Экзамен по высшей математике

           Математики из нас, курсантов, были ещё те. «Высшей пробы», можно и так сказать. Как в том старом военном анекдоте, когда один старый танкист спрашивает у другого:

          - Слушай, а тебе высшая математика на службе помогла, сильно пригодилась ?
          - Ещё как на пользу вышла !
          - Да ну, расскажи !
          - Понимаешь, гайку ценную я как – то раз уронил, когда в двигателе танка копался. Застряла внизу, сволочь такая, а рукой никак не подлезешь. Думал – думал как быть и вспомнил про интегралы. Хорошая у этой дряни загогулина. Скрутил проволоку этим интегралом и в три секунды извлёк родимую гаечку.

          Примерно также и мы воспринимали утилитарную значимость той математики. Только вот преподаватель наш, Ирина Петровна, с такой инфернальной, по её мнению, мировоззренческой концепцией товарищей курсантов совершенно не соглашалась. Очень обижалась в душе за наше поверхностное восприятие её предмета. Поэтому двоек, как доступной ей меры кары, совсем не жалела и шкуры драла нещадно.

          Каждая двойка – долой увольнение в город на выходные, что не способствовало и без того малым радостям военной жизни. Очень злились мы на Ирину Петровну, да что ей возразишь, если почти каждый, опрашиваемый на занятиях, превращался возле доски в дубовую чурку. В дни, когда в расписании присутствовала математика, всякий рад был сквозануть в какой – нибудь наряд или пристроиться на хозяйственные работы. Один только парень в нашем взводе был с этой учебной дисциплиной на ТЫ, Дима Соколов. Что он делал в танковом училище, а не МВТУ имени Баумана – для меня до сих пор загадка.

         Одно утешало – предмет этот ненавистный преподавался только в течение первого курса. Дотянем, решили про себя, что – то придумаем, договоримся, на шару выедем, отработаем в конце концов.

         Незаметно, своим чередом подошла летняя сессия а вместе с ней – экзамен по высшей математике. С оценкой прямо в будущий диплом. Естественно, Лобачевскими и Лейбницами за год обучения мы не стали. Скорее – наоборот, многое забыли из того, чему в школе обучались. Потому что стрельбы и вождение танка, наряды и караулы, работы и прочие предметы. До абстрактной ли математики, когда в мишень на полигоне не попадаешь, и преподаватель огневой подготовки вне себя от гнева норовит из тебя всё нутро вытащить ? Да ещё эталонным армейским семиэтажным фольклором.

         Кроме всего прочего,  зима на Урале начинается в сентябре, а завершается в мае. Снег с огромной территории училища кому – то надо вычищать и сугробы выравнивать по – военному строго, в виде геометрически безупречных огромных прямоугольников.  Так что было нам не до интегралов с дифференциальными уравнениями. Выжить бы просто.

         Только эти простые жизненные истины трудно было донести до сознания Ирины Петровны. Как адепт и истинный фанат своего предмета она всё равно оставалась непреклонной. Последовательно, принципиально шкурила курсантский люд без всякой жалости и снисхождения. По - своему была права, конечно, а нам куда деваться ? Из наряда – в караул, а потом, подъём в четыре утра, скребок с лопатой в зубы и не дай Бог к утреннему разводу училища плац не будет сиять чернотой своего глубинного асфальта. Такое преступление не простится командованием училища. На то и первый курс, чтобы главное тягло нести.   
   
         Одним словом, к сдаче экзамена мы не подошли во всеоружии. Скорее – наоборот. Это влекло тяжкие мысли. Но подкрепляла вера в то, что как – нибудь, авось да на пресловутую шару проскочим.

         Не срослось. Ирина Петровна, ничтоже сумняшеся, на первой попытке сдачи выставила двадцать четыре двойки из тридцати двух участников конкурса знатоков высшей математики. Остальным, кроме безупречного Димы Соколова – тройки с натяжкой.  Это только в нашем взводе. В трёх других взводах роты картина сложилась вполне сопоставимая.

