Полшага по Ницце. Франция, Прованс, two Nices

                «Полшага по Ницце. Франция, Прованс, two Nices*»

(Две Ниццы. Нестандартные путевые заметки. Фрагмент похода по берегу Франции, Прованс)

                ч.1 С «корабля» на неуютный «бал»

  До этого цивилизованного путешествия по Лазурному берегу Прованса (фр. Provence, букв. «провинция») слово «Ницца» (Nice) для меня имело такой же астрономический смысл, как: Большая Медведица, Млечный Путь, Кассиопея, …  Ассоциативно, в него я мог вложить только космическое понятие и никакого практического. Звёздами можно изредка любоваться, думать о них через призму размышлений о вечности, можно по ним ориентироваться на земной местности или в «поле» судеб. Всё это здорово и интересно, но пока, как пел Владимир Высоцкий в песне «Москва – Одесса»: «но мне туда не надо». Наш земной мир так устроен, что бакены на фарватере личной жизни человека очень часто подходят под описание какой-нибудь мудрой пословицы. Например, тут уместно вспомнить такую из них: «Человек предполагает, а Бог располагает».

  В один прекрасный момент, неуёмный «космический корабль» заветных мечтаний моей Ольги, совершенно неожиданной оказией, взял и реально десантировал нас в Ницце, уютно приютившейся у подножия Приморских Альп. Мы сюда, словно «с неба свалились». Границу этого заветного города тусовочной мечты всех снобов, богемных работников и книжных фантазёров, мы пересекли поздним вечером. Долго петляли узкими улочками потому, что слегка заблудились, нащупывая тропинку, разрешённую для проезда громоздкого транспортного средства. Карта местности гласила, что наш отель ……  расположен недалеко от порта, а значит и Лазурный берег, Средиземного моря, с его водным филиалом небольшой акватории Лигурийского моря, тут, где-то неподалёку ошивается, нас дожидаясь. Это географическое обстоятельство снимало нашу усталость после длинной дороги, «как рукой».

  Спешившись, говорим Бонсуар! (Добрый вечер! фр. Bonsoir!) и нетерпеливо предъявляем на ресепшене нашу бумажную бронь на двухместный отельный номер. Получаем ключи, попутно выясняем код нашего WiFi и проворно катим на резвых колёсиках чемодан к двери лифта. Вес наших рюкзачков мы не замечаем потому, что они уже успели прижиться на наших плечах.

  Отельный номер оказался непривычно маленьким, но тут нет нечего удивительного потому, что мы, из экономии, выбрали не самое дорогое гостиничное заведение. Помимо всего этого, был ещё  один неприятный сюрприз – кондиционер усердно молотил частями своего механизма, но живительной прохлады не давал, гоняя по кругу затхлый воздух маленького помещения, днём безжалостно прогретого солнцем. Мы решили немного устранить эту досадную оказию запуском сюда свежего воздуха с улицы. Но этот вентиляционный номер-манёвр не прошёл в нашем отельном номере потому, что окно было наглухо закрыто и с него даже были сняты все ручки. Открывать дверь для проветривания было тоже бесполезно потому, что наш номер был расположен в коридорном тупике, отгороженном ещё одной дверью. К тому же, несмотря на запрет, в соседнем номере, какой-то хамоватый болван-постоялец позволил себе курить. Для нас всё это было временными неудобствами транзитного жилья, поэтому мы решили не затевать разборок и выяснений. До моря было «рукой подать» и это сейчас имело самое большое значение, определяющее наши планы на ближайшие часы этого первого вечера в знаменитой Ницце.

