот восхитительный миг, который не всем смертным дано познать. Это было то самое оправдание жизни, от которого он так долго пытался спрятаться.

…
- Молодец, Седьмой! Я же говорил, что верю в тебя! — довольный Учитель обнимал Ангела. — Ну, не реви, всё же отлично получилось!

- Это от счастья. Я так рад, Учитель! Они такие прекрасные…— не переставал всхлипывать Седьмой.

- Ну, давай, доплакивай и пойдём готовиться к спасению нового Объекта…