         Когда командиру роты принесли экзаменационные ведомости по высшей математике, он схватился за голову и долго курил мелкими перебежками по своей канцелярии. В голове товарища капитана не укладывалось – ну и как теперь быть ? Восемьдесят процентов личного состава лишить летнего отпуска до пересдачи предмета ? Так это полбеды, а уйдёт статистика в учебный отдел. Ляжет на стол начальнику училища. Порвут ведь интимные части тела за такое воспитание подчинённых двоечников.

        Решение требовалось быстрое и эффективное. Пока бумага не взяла ход дела в свои руки. Поэтому очень скоро в канцелярии собрались командиры взводов, их заместители и старшина роты. Чтобы думу тяжкую думать да совет держать. Каждый своё слово молвил. Только что тут сделаешь – за несколько дней стоеросовых балбесов не превратишь в математических гениев.

      - Чего делать – то будем, граждане начальники ? – с тоской в голосе спросил товарищ капитан.
      - Да чего там думать долго, Сергей Леонидович. Надо Вам идти к Петровне в ноги падать, - выразил общую мысль старшина Юра.
      - Понимаю, - задумчиво ответил ротный, - других идей нет что ли ? Может, подготовиться как – то ?
      - Да как, подготовишься – то, товарищ капитан ? - бросил в сердцах командир нашего первого взвода, старший лейтенант Серёгин, - они же, злодеи,  дубы в этой математике. За три дня дерево не превратится в математика разумного.
     - Это точно, - с грустью крякнул ротный, злобно вжимая окурок в пепельницу.

     Нервно почесав шею, он резюмировал:

     - В общем так… Иду, бросаюсь в ноги, ну и в целом договариваюсь с этой ведьмой. Но… касается командиров взводов и их заместителей… После моего общения с преподавателем каждый решает вопрос по своей учебной группе сам и никто не кочевряжится. Что баба попросит – то и сделать. Помочь в чём, отработать. Мозгов у ваших подчинённых нет – пусть руками пашут. Под личную ответственность !  Иначе всем нам головы снесут за такую успеваемость. Договорюсь, чтобы ведомости придержала тётка пока и в учебный отдел не сдавала. О пересдаче вопрос решу. Дальше – дело за вами, ребятки.

     На следующий день с утра пораньше Сергей Леонидович ошивался на кафедре математики. Дождался Ирину Петровну после утреннего заседания кафедры, увился вокруг неё мелким бесом.  Побеседовал с женщиной обстоятельно. После чего примчался в роту, снёс с головы фуражку, вытер обильный пот и вызвал к себе старшего лейтенанта Серёгина. Начал беседу без предисловий, сразу взял быка за рога:

   - Короче, Саня, тут дело такое. Деликатное, щекотливое. От тебя сейчас всё зависит и от зама твоего.
   - Что зависит ? - с нескрываемым изумлением спросил Серёгин.
   - Да результаты экзамена роты по этой математике, будь она трижды проклята.
   - Чего сделать надо ? Пойти сдать за всех ? Так я уже забыл всё напрочь, а Колька вообще дуб дубом.
   - Да знаю я. Зато он, заместитель твой, красавец писаный, старушкам, оказывается, очень нравится. Вот и Петровне глянулся. Не поверишь – прямо вот огромным намёком бросила, чтобы отпустил я его в увольнение до утра. Ну вроде, говорит,  помочь надо ей по хозяйству. Чего - то там прибить, полку прикрутить, мебель переставить.
   - Ну да, знаем мы это дело, помочь полочку прикрутить. До утра причём….
   - Так- то баба вроде с понятиями. Истосковалась она в одиночестве, ты её тоже пойми.. Женщина, я говорит, одинокая, мужской руки в доме не хватает, хозяйство запущено, туды его в Африку !
   - Ловко старушка придумала, - вымолвил возмущённый комвзвода, - натурой решила взять оброк с роты.
   - Ну, не совсем уж старушка она, за сорок немного, скоро ягодка опять. Что у тебя, другие варианты есть ? Или ведомость нести в учебный отдел, а нам с тобой потом вазелином запасаться и на правёж идти ? Это в лучшем случае. Дыр гарнизонных в стране как грязи, будет где в перспективе погнить. Ну, а уж на наши места в элитном училище желающих хватит. С избытком.