                ч.2 Неожиданный образ первой Ниццы

  Всего несколько кварталов отделяло нас от порта Ниццы Лимпия (Parking Nice Port Lympia), и мы решительно шагнули на тротуар вечерней улицы легендарного города. Он был, на удивление, пустынным. Вопреки нашим ожиданиям видеть на каждом углу сценки кипучей курортной жизни, пронизанной беспечностью и весёлостью, мы перемещались узкими лабиринтами кварталов, уснувшего города. Это было очень странно наблюдать потому, что в такое вечернее время (почти ещё «детское»), даже на улицах нашего областного города всегда куда-то снуют люди. Вскоре дома немного расступились, и мы увидели справа от нас, угрюмо нависающий контур Замкового холма, приютившего Водопад Кастё (Cascade Du Casteu) и два центральных кладбища: Шато (Cimetire du Chteau) и Исраелит (Cimetire Isralite).

   Направление движения к морю выбрано было верным, но для начала наших ночных приключений, мы уткнулись в жестяной забор с защитным перекрытием, за которым приветливо ощетинились мачты, дремлющих яхт. Он оказался временным потому, что своим металлическим туннелем, этот забор отгораживал тротуар от порта, для проведения ремонтных работ. Идти по нему было не очень уютно, но он был хорошо освещён, и, в своём конце, не поджидал нас враждебностью нежелательной встречи с местными маргиналами. Это пешеходное распутье находилось на набережной Кассини (Quai Cassini) , правая часть которой была затемнена и перегорожена, поэтому по заборному туннелю нам пришлось обойти причалы порта с левой стороны и прогуляться по безлюдной набережной со странным названием До Эмманюель (Quai des Deux Emmanuels), которая тоже преградила нам шлагбаумом путь к порту. Пришлось вернуться к кафе, со складированными на столиках стульями. Кстати, это заведение тоже уже было закрыто, к дополнительному удивлению моей Ольги, которая очень изумилась такой оригинальной портовой жизни известного на весь мир курорта.  Перед этим, немного не доходя до кафе, мы видели ступеньки пешеходной лестницы, которая путеводной ленточкой вклинилась между домами и выводила на параллельную улицу – бульвар Сталинград (boulevard Stalingrad).  Теперь Ольга с большим недоверием посмотрела на полумрак такого перехода потому, что в этом чужом и совершенно незнакомом месте, лабиринт улиц уж очень сильно стал угнетать своей непредсказуемой пустынностью. Но мы не привыкли отступать и решительно шагнули на ступеньки. На выходе из перехода мы свернули вправо и упрямо продолжили наш затянувшийся путь к морю. Вскоре, улица сделала поворот влево и нам открылась длинная панорама бульвара Франк Пилат (boulevard Franck Pilatte) , его правую обочину продолжали уныло огораживать причалы и портовые сооружения. Здесь, нашему пляжному пути не видно было и конца. В какой-то момент, даже мелькнула мысль, что такого пешеходного моря нам на сегодня уже хватит и пора возвращаться в отель для полноценного отдыха, а завтра, с новыми силами продолжить путешествие.

   Но тут, за нашими спинами раздался бодрый стук каблучков. На этот звук мы с готовностью обернулись, чтобы выяснить у случайных прохожих далеко ли ещё до выхода к морю. К нашему удивлению, ими оказались две девушки-туристки из Кривого Рога. Они тоже искали здесь волны Лигурийского моря и настроены были сегодня пройти столько расстояний, сколько будет нужно. Их энергия подхлестнула нас, и мы продолжили свой пляжный марш-бросок. Вдоль набережной стояли деревянные скамейки. Возле одной из них топталась группка неприветливых пареньков, а чуть поодаль, уставший за день, бомж превратил скамейку в спальную комнату и безмятежно похрапывал. Странно это было отметить, но появление местных жителей, такого качества, не добавило романтической обстановки знаменитому курортному городу.  Наша десантная группа-квартет решительным шагом преодолела этот вечерний кордон местных аборигенов, к счастью, не вызвав у них никакого интереса. В самом конце порта мы совершенно неожиданно наткнулись на удобный спуск к морю.

