Не убий во имя спасения
В кресле перед пультом управления врач-реаниматолог Андрей Матвеевич Калужин чувствовал себя некомфортно — изрядно крупный и вширь, и ввысь, он ощущал себя запертым в тиски. Посему сокрушенно вздыхал в нетерпении, ожидая, когда с дневной смены начнут расходиться по домам, и он, наконец, переберется на кушетку.
— Господи, какая же ересь, — оценил он чтиво и не в первый раз уличил себя в том, что недвусмысленно поглядывал на холодильник в углу дежурки.
В животе призывно заурчало, воображение извлекло из недр теплоизолированной камеры бережно припасенный на ужин провиант, а обоняние активировало в памяти аромат тефтелей с душистой подливкой.
— Ну что ж, заварить чайку для начала, — Калужин отложил книжонку, с удовольствием потянувшись в кресле, и сосредоточился на том, чтобы без катастрофических последствий для мебели извлечь себя навстречу вожделенному объекту чревоугодия.
Да не тут-то было: неожиданно в одной из палат сработала сигнализация — остановка сердца! Уже не думая о судьбе злополучного кресла, Андрей Матвеевич выбежал из дежурного отделения и со скоростью торнадо ворвался в палату. На кровати лежала женщина в возрасте, о котором вслух уже не произносят, глаза были плотно сомкнуты, в теле не оставалось ни намека на жизнь.
Следуя инструкции и профессиональной интуиции, врач сорвал с головы шапку, крепко-накрепко сплел пальцы и наотмашь ударил пациентку в грудную клетку. Та гортанно крякнула, глаза едва не вырвались из своих вместилищ. Право-таки, при внушительных габаритах Андрея Матвеевича немудрено было бедняжке ребра сломать, а не то чтобы спасти. Однако сердце запустилось, и аппаратура размеренно запипикала как ни в чем не бывало.
Реаниматолог выдохнул с облегчением, отер локтем испарину со лба, высокого до сверкающей плеши. Затем ободряюще ощерился пациентке, не сводившей с него потрясенного взгляда, и вернулся в дежурку. Но едва он попытался втиснуться в кресло, как снова коридор оглушила тревога, возвестившая о новой остановке сердца — у той же больной!
В непритворном смятении Калужин подбежал к кровати, размахнулся и за мгновение перед сокрушительным ударом услышал еле уловимый шепот:
— Умоляю, доктор, не убивайте!
Андрей Матвеевич застыл в шоке с поднятыми руками. Совершенно очевидно — налицо клиническая смерть, а больная не только разговаривает, но пытается защититься, прикрываясь руками…
Оказалось, на электроде отходил контакт с ионным проводником, отчего сигнал временами пропадал и срабатывала тревога. Врач Калужин первым приступом пациентки в грудь восстановил работу аппарата.
По роковой случайности контакт снова отошел, пипикание на мониторе прекратилось, а процесс выздоравливания больной едва не обратился вспять.
«Что со мной, Господи, — шептал Андрей Калужин, шагая по коридору. — С чего это вдруг меня понесло шарахнуть с полуоборота — гипогликемия от голода случилась, что ли, отчего соображать вконец перестал. Тоже мне невидаль — отошли электроды, такое всегда и повсюду случается, но, простите, прекардиальный удар — это ведь не баран чихнул!»
Остановился, обернулся и вздохнул с решимостью, как будто перед трудным выбором. И широким шагом двинулся обратно в реанимацию. Там на цыпочках приблизился к пациентке; она лежала неподвижно с закрытыми глазами — дремала. Врач затаил дыхание, легко коснулся подушечками пальцев сонных артерий. Облегченно выдохнул: пульс в порядке! Вдруг отшатнулся, когда женщина открыла глаза.
— Спасибо, доктор, что заботитесь, — прошептала она с доброй улыбкой. — Не переживайте: я никому ни о чем не расскажу.
Андрей Матвеевич отер локтем пот с лица, тоже улыбнулся в ответ:
— Поправляйтесь, это важнее…
Свидетельство о публикации №220082901541
Рассказ интересный, понравился!
Всего вам доброго!
Михаил Захарович Шаповалов 08.09.2020 05:37 Заявить о нарушении