    Логика в доводах товарища капитана была прямая, незатейливая и убийственная. Поэтому старший лейтенант Серёгин только вздохнул и спросил:

    - Ну а если Колька не согласится ?
    - Убеди. Поставь как боевую задачу, это для нас святое. Не выполнит – изменник Родины. Пусть пива со сметаной натрескается, говорят, что помогает в мужских делах. Коньяк опять же пусть купит, цветы там, конфеты. Коньяк внутри мужчины в его глазах очень красит ту женщину, которая рядом. Чем больше коньяка - тем ярче баба. Ну чего, учить что ли тебя ? Не справится сержант – грош ему цена, так и ставь задачу. Дави на его собственное достоинство. Можешь даже в форме боевого приказа. Тут уже не до игрушек и самолюбия. За спиной Николая и на конце его мужского инструмента судьба целой роты придурков. Или сам пойдёшь к Петровне в гости гардины вешать с продолжением банкета ?
   - Свят, свят, - вздрогнул Серёгин, - а на какие шиши Колька коньяки с букетами покупать будет ?
   - Не переживай, скинется народ по рублику с рыла. Сто двадцать рублей – это сумма, зарплата месячная нашего советского гражданина. Так что должно хватить на все радости. Ну и Петровна, думаю, сама чем – нибудь пригостит Николая. Грустно ей одной, а тут такой романтизм наметится. Она за это для нас всё что хочешь сделает, любую ведомость нарисует.
  - Какое – то сексуальное рабоство, -  возмущённо дёрнул плечами комвзвода.
  - Да может Николаю и понравится, может он до выпуска в гости к ней потом будет захаживать. Нам сейчас экзамен сдать надо. Кровь из носу !
  - Ладно, командир, попробую уговорить.
  - Не уговоришь – сам поедешь ублажать даму. Это не шутки. Так что уговаривай.
  - Чего я то сразу ? Жребий тогда бросать будем среди командиров взводов.
  - Короче, действуй, Серёгин. Целеуказание нами получено в виде Николая, работай. У меня других дел полно !

   В этот же день на вечерней поверке старшина потребовал у всего личного состава роты немедленно сдать по рублю на нужды подразделения. Особо любопытных и интересующихся той нуждой пригласил в каптёрку после отбоя на индивидуальное разъяснение момента и сути сбора. Желающих беседовать с глазу на глаз не нашлось. Каждый знал, что добром то интимное общение не закончится, а рубль придётся выложить в любом случае. Не сейчас, так с денежного довольствия удержит старшина, а причину всегда найдёт за какую – нибудь порванную портянку. Так что материальная база мероприятия была подготовлена быстро.

   За несколько часов до сбора средств старший лейтенант Серёгин долго беседовал в канцелярии роты с сержантом Колей Нечипоренко. Объяснял, убеждал, раскладывал на пальцах, что дважды два это четыре, Волга впадает в Каспийское море, а судьба роты теперь в его, Колиных руках и крепком мужском теле. Вот кто он будет в глазах товарищей, если откажется пойти в бой грудью на амбразуру, с гранатами под танки, на таран вражеского самолёта ? Какой тогда из него будущий командир, если ради сотни с лишним собратьев по оружию стесняется пойти выполнить простую в общем – то задачу. Да и вообще на 120 рублей коньяком можно обпиться, а там уже и не так всё страшно. Тем более Петровна была когда – то вполне ничего себе, видно по остаткам былой миловидности на лице. Он бы сам, командир взвода, без раздумий пошёл на такое, только вот математичке ты, Коля, глянулся, а ему, старшему лейтенанту, лишь завидовать остаётся. Неужели не льстит по – мужски ?  Зато потом, при выполнении задания – хоть до выпуска получай  еженедельные увольнения и прочие льготы. Как герой подразделения.

    Никогда до этой проникновенной индивидуальной беседы старший лейтенант Серёгин не был настолько красноречив и убедителен.

    Ошалевший от словесной экспрессии командира и тяжеловесности его аргументов, Коля вскоре как тот пресловутый Герасим – на всё стал согласен. Рванул гимнастёрку на груди в перспективе романтической амбразуры...