Галечная полоска небольшого пляжа была закоулком укромной лагуны, справа от которой было здание спортивного клуба (Club Nautique de Nice), прямо перед ним светились огни кафешки, выдвинувшейся в море верхом на большом камне, а слева участок гальки был погружён в полумрак тени, которую отбрасывали сооружения высокой набережной. Вода была такой прозрачной, что скупое вечернее освещение одиноких фонарей легко высвечивало каменистое дно лагуны – замысловатое зелёно-голубое кружево теней подводного мира. Поверхность морской воды, за пределами этой небольшой лагуны, принимало на себя, плавным рикошетом, переливающийся отблеск вечерних огней набережной и кафешек. Ещё дальше от берега, море искрилось праздничным мерцанием отражения звёздного хоровода. Лигурийская вода Средиземного моря приветливо покачивалась своими небольшими волнами, радостно играя серебром лунной дорожки.

   В одно мгновение, этот неожиданный пейзаж окунул нас в память о заповедной роскоши берега ночного Крыма. Здесь не хватало только громкого гомона цикад, дурманящего запаха кипарисов и торжественной стены гор. Галечный пляжик был совершенно пустынным. Только со стороны спортивного клуба раздавались оживлённые голоса, загулявшей компании. Мне даже удалось заметить, что с одной из дальних площадок, на которой были установлены столики, разгорячённые посетители стали прыгать голышом в воду. Наши спутницы немного замешкались, а я и Ольга быстро разделись до купальных костюмов, и с энергичным рвением «рухнули» в свежесть морских вод.  Отплыв немного от берега, мы ощутили состояние освежающего полёта. В этом месте текста я не сильно заигрался словами потому, что при ночных купаниях в прозрачной воде, хорошо подсвеченное дно создаёт такой визуальный эффект, при котором пловец не видит реальной поверхности воды возле себя, она как бы растворяется. Это и создаёт зрительный эффект парения над дном. В таком состоянии купаться было одно удовольствие, вода была достаточно тёплой и ласковой на ощупь. Её магическая сила морской энергетики сняла всю нашу дорожную усталость, как рукой, наполнив наши тела живительной бодростью.

  Криворожанки отказались купаться. Вероятно, у них не было с собой купальников. Я их заверил, что отвернусь, и не буду подглядывать за ними, пока они разденутся и зайдут в воду, но они сказали, что просто хотят посидеть на берегу, и дальше пока идти с нами не будут - «хозяин – барин». А мы, переодевшись в сухое нательное бельё, отправились для продолжения этой ночной прогулки. Нам уж очень теперь не терпелось заглянуть за угол, чтобы увидеть, как Лазурный берег Франции дальше выглядит.  Пройдясь немного по набережной, моя Ольга окончательно опешила потому, что она столько видеороликов пересмотрела про знаменитые пляжи Ниццы, а тут, сколько мог охватить наш пытливый глаз, извилистой змеёй тянулась береговая линия, закованная в бетон, который со стороны моря подпирали нагромождения крупных валунов и осколки скал. После крутого изгиба вправо, бульвар Франк Пилат перешёл в проспект Жан Лоррэн (avenue Jean Lorrain). После чего основная линия набережной стала уверенно набирать высоту и извилисто карабкаться на скалистый мыс. За ним берег был больше похож на горную стенку, живописно возвышающуюся над уровнем моря. Лично меня такой пейзаж радовал, тут есть, где вволю развернуться моими загребущими итальянскими ластами фирмы Mares, а вот Ольга как-то иначе себе представляла хвалёные пляжи элитного курорта с легендарным названием Ницца. Где мелкая галька или крупный песок протяжённой стрелки береговой линии, отданной под элитные пляжи? Где оживлённая набережная, где даже ночью кипит богемная толчея и дефилирование всемирно известных личностей, разодетых в изысканные наряды?

  Вместо всего этого, нам на обратном пути встретилась элитная ночлежка для бомжей, которые заняли теперь уже все скамейки на пустынной набережной. По одному постояльцу на каждой. Знамо дело, что это элитный «отель» с одноместными люксовыми номерами с видом на море. А напротив жестяного портового забора, возле церкви Нотр Дам дю Пор (glise Notre-Dame du Port de Nice), прямо на тротуаре, был заселён бомжами уличный «отель» с меньшим количеством звёзд, с видом на забор и лес мачт. Тут, под стенами здания, ночевало сразу около десятка бездомных человек. Однако! Ну и дефиле?! Эти жители Ниццы, своими мятыми нарядами, вряд ли могли задать кому-то ориентир на новомодный стиль одежды.

   В этом месте текста об элитном курорте на знаменитом Лазурном берегу, отмечу один забавный парадокс. Когда мы вернулись в свой душный номер отеля, со спёртым и прокуренным воздухом, то с моих уст сорвалась шутливая фраза: «А не лучше ли, в эту ночь, нам присоединиться на улице к портовым «отдыхающим» месьё (Monsieur) и мадам (Madame)?». (прим. авт., Madame - с 2012 года только так разрешено законом обращаться к женщине потому, что излишне «прогрессивное» французское правительство, под нажимом феминисток, запретило мелодичное обращение – мадемуазель Mademoiselle, а с 15 февраля 2019 г. они пошли дальше по пути демократического «прогресса», и Национальное собрание Франции приняло поправку о замене в школьных формулярах таких понятий, как "отец и мать" на "родитель 1 и родитель 2". Это «мудрое» нововведение узаконено, невзирая на миллионные протестные митинги граждан. Так, в нынешнее время, хвалёная демократия наловчилась жалкой кучкой меньшинства диктовать условия всему большинству людей.)

  Может, местные бомжи не такие уж и потерянные люди – им просто не нравятся стены душных отелей Ниццы. : )  Тут я активно улыбаюсь своей догадке потому, что со своей Ольгой мы, как заядлые туристы, давно повадились ездить летом машиной на Чёрное море, и спать там в спальниках просто на берегу, под открытым небом.

                ч.3 Вторые полшага по Ницце

   Только благодаря, мощному энергетическому заряду бодрящих ночных купаний в море, нам удалось, кое-как выспаться в душном номере. Отельный завтрак был стандартным, без каких-то особенных изысков, но вкусным – во Франции преимущественно все продукты отменного качества, на наш взгляд.  В этой стране есть, где гурману себя потешить. К еде французы относятся непросто, как к потреблению пищи, они ещё стремятся от этого процесса получить максимум гастрономического удовольствия, исключив слепую погоню за только сытным наполнением утробы. Большинству местного населения не всё равно: что есть, когда, в каком месте, с какой сервировкой и, в какой компании. Даже в деревенской глубинке, у простых тружеников, можно часто встретить полноценную сервировку обеденного стола: вилки различного назначения, хрустальные бокалы, столовые ножи, салфетки, супницы, маслёнки, … Обычно, все эти предметы имеют давнюю историю и бережно передаются от поколения к поколению, наряду с кухонной мебелью. Словом, суп или борщ они из кастрюлек не разливают по своим тарелкам (улыбаюсь положительному примеру заморского этикета), но, при этом, из озорства, отмечу, что исконно «французский» салат «Оливье» лучше всё же тазиками заготавливать на Новый год – так душевнее будет и эту нашу национальную особенность никакими утонченными этикетами не перешибить. 

   Словом, подкрепившись на французский манер, мы решительно окунулись в уличный свет легендарной Ниццы. В этот раз, нами было решено направить свою туристическую путь-дорожку в правую сторону от отеля, условно перевалив за скалистый гребень «забора» Замкового холма. Перед этим, мы немного углубились в старую часть города, чтобы лучше с ним познакомиться, досыта прогулявшись по его каменным лабиринтам. Кстати, в слово «досыта» мы не преминули тогда вложить дополнительный смысл потому, что кроме духовно-эмоционального насыщения новыми впечатлениями у нас ещё была прозаическая цель запастись продуктами на обед и ужин.