    Чтобы не терять времени и не сбивать воодушевлённого Колю с пути истинного, старшина Юра по приказу командира роты сразу же после отбоя торжественно передал товарищу сержанту под расписку сто давдцать рублей. Выдохнул и мысленно перекрестился. Тут же позвонил домой товарищу капитану, доложил о свершившемся. Сергей Леонидович воссиял от радости. Он хорошо знал Колю, любил его, ценил и уважал. Понимал, что если тот взял деньги, то теперь умрёт, но пойдёт до конца в этот любовный  бой.

    Коля и пошёл… Причём три дня подряд он, весьма довольный, похожий на блудливого мартовского кота, исчезал после занятий из расположения роты и являлся только к утреннему разводу. Напропалую спал на всех лекциях, а после обеда опять исчезал. Похоже, парень втянулся в процесс любовных утех. Да ещё, судя по всему, очень хорошо прикормили его.

    По прошествии трёх дней по плану была назначена пересдача того злополучного экзамена у нашего первого взвода. Экзаменационные билеты аккуратно легли на стол преподавателя.

    С великим любопытством наблюдали мы внезапно помолодевшую, похорошевшую, приосанившуюся Ирину Петровну. Разодетую, будто на свадьбу, сияющую, как новогодняя ёлка. Вот что любовь животворящая делает. Коля построил взвод возле класса и, скромно покашливая, доложил Петровне, как преподавателю, о готовности личного состава приступить к экзамену. Ирина Петровна только багровела от смущения и удовольствия, что её весьма красило. После чего она вдруг растерянно произнесла томным голосом:

   - Ой, мальчики, я экзаменационную ведомость забыла на кафедре. Николай, займите, пложалуйста, моё место и будьте пока вместо преподавателя. Никого без меня в аудиторию не пускайте. Особенно прошу Вас проследить за экзаменационными билетами, чтобы никто их не трогал. Я через двадцать минут вернусь.

   Двадцать минут… Это подарок судьбы. Это уйма времени и шанс, который, если не используешь – то зачем тебе, лоху, тогда  вообще жить ?

   Как только Петровна исчезла из нашего класса, Коля рявкнул:

   - Так, все, спокойно ! По одному в класс быстро заходим, берём билет, переписываем вопросы с задачами, кладём билет на место. Каждый запоминает свой конверт ! Хоть хрен на уголке незаметно рисуйте. Не дай Бог Вам, придурки, ошибиться с конвертом ! Очень всем быть внимательными ! Бабы не будет минимум сорок минут, то оговорено. Кто подготовиться не успеет и завалит экзамен – сгною в нарядах ! Кто конверт перепутает – тому лишение увольнений до выпуска, без шуток !

   Спокойно, без суеты, каждый по очереди брал билет, выписывал содержимое и аккуратно, помня ряд и номер в нём, клал билет обратно на стол, аккуратно подравнивая общую композицию. Запоминали местоположение заветной бумаги, а кто – то для верности даже превращал конверт в краплёную карту, метя его каким – то своим знаком.

   Закипела работа, зашелестели страницы учебников, заработали что – то соображающие в предмете консультанты из других взводов роты, щёлкая на ходу немыслимые по сложности задачи. У нашего Димы Соколова голова вспухла от напряжения, когда он скакал от одного бойца к другому, быстро решая задачи из билетов. После чего оставлял озадаченных друзей смотреть на ряды написанных им цифр и формул, как баранов на новые ворота.

    Через оговорённые сорок минут Ирина Петровна появилась в нашем классе со смущённой улыбкой на лице и с «забытыми» на кафедре бумажками. Мы встречали её очень приободрёнными. У каждого на груди, под гимнастёркой лежал расписанный лист с ответами на вопросы и решениями задач. Аккуратно расправленный, чтобы, не приведи, не помять.

    Экзамен начался, в класс зашла первая пятёрка, начала «готовиться». Подготовка заключалась в том, чтобы нацарапать на чистом листочке бумаги любую цифровую бессмыслицу. При этом имитировать умственное напряжение на лицах. Дальше всё было просто. Ирина Петровна время от времени подходила к окну и задумчиво смотрела на распускающуюся летнюю красоту окрестностей. В это время из - под обмундирования мгновенно извлекались расписанные «правильные» листы, а та лабуда, накарябанная во время «подготовки», мгновенно пряталась по карманам.

    Никто не сфальшивил, не промахнулся мимо «своего билета». При «сдаче» экзамена каждый был бодр, уверен в себе, подтянут, в меру придурковат. Всё прошло как по маслу.