Непосредственно продуктовый набег мы затеяли после посещения шахматной брусчатки площади Массена  (Place Massena) со знаменитым Фонтаном Солнца (Fontaine du Soleil), соседствующим со светящимися статуями, разноцветных фигурок людей, сидящих на высоких столбах – своего рода уличные фонари экстравагантно-модернового стиля, которые, по мнению их автора, должны были далеко шагнуть по пути развития нового слова в скульптурном искусстве.

  Лично на нас, это творческое новаторство произвело двоякое впечатление. Тут можно согласиться с тем, что это достаточно оригинальное решение по созданию необычных уличных светильников. Наверное, оно уникально в своём роде и не имеет аналогов, но у впечатлительного зрителя, с техническим образованием, эти архитектурные композиции вызывают тревожное чувство дискомфорта и беспокойства по поводу неустойчивости человеческих фигурок, посаженных на несоразмерно тонкие стойки. Всё мерещится, что они вот-вот свалятся при резком порыве ветра. Кажется, что им там сидеть очень неудобно. Получилось, как-то очень неуважительно и пренебрежительно к запечатлённому человеческому образу. Судя по всему, автор этого светильника не слишком симпатизирует людям (улыбаюсь). На наш начитанный взгляд (продолжаю самонадеянно улыбаться), эта композиция больше смахивает на скульптурные потехи племён-людоедов, где головы (или черепа) своих жертв и врагов было принято садить на частокол высоких жердей, а в стародавнем славянском мире практиковалось сажание всего тела наказуемого на кол.

  Но тут же, поддавшись философскому ветерку озорной мысли, могу, в защиту скульптора-новатора, предположить, что он хотел в этот комплекс более глубокий смысл заложить; если взять во внимание версию о том, что все люди – это некие шахматные фигурки в чужих руках, волей судьбы, попавшие на шахматную доску жизни. Тогда всё гармонично сходится в единый ансамбль: шахматная брусчатка площади и человеческие фигурки на ней. В этом месте, на потеху моих друзей-читателей, из озорства души, процитирую известную пословицу, гласящую что: «Дурному не скучно и самому!». Сам себе версии-претензии выставил, сам их и опроверг в единоличном споре. Фух! Теперь можно и пот вытереть с высокого чела, в тайной надежде на то, что доброжелательный читатель, применительно к автору, в данном случае, сведёт смысл этой пословицы к характеристике думающего и самодостаточного человека (самонадеянно смеюсь).

  Если так же трезво глянуть на сам знаменитый Фонтан Солнца, то к нему тоже могут возникнуть вопросы. К фигуркам нескольких всадников, окружающих центральную скульптуру фонтана нет особенного смысла придираться, а вот, как быть с белым исполином, возвышающимся над всем этим архитектурным ансамблем? Я один это вижу?! Судя по всему, подлинную статую давно уже похитили и вместо неё установили примитивный эрзац – неумелую копию. На мой взгляд, получилась уж слишком топорная работа. Ему бы в руку белое весло из гипса добавить, и он легко затерялся бы в Парках культуры нашего недавнего прошлого, среди пионеров-горнистов, спортсменов с теннисной ракеткой, девушек-гребцов с веслом, футболистов с мячом, …

   Как ни странно, но в Ницце мне больше приглянулся фонтанный комплекс современных мастеров под названием Зеркальный водяной фонтан (Mirror Water Fountain). Несмотря на аскетический дизайн этого сооружения -  тут жизнь бьёт ключом и в прямом, и в переносном смысле. На ровной каменной площадке, по всей её поверхности распределены потайные фонтанчики, которые с определённой периодичностью выбрасывают вверх водяную феерию струй, которые, словно, пробившиеся родники вырываются из недр. В жаркие дни эта «сценическая» площадка заполнена детьми, которые жизнерадостно и беззаботно плещутся в ласковой свежести воды. Такое сооружение трудно назвать оригинальным потому, что во многих городах сейчас есть, что-то подобное, но уникальную особенность именно этого фонтана нужно уметь видеть. Для этого необходимо встать в один из его углов, так, чтобы из этой точки был виден кружевной купол центральной беседки, зрительно совмещённый с башней часовни, стоящей на заднем плане. При выключенной подаче воды, на мокрых плитах, словно в огромном зеркале отразится гармоничным контрастом: светлое здание, небо, силуэт горной гряды; люди, идущие вверх ногами, … Такое ощущение, что зритель наблюдает внезапно расширенный мир, где реальность активно соседствует с зазеркальем.

  После этого комплекса фонтанных зрелищ наша путь-дорожка пролегла по проспекту Жан Медсен (avenue Jean Mdecin). В параллельных поисках продуктов, мы пришли к входу торгового комплекса, который, по-моему, назывался Monoprix (сейчас уже точно не помню). В его недрах нам пришлось невольно опешить. Это же надо было так далеко ехать в хвалёную и чванливую заграницу, чтобы здесь, в ламотливой Ницце, вернуться в атмосферу захолустного гастронома образца 70-х годов, нашего домашнего «разлива». Поверх захламления витрин с продуктами в импортных упаковках и толчеи заграничного люда, всюду в воздухе витал беспардонный аромат чего-то залежало-селёдочного, густо смешанного со слегка запревшей овощной горчинкой, приправленной кисловатым оттенком винных паров, сдобренных запахом ванили, копчёностей, специй, кондитерских изделий и печёного хлеба. Весь товар возлежал на прилавках, как-то очень уж небрежно и непривлекательно, настолько, что его совершенно не хотелось покупать. Если мы, что-то брали тут в руки, то наше озорное сознание тут же начинало отсчёт по-булгаковски: первая свежесть, вторая, третья, … (уважительно улыбаюсь точному словесному изобретению этого легендарного автора). Из всех заграничных магазинов, которые нам довелось посетить, что-то подобное мы видели и ощущали только в центре Будапешта. Возможно, всё это дело досадного случая, и нудная летняя жара временно перегрузила холодильные установки супермаркета в Ницце, но осадочек недоумения остался.

   Кроме неутолимой туристической жажды насыщения духовной и продуктовой пищей впечатлений, у моей Ольги был припасён ещё небольшой покупательский каприз. Перед этой поездкой, дома ей попался на глаза видеоролик, где туристы, на каждом углу Ниццы, приобретали забавный сувенир – симпатичный макет цикады. Она была выполнена в различных стилях, размерах, материалах с разнообразной отделкой, и окраской. Её называют царицей лавандовых полей Лазурного берега. В эту поездку, когда, наконец, наступил наш туристический черёд приобрести это сувенирное изделие, мы столкнулись с тем, что, на нашем пути следования, оно совершенно исчезло с прилавков. Может мы не приглянулись домовому Ниццы за то, что его фонтаны и светильники высмеяли, а может не по тем углам города шастали, но факт неуловимости местной цикады оказался непреодолимым. В лавках с сувенирами, общаясь с продавщицами, мы пытались объяснить, что хотим купить, но мы не знали, как название цикады звучит на французском языке. Тут можно было бы прибегнуть к посреднической помощи услужливого смартфона, но в своих заграничных походах мы сделали непререкаемым законом – обходиться почти без гаджетов, общаясь с местным населением, что называется, вживую. Таким манером, полноценнее происходит познание заморского края, достовернее (не мимоходом) знакомишься с его реальной атмосферой: быта, национального колорита; настроениями и темпераментом местного населения.