    Одним словом, кому нужна была оценка «отлично» для будущих перспектив «красного» диплома, тот её обрёл. Непритязательные товарищи получили свои законные четвёрки и тройки. Двоечников не было. Ирина Петровна высказала восхищение уровнем математических познаний курсантов учебной группы…  Все облегчённо выдохнули. Кроме Коли.

    Он, бедняга, поистратился слегка, разбушлатился сверх сметы, даже в долги влез. Вдохновился парень романтизмом, пошёл во все тяжкие и зашёл за флажки. Пару - тройку раз сводил даму в центральный ресторан Екатеринбурга, пошиковал. То культовое заведение города не служило местом обитания нищих курсантов и сто двадцать рублей там деньгами не считались.  Ресурсы товарища сержанта растаяли почти мгновенно. Так что глотнул Колян красивой жизни и сразу же захлебнулся на мели безденежья.

    Поскольку впереди ещё у трёх взводов роты предстояла пересдача  экзамена по высшей математике, то отступать было некуда. Железо следовало ковать горячим, поэтому Сергей Леонидович поручил старшине немедленно провести повторную реквизицию денежных средств личного состава. Товарищ капитан, лично вручая Коле вновь собранный оброк, попенял герою – любовнику за транжирство, хотя в целом остался доволен выполнением порученной боевой задачи.

    Жаль. что больше у нас не было одиноких женщин – преподавателей. Мужчины – полковники – совсем другой коленкор, с ними не забалуешь, они строги и въедливы. Прожжены десятилетиями суровой службы. Стружку снимали на занятиях по своим дисциплинах так, что иной раз пар из ушей шёл и небо казалось с овчинку. Впрочем, всё на пользу.

    Была ещё одна женщина преподаватель, военно – политическую географию вела. Но та не одинокая, а глубоко семейная дама и жёсткая, принципиальная, плющила нас на своих занятиях иной раз почище полковников, до последней капли пота. Зато сейчас разбуди меня среди ночи, поставь полусонного спиной к карте мира, перечислю по часовой стрелке все страны, начиная от Антарктиды, хоть то и не страна. Со столицами и примерной численностью населения. Вот так, не по детски она нас натягивала и тренировала.

   При этом вся из себя была очень статная, безумно женственная, красивая, в возрасте чуть за тридцать, с невыносимо вкусными  выпуклостями тела. Почти все её тайно вожделели, а Вовка Ионин по прозвищу Ганс время от времени вздыхал на занятиях по географии:

   - Эх, бляха, вот залечь бы с ней на недельку в кроватку, да покувыркаться там…

   Тоска Ганса продолжалась ровно два года, пока нам преподавали эту географию.

   Коля ещё какое то время побегал к Петровне, а потом как - то раз на дискотеке училищной влюбился в молоденькую девчонку.  До беспамятства втрескался, что вполне естественно по молодости лет, да тут ещё девчонка и забеременела быстро. При таком раскладе от ЗАГСа никак не отвертишься, да Коля и не пытался. Только вот после этого кафедру математики он обегал десятой дорогой и верхними этажами в учебном корпусе. 

   Впрочем, Ирина Петровна внакладе в любом случае не осталась. Условия полугласного контракта между командиром роты и преподавателем были выполнены сторонами безукоризненно. Дама постбальзаковского возраста обрела мощный заряд молодой мужской энергии и сопутствующего личного счастья. Да ещё посильную помощь в быту от бойцов роты.

   Помимо Колиной любви, три других взвода роты тоже внесли свою немалую лепту в организацию комфорта и счастья одинокой женщины. Покосившийся, полусгнивший забор на её даче волшебным образом обрёл вид только что выкрашенной незыблемой крепостной стены. Сама дача засияла новыми красками после ремонта из украденных в училище строительных материалов. По мелочи соорудили что – то и в квартире дамы. Ну а поскольку свято место пусто не бывает, то место Коли вскоре занял один очень прохиндеистый грузин из третьего взвода, особо отличивший при ремонте дачи.  Одним словом, отработали бойцы как могли свою бестолковость в науках за приличные оценки в дипломах.

   Мне же та высшая математика снится до сих пор. Исключительно в снах ужасов.