   Одна из продавщиц очень искренне хотела понять нас. В какой-то момент, её осенила догадка, и она темпераментно стала махать своими, согнутыми в локтях, руками, приговаривая: «Бжи-бжи-бжииззз!?». Затем эта женщина ещё вопросительно произнесла: «Сигаль?! («Сigale», цикада на фран.)». Забавно было видеть её внезапное оживление. Она, словно, жизнерадостный ребёнок произвела эту неожиданную демонстрацию. Так мы хоть выяснили правильное название этого неуловимого, для нас, трескотливого «супчика». Мы не купили желаемую вещь, но получили душевное тепло от общения с незнакомым нам человеком, живущим за далёкими «синими» морями. Блеск её задорных глаз, своей радушной теплотой, хорошо запечатлелся в нашей походной памяти. Калорий в него было вложено столько, что я теперь, в формате этих строк, щедро могу легко поделиться этим теплом даже со своими читателями-попутчиками. И то, правда, часто лишний раз убеждаешься, что не всё, в настоящем (истинно живом) мире можно оценить деньгами или вещами. Предметы склонны к износу и старению, а память нетленно способна хранить яркие впечатления. Тут, любому вдумчиво-сомневающемуся товарищу, достаточно перелистать страницы классиков поэзии или прозы.

                ч.4 Вторая Ницца

   Набродившись вдоволь по Ницце, мы направились на набережную, расположенную за Фонтаном Солнца. И здесь, всё стало на свои привычные места. Вот, где хвалёная Ницца от Ольги пряталась! Справа от нас открылся простор пляжной «стрелы».  Своим левым концом, она уверенно опиралась об угрюмый Замковый холм, если с высоты космоса на неё глянуть, то можно заметить, как огромный морской залив согнул через своё водное «колено» приличный участок суши знаменитого Лазурного побережья. Торжественный парад уютных площадок для купания гостей и жителей Ниццы открывает Пляж Де Поншет (Plage des Ponchettes). Своей мелкой галькой он незримо переходит в Опера Пляж  (Plage publique de l’opera), над которым гордо возвышается Оперный театр Ниццы  (Opera de Nice). По этому факту, наше озорное воображение тут же нарисовало комичную картинку, изображающую разгорячённых артистов после спектакля, поспешно снимающих свои театральные костюмы, чтобы наконец-то выбежать на пляж и смыть весь липкий макияж в освежающей морской волне.

  Чтобы избежать бреда подобных фантазий (смеюсь), мы решили сначала немного осмотреться и пройтись по знаменитой Английской набережной (фр. Promenade des Anglais), длиною семь километров идеально гладкого асфальта специфического цвета и раскраски, который слева, со своей высоты, уверенно отделяет пляжную полоску от двойной линии автомобильной дороги. Сама пешеходная зона, справа отсечена полоской другого цвета для проезда велосипедистов. Сделав, буквально два шага по этой разрекламированной тропинке, справа от себя, мы заметили знаменитое здание отеля Negresco. В дневное время, на пути нашего следования попадалась обычная пляжная публика. На вид, она ничем особенно элитным не выделялась от прочих, ну может, чуть сытнее выглядела (смеюсь) и одета в, преимущественно, новые одежды, ещё невыгоревшие на солнце.  Совсем другое дело, прогуляться здесь в вечернюю пору. Шествие народа тогда сразу уподобляется модному дефиле. Наверное, в такой толпе возможны и встречи со знаменитостями. В этом деле мы не слишком ярые охотники. К нашим трофеям можно приписать только встречу на ялтинской набережной с актёром Виктором Павловичем Павловым (улыбаюсь).

   На самих пляжах мы тоже не заметили ничего особенно снобистского и элитного. Вся территория открыта для посещения. Наверное, только лежаки закреплены за постояльцами отелей, а так, во всём остальном тут безграничная вольница. Прибрежное дно удобно для купания. Оно в меру полого уходит на глубину. Правда, с моими ластами и маской тут особенно нечем заняться – прибрежные воды имеют монотонный пейзаж и скудную живность. Вода достаточно прозрачная, но она ни в какое сравнение не идёт с кристально чистым морем возле Пафоса (Кипр). Там куда ни нырни, почти всюду можно на древние амфоры наткнуться, которые так успешно утонули в стародавние часы, что их совершенно невозможно поднять со дна. И дело тут не в сверхглубинах. Даже на мелководье можно дёрнуть этот сосуд за ручку, но застывшая лава её не отпустит, цепко храня предметы старины. Нет в этих краях и какого-то особенного цвета воды – просто чистое море. Не то, что в Черногории мы наблюдали, когда я разведал морскую акваторию сочно-голубого цвета, спрятанную от пляжников Будвы за крутизной скалистого мыса. С прибрежной живностью в этой стране тоже оживлённее будет. Кроме противных морских ежей, жаждущих, чтобы невнимательные пляжники здесь прокалывали свои нежные подошвы, на дне можно легко отыскать Морской Огурец, так похожий на чей-то потерявшийся носок тёмного цвета. На границе с Хорватией, возле города Херцег-Нови (серб. Herceg Novi) мне достаточно было немного поработать своими загребущими ластами, как я тут же наткнулся на морскую звезду. Она любезно согласилась, чтобы я вынес её на короткое время, и моя Ольга смогла полюбоваться красным нарядом этой подводной жительницы. Размерами она была немного больше моей ладони с растопыренными пальцами. Словом, есть места поинтереснее для подводника. Хотя, на этом элитном курорте тоже можно найти подводному страннику любопытное местечко для ныряний, но для этого нужно вернуться в нашу первую Ниццу, которая скромно притаилась, левее порта. Там за скалистым мысом можно и ластами помахать между камнями в удовольствие.

                ч.5 Дополнительные штрихи в обнимку с выводами

   И в качестве заключительного резюме, так же, вынужден оговориться, что целью этого походного рассказа не являлось подробное описание легендарного города, занявшего почётное место на Лазурном берегу Франции. О Ницце уже достаточно много сказано до этого момента. Такой город – это эмоциональная и духовная кладезь впечатлений. Сюда можно ехать, хотя бы, только ради одних музеев и картинных галерей. Моим побуждением, к описанию нестандартных моментов туристического похода, была только фиксация отдельных словесных «брызг» памяти общей «реки» сугубо личных впечатлений от реально увиденного.

  Вдоволь набродившись улочками Старого города Ниццы, мы пришли к выводу, что простенький «ситец» архитектурного наряда этого города вряд ли сможет восхитить бывалого путника, наглядевшегося роскошных одеяний: Парижа, Венеции, Вероны, Рима, Флоренции, Праги,  ….   При этом, объективности ради, вынужден отметить, что пляжи элитной Ниццы (Лазурного берега Франции) легко займут первое место, например, по отношению к знаменитой Венецианской Ривьере с её песчаными пляжами, где, в районе Лидо де Венеция и Лидо ди Йезоло, вода мутная, чрезмерно мелководная, да ещё и кишащая жгучими рачками-невидимками. Настолько, что у меня появился рассказ "Италия. Мужчина, не заходите за буйки!" (http://proza.ru/2019/04/14/686).

 А в целом, отдых в этом городе, как говорится «на любителя». Туристу-дикарю здесь не очень вольготно. Гораздо уютнее в этих краях бывать тем, кто привык на курорты таскать чемоданы модной одежды, в навязчивой надежде себя показать, да с богемной элитой рядом продефилировать. Так же из этого города будет «рукой подать» до Княжества Монако (фр. Principaut de Monaco) с его знаменитым казино Монте-Карло (фр. Monte-Carlo), куда мы тоже не преминули заехать, из чистого любопытства. Это всё рядом расположено. С удовольствием побывали мы и в знаменитом посёлке Эз (фран. Eze), специально ради посещения парфюмерной фабрики Фрагонар (фр. Fragonard).

  И ещё, в этом путешествии по Провансу мы сделали главный вывод – все туристы и французы ошибаются (озорно улыбаюсь) потому, что на Лазурном Берегу расположены две Ниццы. Просто они слишком рядом находятся, и их разделяет Замковый холм. Одна Ницца скромно прячется за широкими плечами порта, а другая заносчиво блещет вечерними нарядами на Английской набережной.


2019 г.


* two Nices – две Ниццы (на англ. языке) или (на франц.) – deux Nices